Kitobni o'qish: «Чёрный», sahifa 5
Егора окружили, отобрали телефон, и новую куртку изрезали в лохмотья, зацепив и его самого, порезав в нескольких местах руки и спину.
– Голова, погнали в школу. Там сейчас ещё одного тряхнуть надо, – предложил Кастет, на что Голова согласился.
После, обидчики ушли, оставив Егора с капающей кровью на снег. Как только он остался один, накатила волна обиды и отчаяния.
– Такова моя расплата, да? Прости, Нюточка! Я ведь правда стал испытывать к тебе нежные чувства… И хоть и поступил так с тобой… Но Лену я люблю больше жизни… Теперь я знаю… Не быть мне ни с одной из вас… И лучше мне вообще не быть, чем обрекать ваши светлые, чистые жизни на такую участь! Я не могу позволить, чтобы то, что я люблю было, смешано с грязью… Ладно я… Я ПРИВЫК так жить! А-А-А-А! – закричал в отчаянии Егор. – Но Лена не заслужила такого… Простите меня… У меня нет будущего в этой жизни… Я никчёмное ничтожество… Только и могу, что на слабых огрызаться, да беспомощных. Это не жизнь. Это ад, в котором смерть – избавление. Я слишком долго оттягивал и на что-то надеялся. У меня давно всё приготовлено. Я просил проклятое существо избавить меня от этого издевательства. Да, теперь я знаю, как это исполнить.
– Чёрт! Ты получишь своё! Только молю тебя… Дай исполнить задуманное… Чтобы это было их последнее издевательство над кем-либо… – обратился Егор в пустоту.
Из тьмы ночной на мальчика смотрело существо с трепещущим летающим длинным хвостом. Оно, шаг за шагом вонзая колья копыт в заснеженную дорогу, приближалось. Егор увидел его, и сделал шаг ему на встречу.
– Я знаю, куда мне надо и что, сделаю. Я знаю, как открыть сейф с охотничьим ружьём и патронами. Теперь я тоже буду охотиться на зверей.
Вскоре Егор стоял вооружённый у запасного входа в школу. У того входа был сломан замок, и немногие знали об этом. А во время каникул никого в здании нет, а тем более в цоколе, где расположились тир и подсобные помещения. Старый школьный охранник в это время спит.
– Прощайте, ребята… Спасибо вам за светлые счастливые дни. И простите мне, неразумному, глупому, слабому все мои гадкие поступки. Мне нужно всего пять выстрелов, я не вернусь… Прощайте…
Егор зашёл в школу, и вскоре прогремели четыре выстрела. Спустя какое-то время прозвучал пятый.
Покаяние
Старинная книга лежала у Маши на коленях. И на ней появлялись капли, оплакивающие друзей. Машу трясло от одной безумной мысли. Родители Маши ещё не знали ни в каком она состоянии, ни чем занимались её друзья во время колядок.
Вскоре пришёл Паша. Она написала ему, и тот, не задумываясь примчался, бросив все дела.
– Маша, что случилось?! – Паша увидел дрожащую девочку.
– Паша, зачем ты мне соврал? Зачем… сказал тогда что они обманули меня… Я была им нужна. Паша… Господи! Что я натворила! – сквозь слёзы и комом боли выдавливала из себя Маша.
– Маша, ты чего? Когда я тебя обманул? – удивился Паша, подойдя к девочке. – И что ты могла сделать-то такого, из-за чего так убиваешься?
– Ты позвонил, когда я шла на службу, и сказал, что ребята… Что они радовались, что нашли способ не колядовать со мной! Что они обманули меня! – продолжала реветь Маша.
– Маша… Я не звонил тебе… Я тогда очень удивился, что ты не пошла на службу. Что происходит, Маша, скажи! – непонимающе спрашивал Паша.
– Я погубила их! Всех! Это я виновата за всё, что с ними произошло! Если бы я продолжила ходить на службы, все… все были бы сейчас живы! – безудержно начала рыдать Маша.
– Маш, с чего ты взяла что с ними что-то случилось? – удивился Паша.
– Мне только что Даша написала, что Аня, Лена, и Егор пропали вчера, как и Катя. А Серёжа… Отключил сам себя от приборов и сейчас он… В очень тяжёлой коме.
– Маша! Ты ни в чём невиновата! То, что с ними произошло, это просто случай, трагичное стечение обстоятельств и не более! – переживая, приобнял он девочку. – Да и неясно ведь, что сейчас с пропавшими? Может, гадают где-то? Кто знает?
Маша показала в телефоне последние сообщения ребят. Паше от прочитанных строк стало не по себе.
– Они написали их, но не отправили. Их телефоны нашли… А их нет… – Паша в ответ лишь молчал, он не знал, что сказать.
– Вот… Смотри… Вот из-за чего я отказалась с самого начала ходить с вами по домам. Из-за этого обряда, – девочка показала раскрытую страницу, где изображён чёрт. – Это его мы вызвали! Четыре ряженых и четыре подношения. – Маша пролистала страницы с изображениями существ, по которым ребята делали наряды. – А это были Даша и Света. Они звездарь и хранитель подношений, а я… – Маша снова заплакала.
– Кем была ты? – разглядывал страницу и пытался прочесть тексты Паша.
– Я – покров. Я должна была хранить их от тьмы… Но я сняла покров, с того вечера перестала ходить на службу. Я бросила их на растерзание этим существам, этому злу…
– Это бред какой-то, – Паша взъерошил себе волосы. – Ты понимаешь, что просто пытаешься сделать себя виноватой! Ты берёшь вину за всё происходящее на себя.
– Паша… Следующие Даша, Света и… Я… Понимаешь? Я… Ты… Я полюбила тебя… – призналась девочка в отчаянии. – Теперь я могу уйти из этого мира… – Паша побледнел от слов Маши.
– Я буду с тобой! До последнего вздоха! И не отпущу тебя! Клянусь тебе! Слышишь? Клянусь! – очень твёрдо решил и для самого себя Паша, говоря эти слова, и обнял девочку. – Я тоже люблю тебя!
На следующее утро Маша стояла перед взором всех святых на службе. Стоя на исповеди, пред пречистым образом богоматери, пред Христом, и не могла сказать ни слова. Она очень хотела всё рассказать, но просто не могла, словно рот ей кто зашил. Лишь священник заканчивал обращение.
– Можешь говорить, – обратился он к девочке, и тут её словно прорвало.
– Прости меня, Господи! Молю! Прости! Какой же тяжкий грех на мне! Смертный… И ничем мне не смыть его и никогда… Простите ребята, предала ваше доверие… Простите, что сняла святой покров! Простите… – стояла перед алтарём Маша со слезами и тихонько бормотала.
Священник стоял и не понимал, что происходит, но видел, что кается душа девочки, что не к нему она обращена, как это бывало обычно. Её душа с богом общается. Ноги девочки стали ватные, и она опустилась на коленки и всё бормотала:
– Простите… Простите… Простите…
Священник помог ей встать, и закончил исповедь. К Маше подошёл беспокоившийся Паша.
– Я хочу поговорить с вами после службы, – сказал священник и продолжил службу.
Маша до конца службы сидела тихонько у выхода из церкви вместе с Пашей и изредка всхлипывала. Вскоре песнопения стихли, прошло причастие, и все люди постепенно разошлись. К ребятам подошёл священник.
– Расскажите, что у вас случилось? Я под предлогом исповеди имею право хранить тайну.
– Скажите, вы встречались с настоящим злом? – пробормотала Маша.
– Любое зло в первую очередь деяния самого человека, – начал священник, но параллельно его словам начала бормотать Маша.
– Паш… – Маша сжала руку Паши. – пойдём, мне что-то совсем тяжело. Душно и воздух словно огнём всё обжигает, задыхаюсь тут…
– Сейчас, потерпи ещё минутку.
– Мы про зло не человеческое… а про исходное, потустороннее. Про то, что губит жизни и может даже и души, – пробормотал Паша, достав и раскрывая книгу, но священник закрыл её.
– Здесь не нужно её открывать. Я вас понял. Я слышал, что несколько ребят пропали, и их родители приходили, и с некоторыми я общался. Но вы точно уверены, что всё так как вы думаете? – священник посидел и подумал.
Маша с Пашей молчали. Они уже не знали, что им делать.
– Ты сказала, что сняла покров, что это значит? – спросил священник, и на глазах Маши снова начали накатываться слёзы.
– Это значит, что Оно обмануло меня и заставило предать… Нет, я сама виновата, слабачка… Перестала приходить на службы и молиться за ребят, – и тут девочку словно пронзила острой иглой мысль, и её взгляд наполнился ужасом. – Я с самого начала обманулась! Я дала власть над собой, когда во время службы перед сочельником в причастие произнесла слова из книги! И теперь оно забирает нас всех, по очереди. Скоро и Даша, Света, я, все сгинем.
– Скажите, как это можно остановить? В книге ничего про это не сказано. – обратился к священнику Паша. – я так и не нашёл страницу, где сказано, что всё само закончится вместе со святками.
– Никак. Это путь в один конец. Обряд нужно было завершить, но теперь завершать некому. Конец настанет с нашим концом, – прошептала Маша.
– Раз такие дела, есть один способ, и он очень правильный и уж точно никому не навредит. Постоянно поддерживать то, что вы назвали покровом. Лишь молитва и близость к богу спасут наши души. Так что приходите на службы, мы всегда открыты для нуждающихся. Да, книгу вы нехорошую нашли, по-настоящему тёмную. Но я всё же верю, что горе тут не дело рук нечистой силы, а просто трагическое стечение обстоятельств. А книгу вашу я, пожалуй, оставлю у себя.
Ни Маша, ни Паша не возразили.
Второе явление
Прошло уже несколько дней с тех трагичных событий. Каждый день Маша, Паша, Даша и Света ходили на службы в церковь. Они за это время очень сдружились и сплотились. На лице Маши хоть и изредка, но стала мелькать улыбка. Сегодня на службе Маша поняла, что спотыкается, и не помнит текст. Она сходила и взяла памятку.
– Маш, что-то случилось? – заметил беспокойство Паша.
– Я не помню молитв, ни одной… и не могу разобрать что вы говорите… – испуганным голосом прошептала Маша.
– Так ты читай.
– Я не понимаю, что написано, текст и буквы всё время меняются.
До конца службы Маша просто стояла, пытаясь креститься, что очень плохо у неё получалось. Она то и дело путалась. Это заметил отец Георгий. Когда служба закончилась, он обратился к ребятам:
– У вас всё хорошо? Маша? – отец Георгий с подозрением посмотрел на девочку.
Маша описала своё состояние. Священник выслушал и предложил:
– Маша, я сейчас буду произносить слова, а ты попытайся повторить, – Маша кивнула. – Отче наш…
– Эрно в… вз… влаа… Я не понимаю, что вы сказали и как это выговорить.
– Хорошо, давай по-другому. Я помню чудное мгновение, – начал пробовать другой подход отец Георгий.
– Я помню чудное мгновение, – повторила Маша.
– Во имя отца и сына и святаго духа
– Ли рвззз… отвн… – Маша напугано посмотрела на друзей.
– Попробуй перекреститься, – предложил отец Георгий.
Маша попыталась, но у неё получались какие угодно движения, но не те, что нужны. Дыхание Маши стало сдавленным и тяжёлым. Друзья заметили это и, закончив беседу, поспешили проводить девочку на свежий воздух. И, как только она переступила за стены здания, смогла с облегчением вздохнуть. Ребята с испугом смотрели на Машу. Побледневшая девочка не понимала, что происходит. Даша приложила руку ко лбу Маши.
– Да у неё жар! Ей надо домой скорей!
Ребята отвели Машу домой, где её уже ждали родители. Паша коротко рассказал о сегодняшней службе, а после спросил:
– Валентина Степановна, Маше не очень сегодня. Я волнуюсь за неё. Можно, я сегодня останусь с ней на ночь? – спросил Егор, смущаясь, у матери Маши, сам поняв свой двусмысленный вопрос.
Валентина очень удивилась, выпучив глаза. А отец спокойно сжал кулак перед лицом Паши:
– Во! Понял? – ответил разом на все Пашины вопросы отец.
– Пусть останется. Будет спать в раскладном кресле, – монотонно и каким-то ледяным голосом произнесла Маша первые слова за вечер, чем обратила на себя внимание больше, чем вопрос Паши.
– Мы тоже можем остаться! – предложила Света.
Родители переглянулись. Мать пожала плечами.
– Ну что ж, тогда кому-то придётся спать на полу. И родственников своих предупредите! Разрешат ли они вам, – предупредила Валентина.
Ребята обрадовались. Однако Даша не могла остаться. Её не отпустили, и она ушла.
На лице Маши не было ни радости, ни грусти. Она разделась и устало пошла в свою комнату. Вскоре и остальные присоединились к Маше. Света устроилась на небольшом раскладном кресле, а Паша на полу. Маша лежала в кровати в беспокойстве и тревоге. Ведь именно она та, что создаёт покров.
– Что, если я пропущу всего лишь один разочек и случится снова трагедия? Тревога мне всё нутро изъедает… как же мне не хорошо…
– Мне тоже… Но нет, не случится! Не сдавайся, и мы будем всегда с тобой. – подбадривала её Света, но тревога вцепилась в Машу стальной хваткой.
– Всё будет хорошо! Поверьте! Мы все делаем то, что можем. И раз все живы и здоровы, значит так и надо продолжать и не отчаиваться.
– Я скучаю по девочкам… – пробормотала Маша и шмыгнула носом.
Паша подвинул свою импровизированную кровать поближе к Маше. Лёг и взял девочку за руку. Слова были лишние.
В комнату вошла Валентина и присела к Маше на край кровати.
– Манечка, не переживай ты так. Всё будет хорошо, вот увидишь! Поправишься и снова будешь ходить в церковь. Святушка ты моя! Так что давай, отдыхай и набирайся сил. Спокойной ночи, – пожелала мама Маше, выключила свет и ушла сама спать.
Едва лишь она прикрыла дверь, зазвонил телефон. Это родители Даши.
– Валентина, здравствуйте! Простите, что так поздно. Скажите, Даша не у вас осталась?
– Добрый вечер. Нет, она, как вам позвонила, сразу ушла. Она не дошла до дома? – встревожилась мама Маши.
– Где же она может быть… Куда могла пойти… Она ничего не говорила? – пыталась узнать хоть что-то мама Даши.
– Ну она только попрощалась со всеми и ушла.
– Ладно… Спасибо… До свиданья.
Едва ребята заснули, а провалились в сон они мгновенно, как случилось неожиданное. От громкого удара разбивающегося стекла Маша вскочила с криком. Она тут же включила свет и увидела ошарашенных Свету и Пашу. Холодный сквозняк сочился сквозь разбитое окно, а на полу лежал камень, обёрнутый берестой. Маша глубоко дышала и была сильно напугана. В комнату спустя мгновение заскочили родители. Увидев разбитое окно мать обняла напуганную девочку. А отец подбежал к окну, чтобы разглядеть хулигана.
– Да что за!.. Совсем что ли уже закалядовались! – гневился отец Маши.
Но он не увидел ни обидчиков, ни даже следов на свежевыпавшем снегу. Он тут же позвонил в полицию. А Маша подошла к камню. Она уже видела такой свёрток. Развернув, увидела на куске бересты несколько надписей на неизвестном языке. Некоторые из них были зачёркнуты. Маша поняла. Это их имена, тех, кто вызвал это проклятое чудовище. Береста выпала из рук девочки. Слёзы покатились по её щекам. Теперь она точно знала. Их больше нет, они не вернутся больше никогда. Их забрал чёрт.
– Зло неведомо и необъятно, власть его могущественна. Вцепившись в свою жертву, оно уже никогда не отпустит. Оно будет тенью преследовать до последнего вздоха свою жертву. Его подношение не предметы и не чувства. Его подношение душа, – прошептала Маша.
Ребят переселили в гостиную, а окно временно закрыли, чем смогли, и навесили одеяло, чтобы комната не вымерзла.
Маша долгое время не могла заснуть и просто лежала в тиши и темноте.
– Это я во всём виновата… Это из-за меня вы ушли так рано… А я ещё жива… Это несправедливо. Лучше бы я ушла, а вы остались. Будь у меня выбор, я бы не задумалась.
– Выбор? Хочешь Выбор? – услышала девочка шёпот.
Маша вскочила и стала озираться по сторонам. Подумав, что это ей показалось она снова легла.
– Тогда выбирай! – на этот раз девочка услышала в своей голове. Это были её собственные мысли. Но слышала она их одновременно и в своей голове, и извне.
– Да что теперь-то уже толку выбирать! Никого из них уже не вернуть… – девочка встала и зажгла несколько свечей возле иконы.
– Выбирай кто, следующий! – эти мысли возникли так явно, что Маша перепугалась.
– Не хочу я ничего выбирать! Хочу, чтобы все жили!
– Вечно? Никто не будет жить, не умирая. Это лишь вопрос времени. Решай, у кого этого времени больше не будет!
– Я верно с ума схожу… сама с собой говорю… что же такое-то… Надо Пашу разбудить. Нет, он и так устал, не буду, пусть спит.
– Нет, не сама с собой. А со мной.
Девочка услышала дыхание, подобное долгому дуновению ветра. И этот вой вызвал в девочке сильнейшую тревогу. Она обернулась и заметалась взглядом по комнате. Но увидела лишь сладко посапывающую Свету, да иногда всхрапывающего Пашу. Тогда она выглянула в окно и увидела его. Он стоял, едва различимый в полумраке ночи. По коже девочки пробежали мурашки.
– Нет, это бред какой-то, как я могу слышать так ясно кого-то, кто так далеко. И как я вообще могу слышать того, кого нет, – пробормотала Маша.
– Можешь и слышишь. Камень. Выбирай…
Маша вспомнила про камень, обёрнутый берестой. Она достала и посмотрела на надписи. Теперь она стала видеть имена, а не непонятные символы. Имена Аня, Лена, Серёжа, Егор – зачёркнуты, а Маша и Света с Дашей ещё нет.
– Я не хочу выбирать… Нет… Не могу! Я не хочу, чтобы Света или Даша погибали! Я не хочу умирать сама… – Маша оказалась в смятении и нежелании верить в происходящее.
– Нет, это всего лишь моя больная фантазия! Этого не может быть! – Маша включила свет в комнате.
Голос она больше не слышала. Выглянув в окно, она не увидела чёрного пятна проклятого чудовища. Маша встала на колени перед иконой и, не зная слов, просто начала молиться. Просто просить помощи защитить её, родных, подруг и Пашу. Она просила со слезами, молила. Так, как могла.
От шёпота молитвы проснулся Паша.
– Маш, ты как?
Маша закончила, тихонько вытерла слёзы, чтобы Паша не видел, и легла обратно на диван, взяв Пашу за руку.
Разочарование
Даша тем временем действительно не пошла домой. Но она не заблудилась и ничего с ней не произошло. Она сидела на детской площадке перед своим домом и просто не могла идти туда.
– Не хочу, но надо. Идти, – пробормотала она. Даша посмотрела в телефон и вздохнула. – Никто ничего не написал.
Поднялся сильный ледяной ветер и монотонным гулом завыл тревогой.
– Как мне тревожно… Как неспокойно… Кричать хочу – не могу… Кому написать? Кому сказать? Кто поймёт или пожалеет? Как пусто на душе… – Даша посмотрела в ясное звёздное и безлунное небо.
Даша, пока сидела, стала свидетелем странной сцены. Женщина с коляской пыталась зайти в подъезд. Возле подъезда столпились ребята и шумно беседовали.
– Пропустите, пожалуйста, – обратилась она к ребятам. Но они не замечали её. Она обратилась снова: – Может, пропустите?
– Так иди! Мешаем, что ли? – грубо ответили ей подростки и лишь немного сдвинулись.
Мать с трудом протиснулась, но наехала на ногу одной девочки.
– Осторожней! – огрызнулась девочка. Мать продолжила протискиваться в подъезд. Одной рукой держала дверь, которую периодически пихали ненароком ребята, а другой затаскивала коляску.
– Вот уроды! – озлобилась Даша на толпу. – Посмотрю я на вас, когда вы на её месте окажетесь! Хоть бы кто-то догадался помочь, сволочи! А мать и слово сказать не может, ведь нельзя чужих детей поучать!
Мысли Даши прервались. Вдали, среди домов, девочка увидела размытый силуэт. Он стоял не шевелясь. И хоть был очень сильный ветер, он словно никак не влиял на фигуру. И силуэт медленно приближался. Чем ближе он был, тем тревожней становилось Даше. Девочка встала.
– Это не человек. Это нечто иное, неземное, страшное, – не вид вызывал ужас в девочке, а сам факт неземного происхождения этого существа. Того, кого они вызвали, – это он пришёл за Машей сегодня. А она даже молиться не может, – напуганная Даша сорвалась с места, бормоча по дороге: – Уж лучше привычный кошмар дома, чем это…
Даша буквально влетела домой, захлопнув двери, и заперев все замки. На шум тут же сбежались родители.
– Ты где была?! Мы во сколько сказали тебе дома быть! Почему мы должны всех знакомых-то обзванивать! Совсем одурела уже! Пошла вон в свою комнату! Без ужина сегодня останешься! – закричала на девочку мать, не успела Даша закрыть входную дверь.
– Бегом! – пробурчал сквозь зубы отец.
Даша поспешила сделать, как было велено. Она видела взгляд отца. Он был в бешенстве. Даша зашла в свою комнату и заперлась.
– Ненавижу вас… За месяц до нового года нажрались и до сих пор! – бормотала девочка, переодеваясь. – Быстрей бы уже напились и вырубились… Хоть бы часик поспать спокойно… Но ведь нет… Дадут разве! И ведь неважно им, почему я задержалась. А вдруг что-то стряслось? Им плевать! Скажешь хоть слово, попробуешь возразить, так такое хлебнёшь!
Даша разделась и улеглась в постель. В животе её урчало. Она ведь почти ничего не ела сегодня.
– Надо было остаться на ужин у Машки. Завидую ей. Заботливые родители, парень есть. А я чем хуже? – на глаза Даши навернулись слёзы. – Какая у неё мама хорошая! А отец… Мне бы такого!
В соседней комнате началась ругань и мат. Это как обычно родители Даши выясняли отношения. Она слышала это каждый день, когда они пили. Очень часто перепадало и самой Даше, ни за что, просто попала на глаза. Удар и звук чего-то ломающегося заставил Дашу подскочить. Потом девочка услышала мамин душераздирающий крик и мольбы прекратить. Сердце девочки сдавило, и в то же время оно было готово вырваться из груди. Снова удар и ещё, и ещё… Вскрики и плачь.
Даша вскочила, накинула халатик и выбежала из комнаты. Девочка привыкла к скандалам, но в этот раз увиденное было слишком даже для неё. Отец избивал и запинывал мать Даши. Девочка с отчаяньем кинулась на отца защищая мать. Она толкнула его, отчего едва стоявший на ногах отец упал и расшиб себе голову. Даша помогла встать матери, но та в безумии ударила скалкой девочку.
– Мама! Это же…
– Не подходи! Не подходи ко мне! – закричала на неё мать. – Уйди! Сгинь! Всю жизнь мне испортила! Это из-за тебя! Из-за тебя у меня жизни нет! Не родилась бы ты, я и отца бы твоего бросила и одна жила!
Позади Дашу схватил отец как котёнка за шкирку и швырнул в сторону. После, увидев, что девочка встала, пошёл на неё.
– Убью гадину! Ты как посмела на меня руку поднять! Да я тебя своими руками придушу! – ошалевшими взглядом и голосом наполненным нечеловеческим гневом закричал на девочку отец.
Даша побежала к двери. Она услышала, как её отец что-то взял на кухне и пошёл за ней. Даша быстро накинула на себя одежду и выскочила из дома. Она бежала прочь, без оглядки. Даша ещё какое-то время слышала крики обезумевшего отца. Но вскоре и те стихли.
– Уж лучше замёрзнуть на холоде… Уж лучше пусть меня задавит машина… разорвут собаки… чем так жить… нет, не жить… существовать изо дня в день… Будьте вы прокляты! Ненавижу вас! – со слезами и невыносимой болью на душе выкрикивала Даша.
– А-А-А-А-А-А-А!!! – закричала навзрыд девочка. – Никто не в силах мне помочь… даже чёрту я не нужна. Настолько жалка моя душа?! Настолько, что взамен на неё ты не желаешь дать мне спокойной жизни! – обратилась девочка в пустоту.
Снова поднялся холодный гулкий тревожный ветер.
– Я лишь мешаю… Мать всю жизнь меня обвиняет… Отец и вовсе за вещь держит… Что же такое-то? За что мне это? Чем я перед кем провинилась?! – Даша продолжала идти. – Мне ржавый нож в сердце воткни, не так больно будет! Я знаю, когда меня не станет, когда исчезну, совсем исчезну из их жизни, может тогда они вспомнят, что жила с ними непутёвая дурочка. Прощала их всегда за всё… любила их… таких вот, – из глаз Даши слёзы лились без остановки.
– Горит всё внутри! Как же горит! Хочу, чтобы это прекратилось… Не хочу ничего чувствовать! Не хочу больше никуда возвращаться! – Даша остановилась.
Она стояла перед обрывом. Ледяной ветер ласкал её ноги и трепал халат, торчащий из-под курточки.
– Ног не чувствую – отморозила. А да и не важно уже, они мне не нужны больше…
Даша услышала долгий монотонный вздох. Её сердце сжалось, и девочка обернулась. Позади Даши, буквально в шаге стоял он. Весь чёрный в шкуре из длинных игл. Его копыта терялись в снегу. Хвост развивался вокруг девочки изредка касаясь её. Даша не испугалась. Она ждала его. Даша сделала шаг назад, ещё шаг… и ещё один, последний…
Отчаяние
На следующее утро Света вернулась домой. Но почти сразу ей нужно было собираться сначала в больницу, а потом по другим делам.
– Света! Пора собираться! У тебя процедуры.
– Сейчас мам, я одеваюсь, – ответила девочка.
Что-то ударилось в окно, Света подошла посмотреть. На подоконнике лежала мёртвая птица. Посреди пустой улицы прямо на дороге стояло существо, которого Света боялась больше всего. Она не хотела его больше никогда видеть. Девочка отскочила от окна, едва не вскрикнув. Она боялась своим криком ещё больше встревожить своих родителей.
Резкая боль, сильней, чем обычно, пронзила полость живота возникнув с боков. Свету скрутило. Она едва подошла к тумбочке, где лежали лекарства и проглотила обезболивающее. И ненадолго прилегла в кровать. Она от боли не могла встать.
– Ох сколько же трат было в этом месяце. Кредитка потрачена выше лимита. И уже пришлось в долг занять. Сколько же можно уже тратиться… – услышала монотонное жужжание родителей.
– Что там с донором? Нашли? А то я просто не знаю, где брать нужную сумму.
– Вроде был кто-то в прошлом месяце, но мне пришлось отказаться. Денег всё равно же нет. Вчера снова позвонили и сказали, что появилась возможность поставить нас в очередь на операцию.
– Что ты ответила?
– Света, опаздываем! Долго ты там ещё? – подошла к двери мать и постучала в дверь.
– Сейчас, одеваюсь, – выдавила девочка не в состоянии встать.
Боль никак не отпускала. Она была такой сильной, что девочка сдерживала стон на выдохе. Из последних сил она стягивала домашнюю одежду, обнажая гематомы по всему телу. И снова спрятала их под тёплой одеждой. Ударная порция обезболивающих наконец-то подействовала. Девочка закончила одеваться и нанесла немного макияжа, чтобы скрыть не здоровый цвет лица.
– Сколько врач сказал есть ещё времени? – услышала Света продолжение разговора.
– Давно уже все сроки пропарили. По самочувствию. Так что, может, в следующий раз получится?
– А в следующий раз-то на что? Всё, что зарабатываем уходит на поддержание её состояния.
– Ох… Когда же это всё закончиться?.. Я уже так устала…
– Ничего, скоро, совсем скоро, потерпи ещё немного.
На щеках Светы заблестели слёзы.
– Да. Действительно, совсем скоро… – прошептала она сама себе.
Света вышла к родителям. И те тут же сменили тему разговора, делая вид, что ни о чём таком не говорили. Все собрались и поспешили в больницу.
Света с родителями вернулась только вечером.
– Свет, там есть рис в холодильнике, – отправила мать ужинать девочку.
– Мама, я не хочу, аппетита нет, – вяло пробурчала девочка и пошла в свою комнату.
– Надо! Иди ешь! – настаивала мама, но Света проигнорировала все её слова.
– Ну раз она не хочет, не пропадать же еде, – услышала девочка из своей комнаты.
Света ждала, она слушала как родители, уставшие, пошли спать. После села на кровать. Всегда по возвращению после больницы Света крепко засыпала, но не сегодня. Сон никак не приходил к ней. А услышанный разговор, наоборот, никак не уходил. Ко всему, Света была очень голодной. Она специально отказалась от еды. Света выпила обезболивающее.
– А-а-а-а-а! – девочка выдавила крик в подушку, чтобы никто не услышал. Её скрутило от боли вместе с накрывающим чувством тошноты. – Как болит…
Света немного отдышалась. И села на кровать.
– Я обуза… Я лишь мешаю… Я проблема, из-за которой все так несчастны… Они всего лишают себя ради меня. Я всё равно умру, так какая разница когда! Уж лучше сейчас. И больше не мучить ни себя, ни их… Кушайте, вам ещё жить и жить, а на жизнь нужны силы. Мне еда больше незачем, – По щекам Светы катился град слёз. – Я ведь всё всегда слышала… Слышала, как вы ругались… из-за меня! Я виновата в вашем горе! Пожалуйста, не ругайтесь больше… Хватит… Берегите себя… Хоть вы меня любить перестали давно, я вас очень сильно люблю и жизнь свою отдам, чтобы вы были счастливы…
Света открыла тумбочку с лекарствами и набрала полную горсть:
– Вот, это будет моя последняя пища. Я давно думала, и знаю, какие нужны и сколько таблеток… Я уже давно всё решила, ещё пол-года назад. Не знала только, когда. Теперь знаю – сегодня. Мне было весело с вами, ребята… Простите, что ничего вам не сказала. Спасибо вам за всё. Я не стала светом надежды для вас, я не стала светом радости и счастья. Но хоть так я вас отблагодарю, прекращу вас тянуть за собой в муки… Прощайте…
В другом конце комнаты о пол ударилась упавшая баночка с таблетками. Света вздрогнула. За лежащей на полу баночкой девочка увидела длинные и острые копыта, что торчали из-под тонких игл шкуры. Под лунным светом из окна Света увидела четыре чёрных рога и три глаза, что медленно приближались к девочке.
– Чёрт… Я знаю, ты можешь выполнить мою последнюю просьбу… Сделай моих родителей счастливыми… А взамен я отдам тебе свою жизнь. Я ждала тебя… – Света была напугана, с дрожью и трепетом перед всемогущественностью этого чудовища произносила последние слова: – Хватит… Я больше не хочу так существовать в этом мире… Я больше не могу так… Я больше ничего не хочу чувствовать!
Решение
Маша, собираясь на вечернюю службу, получила от Паши сообщение. Девочка села с мыслью, что больше не пойдёт в церковь. Она, запершись в своей комнате, сидела, глядя в одну точку, и никого не желала видеть и ни с кем говорить.
– Даша, Света, он и вас забрал. Я осталась последней… Аня, Лена, Серёжа, Егор, Даша, Света… Как же мне хочется, чтобы вы все были живы. Писать посреди ночи и получать ответы. Позвонить по какой глупости или позвать гулять после занятий. Как же я скучаю по вам ребята! Как же мне не хватает вас! Как же пусто на душе, как грустно! Как во мне всё скорбит по вам. Никто из вас больше не вернётся. Никто не улыбнётся и не скажет мне привет, не подшутит. Вот бы встретиться с вами как раньше. Вот бы это всё оказалось просто кошмарным сном.
Маша посмотрела на кровать. Там посередине лежит свёрток бересты. Маша точно помнит, что его там не было ещё совсем недавно. Она взяла и развернула его. На нём написаны имена самых близких и родных людей и оглавляло этот список одно лишь слово «Выбор».
– Проклятое чудовище… требуешь выбрать? Мать? Отец? Паша? Нет! Ты заставил меня выбирать, и я не выбрала, но ты всё равно забрал жизнь! Тебе неважно, кого я выберу, ты всех заберёшь! Но если меня не будет… Последней из обряда, то ты больше не будешь иметь власти на земле! Не будешь забирать жизни! Не будешь губить души!
