Не чужие

Входя в зал совещаний, Алёна решила, что сегодня купит на вечер две бутылки сухого белого и пачку сигарет, чтобы травиться не только тоской.

Первая бутылка улетела незаметно. В пепельнице валялось уже две сигареты. Третью Алёна только зажгла. Смолистая вонь вперемешку со спиртом витала на кухне, отчего подташнивало, но она всё равно продолжала. От одиночества её тошнило гораздо сильнее.

В семейном чате кипело бурное обсуждение сегодняшней встречи.

– Доча, мне кажется, это был знак свыше. Игорь же хороший парень. Может, не стоит его упускать. Позвони, – писал папа. – Тридцатка всё-таки. А у тебя, кроме него, никого и не было.

Алёна закатила глаза и проворчала вполголоса:

– Вообще-то, я на него девять лет из этих тридцати потратила.

Первый год они общались исключительно по рабочим вопросам. Он уже был успешным менеджером по продажам, она – ассистентом руководителя. Второй год она добивалась его внимания. На третий они стали встречаться. Два года Алёна жила на две квартиры. Только под конец четвёртого съехались. И жили три года вместе без регистрации. Расставаться зато было проще. Она просто вернулась к родителям, а он уехал в Москву. И последние два года Алёна потратила на пустые страдания по нему. «Действительно, треть жизни ушла в никуда, – вдруг осознала она. – Теперь у меня живот, тридцатка за плечами и стрёмная перспектива остаться старой девой».

Мама возражала:

– Да он как был неудачником, так и остался. Раз опять искал работу. Причём обычным менеджером по продажам. Тут-то хоть начальником был. А там даже бизнес прогорел. Сожгла его Москва-то.

– Мам, да Лёнка у нас настолько сильная и независимая, что ей как раз такой и нужен, – брат смеялся жёлтыми рожицами со слезами из глаз.

– Доча, любишь его до сих пор? – папа умел задавать корневые вопросы.

Алёна шмыгнула носом и затянулась, прежде чем написать: «Не знаю. Я просто больше никого не любила. А к нему у меня особое отношение. Наверное, навсегда останется».

– Дочь, не мели чепуху! – мама всегда реагировала остро. – Ты вон какая, а он чё? Ищи достойного. Хватит сопли дожёвывать. Опять вино пьёшь?

Алёна усмехнулась и снова наполнила бокал. Раньше за собой не замечала, но теперь обнаружила новую слабость – тягу к алкоголю, конкретно к белому сухому. Поначалу это казалось столичной эстетикой, но всё свелось к прозаике одиночества.

Брат, как обычно, писал всё, что думает:

– Лёнка, надо подождать. Сам позвонит, тогда соглашайся. А то страдаешь тут зря, а может, ему и нафиг не нужна. Вон видела, с какими красотками он там тусит?

– Ой, Серёж, молчи, а? Завидуй про себя, – вступилась мама. – Сестра у тебя тоже ничего. Хотя бы не тупоголовая, как эти раскрасотки.

Алёна выпила залпом. Семья поддерживала, как умела. Требовать от них большего она перестала ещё в двадцать пять. Теперь просто ценила заботу, хотя порой после таких разговоров накрывало уйти в запой. Благо, выходные пролетали быстро, а в понедельник всегда надо было на работу. Отпуска она не брала, чтобы не расслабляться.

Из чата Алёна вышла, не ответив. Хотелось подумать в спокойствии. Обдумать всё ещё раз. Или придумать. Повод. Такой, чтобы не выглядеть глупой.

Она почти сразу перешла из мессенджера в диалоги банковского приложения, где висел перевод от Игоря. Можно было написать ему что угодно, позвать погулять, поболтать. Ведь было же им, о чём поговорить. Два года не виделись. Хотя о себе она всё уже рассказала. Стала региональным менеджером и переехала в Москву – больше у неё в жизни ничего не происходило. А у него, по крайней мере, в соцсетях, случалось множество знакомств, мероприятий, вечеринок. Бизнес предполагал. Они с партнёром держали несколько студий и помещений, которые сдавали в аренду под разные нужды: свадьбы, корпоративы или конференции. В интернете Игорь хвастался, что организовывал увеселительные мероприятия для крупнейших компаний страны. И её в том числе, для центрального офиса, когда она ещё жила в Ярославле.

«Что могло пойти не так?» – задавалась вопросом Алёна. Она ведь знала, какой он профессионал и в целом по жизни толковый. Точно не такой дурак, чтобы не рассчитать бизнес-план нормально, профукать клиентов или залезть в кредит с высоким риском неуспеха. Игорь чётко понимал, зачем и куда уехал, в партнёры выбрал школьного друга, который давно его зазывал в Москву заняться бизнесом, сам об этом мечтал. Все уши ей прожужжал. Предлагал открыть семейное предприятие. Она в него не верила. Корпоративная карьера казалась безопасным и надёжным путём в жизнь, а бизнес – приключением с шансами напополам. Хотя, пока смотрела его фотографии, Алёна перекусала губы до дыр от зависти и ревности и тысячу раз пожалела, что не поехала с ним тогда. А теперь оказалась права.

«Написать всё-таки?» – вопрошала душа, а глаза поглядывали на часы, ждали полуночи, как в сказке, будто чудо обязано было свершиться. Все три стрелки сошлись, а телефон молчал. Алёна запила тремор, который нарастал из ниоткуда, со дна пьяной души, взбаламученной внезапной надеждой. И, подождав ещё минут семь, поняла, что уже не в том возрасте, чтобы сказки сбывались. Лет двадцать как точно, потому выпила и закурила ещё.

«Всё приходится делать самой», – решилась она, когда и вторая бутылка опустела.

Пятая сигарета наполовину стала пеплом. Дрожащие пальцы печатали по размытому в сознании экрану. Буквы дрожали тоже.

«А что, если Серый прав, и я ему нафиг не нужна?» – испуг отрезвил Алёну на секунду, как вспышка алого света, но тут же угас, размытый табачным дымом. Одна затяжка вернула ей легкомысленность. И она отправила сообщение: «Сумбурно встретились. Даже не поговорили толком».

Пить уже было нечего, а хотелось ещё посидеть. Душевно, под попсовую музыку,  дождаться ответа. Или не дождаться и просидеть ещё дольше.

«Тебе есть, что мне сказать?» – пришёл вопрос в ответ минут через тридцать. Часовая стрелка перевалила за час. Алёна вытянулась вся на секунду, глядя в экран сверху, и сжалась. Руки обняли друг друга. Она их вдавливала в грудь, чтобы сердце не выскочило. А то билось в неистовстве, как пробудившийся через столетия демон, жаждущий страданий, боли и немного похоти.

«Серый был прав, – разочаровалась в ней Лёнка, наивная и глупая, которую она думала, что давно вытеснила из головы. – Я ему не нужна. Ни нафиг, ни как бы то ни было ещё». Слёзы вытекли, хотя она миг назад и боли-то не испытывала. Больше всего обижала ограниченность объёма бутылки. В этом престижном районе, где компания снимала ей квартиру, в такое время алкоголь уже не продавали.

«Куда тебе дальше напиваться, свинья? И так нажралась и сразу по бывшим. Ложись спать, дурёха. Завтра и не вспомнишь», – ругалась на себя как мать Алёна. Не умела себя утешать, потому выкурила ещё одну сигарету, обещая, что эта станет последней в жизни, выбросила бутылки в мусорное ведро, решив, что и пить завяжет, и убедила себя, что больше слабину никогда не даст.

Только она закуталась в простыню с комфортом, как прозвучал сигнал уведомления. Беспокойное сердце не позволило его проигнорировать. Алёна открыла банковское приложение и прочитала: «Хм. Так и думал».

На пьяную полусонную голову после тяжёлой рабочей недели думалось не то и не так. Минуту Алёна потратила, чтобы понять, как это стоит расшифровывать. Глаза закрывались. Мозг отказывался напрягаться. И тело обмякло. Сердце трепыхалось и хотело ему что-то ответить, но сознание медленно выключалось, успело уловить только часть нового сообщения: «Будь завтра в…».

Глава 2. Не свидание

Встречу Игорь назначил на утро, как будто специально не хотел превращать её в свидание. Попросил одеться попроще и поудобней и сбросил локацию, которая привела Алёну в промышленную зону, близкую к центру города географически, но архитектурно и инфраструктурно сильно от него далёкую.

Такси высадило её у обочины. Вокруг простирались неухоженные газоны, их обрамляли разбитые тротуары, над которыми торчали кривые заборы, а за ними прятались советские здания, полуразрушенные или недостроенные. Но людей здесь было много. Все стягивались по тропинкам к деловым центрам, как муравьи. И всю обочину уже заставили автомобили разных цветов и фасонов.

Игорь вылез из белого «Лексуса» с покоцанным бортом и замахал рукой. Он был в чёрной облегающей футболке, свободных штанах и солдатских ботинках с внушительной подошвой. «Побрился», – подметила Алёна.

– Я же сказал, попроще и поудобней, – цокнул Игорь, прохаживаясь взглядом сверху вниз и обратно по её фигуре.

Алёна повторила за ним. Синее платье в обтяжку и классические туфли на тонком каблуке сильно резонировали с его хулиганским образом. «Это только для тебя свидание, дура», – корила себя она, водя обиженными глазами по кругу.

– Это самое простое и удобное, что нашлось в моём московском гардеробе, – острый подбородок чуть приподнялся в демонстрации превосходства.

Игорь хмыкнул и мотнул головой.

– Я знал, поэтому подготовился.

Он полез на заднее сиденье и вытащил резиновый комбинезон, слитый с сапогами, уродливый, как само болото, для хождения по которому предназначался.

– И носочки, – Игорь улыбнулся, вынув из кармана квадратную упаковку с белым хлопком внутри.

С размером угадал. Или помнил. Как и то, что никакие другие, кроме белых, носки она не любила, даже если приходилось их часто менять, что выходило за рамки её обыкновенной практичности.

– Спасибо, – Алёна переняла сменный костюм и застыла в недоумении. – Что дальше?

Игорь оценивал её платье, почёсывая подбородок.

– Мда, а вот к этому я готов не был. Думал, верх и низ будут отдельно.

– И зачем это всё?

Она осмотрелась. Промзона выглядела неприглядно и неряшливо, но не настолько.

– Хочу спустить тебя с небоскрёба под землю. А то засиделась в облаках.

На загорелом лице выступила ухмылка, но не ехидная, потому что в глазах таилась грусть или что-то другое, неразборчивое и сентиментальное. Алёна покраснела от этого взгляда и этих слов и облизала губы от неловкости. Вкус помады лёг на язык едкой химией.

– Поднять сможешь? – он потянул свою футболку наверх, предлагая ей так же поступить с платьем.

На мгновение показались косые мышцы живота, выпуклые и тугие, как корни деревьев на лесной тропинке. Алёна на этот миг замерла, но быстро потупила взгляд, чтобы не спалиться.

С её платьем такой фокус бы не прошёл. Подол сужался к коленям, а костюмная ткань имела тугую плотность, которую трудно было растянуть на ширину бёдер. Алёна это продемонстрировала.

– Как ты его надевала тогда?

– Через верх! – она всегда бесилась, когда он не улавливал очевидных вещей.

– Мда, – снова протянул Игорь и кивнул на комбинезон в её руках. – Нужно переодеться в это.

Алёна брезгливо глянула на робу, бесформенную, мятую и уже бывшую в употреблении, неизвестно кем. «Вряд ли чистоплотной девушкой», – подумалось с омерзением. У наряда был ещё один существенный недостаток – почти полностью открытый верх с тонкими лямками, которые ничего не могли прикрыть.

– Придётся тебе голой ходить, – Игорь поиграл бровями и ухмыльнулся. – Не бойся, под землёй прохожих немного. И темно.

Она вспыхнула, больше от его наглости, чем от смущения быть обнажённой.

– Фантазии свои закатай, – отрезала Алёна. – Это тебе придётся ходить голым.

Она сделала к нему уверенный шаг и оттянула пальцами гладкую ткань на костлявом плече. Отчётливый смородиновый аромат освежил сознание и душу. Алёна помнила другой его запах, но этот нравился больше, возбуждал мгновенно. Сердце затрепетало, как будто крылья отрастило и хлопало ими по груди, пытаясь взлететь.

– Ты свои тоже держи при себе, – Игорь повёл плечом, чтобы скинуть её руку, и опустил взгляд вниз, на колени. – Платье не жалко?

Алёна не успела сообразить, потому ответила бездумно:

– Разумеется, нет. Я специально самое дурацкое надела.

– Я заметил.

Возмущение с ахом вылетело наружу, но Игорь не обратил внимания. Он резко развернул её передом к машине и присел. Алёна заволновалась и обернулась, оттягивая таз от лица, которое теперь дышало ей в попу.

Жилистые руки схватились за короткие борта выреза сзади и слегка дёрнули их в стороны.

– Что ты?.. – Алёна отскочила, но упёрлась в железную крышу авто.

– Пытаюсь сделать твоё платье ходибельным, – пыхтел Игорь. – Хорошее, однако, не рвётся нифига. Дорогое, наверное.

– Что?! – она прижала руки к ягодицам, защищая платье.

– Ты же сказала, не жалко? – чёрная бровь приподнялась на смуглый лоб.

– Ну, не настолько! – Алёна отвела подбородок в сторону.

– Ты хотела поговорить или нет? – голос его погрубел, как будто ощетинился, а в глазах скользнул холодный упрёк. – Без этого прогулка не состоится. Хоть чем-то ради меня можешь пожертвовать?

Алёна мгновенно надулась смесью газов из гордыни, обиды и злости и посмотрела на него большими глазами.

– Будто ты ради меня чем-то жертвовал.

– Только временем, – сказал Игорь тихо, опустив голову, – которое мы, оказывается, тратили друг на друга впустую.

Она заметила, что морщины стали проступать на его лице отчётливее, чем были пару лет назад. Он тоже не молодел. Ещё был старше на четыре года. Теперь выглядел совсем по-взрослому, солидно, даже в спортивной одежде. Алёна почему-то до сих пор помнила его двадцатипятилетним в самую первую встречу. И все эти годы в памяти он всплывал именно таким: беззаботным, жаждущим жить, воодушевлённым и воодушевляющим, не красавцем, но обаятельным до обожания. То ли загар его омрачал, то ли сама жизнь наложила свой отпечаток, но сегодня Игорь показался ей уставшим. Пропал и огонёк в глазах, и резкость движений сбавилась, и губы выжимали улыбку не до конца. А злость выплёскивалась неконтролируемо, как забродившая жижа. Раньше он лучше управлял эмоциями.

У Алёны всегда был низкий болевой порог, но сейчас в груди словно бомба взорвалась. Внутри, под оболочкой, она разлетелась вдребезги и всё равно пыталась собрать ошмётки в нечто цельное. Получилась просто куча хлама. Такой она себя ощущала: никому не нужной, разрушенной до основания, грязной горой из целлюлита и отходов жизнедеятельности.

– Ну, хоть вовремя одумал… – окончание она проглотила вместе с болью. Мозг не хотел врать.

Глаза заслезились. Губы стянулись в линию. Руки сложились на груди, где сердце билось мучительно медленно.