Непридуманная жизнь

Летом, в 2013 году, Катюша прилетела не одна, с женихом. Мы тогда уже успели познакомиться с ним по телефону, и я наказывала ему, чтобы не обижал мою сестренку. Катя тогда стала заметно меняться, стала взрослее взглядами на жизнь, но по-прежнему оставалась доброй и воспитанной девочкой. Когда я увидела Катю первый раз, я заметила, что она очень сильно похудела, тогда я узнала, что она принимает гормональные препараты и возможно, что это они сыграли на такое изменение в организме. Катюшка была в сиреневой мастерке, которую я храню до сегодняшнего дня и одеваю, когда мне так нужна её поддержка. Сошла ли я сума? Уверена, что да. И уже давным-давно. Катюшка собиралась играть свадьбу, пригласив на неё меня, друга детства, маму, конечно же, отчима и младшую сестренку Настю. Я не пошла на свадьбу, но я забежала вся в слезах в ресторан, чтобы обнять и поздравить молодоженов. Как же я была рада видеть сестренку в свадебном платье! Я помнила её, совсем маленькой, принцессой в белом платьишке, а сейчас она такая взрослая, невеста…

Вечером дома, в гостях у Кати с её уже мужем Антом, мы смеялись и разговаривали о прошедшей свадьбе. Катюшка была такая счастливая, но маме Антон, как зять не понравился, из-за этого они решили вернуться обратно в Ангарск. Я очень не хотела, что бы Катя уезжала, но моё хочу, не хочу, не имело никакого значения. Живя в съемной комнате, я заходила в гости к Кате с Антоном, но виделись мы очень редко. Катя работала на станции юннатов, где когда-то маленькая работала я, Антошка тоже работал, да и я. Зимой они вернулись обратно в Ангарск, а я опять не поехала провожать их в аэропорт, потому что по-прежнему не разговаривала с мамой. Катя уезжая, просила нас помириться, но у меня не было желания. Я себя чувствовала игрушкой в руках кукловода. Да, это мама, и я должна была тянуться к ней, но после всех моих попыток и душевных страданий, я, наконец, решила, что мне так проще и старалась держаться на расстоянии, что бы вновь не разбудить в себе это чувство тоски.

После Катиного с мужем уезда, зимой вернулся Саша, и я, съехав с комнаты, сняла для нас квартиру. Дома он практически не находился, всегда был с друзьями, а я всегда его ждала возле окна закутавшись в одеяло. Спустя пару месяцев такой жизни, Саша предложил переехать к его родителям и жить там, пока я не получу квартиру. Эта история тоже была интересная. Каждую неделю я приходила в органы опеки и спрашивала, когда у меня появится своё жилье?

– Ирина, сейчас в августе отстроят новые квартиры, и вы будете заселены туда.

Почти два года я слышала от них разные обещания. Я знала, что они скупают квартиры в городе для детей, оставшихся без попечения родителей, и решила включить всю свою сообразительность.

– Хорошо. А до августа я, где должна жить? Мне не платят столько за мою работу, чтобы я могла позволить себе съемное жилье. Давайте Вы мне его оплачивать будете? Я устала, каждый день сидеть на работе и гадать, куда я поеду вечером.

С Сашей на тот момент, у нас очень тяжело складывались отношения, может я на тот момент подросла и стала себя любить более-менее, может я понимала, что не хочу дальше такой жизни, но я любила его, и мне было сложно порвать с ним, не смотря на все его выходки. Каждый раз после ссоры и рукоприкладства, я собиралась и уезжала к отцу, потому что ехать мне было больше некуда. Одна надежда была на то, что скоро я получу свой угол, и больше не буду скитаться.

– Вы не хотите меня слушать, хорошо. Я пойду в прокуратуру и напишу на Вас заявление. Ждать я больше не собираюсь, а Вашим обещаниям грош цена. Вы потом начнете новые причины придумывать. Я устала к Вам ходить и смотреть на Ваше лицо, у которого такой вид, словно вы мне свое отдаете, а я нищая хожу к Вам побираться.

На то время, мной занималась молодая женщина, которая именно так на меня смотрела, и так себя вела, мои же любимые женщины с органов опеки, занимались иными делами, не жилищными, о чем я тогда сожалела.

Выйдя с администрации города, я стала звонить адвокату и просить встречи. Находился он не далеко, и через несколько минут, я уже сидела у него в кабинете и рассказывала причину своего визита.

– Я Вас понял. Действия в этой ситуации, будут все те же самые. Вы идете в прокуратуру, пишите заявление в свободной форме и ждете ответа.

– Спасибо! Вот что бы я без Вас делала!

– Всё тоже, самое, я уверен.

– Хорошо, спасибо Вам. Я тогда сейчас сразу и пойду в прокуратуру, не буду затягивать.

– Конечно, идите! Вы знаете, как администрация их боится, что бы они там не говорили.

– Хорошо, я поняла.

Улыбнувшись и надеясь на лучшее, я пошла в прокуратуру. Не зная, на чье имя писать заявление, я наткнулась на помощницу прокурора, которая заинтересовалась моей историей. Она мне объяснила, что органы опеки не имеют права не давать мне жилье, тем более, что с моего совершеннолетия прошло практически два года. Подсказав, как оформить заявление, оно было передано в работу, а я ждала заветной повестки в суд.

Глава 12. Свой угол

Спустя десять дней с момента подачи моего заявления, мне позвонила девушка с администрации, которая занималась моим квартирным вопросом и пригласила меня к себе.

– Хорошо, я сегодня подъеду.

Зайдя в кабинет, я увидела уже не то нахальное лицо, а лицо обычной женщины, которая делает свою работу. Достав папку с моим делом, она сказала.

– Ира, у нас есть три квартиры на выбор.

Что??? То ни одной, то спустя десять дней сразу три, думала я про себя.

– Есть две квартиры в микрорайоне Алроса, есть одна в микрорайоне Северный. Какие квартиры будешь смотреть?

– Только на Алроса.

– Хорошо, держи ключи и акт приема-передачи квартиры. Вот мой номер телефона, позвонишь и скажешь, понравилась или нет.

Отпросившись с работы, я помчала смотреть свое жилье. Какая же я была счастливая! Столько волнения я тогда испытывала. Я не знала, что мне предстоит увидеть, какая она будет, что там будет, но я знала точно, что это будет моё.

Вставив ключ в замочную скважину своей трясущейся рукой, я открыла дверь. Свежий ремонт, запах клея от обоев, чистота и свет из окон. Комнаты были абсолютно пустые, а на кухне стояла только мойка. Как же я была рада, позвонив этой женщине сказав, что я остаюсь. Я не могла поверить, что теперь у меня есть своя квартира, мне казалось, что это всё сон, и я так боялась проснуться.

Вечером, приехав ДОМОЙ, да именно домой, я постелила на полу обычное постельное белье и легла спать. Мне было так тепло и уютно, я знала, что теперь это мой дои и меня от сюда никто не выгонит, я буду здесь жить, и здесь будет жить моя семья. Саши тогда со мной не было, и он эту радость со мной не успел разделить. Помогая, какой-то подружке, он со мной не находился, он находился с ней. После очередного его приступа ревности, мы расстались, понимая, что нам не по пути.

– Прости меня

Говорил он мне, сидя у меня дома на кухне на полу.

– Прощаю.

– Любишь меня?

– Нет.

Саша ушел тогда, а я стояла и смотрела на него в окно

– Люблю…

Для меня это было тяжелое расставание, я знала, что Саша любил меня, но его безумная ревность… Я не хотела себе будущего, как у мамы и просто отпустила его.

Потихоньку обживаясь в квартире, я взяла себе в рассрочку кухню, плиту и кровать, на первое время у хозяйки свадебного салона, в котором я работала. Это была моя самая любимая работа! Я видела счастливых женщин, каждый день! Выучила все свадебные традиции и была счастлива, рассказывать их невестам, больше половины которые вообще не знали, что такие существуют.

– Привет Иринка! У меня для тебя новость плохая.

Я находилась на работе, когда мне позвонила Катя.

– Привет Катюш, что случилось?

– Ты только не переживай, пожалуйста. У меня опухоль в голове нашли.

Я не могла и слова проронить, я начала реветь. Катя успокаивала меня, а я не могла остановиться.

– Ну как это? Почему? Откуда она взялась? Что дальше то будет?

– Я упала на работе, меня тошнило, помнишь, я тебе говорила? Тут мне назначили МРТ, и оно показало опухоль. Юля договорилась с врачом, мне двадцать второго июля сделают операцию.

– Перед твоим днем рождения?

– Да, перед моим днём рождения.

– Но ведь двадцать второе через три дня.

– Да, чем быстрее сделают, тем лучше.

– Как же так, Катюша? Как же так?

– Не знаю. Знаю, что всё будет хорошо, и ты не переживай.

После этого разговора, я побежала в соседнюю аптеку, я не могла успокоиться, руки тряслись, из глаз текли слезы, и я не могла поверить в услышанное. Купив себе успокоительные, я старалась отсидеть рабочее время, но мне так хотелось напиться, до без памяти. Я впервые тогда испытывала это чувство и думала, что мне сейчас поможет только это.

Вечером после работы я отправилась в кафе с подругой Анжелой и, как и хотела, я напилась, но легче мне стало, даже хуже. Я приехала домой и под действием алкоголя, ревела и не могла остановиться. Я вспоминала Катины слова, когда я лежала после аппендицита, и мне хотелось находиться сейчас с ней рядом. Как же я понимала её слова в тот момент.

– Если бы я могла приехать, я бы обязательно приехала.

Двадцать третьего июля я была вся как на ножах. Я ждала, когда Катя придет в себя после операции и позвонит мне, но мне позвонила Юля, с которой мы с момента нашей ссоры больше не созванивались. Она мне сказала, что Катя пришла в себя и операция прошла успешно.

– Сейчас Катюша отдыхает, но позже она обязательно позвонит.

Второе рождение у Кати, думала я. Слава Богу, что всё обошлось. Я ездила в церковь и ставила свечки за её здоровье, мы созванивались, и Катя говорила, что чувствует себя очень хорошо, смущает только то, что соседи по комнате, смеются над ней из-за того, что она лысая. Мне было больно слышать от неё такие признания, и я так злилась на тех людей, которые смели это делать. Неужели не понятно, что человек после серьезной операции, проходит реабилитацию и химию терапию, и тут не нужно иметь медицинское образования, чтобы понять, что после химии терапии, тем более головы, у людей выпадают волосы. Сколько я еще после этого плакала, переживала, а Катя была настоящим бойцом! Она никогда не жаловалась, она просто говорила так, как это видела. От части ей было жалко этих людей, которые не понимали, что с ней происходит, и ей нужно было привыкать к шушуканьем за спиной, что она выглядит не так, как все. Я поддерживала её в этом и всегда говорила, что бы Катя, ни обращала внимание, и что она не должна сидеть дома из-за таких людей.

Осенью мне позвонила мама, она предложила поработать вместе, делать ремонт в школе. Честно, я была рада её звонку. За это время много поменялось. Я ушла от детских обид, стала самостоятельной девушкой. Выучилась на права, получила квартиру, работала, старалась налаживать свою жизнь. Я согласилась, помочь маме с ремонтом в школе, тем более я знала, что мне за это будут платить, и я смогу быстрее отдать свои долги перед начальницей.

Как же мы тогда сдружились с мамой. Я не верила в это, но я видела, что её любовь ко мне была не поддельной. Я приезжала после своей работы, помогала маме белить, шпатлевать, красить, и нам всегда было о чем поговорить. В некоторые дни, вечером мама мне звонила и спрашивала, приду ли я к ним на ужин, а то они без меня не садятся. Если бы можно было вернуть эти дни… Как же мне этого не хватало, чтобы мама звонила и звала на ужин, ещё и со словами о том, что меня ждут. То время для меня было, словно в другой реальности и если спросить меня о счастье, знаю ли я, что это такое? Я знаю! Вспоминая все эти моменты, когда мы сидели с мамой, с отчимом на кухне, он учил меня играть на гитаре, а мама смеялась, стоя возле плиты перемешивая семечки. Не важно, какая погода была за окном, но когда в доме горит свет и семья счастлива, это что-то из мира солнца, где всегда тепло.

– Я не думала, что ты такая.

Сказала мне как-то мама.

– Ты такая добрая и отзывчивая девочка.

А я всё так же, ощущаю рядом с тобой запах детства.

Мама гордилась мной, и у неё не было вопросов, почему я когда-то так поступила, мне кажется, она просто поняла меня.

– Я рада, что у тебя всё получилось, ты у меня умница.

Я не отходила тогда от мамы и старалась много времени проводить с ней, а она со мной. Заходила ко мне на работу, мы сидели, пили чай, и я была счастлива, как ребенок.

Ни когда не думала, что мы сможем с мамой помириться, ведь вроде настолько уже отдалились друг от друга, что помирить нас могло только чудо, и этим чудом оказалась Катя.

– Я когда уезжала, сказала маме, что бы она с тобой общалась.

Говорила мне Катя.

– Спасибо тебе, я, правда, рада.

Глава 13. Прощай

Почему? Почему так случается? Когда только привыкаешь к хорошему, сразу что-то идет наперекосяк? Меня всегда удивляла эта особенность, которая преследует меня всю жизнь. Только я начинаю выдыхать, начинать думать, что всё хорошо, как начинает случаться что-то плохое.

Мама заболела. Врачи поставили диагноз «инсульт», но как же они в этом заблуждались. Мама практически перестала ходить, её сутками мучила головная боль, она толком не спала и временами начала бредить. Когда маму положили в больницу, я каждый день после работы приходила к ней и спала на соседней кровати. Мы сидели с ней до полуночи, смеялись и шутили, тогда мама мне сказала, что бы я никогда не была одна.

– У любви есть два крыла. На одном крыле невозможно улететь, задумайся об этом. В жизни очень важно кого-то любить и чувствовать, что любят тебя.

Иногда, мама была резка в своих выражениях, и женщины в палате, не понимали, что между нами происходит. Мне и самой иногда казалось, что я чужой человек или та, невидимая нить, которая существует между родителями и детьми, когда-то оборвалась. Я шла в больницу вечером и не знала, какой сок купить маме, какие фрукты, я ловила себя на мысли, что я ничего о ней не знаю, кроме её характера и запаха.

В один миг, из сильной волевой женщины, мама стала совсем другой, и я её еле узнавала, хотя с её характером и манерами поведения, которыми она когда-то учила нас с Катей, я была знакома. Я видела, как мама мучается и от Юли, маминой сестры, поступило предложение отправить маму в Иркутск на обследование. С врачом, чью фамилию я запомню на всю жизнь, у нас состоялся такой диалог:

– Здравствуйте. Меня беспокоят постоянные головные боли у моей мамы, мне хотелось бы попросить Вас, дать нам направление в Иркутск, чтобы мы могли её обследовать.

– Что? Да вы вместо того, что бы приходить и вставать в позу, лучше бы маме своей, сиделку наняли! В Иркутск они собрались! Кому Вы там нужны? Молодые ездят и не лечатся, а Вас там прямо ждут, конечно!

– Какую сиделку? Я каждую ночь ночую в больнице, а днем у Вас есть медицинский персонал! Если они не могут нормально памперс одеть, может мне их научить? И что значит, кому она там нужна? Мне нужна! Моей маме тридцать восемь лет, и она что, старая и больше жить не должна?

– Нет, я не это имел ввиду. Я хотел сказать, что Вашей маме ещё повезло, что после второго инсульта она осталась жива.

Дальше он продолжил говорить мне о статистике выживания после первого инсульта и второго, но я уже не хотела его слушать.

– Назначьте моей маме хорошее обезболивающее, чтобы она перестала мучиться. И знаете, я видела людей, которые пережили два инсульта, но у них не было таких головных болей.

Полгода мама пролежала в больнице, и ей становилось только хуже. Отчим начал заниматься документами с пенсионным фондом по оформлению проезда для мамы в город Иркутск. В то утро, я зашла к маме с шоколадкой, и её образ до сих пор застыл в моей памяти. Еле передвигаясь, мама открыла мне двери, и столько радости было в её голубых глазах. Взгляд маленького ребенка я увидела тогда, полный надежды, на что-то лучшее. Её нижняя губа сильно припухла, а внизу был виден синяк. Мне было страшно спросить, что случилось, и я решила отложить этот вопрос, продолжая радоваться нашей встречи. Таблетки, которые принимала тогда мама, нарушали её сознание, но избавляли от головной боли. Настя на то время переехала жить к отцу и её совсем не смущали его запои, она была свободным ребенком, но слишком разбалованным, что не изменило её и с годами. Мы открыли с мамой шоколадку и попили чай, дома было не прибрано и не пахло жареными семечками или вкусным ужином, всё было не так, как раньше, но я так надеялась на то, что мама поправится и всё будет снова, как и прежде.

– Сеня с билетами договорился, в июне я полечу к Юле.

– Это же здорово! Мам, я так рада! Вот увидишь, там и врачи лучше, они быстро тебя на ноги поставят.

Мама улыбнулась.

– Мам, что у тебя с губой?

– Ночью был приступ, прокусила нечаянно.

Как же она мучилась, думала я. Эти приступы стали случаться чаще и чаще, сколько раз отчим спасал маму, разжимая её зубы ложкой. Сколько же мама натерпелась с этими приступами, мне даже представить сложно и совсем не хочется представлять. Была одна надежда на то, что маму поставят на ноги в Иркутске.

– Мам, а я влюбилась, кажется.

Пытаясь разбавить атмосферу, ляпнула я.

– Знаешь, он такой красивый брюнет с зелеными глазами, а ещё он такой высокий. Я думаю и говорю о нём, а у самой всё внутри трясется.

– Главное, что бы хорошим был, с лица воду не пить.

– Мне кажется он не просто хороший, он самый лучший.

– Поживем, увидим.

В июне мама улетела в Иркутск, там её встретила Юля, и они начали проходить обследование. Мы были с друзьями на природе, когда мне позвонила Катюша.

– Привет. Ира, у мамы обнаружили опухоль головного мозга.

Я не могла поверить в эти слова, и ощущение, что это уже было в моей жизни. Я уже слышала эти слова, но как? Как такое может быть?

– И что теперь? Маму положат на операцию?

– Да, Юля уже договорилась. Ты не переживай, всё будет хорошо, мне же сделали операцию, и я теперь себя отлично чувствую.

– Будем молиться, что бы всё прошло хорошо.

Найдя поддержку в молодом человеке, в которого я влюбилась спустя год после расставания с Сашей, я ушла в него с головой. Мы ночами сидели и разговаривали обо всём, он оставался у меня и ночевал на полу со своим будильником, потому что я его разбудить не могла, и были случаи, когда он просыпал из-за меня на работу, но он никогда не ругался на меня из-за этого. Мы ездили на лодке на другой берег, и он так беспокоился обо мне, что бы мне было тепло, чтобы не промокла, а ещё он учил меня кидать блинчики, только очень смеялся, когда я назвала это бросание «лягушками». Я была счастлива, когда он находился рядом, и почему-то была уверена, что он меня понимает. Какие же от него будут красивые дети, подумала я, когда увидела его с утра сопящим в подушку. Не думала, что моя мысль может превратиться в реальность. Нет, не то, что бы я не знала откуда берутся дети, знала, но что бы так раз и всё. Была ли я рада этой новости? Не скажу, что да. Я не была готова. Мы не планировали детей и вообще, он просто пропал. Перестал писать, звонить, отвечать мне, а когда я узнала, что жду ребенка, я, конечно же, сообщила ему, но он сказал, что это мои проблемы и чтобы я делала аборт, на что я ответила, что не дождешься. Я испугалась тогда, не знала, что делать, были мысли и правда сделать аборт, ведь нет работы нормальной и декретные мне платить никто не будет, как я буду справляться, но буквально за пару часов, я собрала себя в руки и решила, что буду рожать. Маме я не сообщала, боялась, что после операции ей будет тяжело услышать новость о том, что скоро она станет бабушкой. Я сказала отчиму, с которым у нас были дружеские отношения. Он во всем меня поддерживал, и я временами называла его папой, произвольно получалось. Ведь на самом деле, он был мне как отец. Переехав в квартиру, он привез мне кухонный уголок, который я потом обшила, и он стал как новенький. Привез мне музыкальный центр, первый телевизор, и мне было не стыдно ему признаться о том, что скоро я стану мамой. Он тогда поддержал меня и помог устроиться на работу, дав денег на медкомиссию.

Каждое утро в нашем подъезде убиралась женщина, которая заходила ко мне за водой. Разговорившись с ней, я узнала, что им требуются охранники и женщин тоже берут. Я была рада этой новости и, взяв в долг денег у отчима, пошла, проходить медкомиссию, за неделю до которого, я уже встала на учет по беременности.

– Здравствуйте.

Сидела я в кабинете у гинеколога.

– Здравствуйте. Что у Вас?

– Медосмотр.

– Вы ведь беременны. Я не могу об этом не указывать.

– Но здесь не пишется, беременна или нет, здесь же просят написать, годна или нет.

– Я не имею права, не писать о Вашей беременности.

– Вы понимаете, что Вы толкаете меня на аборт? Мне нужна эта работа, ведь она официальная, я буду получать декретные и в дальнейшем, моему ребенку предоставят садик от организации! У меня нет помощи и рассчитывать я могу только на себя.

– Я всё понимаю, но подписать не могу.

– Хорошо, не пишите ничего, я пойду до главного врача!

Выйдя на улицу, я решительно пошла в городскую больницу к главному врачу, чтобы получить разрешение для работы. Настойчиво объяснив ему свое положение, он позвонил в женскую консультацию и дал распоряжение о том, что бы мне написали «годен».

Пройдя всех необходимых врачей, с некоторыми даже пришлось посмеяться над тем, что я с весом в сорок пять килограмм и ростом метр шестьдесят три, собралась работать охранником, когда меня саму по идее нужно охранять. Отец ребенка на связь не выходил, и я продолжала в одиночку, строить планы на ближайшее будущее. На работу я вышла уже в августе, и, заступив на первую смену, я поняла, что буду работать вместе с женщиной, которая мне посоветовала устроиться к ним в охрану.

Катя была одной из первой, кто узнал, что я жду ребенка, и я попросила её, ни говорить маме о моей беременности, что бы она не волновалась. Операция прошла успешно и мы с отчимом ждали маминого возвращения домой.

– Привет. Ты мне ничего рассказать не хочешь?

Этот вопрос от мамы в трубке, висел около тридцати секунд, и я понимала, о чем она пытается меня спросить.

– Ты про мою беременность?

– Конечно!

После операции мама стала разговаривать на много лучше, внятно и речь её была связанная. Мне было страшно признаться, зная мамин строгий характер, а тут ещё и получается, что я от неё утаила эту информацию.

– Мне Настя всё сказала.

Продолжала мама.

– Да, это правда. Я беременна, но я хотела сказать тебе, когда ты уже приедешь, чтобы не заставлять тебя волноваться.

– Вот ты бесхозная! Как ты одна собралась ребенка поднимать?

– Мама, но у меня есть крыша над головой, я устроилась на официальную работу, всё будет хорошо, я справлюсь!

– Куда ты денешься! Конечно, справишься! Выбора то нет! А знаешь…

Успокоившись продолжала мама

– Может оно и к лучшему, что одна. Я с твоим папашей пожила, всю дорогу избитая ходила. И беременную меня поленом бил, когда я Катюшку ждала. Ты главное кушай за двоих и одевайся теплее. Охрана, конечно, это работа так себе.

– Мам, ну я туда временно, чтобы декретные были и садик дали.

– Да всё я понимаю. Ладно, звони хоть, рассказывай, как вы там.

– Хорошо. Как ты себя чувствуешь?

– Как, как? Устала я.

– Потерпи немного, скоро домой приедешь, мы ждем тебя очень.

– Доча, ты Настю заплети на первое сентября, чтобы она девочкой красивой пошла.

– Хорошо мам, обязательно заплету.

– Помнишь, она вшей подцепила, а ты ведь еще в школе, как-то её заплетала, она ещё первое место заняла с номинацией «мисс русская коса».

– Помню, конечно.

– «Мисс вшивая коса».

Смеялись, вспоминая мы с мамой в тот день. Находясь на работе, мама часто звонила мне, особенно когда я была на вышке, всегда просила кушать за двоих и одеваться тепло. Я знала, что она переживает теперь не только за меня, но и за моего ребенка, которого я носила под сердцем и с раннего времени начала разговаривать с ним. Мама часто стала говорить о том, что устала, но я всегда ей говорила, чтобы она держалась, ведь скоро будут внук или внучка и она приедет, и будет нянчиться, но в мамином голосе я перестала видеть радость.

В тот день я была у отчима, он попросил пожарить ему рыбы, и позвонила мама.

– Привет ласточка моя! Как ты?

– Привет мам, я хорошо, пришла в гости к дядь Семену.

– Ты пожарь ему рыбку, а то он говорил, что пожарить некому.

– А я уже жарю. Как ты мама?

– Я в больнице, химию терапию прохожу.

– Как ты себя чувствуешь?

– Устала очень, жить не хочу.

– Ты что такое говоришь? Так ведь нельзя.

– Ладно, ласточка моя, целую тебя, пока, пока.

– И я тебя целую, выздоравливай мам, и перестань думать так, ты нам нужна.

Я не знала, что это будет наш последний разговор. Утром, заступая на смену, я находилась на разводе с другими охранниками со смены, услышав, как звонит телефон, я достала его из кармана и увидела звонок от Юли.

– Иришь привет. Мама ночью умерла.

Я не сказала ни слова, выбежав на улицу, от боли в животе меня всю скрючело, и я начала реветь. Юля что-то говорила мне в трубку, но я не держала телефон возле уха и не могла слышать, продолжение. Той ночью, я просыпалась в третьем часу ночи, мне казалось, что кто-то сидит на краю дивана возле меня, и я даже не испугалась, просто отвернулась и продолжила спать дальше. Сейчас мне так хочется верить в то, что это мама приходила ко мне попрощаться. Сидела рядом и смотрела на меня. Позже я узнала, что мама умерла в двадцать минут третьего ночи.

Меня завели в кабинет к старшей смены, и я рассказала, что случилось. Меня сняли со смены, а в этот день, пятого сентября, мне нужно было защищать разряд и сдавать экзамены, если я не приеду, меня уволят с работы из-за отсутствия соответствующих корочек. Я не знала, как собрать себя, что делать и куда идти. Я первый раз в жизни потеряла навсегда своего близкого человека. Почему? Почему только последний год нам был отведен для общения? Сколько же всего я упустила. Я давно простила маму, и так была рада, находиться с ней рядом и наконец-то получать от неё поддержку.

– Ира привет! Держи себя в руках, подумай о ребенке, ему сейчас нельзя переживать, а он всё чувствует.

Катя сама была в положении и понимала меня, как никто другой, в принципе, как и всегда. О том, что Катя в положении я узнала недавно, а мама и вовсе, ушла, так и не зная об этом…

– Я до дядь Семена иду, он знает уже?

– Конечно, знает. Ему Юля позвонила. Держитесь там.

Забежав к дядь Семену и застав его в слезах, я не знала, как и с чего начать разговор. Я видела, как они с мамой любили друг друга, и я понимала, как ему сейчас тяжело.

– Юля сказала, маму будут хоронить в Ангарске.

Говорил мне дядь Семен.

– Юля сама займется похоронами, а нам нужно будет собрать деньги с работы.

– Но я не знаю, к кому подходить, что говорить.

Какая же каша у меня была тогда. Я не знала, как мне пережить это состояние, но я так держалась, не поддаваясь истерике, благодаря моему малышу. Я понимала, что отчим хочет побыть один, и мне это тоже было необходимо, поэтому я уехала домой.

Достав дома все фотографии и разложив их на кровати, я стала вспоминать самые лучшие и счастливые наши моменты с мамой. Понимая, что скоро ко мне приедет Настя, я не знала, как ей сообщить новость о том, что мамы больше нет, но я понимала, что сказать это, должна ей я. Звонок в дверь и тут заходит Настя, в таком прекрасном настроении, улыбается.

– Привет.

– Привет, что случилось?

Моё лицо, это говорящая картина эмоций, которые я переживаю на данный момент, мне сложно скрывать, хотя нет, даже невозможно, то, что происходит внутри меня.

– Пойдем, чай попьем, у меня тортик вкусный есть.

Вела себя, как невменяемая, чтобы смягчить момент передачи этой информации младшей сестре.

– Как в школе?

– Ира, давай говори, что случилось? Что-то с ребенком?

– Настя, мама ночью умерла.

Опять истерика, а Настя сидела, смотрела на меня и будто не услышала, что я ей сказала, а потом спустя секунды, начала реветь вместе со мной. Я обняла её и пожалела, и где-то внутри, я понимала, что теперь я несу за Настю ответственность.

Экзамен. Как же мне туда ехать. Но если я не поеду, я потеряю работу. Настя собралась и уехала к папе, а я вызвала себе такси и поехала сдавать экзамен. На меня все тогда смотрели, как на призрак, кто-то подходил и спрашивал, правда ли у меня мама умерла. Не понимаю этой бестактности у людей, ради удовлетворения своего интереса. Стоя в очереди на сдачу экзамена, ко мне подошла старшая смены и провела в кабинет, где сидело трое мужчин.

– Это Ирина, я Вам про неё сегодня говорила.

– Поняли.

– Держи

Протянул мне шоколадную конфету мужчина

– И не грусти.

– Спасибо

Еле слышно сказала я.

– Подойдешь перед сменой и заберешь удостоверение. Сдавать ничего не нужно.

– Спасибо.

В тот день я вернулась обратно домой, продолжая перебирать фотографии, вспоминая наш с мамой последний разговор. «Целую, ласточка моя» Эти слова тогда, застряли в моей памяти. Я думала про ребенка и старалась держать себя в руках. Мы постоянно созванивались с Юлей и в день маминых похорон, я сделала блинчики, и ждала Юлиного звонка.

– Ира, мы на кладбище. Я трубку не кладу, попрощайся с мамой.

– … Прости меня мама, пожалуйста.

С того дня, во мне что-то перевернулось. Я стала взрослее, взяла ответственность за Настю и она переехала ко мне.

УЗИ, определение пола ребенка. Как же я волновалась в тот день. Я просила отца ребенка съездить со мной, но он был занят. Мы не сошлись, но стали поддерживать дружеские отношения, он даже заезжал к нам как-то вечером. Гонял меня с дивана переключать телевизор, со словами о том, что ходить мне полезно. Он знал, что я работала в охране, и зимой приходилось ходить по морозам. Чем больше рос живот, тем сложнее было ходить. У меня часто начина идти кровь из носа, как-то делая обход, я просто уселась в сугроб, потому что почувствовала сильную слабость, и если бы я не села, то точно упала бы. В женской консультации, мне прописали пропить железо, после которого я стала чувствовать себя лучше. Получая зарплату, в питании я себе не отказывала. Фруктами я питалась каждый день, даже как-то вечером дыню нашла, потому что очень уж хотелось. На УЗИ мы пошли с ребятами с работы, Юрка, который работал со мной в смене, стал мне, как брат. Он давал мне свой армейский бушлат носить, валенки, и с ним мы часто сидели в контейнере, прячась от ветра, и делились самым сокровенным.

– А ты кого больше хочешь, мальчика или девочку?

– Я сына хочу, а вообще, буду рада и девочке. Моё ведь сокровище.

– Будем за тебя кулачки держать.

Зайдя в кабинет, я легла на кушетку, уже не первый раз проходила эту процедуру, поэтому, что от меня требовалось, было понятно. Я лежала и не знала, как спросить, кто у меня будет, потому что очень переживала.