Kitobni o'qish: «Три восхода солнца», sahifa 16

– Мона… Когда ты вернешься сюда, а это, я знаю, будет не скоро. И все же, я буду ждать тебя!

С этими словами он порывисто развернулся и почти бегом направился к своему крылатому коню. А я еще минуту, не меньше, стояла в состоянии оторопи, растерянно глядя вслед. Что это было? Признание? Когда я «вернусь»… да уж, из-за симбиоза двух существ (два в одном, прям шампунь, хе-хе) жизнь мне обещали почти бессмертную, по крайней мере, о-о-очень длинную. Действительно не скоро, не поспоришь. Но «будет ждать»? О боги!

Ладно, Мона, не кисни. Повтори любимую фразу Скарлетт: «Подумаю об этом завтра» и вытряхни мусор из головы. Вдох-выдох, и я уже почти спокойно иду к Великому Герцогу, а то он, бедняжка, уже теряет терпение.

– Моя дорогая, Вы были великолепны, просто изумительны!

– Да-да, спасибо. Так что там с благодарностью?

Перехожу к главной теме сегодняшнего вечера:

– Ее на хлеб не намажешь, в кармане не звенит и не булькает. Мы, кажется, договаривались…

– А-а, насчет котика. Хм. Моя дорогая, Вы ведь просили для вашего друга человеческое тело? Что ж, можно организовать. Например: убить его прямо сейчас, предать погребению и, если многоуважаемому Феру «повезет» попасть снова в мои владения, а не… – Великий Герцог демонстративно устремил взор в потолок, – то я, конечно же, замолвлю за него словечко. Очередь на перерождение, сами понимаете, у нас просто нереальная. Люди на пару веков вперед забивают, уже даже не уточняя пол, национальность и прочее…

Помяни черта, рыжая бестия уже тут как тут. Оставил бесполезные попытки заняться физкультурой, в частности, прыжками в высоту, и теперь внимательно следит за разговором. Посматриваю на Ферри с интересом. Каково это – переродится в теле китайской девочки, например? Но на морде рыжего друга энтузиазм не проступает ни на йоту. Глаза стеклянные-стеклянные. Да, тяжко ему. Как же я по нему соскучилась!

– Да ладно вам, я же пошутил!

Астарот заливается беззаботным смехом. Ничего себе шуточки. Ферри из рыжего чуть седым не стал!

– Есть способ действеннее и быстрее.

– К-к-какой?

Робкий писк вместо обычного наглого мяуканья был бы вполне представим в теле китайской девочки. Как бы котик в роль не вошел…

– Ну…

Герцог устремляет взор на Фера и ехидно улыбается желтыми клыками:

– У вас, мой дорогой мохнатый друг, прямо под боком редкое явление природы. И укус сей юной особы настолько специфичен, что позволит вам стать «оборотнем наоборот».

– «Наоборот»?

Тут уже мы в два голоса опять спелись. Интересно, это как?

– Не совсем обычно, но вы можете приобрести потрясающую способность становиться человеком. Правда, исключительно в ночное время, как я понимаю. Но, зато хотя бы не только в полнолуние.

Великий Герцог хитро подмигивает Феру.

– Человеческий облик ночью, я полагаю, дает больше преимуществ. В конце концов, именно ночью настоящий мужчина живет, а вам в этом плане, мой маленький друг, невероятно повезло.

Уж не знаю, на что он там намекает, но как-то не сходится простота его метода с теми усилиями, которые прилагал котик, чтобы обладать человеческими руками-ногами и всем прочим. Служба на Великого Герцога и тайную демоническую разведку, охрана девушки Моны, помощь в изгнании духов и сражения с инквизитором… А я ведь могла его еще тогда укусить!

– А это патентованный метод? – язвлю я.

Нет, конечно, почему бы и нет, могу укусить, не жалко. В сказках, вон, вообще лягушек целуют для превращения. А раз котику надо – пусть терпит мои острые зубки, для него же стараюсь. Но я все еще в трезвом уме и твердой памяти, чтобы так безоговорочно доверять демону высшего порядка.

– Или «на авось», и результат, как обычно, будет непредсказуем? Не получится ли как всегда «хотели как лучше»?

– Скажем, моя дорогая, это весьма точное предположение, основанное на личных научных исследованиях.

Герцог улыбается еще шире. Какая честная улыбка, какой широкий оскал клыков, так и хочется поверить.

– Конечно, раньше никому не приходилось сталкиваться с феноменом, и на практике проверить возможности не было. Ну, так и вы, моя дорогая, явление уникальное. Попытки скрестить различные виды были всегда, но, как вы понимаете, они заканчивались весьма печально. Да, весьма печально.

Астарот прицокивает языком, скорбно склонив голову набок. Вспомнил что-то из прошлого?

– Нет, ну если ты не хочешь… – робко начинает котик, но я на полуслове обрываю его слабую попытку представить меня, МЕНЯ, Мону Первую Великодушную, в качестве бессердечного монстра. Можно подумать, куда приятнее гулять на похоронах друга, а потом ждать пару сотен лет его перерождения. Эх, была не была, кусать так кусать.

– Я просто подстраховалась. Мы ведь не хотим в результате получить кота-убийцу или саблезубого тигра?

Наклоняюсь к Феру на максимально близкое расстояние и обнажаю клыки:

– Приступим?

Нравится мне смотреть, как он вздрагивает. Ничего не могу с собой поделать.

* * *

Близ уютно потрескивающего камина в глубоких креслах расположились двое. Назвать их друзьями не повернулся бы язык, врагами – не позволил бы здравый смысл, приятелями они и вовсе не были. Скорее уж оба являлись представителями разных ведомств, по необходимости вынужденных взаимодействовать друг с другом. Как сейчас.

– Вы ведь уже догадались, – не то спросил, не то уточнил первый собеседник, лениво щуря глаза и нервно перебирая пальцами.

– О да, мой дорогой.

Пальцы второго собеседника украшали столь мощные когти, что достаточно было одного неловкого движения, и бокал, который он аккуратно держал, разлетелся бы мелкими осколками в разные стороны.

– Не сразу, конечно. Но я люблю читать книги, человеческие книги. И не так давно мне попадалась очень схожая история, где столь же замысловатая многоходовка была задумала лишь с одной целью – снять заклятие с нужного человека.

– Это было очень ловко, сыграть на ахиллесовой пяте бедного, не в своем уме, маленького Андраша.

В его тоне было столько же жалости, сколь много и брезгливости.

– Но, я надеюсь, мой дорогой, вы не забудете, что это был мой служка.

– Конечно-конечно. Кого вы желаете ему на замену? У меня много людей и не-людей, великий Астарот.

Начальник тайной полиции Нергал, прозванный паучатником, миролюбиво оскалился светлой и слегка отрешенной улыбкой.

– Неужели его возвращение стоило подобных усилий?

Великий Герцог был заинтригован. Конечно же, чуть позже он еще поторгуется и с выгодой для себя выйдет из ситуации, но сейчас люди Нергала мало интересовали его. Им двигало столь приятное и полузабытое ощущение человеческого любопытства.

Его собеседник, выглядевший бледным и словно бы изможденным неведомой болезнью, слегка задержался с ответом. Опустил тонкую руку, выбеленную, как кость, на голову огромного лобастого пса, в задумчивости провел ею по иссиня-черной шерсти – глаза гигантской собаки тотчас осмысленно посмотрели на него – и ответил:

– Конечно. Фер незаменим.

Глава тридцатая

После всех путешествий, мытарства по чужим мирам и странам, нет ничего лучше, чем возвращение домой.

Времени прошло несколько дней, судя по личным ощущениям. Но даты в бесплатных рекламных газетках у метро предупреждали: не стоит верить субъективному мнению, даже если оно твое. В любом случае, хозяева квартиры еще не успели объявиться, чтобы вернуть собственность за неуплату, а значит, я все еще на вверенной мне территории. Полулежу на диванчике, попиваю гранатовый сок, болтаю с наглым рыжим другом и размышляю. О чем?

Не знаю, стоит ли мне продолжать заниматься поимкой жутиков. Инквизитор в гости зовет, кур, кроликов выращивать. Фер, конечно, не поймет – у него теперь своя, «ночная» жизнь. Которую, кажется, он еще не решил, на что потратить. Время для принятия глобальных решений и перемен пока есть: можно расслабиться, отдохнуть. Хотя бы пару дней, прежде чем снова завоет в желудке и «волк вспомнит, что его ноги кормят».

Казалось бы, блаженство, идиллия. Да не тут-то было! Раздельное путешествие по Нижнему миру повлекло за собой…эээ… как бы точнее выразиться? Идеологическое разногласие между мной и Фером. Вроде проклятье снято, а ссоримся иногда, как ворчливые супруги.

– Чушь! Не может быть такого! Чтобы Сраоша – и в Аду! – распалялся Ферри все больше, даже на задние лапы встал. – Сразу скажи, головой ударилась, ничего не помню – все честнее, чем сказки сочинять!

– Да вот те крест! Я в полусонном состоянии не меньше недели провалялась, а он на вопросы отвечал.

Тоже начинаю потихоньку закипать. Что я, врать буду, что ли?

– Ну а кто, по-твоему, меня с Элигосом познакомил?

– Он тебя спас, вот и познакомились, – безапелляционно отрезает Фер.

Мне иногда кажется, что он просто ревнует. Мой интерес к Элигосу стал для него полной неожиданностью. Нет, ну девушка я или кто? Понятно, что боевой товарищ – существо фактически бесполое, но и он имеет право влюбиться.

– Да не могло быть в Нижнем мире того, чье имя даже переводится как «благовестие»! Его дело – бороться с ересью, с ложью, с заблуждениями. Он же зороастрийское божество, как ты не поймешь?! Если только это тот Сраоша, о котором я слышал…

– Может, и не тот, документов не показывал. С ересью, говоришь?

Я задумываюсь.

– Может, и не тот. Мой Сраоша, скорее уж, сам на язычника похож. Знаю я, почему он в Нижнем мире оказался. Ведь что он делает? Веру отнимает, у таких, как я или ты. Опускает веру в бога до веры в мелких божков, в природные силы, в тотемную или стихийную магию. Словно не бог, а всего лишь сильный чародей сидит в Верхнем мире, всем заправляет. Кого захочет – примет, а нет – так и нет. Он ведь в своих рассказах все настолько упрощал, что даже я почти поверила: нет никакого Бога, есть только фейс-контроль в Верхний мир. На входе в который стоит «охранник» – и того, кто приглянется, пропускает.

– И что?

– И все. Человек такая сволочь, ему только дай, ткни пальцем – вот оно, смотри, существо сильнее тебя, лучше, а потому ты его слушаться обязан. И человек будет ненавидеть сильного, но вполне себе обычного врага, ненавидеть, стремиться догнать, стать вровень и рано или поздно победить. Ведь почему люди бога любят? Ему нельзя завидовать, потому как изначально понятно – не догнать, не дорасти, как ни старайся, а посему, надо слушаться и смиренно молить о пощаде и помощи.

– Значит, не тот Сраоша?

Котику, казалось, не рассуждения были интересны, а мое согласие. Что он был прав, а я ошибалась и ошибку признаю. Тоже мне! «Сократ мне друг, но истина дороже».

– Да кто ж их разберет-то, а?

Какая-то усталость навалилась. Вопросы веры, религиозные догматы, с пеной у рта, про «что такое хорошо и что такое плохо». Глупости, детство какое-то.

Но есть вещи, заслуживающие внимания: очень кстати вспомнился разговор Великого Герцога и придворного шута Нибраса о литературе.

– Знаешь, Фер, не была бы я охотницей за нежитью – обязательно стала бы писателем-фантастом. Помнишь, «рукописи не горят»? Не боятся они ни обычного огня, ни Геенны Огненной. Написала бы я тогда про наши с тобой приключения, про порядки в Нижнем мире, про демонов и их слуг-гомункулов, тайную разведку и дворцовые интриги. А главное! Обязательно высмеяла бы всю рогатую братию, была бы прямо «Сраоша наоборот». Ведь над кем смеются, Фер, того не боятся. Понимаешь? А если хохочут, то и в запредельные силы не верят, победить стараются…

От мыслей о карьере писателя меня отвлекло новое действующее лицо. Прямо над журнальным столиком из неоткуда, как чертик из табакерки, материализовался белокурый малыш к пижамке с Teddy Bear`ами. Визит маленького демоненка не удивил, скорее наоборот – только его и ждали.

– Ага, вот и ты! – приветствую Анамелеха

 Я заранее убрала подальше кресты и прочие подарки Семена, и даже нашейный крестик спрятала под футболку.

– Разговор есть. Что-то с предсказанием ты, братик, накосячил. Испытание, предательство, любовь (при слове «любовь» Фер нервно дергается, бедняга) были – а смерть нет. Как видишь, я все еще жива и здорова!

Маленький демон высшего порядка смотрит на меня внимательно, словно ждет, что прямо сейчас охотница Мона «склеит ласты». Да-да, именно в эту секунду. Странно, еще жива? Тогда сейчас. Через мгновение. Покашлять что ли? А то совсем расстроится.

Прождав минуты три и придя к выводу, что самостоятельно я умирать не собираюсь, Анамелех подозрительно оглядывается по сторонам, рассматривая комнату. Принюхивается к моему бокалу с гранатовым соком. Косится на кота. Осматривает люстру.

– Ну, так еще не вечер, –подмигивает наглый мальчуган и заливисто смеется.

С меня сразу вся бравада спала. Я даже стакан подальше отставила и из-под люстры пересела. Значит, есть шанс умереть? Как так? Только вернулась, все позади, и теперь… Неужели я могу…? Я, конечно, не хочу жить вечно. Опять же, увижу Элигоса… Но все-таки пожить еще хочется… Я слишком молода, чтобы умирать, черт возьми! Неужели?… Неужели?

– Да расслабься ты, я пошутил, – еще сильнее хохочет дьяволенок, потом делает серьезное лицо и переходит на шепот: – Иногда и я ошибаюсь. – Анамелех прикладывает палец к губам. – Только никому не говори.