Kitobni o'qish: «Сага о Мрачных Водах. Призраки Перламутра», sahifa 5
– Серьезно, Беа, мы можем и подождать, – встрял Матео, – если тебе там… не очень…
– Меньше они все равно не станут! Так что радуйся и заткнись, Матео, и помоги нацепить баллон.
Парни помогли девушкам, снабдив их кислородными баллонами. Оставалось надеть маски и погрузиться под воду.
– Только не заплывайте дальше этой зоны, – Мэтью выпустил табачный дым изо рта, – здесь даже рыбу ловить неохота. Воздух слишком дрянной. И вода неспокойная.
Друзья никак не стали реагировать на странное замечание Симонса. Они поспешили приступить к своему исследованию.
– Погружаемся!
Энтони дал команду. Все надели маски, сели на край борта и дружно спрыгнули в море.
Вода дарила свободу и умиротворение. Она обволакивала и позволяла летать.
В этой плотности окружающего мира Энтони чувствовал себя гораздо комфортнее. Воздух, поверхность, земля, песок душили его и не давали столько свободы внутри и снаружи, сколько ему хотелось.
Там, на поверхности, гравитация утяжеляла его. Заставляла падать. Стоять. Поднимать ноги, чтобы идти.
А под водой…
Свобода движений и мысли.
Тело двигается так, как ты хочешь. Можно вращаться, крутиться, выгибаться, менять направление движения в любую сторону. И делается это легко, без усилий.
Под водой мало веса.
Вес твоего тела ничего не значит.
Имеет значение только течение.
Если оно есть, то пути два: плыть по нему или против.
Под водой свои законы, свои правила жизни, которые нравились Энтони куда больше, чем на поверхностности.
Он преодолевал синюю толщу рядом с Мисой. Они плыли рука об руку. Она здесь, с ним, в этом мире, в котором он бы остался навсегда, если бы не был зависим от кислорода.
Матео указал в сторону рифов. Они поплыли за ним. Матео занимался подводной фотографией. Затем эти снимки шли на выставку «Первой Лагуны». Они всегда показывали посетителям насколько прекрасен подводный мир.
На мгновение Энтони показалось, что навстречу ему плывет… тот самый дельфин.
«Как он выбрался из аквариума?».
«Или это другой… черт!».
Он остановился, отплыл назад, испугавшись столкновения.
«Миса! Миса!».
Она держит его за руку. Миса рядом. Она смотрит на него через маску и не понимает, что происходит.
«Где демонический дельфин? Он был здесь!».
Но его нет.
Исчез?..
Или его не было с самого начала?
Матео и Беатрис остановились и оглянулись, словно спрашивая Мису: «В чем дело?».
Миса дала им знак – плыть дальше.
Она вопросительно взглянула на Энтони. Он не мог ей ответить. Он просто кивнул. Им придется отложить этот разговор до всплытия.
Энтони надеялся, что этого разговора не будет вовсе.
Матео привел их к рифам. Кораллы – вся палитра. Яркие цвета, разнообразие чудных форм и размеров. И среди живого леса – мир, который скрыт от людей, живущих на поверхности.
Лирохвостные ангелы, рыбы-попугаи, мавританские идолы, сине-желтые центропиги, губаны, мандаринки, спинороги, хирурговые, рыбы-клоуны, рыбы-петушки, рыбы-бабочки, морские коньки.
Все они кружат среди буйства красок подводной флоры и фауны. Розовый, желтый, красный, синий, зеленый, фиолетовый, оранжевый. Пестрые кораллы наползали друг на друга. Переливались. Сменяли краски одну на другую.
Глаза разбегались.
Матео делал снимки.
Беатрис наблюдала за мавританскими идолами.
Мису больше интересовали рыбы-ангелы и все их разновидности.
Энтони поймал себя на мысли, что видел подобные рифы сотни раз. И их многообразная красота нисколько ему не приелась.
Он проплыл вперед, чтобы изучить красочные просторы. Энтони рассчитывал, что его внимание привлечет что-то по-настоящему интересное, новое, необычное.
Но этот риф быстро кончался, а за ним…
Энтони увидел ущелье. Широкую дыру меж голых скал, от которой все рыбы разбегались прочь.
Ущелье куда-то вело. Оно глубже и шире, чем кажется на первый взгляд. Это всего лишь дверь – проход.
Но куда он ведет?
Миса подплыла к нему сзади и отвлекла от изучения входа в подводную пещеру. Энтони мог предположить, что этим ущельем заканчивается зона «Б-пятьдесят» и начинается «Б-пятьдесят один».
Миса позвала Энтони с собой, чтобы показать ему семью императорских рыб-ангелов. В природе они встречаются довольно редко. У них овальное вытянутое тело, сжатое с боков. Они обладают способностью менять окраску с возрастом: от темно-синего окраса с белыми и сиреневыми полосами в молодости до мягкого сине-зеленого цвета с золотистыми полосами в зрелом возрасте.
Потом Матео привлек внимание к себе и указал на водонепроницаемые часы на запястье: пора подниматься на поверхность.
Они начали подъем.
Матео сделал последние несколько снимков – вид сверху.
Это была лишь первая точка зоны «Б-пятьдесят», которую они хотели изучить. Обычно они совершали от двух до трех погружений.
Энтони возвращался на поверхность с мыслями, что скоро опять вернется в этот чудный мир. Но там, на воздухе, его ждет новая неприятная беседа с Мисой. Она все видит. Она все заметила.
Когда ему показалось, что он увидел демонического дельфина, его лицо кардинально изменилось. И Миса знала это лицо! Она уже видела его… вчера.
«Я должен извиниться. Прямо сейчас. Как только окажемся на палубе «Аурелии». Я извинюсь перед Мисой за свое паршивое поведение».
Матео и Беатрис вспыли первыми. Мэтью помог девушке забраться на палубу. Следующим он подхватил за руку Матео.
– Какой же ты… упитанный!
– Эй, Мэтью!
Следующим был Энтони.
Он забрался на «Аурелию» первым, чтобы самому помочь Мисе подняться. Энтони снял маску с лица и подполз к краю палубы.
– Давай руку, Миса.
Девушка вытянула одну руку вперед и начала плыть к яхте. А потом… замерла.
И Энтони видел, как зрачки Мисы расширились от ужаса.
– Миса!
Ее тело резкой волной отбросило на несколько метров прочь от «Аурелии».
– Что случилось? – послышался за спиной голос Матео.
– Миса! – Беатрис вскрикнула в ужасе.
Энтони замер.
Он наблюдал за Мисой, которую, кажется, кто-то задел. Она снова начала плыть к яхте.
– Миса, скорее!
Она стянула с лица маску, бросила в воду и закричала в ответ:
– Только не прыгай в воду, Энтони! Не смей прыгать в воду!
– Да что там у вас случилось? – вмешался Мэтью.
«Не прыгай в воду… почему?».
– Миса! Скорее!
Она поплыла быстрее, но потом все повторилось. Ее тело отбросило назад. Оно выпрямилось и вышло немного из воды – до уровня груди. Руки Мисы – опущены вниз так, словно их кто-то примотал к телу.
– Миса!
– Нет, Энтони, нет! Не прыгай в воду!
– Черта с два! Держись!
Энтони сорвался с места, услышав за спиной крик Матео:
– Энтони, стой!
Но было поздно.
Энтони уже в воде.
Он плывет к Мисе.
Она стоит неподвижно. Ее тело не поддается течению. Миса стоит в воде, как столб.
– Энтони!
На ее глазах слезы.
– Уходи! Не приближайся! Нет!
– Миса! Я тебя спасу! Держись!
Энтони ускоряется.
Голова Мисы запрокидывается назад, и она испускает отчаянный вопль.
– Миса!
Энтони замирает…
Он видит, как среди морской воды вокруг Мисы появились багровые струйки.
– Нет… Миса…
«Какого…».
Миса кряхтит. Ее глаза закатываются назад.
Она уже не кричит.
Ее синие губы дрожат.
– Миса!
Энтони бросается к ней.
А она… ее тело опрокидывается лицом вниз, и вокруг растекается кровь.
«Нет! Нет! Нет! Нет!».
Все внутри сжалось.
Энтони перестал дышать.
Подплыв к Мисе, Энтони берет ее за плечи и поднимает… только часть тела.
Легкая… такая легкая, что…
Энтони поднимает холодное тело над водой и видит, как оно обрывается ниже пояса красными лохмотьями.
Ног нигде нет.
По рукам Энтони стекает кровь. Вокруг него – багровая вода.
«Миса… Миса…».
Из Энтони Эрнандеса вырывается душераздирающий вопль, разносящийся на все зоны «Б» Сапфирового моря.
Глава 7. Голоса из пустоты
– Я могу остаться с вами, доктор Серпентес.
– Не стоит, Лита. Иди домой. Сегодня был трудный день.
– Хотя бы на эту ночь. Я вижу, что вам тяжело. Я могла бы…
– Лита, со мной все в порядке. Правда. Ступай. Я непременно лягу спать.
– Обещаете?
Усталый вздох.
– Обещаю. Да, Лита, спасибо. Мне очень приятно, что ты так обо мне заботишься. И я не могу злоупотреблять этой заботой…
– Конечно, можете, доктор Серпентес! Конечно, можете! Именно для этого я здесь! Я… только хочу помочь вам!
– Знаю-знаю, просто… Лита, иди, ладно?
Скальд все-таки сказал то, о чем долго старался молчать:
– Я хочу побыть один.
Эти слова заставили Литу замереть. Не моргая, она смотрела в глаза Скальда, пытаясь разглядеть в них правду или ложь. Ее нижняя губа слегка тряслась. Скальд видел, что девушка категорически не желает покидать белый кабинет. Она готова вцепиться в пол, врасти в белую плитку и остаться с ним в эту ночь.
– Иди спать, Лита. Спасибо за этот день. Без тебя я бы не справился. Это точно.
Лита простояла каменным изваянием еще мгновение, а потом ее тонкие, но сильные ручки вцепились в тело Скальда и обняли крепко-крепко. Она прижалась правой щекой к его груди и резко задержала дыхание.
Их объятие продлилось недолго. Скальд заметил, как лицо Литы резко налилось румянцем. Она отпрянула от него и устремила взгляд в пол.
– Я пойду, – быстро и тихо произнесла она.
– Ли…
Но она скрылась за дверью в мгновение ока. И раздался плотный хлопок. Скальд остался в кабинете один, как и хотел.
Его рука машинально потянулась к ручке двери. Сначала в его мыслях возникло желание остановить Литу, вернуть, еще раз попрощаться с ней, поговорить об их отношениях…
Но ни его рука, ни его нога, ни его помыслы дальше не двинулись.
– Ох, Лита…
Только теперь Скальд вдруг осознал, что совсем ничего о ней не знает. Где она живет? Есть ли у нее парень? Чем занимается, когда приходит домой? Что она любит есть? А что читает перед сном? Или она смотрит романтические комедии? Гуляет ли с подругами? И есть ли у нее вообще друзья, кроме него, Скальда?
Кто такая Лита?
Лита – девушка, а не Лита – медсестра.
Скальд никогда не видел ее за пределами белых стен кабинета. Когда он просыпается, она уже на работе. Когда он засыпает, она только собирается уходить. Весь день она проводит с ним. Скорее всего другой жизни у нее нет. Она приходит домой и просто валится в постель. Засыпает. А на утро… снова здесь с ним борется за жизни пациентов.
– Ты заслуживаешь большего, чем жить такой жизнью.
«Лита слишком хороша, чтобы жить так».
– Лита, Лита, Лита…
Скальд прошел к своему столу, опустился в кресло, открыл нижний ящик и приподнял днище, за которым скрывался секретный отсек. Достал бутылочку «Зов моря». Уже открыта и почти выпита.
Скальд знал, что сегодня допьет виски до конца.
Открыл крышку, и та со звоном упала на плитчатый пол.
Скальд поставил локоть левой руки на крышку стола и рассмотрел свои перебинтованные пальцы.
«Лита слишком хорошо бинтует. Мне такому никогда не научиться. Руки не из того места».
Скальд сделал два глотка и ощутил, как горячий шар прошелся по его глотке и нырнул в пищевод.
В голову резко ударило. В висках зашипело.
– Опять этот Алый Вопль… да сколько можно?! Твое ж мать…
Еще глоток.
И еще.
«Остановиться? Нет».
Еще один глоток.
«Теперь можно притормозить».
Скальд ставит бутылку на стол и опускает руки вниз. Голова его запрокидывается к потолку, и глаза рассматривают линии на панелях.
– Силиста…
Звон битого стекла.
В кабинет врывается ночной морозный ветер.
Скальд смотрит перед собой и видит незваных гостей: белая сова, необычно большая для нормальных размеров, держит в клюве рыжую бродячую кошку. Глаза совы – два желтых фонаря с тонкими красными щелочками. По стальному блестящему клюву струятся алые ручейки. Кошка выпадает из пасти хищника на пол, прямо в центр кабинета, и издает последние предсмертные жалобные стоны.
Расправив крылья, сова нагоняет жертву и беспощадно вцепляется острым крючковатым клювом в хилое полуживое тельце. Острие вонзается в слабую плоть, отрывая крупный мясистый кусок шерсти. Кошка погибает от множества ран и сильной кровопотери. По белому полу растекается багровая лужа.
Перемещаясь на высоких когтистых лапах и размахивая крыльями, сова кружится вокруг обеда, поедая добычу.
– Какого черта?!
Скальд вскочил со стола и замер в оцепенении. Такое он видел впервые.
«Сова жрет кошку… в моем кабинете!».
Он взглянул мельком на окно – беспощадно разбито.
Сова, отвлекшись от трапезы, злостно взглянула на хозяина помещения. Ее красные щели замерцали искрами.
Скальда этот взгляд заставил пошатнуться и упасть в кресло.
«Этого не может быть… это просто кажется… это просто…».
И тут внутрь залетают другие – черные вороны. Целая стая. Яростно каркая, они подлетают к сове и окружают ее со всех сторон.
Армия ворон напала на белого противница. Они всячески пытались ранить сову то клювами, то когтями. Сова отбивалась, размахивая лапами и крыльями.
Вороны, окружив сову, вцепились в нее все разом клювами, обездвижив врага. Замахали дружно крыльями и поднялись в воздух. Стая ворон, расправившись с противником, взмыла вместе с ним и унеслась прочь через разбитое окно в ночь.
А рыжая кошка… ее кровавый разодранный труп так и остался лежать на полу.
«Совы… вороны… кошки… какого черта здесь творится?! Я вроде бы немного выпил…».
Скальд даже поднял бутылку «Зова моря» и оценил количество ее содержимого.
– Я сделал глотка три-четыре. И не больше. Раньше такого никогда не было. Проклятье!
Скальд схватился за голову, снял очки, протер глаза руками и интенсивно заморгал.
«Это не сон».
Он надел очки и осмотрел кабинет еще раз: окно разбито, а труп кошки лежит прямо перед ним.
– Разве… совы могут быть настолько агрессивны?
Скальд обогнул свой рабочий стол, осторожно приблизился к кошачьему трупику.
«Нужно убрать, пока запах не появился».
Скальд сел на крышку стола и сделал еще два глотка виски.
– Ну, и дела…
А потом… зазвонил стационарный телефон.
От резко звука Скальд даже вздрогнул и чуть не выпустил бутылку из рук.
– Проклятье!
«Кому понадобилось звонить сюда ночью?!».
Сначала птичий поединок в его кабинете, а теперь непонятные звонки. Скальд начинал жалеть о том, что не позволил Лите остаться с ним в эту ночь.
Возможно, всего этого можно было бы избежать.
Скальд прошел к телефону и снял трубку.
Лишь дыхание… шумное… отрывистое…
– Алло?
Дыхание участилось.
– Кто это?
Пауза.
Скальд уже хотел положить трубку, как вдруг услышал голос:
– Почему ты оставил меня?
Детский голос.
Мальчишка.
– Что? – не понял Скальд.
– Почему ты не спас меня? Ты оставил меня умирать!
– О чем ты говоришь? Кто ты такой? Ты знаешь, что баловаться ночными звонками запрещено?! Я могу сейчас же связаться с твоими родителями или позвонить в полицию. У меня есть связи с самим Людо Ксавьером, мелкое хулиганье!
Но голос на обратной стороне не унимался:
– Зачем ты так со мной? Я же хотел просто… быть рядом.
– Что? Какого ты…
– Папочка.
Скальд замер.
Реальность покачнулась.
Его мир растворился. Или он растворился в нем? Непонятно.
– Спаси меня. Ты же этого хочешь, да? Так спаси, пока есть шанс! Я так скучаю…
– Как тебя… зовут?
– Не помнишь имя, которое сам мне дал? А я еще надеялся на твою помощь.
– Нат…
– Думал, что… папочка придет. Что спасет меня. А ты не пришел. Ты оставил меня там… под землей…
– Натаниэль! Где ты? Ты жив? Скажи мне, и я тебя найду! Скажи! Что с тобой?
– Найди меня, папочка.
– Нат! Нат! Натаниэль!
– Мамочка скучает по тебе…
Скальд вытер холодный липкий пот со лба.
– Силиста…
– Ты придешь за мной? Ты меня найдешь? Папочка…
– Где ты, Нат? Скажи, и я тебя найду! Скажи! Натаниэль!
– Мне пора. Я должен идти на урок.
– Урок? Что за черт?! Нат! Откуда ты звонишь?
– Пока-пока. Мы еще поиграем с тобой, папочка. В прятки.
– Нат! Не бросай трубку! Нат! Не смей бросать трубку! Черт! Нат! Нат!
На другом конце связь оборвалась. В ушах Скальда раздался оглушительный неприятный звон.
Натаниэль бросил трубку.
– Нат… не может быть… он же…
Ноги подкосились.
Скальд рухнул на пол и прижался спиной к стеллажу.
– Натаниэль… ты же даже не родился…
И вдруг… в кабинете стало резко темно. Свет померк.
«Опять с электричеством проблемы?».
И зажегся экран телевизора.
– Телик? Его здесь никогда не было…
Толстый телевизор стоял на кушетке для пациентов. Провод обвисал на пол и не был подключен к сети, но экран при этом ярко светился белым и синим.
Разносилось странное жужжание.
– Что вообще происходит?
Скальд оставался сидеть на полу и смотреть в экран телевизора. Изображение стало более четким. Скальд увидел затылок девушки и волосы, заплетенные в причудливую прическу из нескольких кос.
Он помнил эти волосы.
Помнил эту прическу.
И тот день.
– Силиста…
Скальд перевернулся на живот и на коленях начал ползти к экрану.
Силиста одета в белое свадебное платье с длинной фатой. Она кружилась и улыбалась. Ее голубые глаза блестели. А кожа белая и нежная. Он хорошо помнил ее кожу. Ее запах.
Вокруг летают белые лепестки роз.
Силиста кружится и смеется.
Она смотрит в экран – в его лицо. В лицо Скальда. И улыбается ему в предвкушении настоящего счастья.
– Силиста…
Из глаз Скальда текут слезы, капая на холодный пол. Его ладони опускаются в лужу кошачьей крови, преодолевая свой путь.
Силиста наклоняется к экрану и целует его. Целует Скальда.
Потом ей дают белый букет.
Она встает к толпе ликующих девушек спиной и кидает его.
Все смеются.
Силиста не знает, кто поймал букет. Она бежит к нему. Бежит к Скальду.
Она подпрыгивает. Он берет ее на руки и кружит в воздухе.
Силиста смеется.
Скальд доползает до экрана телевизора и тянет руку вперед.
Светлые волосы Силисты прыгают на плечах. Ее тонкая шея прямо перед ним. Ее ласковое лицо и счастливая улыбка. Глаза полны искренней радости и надежды на лучшее светлое будущее.
Скальд протягивает окровавленные пальцы вперед и касается холодного экрана.
Все исчезает.
Медицинский кабинет растворяется в пространстве.
Скальд стоит на коленях. Вокруг – бесконечное поле, усыпанное красными цветами ликорис.
Он стоит перед ямой в земле. И держит на руках гробик. Маленький. Такой, в который может поместиться лишь младенец.
Черный деревянный гробик.
Над головой – голубое небо.
Ликорис раздуваются на ветру.
Скальд кладет перебинтованную руку на крышку гробика.
«Нужно открыть. Я должен… убедиться… что он там… что Нат…».
Он долго не решается сделать это.
Мертвое новорожденное тельце всплывает перед его глазами каждый раз, когда он моргает. А потому моргать Скальд старается как можно реже. И это тельце… сейчас там, под крышкой.
Лежит и не шевелится.
«Он там… где ему еще быть?».
Скальд отодвигает крышку. В поле зрения попадает синяя бархатная ткань, которой обложен гроб с внутренней стороны.
Скальд делает новое уверенное движение и снимает крышку полностью.
Он не отводит взгляда от гроба.
От пустого гроба.
«Нат… его здесь нет… где же ты?».
И все лепестки спадают с ликорис. Они поднимаются вверх и зависают в воздухе, словно красная пыль.
Пустой гробик выпадает из рук Скальда и падает в пустую бездонную земляную яму.
А в голове раздается мальчишеский голос:
– Почему ты не спас меня? Ты оставил меня умирать!
– Зачем ты так со мной? Я же хотел просто… быть рядом.
– Спаси меня. Ты же этого хочешь, да? Так спаси, пока есть шанс! Я так скучаю…
– Думал, что… папочка придет. Что спасет меня. А ты не пришел. Ты оставил меня там… под землей…
– Мамочка скучает по тебе…
– Папочка.
Скальд стоит перед раковиной, над которой висит зеркало. Он смотрит на свои руки. Бинт пропитался кровью. Руки горят от боли.
– Проклятье! Только не это!
Он смотрит на себя в зеркало – весь в поту и грязи.
Словно выбрался… из могилы.
Скальд разматывает бинты на руках. В раковину стекает кровь. Он сбрасывает грязные бинты в ноги. Открывает кран. Течет вода.
Скальд опускает кровавые руки в воду.
Кипяток!
Скальд испускает жуткий крик боли.
Руки… в кипятке… они горят…
Скальд не перестает кричать. И руки… он не может вытащить их из-под струи воды.
Корчась от нестерпимой боли, Скальд смотрит в зеркало. И видит ее за спиной…
– Скальд.
Силиста подходит к нему сзади, одетая в белую ночнушку. Ее волосы завязаны в простой небрежный пучок. Она обнимает его. Он чувствует ее руки на своем теле. Они огибают его грудь. Силиста опускает подбородок на его плечо.
А боль… продолжает свои пытки.
– Я уложила Ната спать. Ты идешь?
Она целует его в шею.
– Не задерживайся долго, ладно? Я знаю, что у тебя тяжелая работа. Но и с семьей тоже надо бывать.
Силиста отпускает его и делает шаг назад. Скальд видит, как ее силуэт исчезает во мраке комнаты.
Он смотрит на свои руки – они целы. Ни единой царапины. Ни крови. Ни бинтов. Ни кипятка из крана.
«Такие гладкие. Такие целые. Здоровые. Невредимые».
Он никогда не видел их такими, а значит…
– Это сон… это просто сон!
Скальд поднимает голову, чтобы посмотреть на себя в зеркало еще раз, но вместо этого… он отрывает голову от крышки стола и просыпается.
Скальд обнаруживает себя в медицинском кабинете. Пустая бутылка «Зова моря» стоит на краешке стола.
– Неужели, я так много выпил?
Скальд снимает очки, протирает глаза и чувствует неприятный морозец, скользящий по плечам.
Окно… разбито. На черном небосводе мерцают две луны-близнецы.
– Что?..
Скальд смотрит на пол – рыжая мертвая кошка.
– Я еще сплю?
Скальд видит руки – они в бинтах от кончиков пальцев и по самые локти. Как им и положено. Но бинт чистый, крови нет.
«Почему кошка все еще здесь? И окно разбито… это было правдой, а не сном?».
Его разила новая мысль: «Телефон».
Телефон лежит на своем месте. Трубка не снята.
«Полная чертовщина…».
И телефон зазвонил.
– Только не опять…
Скальд нерешительно встает из-за стола. Из ног по всему телу пробежалась пулей пронзительная острая боль. Но та быстро исчезла. Скальд снова взял контроль над своим телом и поковылял к телефону.
– Какого черта…
Он стоял перед телефоном не в силах взять трубку.
«Это Нат. Он звонит снова. Я должен… все узнать».
Скальд решил сделать все быстро. Это как проглотить невкусное лекарство. Чем быстрее сделаешь это – тем лучше.
Скальд резко снял трубку и произнес:
– Нат! Я…
– Людо Ксавьер у телефона. Доктор Серпентес, прошу прощения за столь позднее беспокойство, но дело очень важное. Без вас нам не обойтись на этот раз.
«Людо Ксавьер… черт! Значит, я все-таки вернулся в реальность. А эта кошка… сова, которая ее загрызла… что это было?».
– Да, мистер Ксавьер. Я вас слушаю. Ничего страшного. Я все равно не сплю.
– Не спите? Мы тоже. У нас опять труп.
– Что?
– Погибла девушка. Она вместе с друзьями занималась дайвингом. Из воды достали лишь… половину тела.
– О чем вы, мистер Ксавьер? Кто погиб?
– Мисс Филиндерс. Полное имя – Миса Филиндерс. Утром в восемь вскрытие. Я хочу, чтобы вы нам помогли. Случай… сложный.
– «Сложный»? Что происходит, мистер Ксавьер? Что опять не так с этим городом?
– В этом я и хочу разобраться, Скальд.
Послышалось усталое дыхание начальника полиции.
– Боюсь, что завтра мне предстоит перейти к радикальным мерам. В Перламутр-Бич стало небезопасно. Снова. Это повторяется, Серпентес.
Скальд сглотнул.
– Точно так же, как в тот раз, Скальд.
– Да, мистер Ксавьер?
Начальник полиции выдержал напряженную паузу. И следующие его слова заставили Скальда поежится от страха, а не от холода:
– Оно вернулось в Перламутр-Бич. Оно снова здесь.
