Жизнь с переводом

Глава четырнадцатая

Наступивший год запомнился мне тем, что я познакомился с Интернетом, и это знакомство произошло благодаря Федору. В один из дней я пришел к нему домой после школы. Тетя Лена накормила нас обедом. В ней я заметил некую нервозность, она сильно волновалась, периодически поглядывала на настенные часы на кухне, замирая на миг, прислушивалась к каждому шороху и стуку за входной дверью. И внешне она выглядела немного по-другому – волосы были перекрашены в рыжий цвет.

Федор тоже наблюдал за неспокойным поведением матери, но вопросов не задавал, а терпеливо ждал. Скорее всего, он был в курсе, отчего так волнуется главная женщина в его жизни. И вот позвонили в дверь. Тетя Лена побежала, открыла дверь, ахнула, но через какое-то время я наблюдал за двумя обнимающимися в прихожей людьми.

– Федор! – крикнула она. – Идем сюда! Взгляни, кто пришел.

Если бы не последующее обращение Федора, то я бы принял рослого широкоплечего мужчину за его отца, о котором ничего не знал.

– Дядя Гена! – воскликнул Федор.

Дядя Гена с легкостью поднял Федора с коляски, прижал к себе.

– Ну что, соскучились?!

– Да, дядь Ген, соскучились!

– Посмотри, что я тебе привез.

Следом за дядей Геной вошел такой же рослый и крепкий мужчина, в руках он держал две коробки.

– Поставь на пол, – скомандовал дядя Гена.

Мужчина повиновался:

– Я внизу, в машине.

– Можешь отлучиться на пару часов, но не опаздывай.

– Хорошо, Геннадий Иванович.

Дядя Гена привез Федору новый компьютер. Но это было не последним сюрпризом. Через полчаса в квартиру пришел мастер и настроил доступ в Интернет через модем. Мы все знали о нем, я даже немного научился пользоваться им, когда приходил к отцу в офис. В то время иметь дома Интернет было редким удовольствием. И Федор стал первым в классе, у кого он появился. Мы мало понимали в принципах его работы, но быстро научились им пользоваться. Я дал другу несколько советов, которыми он воспользовался наполовину. И не прошло и получаса, он уже с уверенностью ходил по сетевым просторам. Отыскал несколько игровых сайтов, немного помучившись, скачал пару простых игр. Я вновь завидовал ему, но меня успокаивало то, что эти минуты счастья он делит со мной.

Не отвлекаясь ни на что, мы были полностью поглощены новыми возможностями. К моему удивлению Федор был спокоен, ни разу не прислушался к шепоту за дверью и, даже когда замок в двери спальни матери тихо щелкнул, Федор не придал данному факту особого значения. От него веяло спокойствием и задором от новых впечатлений.

Прошло пару часов, прежде чем дядя Гена заглянул к нам в комнату. Он встал за нашими спинами и молча наблюдал, как Федор, нервно нажимая на кнопки, несется по городской трассе на спортивном автомобиле. Дождавшись, когда автомобиль Федора вылетел за парапет набережной, дядя Гена спросил:

– Ну что, как дела в школе? Никто не обижает?

– Нет, дядь Ген, все путем, – отвечал Федор.

– Как уроки труда? – спросил он.

– Труда?! – удивился Федор и осторожно поднял взгляд на старшего собеседника.

Дядя Гена натянуто улыбался.

– Ну, я об учителе труда, – уточнил дядя Гена.

– А-а! – воскликнул Федор. – Он больше у нас не работает.

– Не работает?! – переспросил дядя Гена.

– Да, не работает. – Федор взял в руки «мышку» и, подвинув коляску к столу, снова устремил свой взгляд на монитор.

– Погоди, поиграешь, когда я уйду.

Федор неохотно повернулся к нему:

– Он у нас точно не работает, а про другое я не знаю, спросите у мамы.

Дядя Гена с задумчивым взглядом сжал губы, было видно, как он переваривает ответ Федора. Краткий и не очень точный.

– Хорошо, можешь играть дальше… – Дядя Гена вышел из комнаты.

– А что он тебя так мучает? – спросил я.

– Не знаю, он всегда спрашивает про маму, если долго не заезжает к нам.

– А кем он работает? – поинтересовался я.

– У него большая фирма и куча телохранителей.

– У него много денег?

– Куча! Он миллионер, если не миллиардер.

– Круто, мне бы такого дядю.

– Он мне не дядя! – резко ответил Федор и, отвернувшись от меня, снова запустил игру. Больше о дяде Гене он говорить не желал.

Уже позже я понял, какую роль занимал в их жизни дядя Гена. Многими материальными благами Федор с матерью были обязаны ему. Тетя Лена работала в его большой компании. Это он купил для школы компьютеры, оплатил лечение Надежды Васильевны за границей, и еще несколько раз после этого оказывал школе материальную помощь. Одаривал он и школьных учителей, которые, хоть и с неохотой, но все же посещали Федора на дому.

Глава пятнадцатая

Как-то в квартиру моего друга заявилась Эльза Петровна. Это стало неожиданностью не только для Федора и его мамы, но и для меня, уже сидевшего после занятий в компании друга в его комнате. Но оставаться надолго я не собирался, родители в приказном тоне попросили меня вернуться домой без опоздания. Многочасовые посиделки за компьютерными играми иногда мешали моей успеваемости, и пришло время как-то подкорректировать мой хаотичный режим. Особенно на этом настаивал отец, а когда он вмешивался, я понимал, что ослушание обернется мне слишком дорого. Меня лишали не только карманных денег, но и подарка к какому-нибудь знаменательному событию.

Так, например, я лишился обещанного велосипеда к окончанию учебного года из-за того, что у меня по русскому языку вышла тройка. Для мамы это стало настоящим позором. Родители чуть позже приобрели обещанный велосипед, но это случилось уже осенью, когда упал первый снег. Тогда мне удалось по итогам первой четверти заполучить четверку по русскому. И прошлая тройка забылась, ушла в историю. Но мне целую зиму и весну пришлось любоваться велосипедом на балконе, в знак назидания за неуспеваемость. Зато родители в этом случае приобрели выгоду, купив велосипед за полцены на распродаже.

Поэтому я твердо решил для себя не задерживаться у Федора до наступления лучших времен, когда немного ослабнет узда родительского воспитания. Я попрощался у порога квартиры, как вдруг позвонили в дверь. Я оторопел, когда увидел, кто пришел в гости.

Эльзу Петровну никто не ждал. Она не входила в число преподавателей, которые были обязаны посещать обездвиженного ученика. Но она пришла, объяснив свой визит неуспеваемостью Федора по уроку музыки. Это вызвало у матери Федора легкое смущение, ее сын всегда учился хорошо, но то, что он не успевает по музыке, такого она и предположить не могла. Все же мы учились в обычной школе, и никто не покушался на лавры Пласидо Доминго, если не считать нескольких ребят из класса, постоянно посещавших музыкальную школу. Эльза Петровна по-свойски обняла меня и восторженно произнесла:

– И ты тут!

Я кивнул, ощутив себя неловко в кольце объятий незваной гостьи. Она, наоборот, не отпускала меня, демонстрируя хозяевам наше неформальное знакомство. Мне ничего не оставалось, как снова громко всем заявить: «До свидания!».

– Ты уже уходишь? Можешь остаться и помочь Федору по музыке, – вдруг предложила она.

– Да, останься, – поддержали Федор и его мама.

Я остался, но предупредил, что не более чем на полчаса. Все ждали, с чего начнет Эльза Петровна. Сняв пальто, она прошла в гостиную, затем обошла все комнаты. Она жадно поедала глазами убранство в комнатах. В отличие от наших «панелек» квартира Федора многим казалась дворцом. Большой холл, огромная гостиная, две спальни, все комнаты изолированы. Кухня – мечта хозяйки, там помимо стола и стульев, настенных шкафов и холодильника стоял большой диван. Это не могла не отметить наша учительница, которая воскликнула с нотками зависти:

– Какая большая квартира! Не сравнить с нашими норами, ютимся в пятидесяти квадратах…

Мать Федора ничего не ответила. Она предложила чаю и ушла на кухню, а Эльза Петровна осталась рассматривать настенное панно. Но я-то четко видел, что она уперлась взглядом в стену, покрытую ткаными обоями. В подтверждение моих слов она неуверенно протянула руку к обоям и осторожно попробовала их на ощупь. Голос хозяйки ее немного напугал, она отшатнулась и пошла на зов.

Мы резались в игры и ждали когда Эльза Петровна, насладившись чаем и конфетами, приступит к уроку музыки. У Федора в доме не было музыкальных инструментов, а Эльза Петровна ничего близко подобного к ним не приволокла. Через какое-то время мать Федора позвала нас на кухню и строгим голосом спросила:

– Федор, Эльза Петровна говорит, что у тебя проблемы с сольфеджио.

– Софеджи-о? – удивился Федор.

– Да, у него проблемы, – выдохнула Эльза Петровна.

– А что это такое, со-софе-джио?

– Федор, не придуривайся, – строго ответила мать.

– Мам, я точно не знаю про это, впервые слышу.

– Это наука о нотах, – поучительно сказала Эльза Петровна. – Этот предмет изучают все дети, Федор, но так получилось, что ты пропустил большинство занятий по музыке.

– Не так уж и много я пропустил… – Федор посмотрел на меня. – Артур, скажи, что я посещал уроки музыки. Попеременно взглянув то на Федора, то на его мать, то на Эльзу Петровну, я закивал головой.

– Но откуда ему знать, посещаешь ты уроки или нет? – вставила Эльза Петровна. – Твой друг и про себя-то мало что знает.

– Нет, я посещал занятия, – не сдавался Федор, он развернул коляску и выехал из кухни.

– Ты куда? – крикнула ему вслед мать. – Вернись, учитель пришел по твою душу, чтобы ты хорошо учился!

Но Федор ее не слушал, а я пошел за ним. Мы закрылись в комнате и долго не выходили. Мне самому было непонятно поведение Эльзы Петровны – и с чего это вдруг Федор стал неуспевающим по музыке? О предмете сольфеджио я тоже до сего момента ничего не слышал. До нас доходило шушуканье из кухни. По старому обыкновению я решил навострить уши и незаметно для себя оказался у приоткрытой двери кухни. Эльза Петровна что-то тараторила, безустанно говорила, смеялась, а хозяйка лишь изредка поддакивала и предлагала еще чаю.

– Ничего, мы сможем преодолеть отставание в предмете, я сегодня дам ему задание, чтобы он немного подучил его.

– Спасибо за заботу, а то сами знаете – в какой мы ситуации.

– Это мой долг помогать ребенку.

Моим ушам было не привыкать выслушивать скрытую угодливость Эльзы Петровны.

– Ой, я сразу не предложила вам, хотите рюмку коньяку?

– Французского?

– Нет, армянского, но он тоже неплох.

– Давайте, – без раздумий, но с некоторой досадой согласилась Эльза Петровна.

Я ушел. Федор, завидев меня, поинтересовался:

– Что там?

– Пьют коньяк.

– Это надолго.

Прошел еще один час. Эльза Петровна до комнаты Федора так и не дошла.

– Слушай, сходи туда, узнай – что они там так долго? – обратился ко мне Федор.

Я пошел, но вновь остановился у порога кухни. Разговор шел уже веселей, но, как и в первый раз, больше говорила Эльза Петровна. Ее голос звучал пискляво и небрежно. Через какое-то время настала тишина.

– Слушайте, миленькая моя, – промямлила Эльза Петровна, – я даже не знаю, как вам сказать… – Опять настала тишина. – Ну, я пришла к вам из-за большой проблемы…

– Федор что-то натворил? – взволновалась хозяйка.

– Нет. Дело… – Настала пауза. – Дело в том… я обращаюсь к вам как к подруге!

Опять пауза.

– Да, конечно…

– Милочка, у меня большие проблемы, и я хотела обратиться к вам за помощью…

Пауза.

– Даже не знаю, как…

– Нет, говорите, если что-то в моих силах – я готова помочь.

– Милочка, мне нужны деньги, – выпалила Эльза Петровна.

Обе сидевшие за столом дамы разом выдохнули.

– Сколько нужно?

– Совсем ничего, три тысячи.

– Совсем ничего, – язвительным тоном выговорила мать Федора.

– Я отдам, сразу отдам! – затараторила Эльза Петровна.

Хозяйка встала с места, я отскочил от двери, но тревога оказалось ложной.

– Вот вам полторы тысячи, можете их не отдавать.

– Нет, что вы, я обязательно отдам.

За дверью что-то зашуршало, я опять отскочил и вернулся к Федору. Мы услышали, как две женщины сухо попрощались, хлопнула дверь. Затем тетя Лена зашла к нам.

– Ну, где твоя училка, когда она будет мучить меня? – недовольным голосом выдавил из себя Федор.

Мать подошла к нему, погладила по голове, обняла за шею.

– Ну что, сорванцы, наигрались?

Федор угрюмо посмотрел на мать, а я покачал головой в стороны.

– Она больше не придет, все нормально, – прошептала она нам.

Глава шестнадцатая

Федор стал первоиспытателем многих технических новшеств. Он не только первым в классе научился скачивать пиратские копии игр, программы из Интернета, он также первым пришел в школу с сотовым телефоном. Эта была трубка немецкой компании Сименс с монохромным дисплеем. Но для того времени это был солидный аппарат. На перемене все мальчишки нашего класса, столпившись вокруг Федора, бережно передавали трубку из рук в руки, словно последний на Земле том Библии. Некоторым он даже разрешил позвонить на домашние номера, все охали и ахали, слыша голос родных в телефоне.

Федор не отключал телефон во время уроков, учителя, не скрывая восхищения, поначалу искренне удивлялись технической новинке, даже просили у него разрешения взглянуть на него. Это сейчас мобильным телефоном никого не удивишь, а тогда им, как и Интернетом в доме, могли обладать только обеспеченные люди. Каковым и являлся дядя Гена – это он сделал очередной подарок Федору и его маме, вручив каждому по телефону.

Им он и в самом деле был необходим. Федор нередко допоздна засиживался на крыльце школы в полном одиночестве, в ожидании приезда матери. А она не всегда приезжала вовремя. Однажды он основательно промок и сильно заболел. Стояла осень, он попросил старшеклассников, стоявших на крыльце, спустить его на асфальт. Они удовлетворили его просьбу. От томительного безделья он проехался несколько раз вокруг школы. Но тут пошел дождь, и на крыльце, как назло, никого не оказалось. Он сидел под дождем и безостановочно проклинал свою мать. Когда она приехала, на школьный двор уже опустилась темень. Мама извинилась, объяснив своему сыну, что ее задержали на работе, чему Федор не поверил.

Теперь он мог скоординировать свое время, сделав предварительный звонок маме. Имея огромную практическую пользу, одновременно телефон являлся элементом позерства. Поочередно во время перемены мы брали у Федора телефон, выходили в коридор и, состроив на лице важную гримасу, во всеуслышание делали вид, что с кем-то разговариваем. В реальности возможности звонить у нас не было – минуты разговора тогда стоили немалых денег. Зато мы на время стали самыми респектабельными ребятами в школе.

Наш пыл остудил один неприятный инцидент. В параллельном классе учился парень по имени Коля, кто-то называл его Коляном, но большинство ребят окликали Колом. Это подходило ему больше, – учился он не ахти, но главной исходящей от него проблемой был его задиристый характер. Задирал всех и вся, даже мог ударить и повалить на пол девчонку, ограничений он не делал. Его манеры часто становились предметом обсуждения на различных педагогических совещаниях, но дальше выговора и очередного вызова в школу матери ничего не шло. Отца у него не было. Зато в школе учился его старший брат, он был старше нас на два года, и Кол часто прикрывался им, когда его пытались призвать к ответу за очередную дурацкую выходку.

Очередной жертвой Кола и его возрастных дружков стали я и Федор. Окончились уроки, в ожидании тети Лены я выкатил Федора на крыльцо. Вдруг из школьной двери вальяжным ходом вышла целая шайка местных хулиганов. Кол был с ними. Они стояли в углу и осторожно, оглядываясь по сторонам, поочередно затягивались сигаретой. Мы старались не смотреть на них, делая вид, что не видим и не замечаем никого в округе. Прочитав на наших лицах волнение, Кол подошел к нам, размахивая в руке сигаретой.

– Слышь, как тебя там, – обратился он к Федору, – у тебя же телефон есть, дай зазырить.

Федор посмотрел на меня, он ждал моего одобрения, но я промолчал.

– Не бойся, я только посмотрю да вон, – он кивнул в сторону своих дружков, – пацанам покажу.

Федор достал телефон из кармана куртки и протянул его Колу. У того аж руки затряслись, отчего телефон чуть не выскользнул.

– Осторожно! – крикнул Федор.

– Не п…и, он уже мой! – Кол неприятно ощерился.

Крутя в руке аппарат, он, чуть подтанцовывая и мотая головой, вернулся к своим дружкам. Подойдя к брату, он первым делом похвастался незаконным приобретением.

– Крутой! Где схавал?

Кол кивнул в нашу сторону.

– У инвалида? Ты сбрендил?

Но тому было все равно, он играл кнопками и пытался кому-то позвонить.

Федор отдал мне портфель:

– На, держи! – Федор подъехал к своре, которая завороженно рассматривала телефон.

– Отдай! – обратился он к брату Кола, который держал в руке мобильный телефон.

– Ты на кого наехал, щегол?! – закричал брат Кола. Федор, намеренно или нет, действительно подножкой коляски наехал на него.

Он ударил Федора ногой по колену, удар получился сильным, я зажмурился и даже не мог представить, как мой друг смог выдержать столь неприятный удар. Коляска покачнулась, немного отъехала назад, но Федор не сдавался.

– Отдайте телефон, а то хуже будет! – процедил Федор.

– Хуже, ха-ха! – Кол засмеялся. – Ну и что ты мне сделаешь своими дохлыми культяпками… – Он снял с Федора вязаную шапку и бросил за парапет крыльца на асфальт. Я побежал за ней. Во мне все билось, я дрожал, а когда поднимался назад по лестнице, то ноги шли неохотно. До боли знакомое чувство. Я готов был орать, звать на помощь, вернуться за дверь школы, чтоб привлечь внимание учителей, побежать домой за родителями…

Но, пересилив себя, вернулся и протянул шапку Федору. Несмотря на нездоровый и уничижительный смех всей шайки над его беспомощностью, Федор не сдавался, пытаясь заехать коляской по ногам наших недоброжелателей. А если что-то у него получалось, те в ответ пинали его. Я не мог это вынести – заорал и замахнулся ранцем на брата Кола.

– Уроды, отстаньте от него!

– А это еще кто? – брат Кола немного отпрянул от меня, а когда мой портфель пролетел мимо его головы, пнул меня в живот. Я загнулся, стал задыхаться, упал на бетонное крыльцо. Последнее, что я увидел, как Кол берет за шиворот Федора и следом бросает на меня. В ушах загудело… Остальное я помнил смутно.

Федора подняли какие-то взрослые люди, меня тоже привели в чувство. Телефон тоже нашелся, он лежал на крыльце, а самих зачинщиков конфликта уже не было. Они исчезли. Затем подъехала мать Федора, отвезла нас домой. Федор молчал, он ничего не рассказывал ей, на все вопросы отвечал одно и то же: «Не помню». Она обратилась ко мне. Я тоже пролепетал ей что-то невнятное.

Позже подъехал дядя Гена. Я впервые ощутил, что такое мужской разговор по душам. Ему-то мы все рассказали. Он похвалил меня за то, что я заступился за друга. Я уже было возгордился, но дядя Гена быстро привел меня в чувство, пожурив за слабую физику. «Надо заниматься спортом», – дал он мне совет, поставив в пример некоего Батона.

Уже ближе к вечеру я познакомился с Батоном. Этот высокий крепкий парень был ростом с дядю Гену, но был моложе. Когда я узнал его возраст, то не поверил – он выглядел на лет двадцать пять. Здоровые руки, широченная спина, от него отдавало немеряной силой. Хотя на самом деле ему только недавно стукнуло шестнадцать лет, он учился в школе со спортивным уклоном, которую когда-то закончил дядя Гена. Чем только он ни занимался – борьбой, боксом, культуризмом. Федор уже давно водил с ним знакомство, Батон часто приходил к своей бабушке, которая жила на одной площадке с Федором.

Дядя Гена дал ему поручение, чтобы завтра он в компании своих товарищей-спортсменов пошел с нами в школу. Так оно и случилось. Мы были отомщены с лихвой, после этого к нам никто не придирался, хотя пару раз я с Колом чуть не сошелся в рукопашной, когда он пытался поколотить наших одноклассников. Таков был нрав Кола – бить тех, кто слабее его. Мы росли, у нас менялись игры, приоритеты, увлечения. Но после того случая на крыльце школы одно осталось неизменным – я и Федор стали действительно близкими друзьями.

На нас многие показывали пальцем, шушукались про нас, но уже не так, как в первый раз, когда Федор впервые показался в школе, а с уважением и толикой зависти. Федор стал настоящим королем, а за его троном всегда был я, его друг и советник, хотя некоторые школьные товарищи обзывали меня шутом. Но я не обижался, я знал, что они завидуют мне и нашей дружбе.

Глава семнадцатая

Как-то в гостях у Федора я застал странную старуху. С редкими зубами, седыми распущенными волосами под ярким оранжевым платком, она напоминала мне Бабу-Ягу из мира сказок. К маме Федора она обращалась очень вежливо: «Леночка». Леночка тоже не обижала старуху, старалась исполнить каждую ее прихоть. Поила чаем, наливала вина. Они раскидывали между собой карты, но не играли, а гадали. На что и на кого мы не знали, но догадывались. Нас с Федором это не заботило, нас волновал только компьютер, и изредка мы выходили на улицу, вернее, тетя Лена силой выгоняла нас туда.

Однажды, после очередной бесцельной прогулки, тетя Лена позвала Федора и меня на кухню, там, у стола, вновь сидела та самая старушка. Перед нами развернули коробку конфет и торт, налили чаю.

– Посиди на картах, – оскалившись редкими зубами, обратилась ко мне «Баба-Яга».

Такому взгляду отказать было невозможно. Присел на колоду карт. Через мгновение старуха небрежно оттолкнула меня, я соскочил. Искореженными от морщин руками, она поднесла колоду Федору, тот от неожиданности отпрянул.

– Сними!

Федор настороженно посмотрел на маму, она кивнула ему, затем правой рукой снял верхний слой колоды.

Старуха раскидала карты. Несмотря на заскорузлые руки, она умело ими действовала, руки летали по кухонному столу.

Мы с Федором недоуменным взглядом провожали проворные движения ее рук.

– Смотри-ка, а он будет ходить.

– Ходить? – хором переспросили Федор и его мать.

– Да.

– Не может быть! – вскрикнула тетя Лена.

– А что ты удивляешься, мама, я же говорил, что меня вылечат.

– Вылечат, но когда?

– Леночка, это будет не скоро, но к двадцати пяти годкам он обязательно поправится. Вот видишь карты… – медленным, размеренным голосом ответила старушка. – Вот видишь… – И она указала на карту с солнцем.

– Это и есть здоровье? – с содроганием в голосе произнесла тетя Лена.

– Это судьбоносная карта…

Посреди раскиданных по столу карт я вдруг заприметил карту с изображением смерти с косой. У меня проснулось неимоверное желание, чтобы Федор и тетя Лена обязательно отметили ее взглядом. Что мною двигало – любопытство или стремление предупредить друга об опасности, я не знал. Но эта карта четко говорила сама за себя.

– Баба Елизавета, это же смерть! – запричитала тетя Лена, прочитав мое желание.

– Она вышла первой, потом вышла карта с солнцем, она побила плохую судьбу, и сейчас я выну еще одну карту – последнюю, чтобы все сомнения твои, Леночка, рассеялись! – Она бросила ее на стол. Эта была карта с голубем.

Старуха выдохнула:

– Я же говорила, что у него все будет хорошо, эта карта мира.

Тетя Лена тоже выдохнула.

Но тут вмешался Федор:

– Я не хочу так долго ждать. Хочу знать, что со мной будет завтра, хотя бы в ближайшие полгода.

Старушка вопросительно взглянула на Федора, а потом на его маму.

– Баба Елизавета, еще раз погадайте на него, прошу… – попросила тетя Лена.

Та собрала карты, перемешала их, потом протянула Федору, тот опять снял колоду. Карты легли на стол тихо, без шелеста, все замерли.

– Кажется, будет у него дорога… – Это была карта с изображением колесницы, затем выпала карта с изображением солнца. – Дорога к счастью, к благополучию.

– Значит, я буду ходить через полгода?! – спросил Федор и требовательно взглянул на бабу Елизавету.

– У меня на сей счет сомнения, – возразила старуха.

– Это как, мам?

– Она все сейчас расскажет тебе, не торопись.

– Есть ли дорога к полному выздоровлению, – баба Елизавета вздохнула, – сказать трудно, так как вышла еще одна карта – обычная «пятерка черви». Это карта сомнений.

Федор ничего не ответил, он смотрел на мать и у него наворачивались слезы. Он захныкал:

– Мам… я… я… не хочу так долго ждать…

Тетя Лена прижала его к своей груди.

– Не плачь, мой котик, не все сразу…

– А ну, не плачь! – заорала баба Елизавета. От ее звонкого голоса все подпрыгнули.

Она завела руки за шею и сняла с себя небольшой деревянный крестик на веревке.

– Это – тебе. Никогда не снимай его, он будет беречь тебя от людей, от невзгод. – Старуха надела его на Федора.

– Скажи спасибо.

– Спасибо.

– Не плачь, слезы никогда к хорошему не приводят, только к печали, – твердым голосом сказала баба Елизавета. – А ты, Леночка, ходишь в церковь?

– Иногда… раньше чаще была, а теперь времени нет.

– Надо ходить, и Федора надо туда водить. – Баба Елизавета оглядела кухню. – У тебя даже иконы нет.

– Есть. В моей комнате.

– Они должны быть повсюду, а в первую очередь в комнате сына. Надо молиться постоянно, и тогда Бог услышит вас, а так Он только наблюдает за вами, за вашими безмолвными страданиями. Надо просить Его о помощи всегда и везде. И тогда Он вас услышит. Вы поняли меня?! – Она грозно воззрилась на мать и сына.

Оба в ответ закивали.

– Федор, люди не стоят даже твоего мизинца! – громко и пафосно обратилась она к нему и перекрестила его. – Запомни еще раз, Федор: никто и ничто не стоит твоего мизинца! – повторила она.