7 января 1946 г. Джеральд отметил свой двадцать первый день рождения и вступил в права наследника. Согласно завещанию отца, он получил три тысячи фунтов (что в пересчете на современные деньги превышает шестьдесят тысяч фунтов: достаточно солидно по любым временам). Вчерашний маменькин сыночек-нахлебник без копейки в кармане превратился в состоятельного человека.

Из Зоо уволился и занялся воплощением в жизнь следующего этапа своего намеченного продвижения к цели – решил отправиться в путешествие за дикими зверями. И для этого начал писать письма известным ловцам диких животных для зоопарков, предлагая им свои услуги. Он хотел принять участие в их экспедициях за собственный счет: чтобы набраться опыта. Но увы: второго любопытного и доброжелательного Джеффри Веверса среди них не оказалось. Никто не хотел связываться с новичком и нести за него ответственность. Их ответы походили один на другой – без уже имеющегося опыта таких путешествий они не могут взять его в свою экспедицию.

И тогда Джеральд решил потратить какую-то часть своих средств на собственную экспедицию. Ведь после этого он сможет вполне честно утверждать, что опыт у него уже есть и хотя бы один из этих великих профи не только возьмет его с собой, но еще и достойное жалованье предложит.

Теоретически все выглядело логично, и перспектива казалась весьма соблазнительной. Если, конечно, не начать заниматься скучными подсчетами – за сколько лет подобных путешествий он сможет скопить сумму, достаточную для организации собственного Зоо. Но они были не в натуре Джерри.

Тем более, международная ситуация для осуществления такого бизнеса была действительно подходящая. Война совсем остановила поставки новых животных для зоопарков, а многим они уже требовались для пополнения числа своих экспонатов. Особенно в дефиците были редкие, экзотические виды, изюминки Зоо, цены на которых сильно выросли.

Практика в Уипснейде дала ему важные практические навыки в избранной им профессии, основы того, как нужно грамотно обращаться с пойманными животными. Но это была лишь одна составляющая сложной комплексной профессии ловца диких зверей.

Вот интересно, давал ли он себе отчет в том, что для новичка путешествие в джунгли далекого континента с целью отлова животных с их последующей транспортировкой в Англию было практически непосильной задачей.

Сразу возникала куча вопросов. К кому обратиться за консультациями и разрешениями? И какими? Что нужно приобрести? Куда отправиться? Кого ловить? Сколько эта экспедиция будет стоить? Как всегда, систематически учиться времени у Джеральда опять не было, да и ситуация торопила. Сегодняшнее относительно небольшое число бюрократических препон после окончания войны возрастало с каждым днем.

С выбором места маршрута помогли воспоминания о путешествиях Айвена Сандерсона (Лесли на Корфу частенько притаскивал в дом популярные журналы с отрывками из его произведений «Сокровища животного мира», «Книга великих джунглей», а Джерри их тут же жадно проглатывал). Он всегда мечтал увидеть Африку, а Сандерсон подсказал ему выбор страны, являющейся мечтой любого охотника за животными. Это Британский Камерун, неразвитая и редко посещаемая территория, узкая полоска земли, протянувшаяся вдоль восточной границы Нигерии и отличающаяся удивительным разнообразием и растительного, и животного мира.

Приняв решение, куда отправиться, Джеральд занялся поисками ответов на другие, не менее сложные вопросы – когда, как, с кем и с чем ехать и за какой добычей. Надо отдать ему должное – несколько месяцев занимался разработкой конкретного плана экспедиции. Заграничные поездки в 1946 г. все еще оставались привилегией очень немногих путешественников.

Конкретной информации не хватало. Большую помощь Джеральду оказал английский натуралист Джон Йелланд, известный орнитолог. Он был вдвое старше Джеральда, но разделял его интересы и даже согласился отправиться с ним в экспедицию.

Если говорить откровенно, то это была откровенная авантюра, хотя и старательно подготовленная новичком по некоторым направлениям. Зато экономически не проработанная вообще. Но это его типичный подход, по подобным методикам станут потом осуществляться и другие проекты Даррелла.

Про первые путешествия Джеральда тоже можно писать много и интересно. Но лучше всего обратиться к самому ДМД, начав с его первой книги, а потом перейти к двум последующим. Повторюсь, не пожалеете. (С моей точки зрения, за редким исключением, качество его книг все-таки ухудшалось со временем и увеличением их количества.)

Боттинг обратил внимание на такую странность, оставшуюся для него загадкой: повествование о первых поездках ведется от лица профессионального ловца зверей. Его познания по части дикой фауны, его суждения, все это характеризует автора как человека многоопытного, всю жизнь посвятившего отлову диких зверей в самых далеких и жутких уголках земного шара.

Между тем, на момент написания этих книг Джеральду было лишь слегка за двадцать, а весь багаж его опыта должен был только складываться. Он же именно за ним поехал. И в процессе их написания (под давлением обстоятельств) я не нашел ни одного подтверждения того, что супруга-помощница Джеки активно подтаскивала ему справочники, пособия и т. п.

Но, в отличие от биографа, я попробую объяснить этот феномен – в процессе подготовки к экспедиции он несомненно перечитал всю литературу, которая могла иметь отношение к задуманному. В частности, и по фауне Британского Камеруна, и по воспоминанием путешественников, побывавших в этих местах. А его феноменальная память и богатое воображение позволяли ему представить себя в роли бывалого и опытного ловца. Оставалась привязать все это к конкретике, включить свой талант рассказчика – и рождается история, заставляющая читателей видеть все происходящее своими глазами. Природный талант, иначе не скажешь.

Труднее разобраться со второй загадкой – он же собирался организовать самостоятельно только одну поездку, а потом обратиться к профи и отправиться с ними на заработки. А вместо этого устроил себе целых три независимых ни от кого путешествия, пока полностью не истратил все свои деньги. Почему? Вот на этот вопрос у меня нет ответа. Могу только предположить – просто увлекся тем, что ему понравилось. Как ребенок, не задумываясь о будущем.

Первая семейная жизнь
Мучительное рождение и этапы становления великого писателя

Я начну ее описание с очень тяжелого момента (я бы назвал его одним из ключевых) в семейной жизни недавно образовавшейся молодой пары. Нерасчетливый молодожен Джеральд после трех путешествий, оказавшихся убыточными, истратил все наследство отца и уже сидел без гроша в кармане, без работы и каких-либо перспектив.

В зоопарки на приличные должности его не брали (вернее, ни на какие не хотели брать). Диплома по-прежнему не было, зато в зоологическом мире Англии он уже успел приобрести влиятельных врагов во главе с директором Лондонского Зоо Джорджем Кэнсдейлом, считающего его нахальным выскочкой, неучем и т. п. (вспомните, как удачно Джерри успел проскочить на практику при старом руководителе. А новый просто пришел в ярость, когда некто Даррелл вздумал указывать ему на недостатки в работе лондонского Зоо).

И на его сторону встали очень многие признанные зоологи, включая академически образованных джентльменов. Они крайне ревностно восприняли успехи экспедиций Джеральда – наглому мальчишке удавалось по чистой удаче завладеть некоторыми редкими и ценными экземплярами фауны. Ему пеняли за полное отсутствие профильного образования, за варварские методы ловли, за теоретическую неподкованность, за наглость и самоуверенность и т. д. Получилось, что теперь вход в этот зоологический мир для него стал еще более затруднительным. И меня не удивило, что и заработать нормально на продаже добычи ему просто не дали.

Другого занятия для себя (вне Зоо и путешествий за зверями) он не видел. И после отказа, полученного письменно от всех зоопарков Британского Содружества, куда он обращался, и отсутствия средств на новые поездки был уже готов отправляться хоть в Судан, хоть в Уганду работать обычным лесничим или смотрителем музея. Серьезно рассматривал эти варианты, но, на его и наше счастье, даже и с ними не сложилось.

И тогда со всем энтузиазмом молодой супруги за него взялась Джеки. Как она сама пишет: включила «режим пилы». К этому времени брат Лоренс (пока все еще начинающий писатель, только впоследствии ставший известным столпом английского модернизма) уже не в первый раз ткнул его носом в возможность (проверенную им на собственном опыте) быстренько срубить легких денег: «Напиши что-нибудь про животных, ты же знаешь эту тему. Англичане обожают такие книги».

Но первый шаг – он трудный самый. И вряд ли без постоянного прессинга со стороны Джеки он бы на него решился. И прессинга, и помощи, так как печатал Даррелл только двумя пальцами и с огромным числом ошибок (но он то хоть в школе не учился вообще, а я-то почему так много их леплю? А печатаю вообще одним пальцем), которые надо было находить, исправлять, заклеивать и т. п. И морально поддерживать постоянно сомневающегося в себе и не сильно любящего работать тюкальщика. А денег на машинистку, способную к расшифровке его письменных каракулей, не было вообще.

Когда Джеки вспоминает об этом периоде, остается только отдать должное ее энергии, упорству, уверенности в своих силах и вере в любимого пока человека. Они жили на два фунта в неделю, а у Джеральда опять обострилась приобретенная в Камеруне малярия. И так бы все и тянулось, если бы она не заставила его выбраться из кресла и не загнала за машинку (буквально пинками в задницу – ее слова). Со стонами и вздохами, перемежающимися периодами мрачного молчания и злобного ворчания, он начал писать текст своего первого рассказа для радио.

А в итоге смешная история о том, как он охотился за волосатой лягушкой, оказалась настолько хороша и в тему, что автора еще и пригласили выступить с ней на радио. А главное – хорошо заплатили! И воодушевленный Джеральд с новым вдохновением под дифирамбы жены (исполняемые регулярно, с большой порцией грубой лести – для такого великого добытчика денег ничего не жалко) засел за свою первую книгу. Вдохновения хватило ненадолго. Он громко проклинал тот день, когда сел за машинку. Сравнивал писательскую работу с чисткой обезьянника, отдавая предпочтение последнему. Подключилась даже мама, которая решила стимулировать любимого сыночка тремя фунтами в неделю, лишь бы он завершил работу.

В результате все-таки появилась первая книга «Перегруженный ковчег», к радости близких встреченная восторженно и читателями, и критиками. И гонорар за книгу помог разделаться с долгами, пригласить машинистку и на волне оптимизма выдать следующее увлекательное описание своих поездок, включающих еще и Британскую Гвиану (оказалось, что писать, а тем более диктовать в миллион раз легче, чем тыкать в машинку двумя пальцами; как жаль, что я не могу себе это позволить). Ну и с оптимизмом взглянуть в будущее – ну, например, начать планировать следующие поездки.

А тут еще будущим читателям повезло, хотя вряд ли сначала так можно было расценивать заболевание Джеральда желтухой. Закрытый по этому поводу от всех контактов на карантин в своей комнате, лишившийся ежедневной порции алкоголя, посаженный на диету из паровой рыбы и сухариков, Даррелл разозлился на весь мир. И от такой гнусной реальности погрузился в воспоминания своего волшебного детства на Корфу. Вот так и сложились предпосылки для составления в уме детального и обстоятельно продуманного плана своего будущего бестселлера. Это была единственная книга в его первой семейной жизни, которую он творил с удовольствием и любовью.

Выздоровев и переехав в родовое гнездо в Борнмуте, он сразу полностью погрузился в работу и за 6 недель непрерывного труда перенес на бумагу все накопившееся в памяти за время вынужденного отшельничества. Это был труд подвижника, и близкие стали уже бояться за его здоровье. Когда он закончил книгу, то был близок к полному истощению. Название «Моя семья и другие звери» он придумал только в последний момент, и это был финальный штрих подлинного мастера. Только два месяца отдыха на островах Силли около Корнуолла в обществе все той же Джеки вернули его к полноценной жизни.

И если после появления первых книг количество его поклонников в разы превысило количество недоброжелателей, то после этой оно возросло многократно. Более того, он не мог даже представить ожидающий его успех, в том числе и финансовый. Но принял, как должное. Казалось бы, жизнь наладилась окончательно?

Финансовая, для семьи – несомненно. Но не для внутреннего состояния Джеральда. Чем больше он задумывался о перспективе своих дальнейших действий, тем бессмысленнее они ему казались. Опять ехать ловить живых свободных существ, чтобы их продавать? Его будут дурить владельцы Зоо, а пойманные им создания потом будут сидеть в клетках и приносить им прибыль. Разве к такой цели он стремился? Наивная мечта заработать таким путем необходимый капитал на свой Зоопарк растаяла, как дым.

В таком состоянии духа он и отправился в третью экспедицию в Камерун (1955–56 гг.), официально снова за зверями, но скорее за материалом для новой книги. На этот раз с супругой и секретаршей. Но ничего его не радовало, подсознательно он не хотел возвращаться туда, где ему было хорошо ранее, но больше так уже не будет, и он понимал почему. Даже возможная встреча с Фоном его не привлекала. Ему казалось, что повторить счастливое прошлое у него больше не получится. Начал пить больше обычного, впал в депрессию, стал ворчлив и раздражителен. Никуда не хотел выезжать из прибрежного поселения Мамфе, климат которого женщины переносили с трудом.

И тут, по словам Джеки, именно она опять спасла ситуацию, подсказав ему выход. Напомнила о мечтах, которыми он делился с ней во время их первого совместного городского выхода. Куда бы вы думали? Естественно, в зоопарк. В Бель Вью, где он временно содержал коллекцию своих привезенных животных. И, надо отметить, это был очень удачный выбор места прогулки для ухажера. Именно там она впервые увидела иного Джеральда, заботливого, умелого и любящего своих питомцев. И уже по-другому, серьезно начала прислушиваться к его словам. А он, как всегда, красочно и очень убедительно описывал ей свою мечту:

– Надо создавать свой Зоопарк, вернее некий Зоо-питомник, причем принципиально отличный от существующих. Который будет предназначен не столько развлечению посетителей, а их просвещению. А, главное, для разведения исчезающих видов животных. Ради сохранения их на нашей планете. Но придется делать это в два этапа – сначала завести Зоо для посетителей в целях заработка денег, а потом уже организовать на его базе научный центр.

– Ну да, – продолжала внушать ему Джеки. – Ты сейчас не в себе, так как понял, что прежний план не годится, ловлей зверей денег на Зоо не заработать. Но, Джерри, теперь же у тебя появился иной источник финансирования. За твои книги начали платить хорошие деньги, а значит можно больше не продавать пойманных животных. Под будущие доходы от авторских гонораров получить в кредит необходимую начальную сумму и сразу создать свой зоопарк! И всю пойманную добычу доставить прямо туда. И начать это делать прямо с этой поездки. Ну и заодно получить новые впечатления для следующей книги, а значит и источник будущих доходов.

И впечатлительный Джеральд не только из депрессии вышел и к жизни возродился: можно сказать, просто воспарил, увидев свет в конце туннеля!

И уже с совсем иным настроением отправился в Бафут, где радостно был встречен Фоном, очень довольным встречей. Ведь именно этот человек, так пришедшийся ему по душе, сделал его книжным героем, ставшим знаменитым на всю Африку. Опять дружеские пьянки и коллективные танцы, включившие еще и парное выступление – в исполнении Фона и Джеки. В ходе которого ее несколько раз приходилось выпутывать из развевающихся королевских одежд.

(Такой же национальный наряд был подарен Джеральду при отъезде и однажды очень пригодился ему на Джерси. На званный бал по случаю годовщины Фонда в 1966 г. он явился одетый в наряд Фона, сбрив бороду и загримировав красками руки и лицо под африканца, чем и произвел настоящий фурор.)

Опять наплыв животных и знакомые многочисленные повседневные рабочие проблемы: как их разместить, сохранить и довезти до дому в целости и сохранности. Но теперь этим руководил и с энтузиазмом занимался уже другой Джеральд, работающий на себя и считающий, что эта коллекция станет основой его собственного Зоопарка. Вы уже получили представление о характере его энергичной супруги? Пришло время подробнее остановиться и на начале их семейной жизни. Но для этого сначала немножко коснемся своеобразного характера Джерри.

Личная жизнь до женитьбы и после

Как он уверял сам, через всю жизнь пронес любовь только к животным, к выпивке и к женщинам. Именно в такой последовательности, однако начнем с конца.

В зрелые годы им было рассказано столько удивительных историй о своих любовных приключениях в юности и молодости, что у слушателей могло сложиться впечатление, что они представляли собой одну непрерывную оргию. Это, разумеется, было не так. Но богатое воображение – не остановить: оказывается все началось еще на Корфу, где с помощью местной крестьянской девчонки он, якобы, познал секс (иногда ДМД все-таки чуть понижал планку – только «прелюдию к сексу»). За этим вступлением шло описание его романтических приключений в школе верховой езды и в зоопарке Уинстеда. Джеки потом написала, что уставала от этой серии рассказов уже на стадии описания встреч с молодыми пастушками и уходила. Дальше слушать не могла.

Отнесем все это на причуды ложной памяти. Особенно начало. Все-таки Греция – страна восточная с определенными условностями и достаточно суровыми традициями. А тут такие вакханалии с мальчишкой – мне тоже совсем не верится.

Перейдем к английскому периоду: по мнению окружающих, Джерри был симпатичным молодым человеком с привлекательным, открытым лицом и подкупающими манерами. По мере взросления развивалось и редкое обаяние его индивидуальности (харизма) в сочетании с хорошо подвешенным языком. Не мудрено, что достаточно рано он уже стал считать себя покорителем женских сердец и приобрел привычку флиртовать со всеми особями женского пола, находящимися поблизости. Не пропускал никого, а вдруг? Вот и обзавелся репутацией дамского угодника. Причем в своих связях с женщинами был довольно неразборчив (мягко выражаясь). Пользовался тем, что умел пробуждать в них интерес к собственной неординарной персоне. Знал об этом, но в воспоминаниях кокетничал:

– Да, я всегда умел привлекать женщин, но, надеюсь, никогда не пользовался этим, разумеется, за исключением тех случаев, когда хотел их соблазнить.

Предпочитал женскую компанию мужской, хотя добавлял, что общество животных все-таки доставляет ему большее удовольствие.

– Животные прямолинейны и честны, – писал он. – У них нет претензий. Они не изображают из себя Господа Бога. Они не притворяются разумными и не шляются по вечеринкам.

И хотя Джеральд считал себя опытным соблазнителем, ему действительно никогда не был свойственен вульгарный цинизм. Сам процесс «охмурения» был ему интереснее результата.

По мнению его сестры Марго, прекрасно знавшей семейство изнутри, «он несколько преувеличивал свои сексуальные наклонности. Ему было очень далеко до Ларри. Хотя он часто рассуждал о своей сексуальности, все его проделки были ближе к невинному флирту. Я бы сказала, что Джерри был более ориентирован на общество матери, чем на поиски сексуальной партнерши. Ему просто не нравилось быть в одиночестве. Он всегда любил, когда рядом с ним была женщина, пусть даже она просто мешалась на кухне».

В старости Джеральд (в тех случаях, когда не ударялся в любовные воспоминания) подтверждал ее слова:

– Секс меня не слишком интересовал и занимал, поскольку у меня было много других увлечений. Если ничего не выходило, я не комплексовал.

Кроме мифических подвигов на Корфу, любил также вспоминать бесцельное, но идиллическое времяпрепровождение (работой это назвать язык не поворачивается) на конной ферме. Это было что-то типа ностальгии с примесью романтической мифомании. В его воспоминаниях на ферму приезжали только привлекательные и раскрепощенные женщины. А тут их встречал он, их будущий тренер, тоже привлекательный и раскрепощенный. Вот любовные приключения, якобы, и свершались сами собой и протекали как будто в ином мире, далеком от повседневной жизни, от домашних и семейных обязанностей. А что касается невинной простушки с фермы, то он только объяснялся ей в вечной любви и даже без поцелуев. Наверное, с целью тренировки искусства флирта или спортивного интереса?

Вот так и отшлифовывал свои способности, а потом (как я уже отмечал выше) привык флиртовать со всеми, кто оказывался рядом, ну а дальше… как получится. Но, по собственному мнению, головы никогда не терял (так ему представлялось потом, но на практике получалось совсем наоборот – просто плыл по течению). Пара его романов со случайными знакомыми дамами тянулась довольно долго, они даже жили вместе, но речь о женитьбе не возникала. И знаете почему? Его спутницы успевали самоустраниться раньше, что не сильно его и расстраивало.

А вот отношения с Джеки (Жаклин Соня Рэйсен Уолфенден) все развивались совершенно по-другому. Первый раз Джеральд ее увидел в маленькой отцовской гостинице и (по его словам) она сразу ему понравилась, хотя совсем не соответствовала стандартному типу его белокурых упитанных подружек с большими голубыми глазами, которых его мама называла коровами. Была худенькой брюнеткой 19 лет, уверенной в себе, практичной и приземленной, и по всем вопросам имела собственное мнение. Собиралась продолжить обучение вокалу и стать оперной певицей, причем действительно имела для этого хорошие данные. Даррелл с первого взгляда ей совершенно не понравился. Ненароком, слушая разговоры о нем девиц из кордебалета, тоже проживающих в их отеле, она насмешливо прозвала Джерри «петухом в курятнике» и «светским львом».

В чем-то была права, поскольку Джеральд любил пускать пыль в глаза, пытаясь жить на широкую ногу, даже когда денег у него на это не было. Этакий денди-гусар – всегда не против промочить горло и поволочиться за дамой. При этом абсолютно непрактичный, весь в маму. Только что подтвердивший это на практике: научился прекрасно обходиться со зверями, ловить, содержать, бережно транспортировать, но только – не продавать с выгодой.

Зато от природы обладающий тремя неотразимыми качествами: харизмой, обаянием и юмором. Да, обязательно надо упомянуть еще три врожденных таланта, впоследствии ярко проявившихся и очень пригодившихся: талантливого рассказчика, рисовальщика и писателя. И добавить его прекрасную память.

Два года он обхаживал Джеки всеми возможными способами (практически без денег, поэтому непростое это было занятие). Познакомил со своими зверями (сначала), со своей семьей (потом и с опаской), которой она понравилась, особенно маме. Задорная, миленькая, худенькая, с характером и совсем не похожая на прежних флегматичных сексапильных подружек.

На период ухаживания Джеральд погрузился в моногамную любовь (по его словам, в которые сам верил). По-видимому, для него некоторые интрижки в этот период были просто не в счет. Ведь флиртовал он (смотри выше) почти автоматически.

И, наконец, наш герой добил девушку. Достигнув совершеннолетия, против воли отца она ушла из семьи без единого фунта приданого, навсегда порвав все связи с родственниками. Ушла для того, чтобы выйти замуж за человека без денег и работы. Без своего жилья и ясных перспектив (лучше сказать, их полного отсутствия) в жизни. Что это было: морок, падение в любовь?

А вот у Джеральда, по моему мнению, сработал природный инстинкт самосохранения: каким-то образом он понял, что Джеки – это его уникальный шанс для выживания в окружающей враждебной действительности, совсем не напоминающей атмосферу Корфу. И он доверил свою судьбу женщине, являющейся его полной противоположностью. И, как оказалось, не ошибся. Ну и любовь, конечно, сыграла свою роль, а как же без нее? (По его утверждениям, в жизни «по-настоящему» он любил только трех женщин: маму, Джеки и Ли).

Что было дальше, вы уже прочитали выше. Если бы не усилия худенькой, но полной целенаправленной энергии Джеки, мир, наверное, никогда бы не узнал писателя Джеральда Даррелла. Без ее силы воли и упорства он вряд ли бы смог реализовать свой огромный природный потенциал.

Ну а вот ей своим профессиональным будущим пришлось пожертвовать. Оперная певица умерла, не родившись. Зато она стала секретаршей, экономкой, сиделкой, домо- и зоо-управительницей и т. п. и т. д. для Джеральда. И тянула этот воз до тех пор, пока у нее хватало терпения.

Что бы с ним стало в случае иного развития событий? Возможно, спивался бы медленно, но верно, и закончил как Лесли, умерший в пабе от остановки сердца. Хотя кто его знает, вся семья у них была пьющая и сильно закаленная в этом плане. Сумел же старший брат Лоренс стать известным писателем, пьянствуя регулярно и сменив несколько жен. (Одно принципиальное отличие – Ларри любил писать и творил с удовольствием. Его не надо было заставлять этим заниматься.)

Семейная жизнь молодоженов из нищеты перешла в режим финансового благополучия. Однако характеры у обоих были непростые, да и их природная ирландская вспыльчивость не способствовала мирному обсуждению разногласий. Уже во время третьей экспедиции в Камерун началось охлаждение отношений, ставшее заметным даже для окружающих. Об этом вы тоже уже читали выше, и опять Джеки сумела преодолеть этот кризис и вывести Джеральда на новую орбиту, возродив его же старую мечту – создание своего Зоо.

На этот раз энтузиазма ему хватило надолго. И очень вовремя, потому что сначала все шло плохо и неудачно. Привезенные звери второй год продолжали ютиться в клетках на задворках жилища сестры. Зоологический мир Британии отказался помогать с поисками места для личного зоопарка. Собственные усилия после долгих переговоров с властями Борнмута, а потом и маленького Пула, оказались безрезультатными. А время шло, и что делать со зверинцем, приютившемся в садике у Марго, было абсолютно неясно. Как и где продолжать поиски – тоже. А тут еще поездка в Южную Америку, мало поспособствующая налаживанию отношений.

Первые угрозы Джекки по поводу развода, еще достаточно несерьезные, прозвучали сгоряча. Вынужденное расставание отодвинуло надвигающуюся прямую размолвку (травмировав голову в автомобильной аварии Джеки пришлось уехать из Буэнос-Айреса в Лондон) и на расстоянии, казалось, любовь опять вернулась (прочитайте письмо Джеральда из Аргентины – приведено дальше по тексту).

Из Южной Америки ДМД вернулся ко всем английским проблемам (и супруге) только весной, и тут им наконец-то повезло с находкой отличного места для зоопарка (идея забыть про Англию и обратить внимание на Нормандские острова опять же принадлежала Джеки). И именно во время обсуждения этой проблемы с его приятелем в Лондоне вдруг случайно всплыла фигура майора Фрезера, коренного джерсийца, который там знал все и лучше, чем кто-либо, мог им посодействовать в поисках подходящего места для Зоопарка.

События (после двухлетнего застоя) начали развиваться стремительно – за полтора часа после приезда на остров вопрос был уже практически решен. И знаете, где они нашли идеальное место? В старинном, в достаточной степени заброшенном поместье Огр, которое майору Фрезеру и принадлежало. Его каменные стены и арка 16 века отлично смотрелись на фоне дубовых и каштановых рощ, и Даррелл сразу представил себе, как прекрасно сюда впишется его Зоо.

А самое главное – хозяева соглашались сдать поместье в аренду. Это было принципиально необходимо, так как его покупку Дарреллы вообще бы не потянули. Даже на аренду пришлось брать кредит (20 тыс. фунтов с большим трудом выдал издатель под будущие книги). И был составлен план их написания, так что новоиспеченного владельца зоопарка мог теперь спасти только тяжкий и нелюбимый им писательский труд. Единственный реальный источник будущей прибыли. Таким образом, весной 1959 г. детская идефикс Джерри свершилась: он почти приобрел желанную и дорогую игрушку! Которую, правда, еще надо было из мечты превратить в действительность. (Прямо как в нашей советской песне: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью».) С этого момента и началась великая эпопея островного Ковчега.