– Я привез вас к месту назначения. Я не могу выбросить желтый флажок, как это делают на железной дороге, но могу просигналить трижды. – Видимо от сытости водитель был в приподнятом настроении – Он трижды нажал на клаксон.

– Сколько ты весишь, Джафар? – Вдруг спросил Элрой воина Кали. Джафар улыбнувшись, снова покачал головой.

– Сколько весит заточка моей навахи, инспектор? Любовь твоей девушки? Зерно в плоде, который ты съел? Оно меньше макового семени, но, может быть, из него вырастет дерево и спасет от голода многих.

– Мы из разных миров, и нам трудно понимать друг – друга. Если ты хочешь получить правильный ответ – задай правильный вопрос. – Элрой потер переносицу. Он устал. Голова раскалывалась от боли и от попыток понять происходящее.

– Да, я оговорился. Я про твое тело. – Он сделал неопределенный жест правой свободной рукой. Пока ты не в четках Кали. Мне нужно знать массу твоего тела. – Джафар удивленно вскинул брови.

– Это просто – Ответил Элрой. – Осколки миров имеют массу. Чем она больше – тем дольше они не изменят своей сути и назначения, мне не хочется завтра проснуться рыбкой Гуппи в чьем ни – будь аквариуме.

– Если оно наступит – это Завтра, конечно – Элрой постучал кулаком в переборку кабины водителя

– Джон! Вылезай! Мы никуда больше не едем. Сегодня ты спишь у меня.

– Инспектор вяжет бревна в бушующем океане, для того, чтобы вода не скрыла его с головой. – Он согласно качнул головой.

– Возможно, ты и прав, инспектор. Эту ночь я проведу у порога твоих дверей, и не буду прятаться в череп на четках.

Они выбрались из автобуса и вчетвером поднялись на четвертый этаж.

Элрой вкрутил до конца пыльную лампочку под самым потолком, поскольку ни один выключатель в доме не работал, и внимательно осмотрел порог у входа в свою квартиру.

Одного приключения со «стеклом» ему уже хватило.

Вставил ключ в замочную скважину и со скрипом открыл входную дверь.

– Добро пожаловать, господа. Это не палас-отель, но как ни – будь, разместимся

# # #

Элрой проснулся от воплей своего водителя.

Тот прыгал перед окном квартиры, за которым бушевало оранжевое пламя.

– Пожа-а-а-ар! Кричал он, срывая голос – Тыкал пальцем в стекло и умоляюще смотрел на Элроя. Элрой приподнялся на локте и осмотрел квартиру. Ничего не изменилось.

Эльза спала рядом, сладко причмокивая алыми губами.

Джафар сидел у порога, сложив ноги в позу, лотоса и выстругивал из обломка ножки стула фигурку своей богини.

– Ты пропустил фазу рыбки Гуппи, инспектор. И вот почему. – Он натужно дунул на поделку, выдувая мелкую стружку, и продолжил.

– Ты спал на моих четках, и они сложились в причальный знак на твоей спине. Ковчег пламени теперь ищет тебя, а не треугольник из камней у прибоя рядом с Домом на Берегу. Хотя… Возможно, аквариум все еще ждет тебя на пляже.

Элрой указал взглядом на Эльзу. Джафар кивнул головой.

– Я дал ей выпить макового настоя. Она будет спать. С водителем разбирайся сам.

Элрой поднялся на ноги, и тяжелым ударом в челюсть обездвижил вопящего Джона.

Джафар в удивлении остановил свою работу.

– А ты неплох, инспектор. Я бы попытался его успокоить иным способом, и потратил гораздо больше времени. – Он снова вернулся к фигурке Кали, словно это было для него всем делом его жизни.

– Если ты хочешь поговорить с Ноем – просто открой окно. Я бы не стал выходить из дома.

Элрой подошел к умывальнику и бросил несколько горстей воды в лицо. Жестко растерся полотенцем и неловко прыгая, стал забираться в форменную одежду.

– Ему все равно, голый ты или нет – Не отрываясь от работы, проговорил Джафар. – Элрой все-таки оделся. Посмотрел на фуражку, висящую на вешалке, пистолет и плащ. Вряд ли из этого всего ему, что – либо понадобится для беседы, как и журналы для записей, и карандаши.

Он со скрежетом, не заботясь ни о спокойствии сна Эльзы, ни глубине обморока Джона придвинул к окну стол.

Повернул ржавую скобу и открыл створки настежь.

Он ожидал чего-то похожего на удар жара пламени, как это обычно бывает, когда открываешь топку большой печи.

Видимо, его идея с некоторыми островками «реальностей» имела место быть.

Пламя «лизало» некую границу, которую определяла рама открытого окна.

«Стекло» – вспомнил Элрой. Теперь он этому стеклу был благодарен. В какой-то степени.

– Увы, инспектор, но ты запер не все двери – Услышал Элрой спокойный голос Джафара.

В небольшом зеркале, глядя в которое он только, что умывался, отражался уголок распахнутого окна.

– Подходя к зеркалу, ты видишь целым мир, но его там нет – Вспомнил он слова Апостола.

– Теперь – похоже – есть. – Зло проговорил Элрой.

В комнату протекала плотная, словно туго стянутый канат, струя пламени. Она была похожа на змею, и не спеша приближалась к Элрою.

Элрой понял, что «Этот» огонь заливать водой, или гасить иным способом было бессмысленно.

Он придвинул еще один стул к столу – так, что ты на него можно было сесть.

То, что Ной примет облик человека, пусть и не очень обыкновенного – было самым простым ответом на вопрос, что же будет дальше.

Жгут добрался до стула и быстро оформился именно в фигуру человека, почему то темного, а не огненного цвета.

По структуре материал напоминал обожженную глину, или что-то похожее на керамику.

Она кололась при движениях Спасителя, но тут – же зарастала зигзагами в пламени новой «кожей».

Ной присел на стул, и глазами, больше похожими на не остывшие отливки из стали пристально посмотрел на Элроя.

– Ты отрекся от земли.

– Ты отрекся от небес.

– Я принес тебе пламя, но ты, наверное, и от него ты отречешься тоже…

– Что же ты хочешь?

– Все! – Неожиданно для себя ответил Элрой – Воду в стакане! Огонь в лампе! Небо над головой! Землю под ногами!

Джафар у порога присвистнул и остановил свою работу по вырезанию фигурки богини.

– А ты не дурак, инспектор. – Негромко проговорил он. – Я бы попросил приподнять оклад и новый зонт, твой давно пора выбрасывать.

– Он кто? – Кивнул Ной в сторону Джафара.

– Советник – улыбнулся Элрой.

– Кали заберет его себе. – Выпрямился Спаситель – Ты останешься один.

– У меня останется Эльза, Ной. Что имеешь ты, кроме власти над огнем?

– Бессмертие, Элрой. Я могу подарить его и тебе.

– Мало? – Элрой замолчал. Подумав пару секунд, проговорил в пол-голоса.

– Большое зеркало. Белое платье для Эльзы и, чтобы мы держались в нем за руки.

Ной замолчал. Сидел неподвижно, словно нефритовая статуя.

– У меня нет белых платьев – Вдруг, проговорил он.

– Тогда у тебя нет ничего! – Разозлился Элрой.

Ной прожег пальцем столешницу знаком аккадского символа чистой чаши, который Элрой увидел на странном фото Эльзы. Это была просто нижняя часть полуокружности.

– Тогда тебе нужен билет в первый вагон, инспектор. У Эльзы он уже есть. – Он поднялся на ноги и снова стал превращаться в толстую пламенную «змею».

– Отступник носит желтую соломенную круглую шляпу. Так ты сможешь отличить его от остальных.

– Это все, что я могу сделать для тебя. – Он протиснулся в отражение кусочка окна в зеркале и пропал.

Пламя за окном стало гаснуть.

Снова пошел Дождь, струи воды протекли на подоконник и Элрой силой закрыл створки, повернул рукоять замка.

Джафар снова сильно дунул на поделку, убирая мелкую стружку, и проговорил.

– Осталась Гуппи и ежедневный корм, который еще один Ной будет сыпать тебе сверху и, улыбаясь стучать по стеклу, чтобы ты радостно шевельнул хвостом.

– Как тебе? – Он показал искусно вырезанную фигурку своей богини.

– Наверное, она горит не хуже ножки моего стула, Джафар. – Проговорил Элрой и тяжко опустился на постель, на которой спала Эльза. Привычно коснулся ее лба губами, проверяя температуру. Все было в порядке.

Ему вдруг вспомнилось одно из посещений странных заведений, в которых держали тех, кто не подпадал в своем поведении под инструкции и протоколы.

Молодой парень поставил на подоконник засохший кактус и в ладонях носил воду, изредка его поливая.

На вопрос Элроя – зачем он это делает. Парень ответил очень просто.

– Я один. Хотя бы о ком то мне нужно заботиться.

Тогда Элрою с его портфелем, полным исписанных журналов, он показался круглым идиотом.

Но, почему, то не теперь.

– Ты меня обидел, инспектор. – Капризно проговорил Джафар, с удовольствием, рассматривая свою работу.

– А ты испортил мне стул.

На полу заворочался, приходящий в сознание водитель и сразу зазвонил телефон.

– Твой мир никак не отпускает тебя, Элрой – Джафар поднялся на ноги, и с удовольствием пристроил фигурку Кали на шкафу.

– Почему – билет, Джафар? – Воин Кали вновь стал серьезным. Сложил свой огромный страшный сарацинский нож, и спрятал его внутри свой одежды.

– У того, что есть вагоны и билеты – обычно бывают колеса, инспектор. – Он глубоко вздохнул.

– Возможно – Отступник – хозяин этой колымаги, и так его называют потому, что ему нужно, что-то особенное, или наоборот – совершенно обычное.

– Прости, но я не слишком понимаю ваших богов. – Он собрал складки на смуглом лбу.

– Скорее всего, мы найдем его у причального знака на пляже. – Он склонил голову на бок.

– Тебе дарить новый зонт, инспектор? За пару дней Дождя ты испортишь свою форменную фуражку, а новую тебе вряд ли выдадут. Этот мир развалиться скорее, чем кто-то ее пошьет.

– Поедем все вместе – Проговорил Элрой. Он поднял трубку истошно верещащего телефона.

– Это вы? Элрой?

– Нет, это моя бабушка – Грубо пошутил инспектор.

– Ах… – Раздался в трубке облегченный вздох.

– Так быстро все меняется. У меня есть для новости. Возможно, они вам будут интересны. Вы сможете ко мне подъехать? – Элрой зажал микрофон трубки, и привычно посмотрел на полки буфета. Они были пусты.

Отрыл двери небольшого шкафа, в который сложил подарки Джафара.

Положил в карман два больших плода и выпрямился.

– Да, обязательно, Апостол мы едем. Только… – Он нахмурился.

– Ты выходил из комнаты.

– Нет, не выходил. – Удивленно ответил Апостол.

– Хорошо. – Элрой положил трубку на рычаг, когда они доберутся до его жилища – было неясно.

То, что «осколки» искажаются, он уже видел. Вряд ли, что изменилось с приходом еще одного из властелинов стихий.

Возможно, теперь до Апостола придется добираться два часа, возможно, он окажется у порога.

– Мужчины! – Вдруг раздался грозный окрик с постели. – Вы дадите мне умыться и одеться?

«Мужчины», включая, едва стоящего на ногах Джона, мгновенно выстроились в шеренгу и повернулись лицом к дверям.

– И пришел Ной к Господу и сказал тот – возьми каждой твари по паре… – Пробормотал Элрой.

– Ты о чем? – повернулся к нему Джафар.

– Библию переписывали тысячи раз. Я уже перестал понимать, что значит эта фраза.

– Я вашу Библию никогда не понимал – можешь успокоиться. Кстати – пусть Эльза не забудет мои четки.

– И фигурку Кали с моего шкафа, ты забыл вырезать ей уши. – Съязвил Элрой.

– Тогда я отломаю вторую ножку у твоего стула. – Глубокомысленно изрек Джафар – Моей навахе нужна работа. Тем более – ошибки лучше исправлять сразу, потом они перестают казаться ошибками.

– Я готова! – Громко объявила Эльза, в спины своих товарищей – Мы же куда-то едем!

– Хотелось бы – Пробормотал Элрой и повернулся.

Да. У него был повод обернуться. Эльза сияла красотой, молодостью и теперь Элрой понимал, что хотела она увидеть и запомнить в зеркале, и почему ей так хотелось белое платье.

– А мне фрак, галстук-бабочку – Элрой вздохнул – И в нагрудный карман какой ни – будь цветочек.

– Тебя спросят – Умеешь ли ты метать икру – Проговорил Джафар.

– Икру мечут самки

Джафар поморщился, и вдруг выставил перед собой кулак, взглядом предлагая Элрою сделать то же самое. Элрой выставил сжатые пальцы перед собой.

– Раз, два, три – Проговорил Джафар и выбросил два. Элрой на счет «три» выбросил два пальца тоже.

– Это не эстетично, Джафар. – Пробурчал он.

– Еще менее эстетично – поливать икру молоками вместо того, чтобы целоваться с самками. – Он посмотрел на Эльзу и завистливо вздохнул.

– Так мы едем? – Вклинился в разговор Джон. Элрой подошел к вешалке. Надел форменную фуражку, накинул портупею с пистолетом, плащ. Взял, конечно – же, забытые Эльзой четки с постели.

Джафар покачал головой.

– Если, ты в следующий раз забудешь меня в клозете, инспектор – я перестану тебя любить.

Элрой подошел к входным дверям и открыл их ударом ноги, сразу нараспашку, вовсю ширь дверного проема. Ему надоело «пробираться» через рассыпающийся мир. Очень хотелось, сесть, во что-то похожее на бульдозер, с огромным стальным «ножом».

– Ехать прямо, и никуда не сворачивать – Пробормотал он.

Джон обогнул топчущихся пассажиров, и дробно застучал по лестнице стоптанными сапогами.

Его автобус нужно было еще завести. На это требовалось, какое-то время.

Джафар пошел первым.

Мельком глянул на то, что Элрой и Эльза все-таки связали руки четками, и с удовлетворением кивнул головой.

– А почему ты называешь своего друга Апостолом, инспектор? – Спросил Джафар, осторожно спускаясь по лестнице. Откуда он это узнал – Элрою уже было все равно.

Он держал свою девушку за руку – остальное казалось ему уже совершенно не важным.

– Апостолами называют тех, кто пытается объяснить простолюдинам то, что сказал Господь.

– Он пытается это делать. Только я не особо его понимаю.

– У нас тоже есть мастера. Это люди, которые рассказывают всем, что имел в виду «просветленный» когда кричал, требуя еды. Они тоже Апостолы?

– В нашей медицине «просветление» квалифицируется как эндрофинный психоз.

– Человека, который не может самостоятельно вытереть зад «просветленным» я бы – не назвал. Поэтому мне не понравились ваши «ашрамы», Джафар. Они больше похожи на лепрозории.

– И я до сих пор не могу ответить себе на вопрос – зачем Господу борода и зубы, если он не ест, не пьет и не зябнет. Он же создал нас по своему образу и подобию.

– Тебе давно пора перестать задаваться лишними вопросами, инспектор. Зачем, кому и почему должны были исчезнуть уже вчера, когда тебе предлагали бессмертие.

– Тут ты прав. – Договорил Элрой, и они вышли к автобусу, который неожиданно стоял рядом с подъездом. Фырчал дымным двигателем, а Джон даже успел открыть дверь в металлический фургон за кабиной.

Элрой Джафар и Эльза забрались внутрь и устроились на стареньких кожаных сидениях. Джон сел в кабину. Элрой привычно бросил свою фуражку на сиденье рядом. Под Дождем она теряла форму, и долго носить ее было нельзя.

Манхеттен, который когда то был густонаселенным полуостровом, давно превратился во, что-то больше напоминающее заброшенное кладбище.

Перекошенные, кое – где рухнувшие дома с подмытыми фундаментами.

Затопленные дороги.

Постоянно прибывающая вода разрезала его на пять больших кусков, через проливы которых, кто-то когда-то пытался строить мосты.

Но, в отсутствие желания, средств и материалов давно забросил.

Человечество, считавшее себя вершиной творения природы, и уже составлявшее восемь миллиардов человек своей цивилизации рассыпалось как карточный домик и почти исчезло с поверхности планеты всего за несколько лет Дождя.

На улицах, по которым они проезжали – не было не только людей или машин.

Даже вездесущие крысы, которым было предначертано выжить в любом случае, куда-то подевались.

– Сто тысяч лет – Пробормотал Элрой – Разглядывая развалины по краям дороги – Марс, Венера, Луна, Нейросети. Еще черт знает что. Все исчезло как дым на ветру.

– Теперь пришли Спасители, но это оказалось вовсе не тем на, что люди рассчитывали.

Джафар не говоря ни слова, показал Элрою раскрытую ладонь. Жесткая кожа солдата привыкшая держать либо меч, либо орудие обороны, была сухой и шершавой. Под основаниями пальцев были заметны жесткие уплотнения.

– Мозоли, инспектор. – Джафар сжал и снова разжал кулак. – Они не только на коже – он постучал указательным пальцем по виску.

– Но уж поздно. Все начинается с фундамента. Теперь я даже не знаю – каким должен быть ваш мир.

Автобус остановился у покосившейся наполовину железной домины Апостола.

Они доехали вдвое быстрее обычного.

На это искажение Элрой уже не обратил никакого внимания.

– Скоро я буду ходить вверх ногами – Буркнул он себе под нос.

Джон, выпрыгнул из кабины, обошел автобус и открыл дверь.

Элрой вышел и сунул ему за пазуху фрукт, взятый из подарков Джафара. Он прекрасно понимал причины плохого настроения своего водителя. Тот элементарно хотел, есть и хотел он есть всегда. Стоило его покормить, и он веселел.

У него для плохого настроения причины были совсем иными.

Он вдруг снял с руки четки и привязал руку Эльзы к руке Джафара. Насколько бы ни были их реальности различными – они все же были где то рядом, и так он не потеряет свою любимую.

С Апостолом ему хотелось, поговорит одному.

– Остальные обратно в автобус – Грозно выговорил Элрой.

– Кому же захочется торчать под Дождем – Буркнул водитель, но все-таки улыбаясь, забрался к себе в кабину.

Элрой не стал ничего больше никому говорить.

Он только отметил для себя, что у Джона стали опухать ноги и именно поэтому, тот надрезал голенища сапог.

– Неделя, не больше – Отщелкнул в голове условный счетчик. Он тяжело вздохнул, мир умирал гораздо быстрее, чем он на то рассчитывал.

– Неужели, я еще на, что – то рассчитываю? – Он звонко зацокал подковками сапог по металлической лестнице.

Дверь в комнату Апостола оказалась незапертой.

Небольшая щель, через которую лился слишком яркий свет, несколько насторожил Элроя.

Он осторожно наступил подкованным сапогом на полоску света.

– Ах, это вы? – Вдруг открылась дверь целиком. Апостол распахнул дверь.

– Входите, не бойтесь. Я рассчитал диффузию. Если оставлять небольшую щель – преграда не образуется. Вы только ощутите некоторое сопротивление и только.

Элрой на самом деле почувствовал, что-то похожее на сильный вязкий ветер навстречу, когда входил в комнату.

Он сразу же достал съестное и сунул в руки Апостолу.

Ничего и никому объяснять было не нужно.

Его товарищ, несколько смущенный, спрятал подарок в небольшой ящик под столом. Элрой посмотрел в него. Запасы пищи у Апостола были невелики.

– Вы, вероятно, хотели что-то рассказать мне о билете в первый вагон. – Элрой прошел в комнату и бесцеремонно сел на стул.

Стесняться было нечего – он уже заплатил.

– Не совсем так, инспектор. – Апостол замешкался. Полез на стремянку и достал еще одну толстую книгу.

Она была заложена посередине стеклянной пластинкой фиолетового цвета толщиной миллиметра четыре.

– Все про это давно все забыли.

– Что вы имеете в виду? Апостол.

– Я о параллаксе, инспектор. Это голограмма. – Апостол показал пластинку Элрою. – Инспектор взял ее в руки. С пластинки прямо в глаза инспектору смотрела темноволосая девушка в красивом платье малинового цвета. Она танцевала, и платье разлеталось веером. Он шевельнул пластинку и обомлел.

На девушку можно было смотреть с любой стороны и даже заглядывать за спину.

Создавалось ощущение, что ее изображение было вылеплено из чего-то неощутимого непосредственно перед пластинкой.

– Вам нравится, инспектор? – Элрой тяжело вздохнул. – Это забавно, но для веселья у меня мало времени, желания же – нет совсем, прости. Это все?

– Вы не поняли – Апостол взял пластинку из рук Элроя, положил на стол и ударил по ней тяжелым пресс-папье. Стекло разлетелось на несколько кусков.

Апостол поднял один из них и подал в руки Элрою. В кусочке по-прежнему танцевала девушка в красном платье. Элрой взял еще один осколок. Там тоже была та же танцовщица, и в третьем и в пятом.

– Что это?

– Это, пожалуй, именно то, что вы ищите, инспектор – Апостол не удержался. Достал подаренный плод и надкусил, стараясь не проливать сок на бумаги на столе.

– Каждая точка голограммы хранит в себе информацию обо всей голограмме целиком. Сколько бы осколков ни было – в каждом будет та же танцовщица в красном платье.

Элрой закрыл в глаза. В голове трещали все шестеренки разом. Свести всю информацию, какою он получил за годы работы в департаменте целиком, во что-то единое казалось задачей немыслимой, но он чувствовал, что это ответ. Почти ответ. Пусть и не весь.

– Эльза и есть этот кусочек. Так, Апостол? Она весь мир, каким он должен быть?

– Я не знаю, инспектор. – Апостол устало опустился на стул.

– Я не думаю, что все так просто как кажется. Голография статична. В ней нет вашего «Завтра». Для этого нужно, что-то еще. Что, простите, я не знаю. Математики называют того что не хватает динамическим вектором.

Элрой поднялся на ноги. Ему вдруг показалось, что он больше никогда не увидит Апостола.

– Прощайте. – Он качнулся с пятки на носок. – Хаим. Вряд ли мы увидимся с вами снова – Элрой впервые назвал Апостола нареченным ему именем.