Хороших девочек не убивают

По окончании расследования, в январе 2014 года, коронер вынес вердикт о «незаконном лишении жизни». Родным было выдано свидетельство о смерти Энди Белл^[17]. Когда выносится такой вердикт, буквально это означает, что «человек погиб в результате “противоправного деяния” по отношению к нему со стороны другого лица». А если точнее – вследствие умышленного или неумышленного убийства, детоубийства или при опасном вождении»^[18].

На этом история заканчивается.

Энди Белл официально признали погибшей, хотя ее тела так и не нашли. Учитывая все вышеперечисленные обстоятельства, несложно заключить, что под «противоправным деянием» в данном случае подразумевается убийство. После коронерского расследования Королевская прокурорская служба выступила с заявлением, в котором говорилось: «Уголовное дело в отношении Салила Сингха было бы возбуждено на основании косвенных улик и данных судебно-медицинской экспертизы. Королевская прокурорская служба не уполномочена выносить заключение о виновности или невиновности Салила Сингха в убийстве Энди Белл. Этим должны заниматься присяжные»^[19].

Судебного разбирательства так и не последовало. Старшине присяжных не пришлось торжественно подниматься со своего места и, будучи преисполненным священного трепета, с мокрыми от волнения ладонями провозглашать: «Мы, присяжные, считаем подсудимого виновным». Сэл не имел возможности защититься, и тем не менее его обвинили. Не по суду, но это не имело никакого значения.

Если спросить любого жителя нашего города, что случилось с Энди Белл, каждый без колебаний ответит: «Ее убил Салил Сингх». Без «возможно», «наверное», «будто бы». Без тени сомнения…

Это сделал он – и точка. Сэл Сингх убил Энди. Все без исключения так утверждают.

А вот я не уверена…

(Далее опишу предположительную версию обвинения Сэла, как если бы против него реально было возбуждено дело, а потом возьмусь по крупице эту самую версию опровергать.)

Глава третья

Пришло сообщение. Случилось нечто ужасное. Всего одно слово: «Беда!» Пиппа сразу поняла, что к чему.

Она схватила ключи от машины, на ходу крикнула «Пока!» маме с Джошем и выскочила за порог.

По дороге пришлось заехать в магазин за огромной плиткой шоколада – лучшим лекарством от разбитого сердца Лорен.

Подъезжая к дому подруги, Пиппа увидела Кару. Та будто мысли ее прочитала – вооружилась тем же беспроигрышным оружием. Правда, Кара прихватила с собой еще целый набор «неотложной помощи»: пачку бумажных платочков, чипсы, соус и несколько пачек разноцветных масок для лица.

– Готова к бою? – спросила Пиппа, дружески толкнув подругу бедром в знак приветствия.

– Да. Истерику наверняка смогу остановить. – Кара демонстративно подняла пачку с платочками, которая тут же зацепилась краешком за ее пепельные кудряшки.

Пиппа помогла подружке распутать непослушные пряди и нажала на звонок. Громко заиграла скрипучая мелодия. Девушки вздрогнули от неожиданности.

Дверь открыла мама Лорен.

– Ага, «тяжелая артиллерия» подтянулась, – улыбнулась она. – Поднимайтесь наверх. Она у себя…

Лорен одним большим коконом лежала на кровати, с головой закутавшись в одеяло. Только выбившаяся наружу прядка рыжих волос выдавала присутствие живого человека. Подружкам целую минуту пришлось уговаривать и выманивать ее наружу шоколадкой.

– Во-первых, – Кара вырвала у Лорен из рук телефон, – тебе запрещается смотреть вот на это следующие двадцать четыре часа.

– Он по эсэмэс со мной расстался! – взвыла Лорен, выдувая в тонюсенький платочек целый пушечный залп.

– Парни – козлы. Слава богу, я с ними дел не имею. – Кара приобняла подругу, уткнувшись той в плечо своим острым подбородком. – Ло, ты достойна лучшего.

– Конечно, – поддакнула Пиппа, отламывая для Лорен очередной кусочек шоколадки. – Плюс Том вечно вместо «специфически» выговаривал «пацифически».

Кара подскочила, прищелкнула пальцами и согласно закивала.

– Весомый недостаток.

– Я пацифически уверена, что тебе такой не нужен, – сказала Пиппа.

– Я атлантически с тобой согласна, – добавила Кара.

Лорен, захлюпав носом, рассмеялась, а Кара подмигнула Пиппе – негласная победа одержана. Они с самого начала знали, что вдвоем быстро смогут утешить подругу.

– Спасибо, что пришли, девчонки, – сказала Лорен заплаканным голосом. – Думала, не придете. Как с Томом стала встречаться, я совсем от вас отдалилась. На целых полгода пропала. А вот теперь спохватилась. Третий лишний. Я понимаю… Не хочу мешать вашей дружбе.

– Глупости не говори! – сказала Кара. – Мы все лучшие друзья.

– Ага, – кивнула Пиппа, – и еще тех троих не забудьте, которых мы соблаговолили удостоить своим приятным обществом.

Подружки рассмеялись. Речь шла про Энта, Зака и Коннора – недостающих членов дружной школьной компашки. Сейчас мальчики разъехались на каникулы.

Пиппа знала Кару дольше всех своих друзей и, пожалуй, была ей ближе остальных. У них само собой так вышло. Девочки дружили с того самого дня, когда однажды шестилетняя Кара подошла к одиноко стоявшей в сторонке малышке Пиппе, приобняла ее и спросила: «Тебе тоже кролики нравятся?» Они поддерживали друг друга в самые тяжелые времена, когда было не справиться в одиночку. Пиппа, будучи сама десятилетним ребенком, всячески поддерживала Кару во время болезни матери, а потом и после ее смерти. И когда Кара пару лет назад открылась, что ей нравятся девочки, Пиппа оставалась рядом. Она всегда ободряюще улыбалась подруге, могла до рассвета проболтать с ней по телефону, давая возможность высказаться. Пиппа любила Кару как родную сестру.

Семья Кары стала для Пиппы вторым домом. Эллиот, или мистер Уорд, как его следовало называть в школе, был их учителем истории, а для Пиппы еще и воплощением фигуры отца. Третьим после Виктора и давно забытого биологического папы. Девочка так часто гостила у семейства Уорд, что у нее появилась там даже своя кружка, а рядом с тапочками Кары и ее старшей сестры Наоми неизменно стояла еще одна пара.

– Итак, – Кара потянулась за пультом от телевизора, – комедию посмотрим или один из боевиков, где крутые парни мочат друг друга?

Пришлось несколько раз до конца прокрутить список душещипательных мелодрам на Нетфликсе, прежде чем Лорен сказала наконец, что ей хочется.

– Мне надо постричься, – заявила она. – Так ведь всегда делают в тяжелых жизненных ситуациях.

– Я всегда говорила, тебе пойдет короткая стрижка, – сказала Кара.

– А нос проколоть? Как думаете?

– О, да-а, – закивала Кара.

– Не понимаю, зачем делать в носу еще одну дырку. Их там и так уже две, – сказала Пиппа.

– Очередная потрясающая цитата от Пип. Хоть в книжку вставляй. – Кара торжественно вывела пальцем в воздухе закорючки. – Какую ты еще недавно выдала?

– Про колбасу, – вздохнула Пиппа.

– А, точно, – засмеялась Кара. – Представляешь, Ло, спрашиваю у Пип, какую пижаму она хочет. Она как ни в чем не бывало говорит: «Мне что колбаса, что сосиски». А потом не понимает, что такого странного в ее ответе.

– Ничего странного, – сказала Пиппа. – Бабушка с дедушкой по отцу у меня из Германии. Немцы постоянно говорят: «Что колбаса, что сосиски». Значит – мне без разницы.

– А может, ты на сосисках просто слишком зациклилась, – рассмеялась Лорен.

– И это мне говорит дочь порнозвезды, – язвительно парировала Пиппа.

– Пфф. Да он всего-то одну обнаженную фотосессию сделал когда-то в восьмидесятые.

– Давайте-ка в наше время вернемся, – скомандовала Кара, дружески толкнув Пиппу в плечо. – Ты уже виделась с Рави Сингхом?

– Да уж… плавно сменили тему. Ничего не скажешь. И да, виделась. Мы с ним договорились встретиться завтра и подробно все обсудить.

– Ты уже начала проект делать? С ума сойти, – насмешливо сказала Лорен, ныряя обратно в постель. – Я вот уже тему сменить хочу. Про голод писать слишком тоскливо.

– Ты наверняка собираешься и с Наоми поговорить? – Кара многозначительно посмотрела на Пиппу.

– Конечно. Предупреди ее, пожалуйста, что я, возможно, загляну к вам на следующей неделе с диктофоном.

– Ладно, – буркнула Кара и задумалась. – Она, конечно, согласится и все такое, но ты уж с ней полегче, хорошо? Как вспомнит… все еще очень переживает. Он ведь был одним из ее лучших друзей. Чуть ли не самым лучшим.

– Ну конечно же, – улыбнулась Пиппа. – Ты что думаешь, я ее к стенке припру и буду выколачивать нужную информацию?

– А с Рави ты так будешь завтра общаться?

– Нет уж.

Лорен снова села на кровати и так громко высморкалась, что заставила Кару вздрогнуть.

– Ты к нему домой пойдешь? – спросила она.

– Да.

– Понятно, но… а если кто-нибудь увидит, как ты подходишь к дому Рави Сингха?

– Мне до колбасы.

Пиппа Фитц-Амоби

 

ВКП 03.08.2017

Журнал расследования – Запись 3

Я предвзято смотрю на это дело. Совершенно точно. Всякий раз, перечитывая прошлые записи, воочию представляю себя непосредственным участником судебного заседания. Перед мысленным взором разыгрываются нешуточные страсти: я в роли расфуфыренного адвоката вскакиваю с места и бросаюсь защищать подсудимого; украдкой подмигиваю Сэлу, шелестя бумажками, когда обвинение попадается на мою хитрую уловку; подбегаю к кафедре судей и, стуча по ней кулаком, истошно кричу: «Ваша честь, он этого не делал!»

По необъяснимым даже для меня самой причинам я хочу, чтобы Сэл Сингх оказался невиновен. Причины эти таились у меня в душе с тех самых пор, когда мне было двенадцать. Мысли о явных противоречиях не дают мне покоя все эти пять лет.

Теперь, зная о своей предвзятости, я должна поговорить с человеком, который абсолютно уверен в виновности Сэла. Я написала Стэнли Форбсу – журналисту из «Килтон мейл», и он мне только что ответил. Сказал, можно ему позвонить сегодня в любое время. Он широко освещал дело Энди Белл в местной прессе и даже присутствовал при коронерском расследовании. Откровенно говоря, по-моему, он дрянной журналист. Уверена, Сингхи могли бы с дюжину исков на него подать за оскорбления и клевету. Запись нашего с ним разговора привожу далее.

Это нечто!

Запись разговора со Стэнли Форбсом – журналистом газеты «Килтон мейл»

Стэнли: Алло.

Пиппа: Привет, Стэнли, это Пиппа. Мы с вами списывались…

Стэнли: Да-да, помню. Хотите меня расспросить о деле Энди Белл и Салила Сингха, так?

Пиппа: Да, верно.

Стэнли: Что ж, вперед!

Пиппа: Спасибо. М-м, ну, во-первых, когда проводилось коронерское расследование, вы ведь на всех мероприятиях присутствовали?

Стэнли: Естественно, деточка.

Пиппа: В национальной прессе подробности не освещались. Только окончательный вердикт и заявление Королевской прокурорской службы. Вот я и решила к вам обратиться. Не могли бы вы рассказать, какие вещественные доказательства полиция предоставила коронеру?

Стэнли: О, там много всякого было.

Пиппа: Ясно. Расскажите, пожалуйста, что конкретно они делали.

Стэнли: Ну-у, главный следователь по делу Энди подробно описал ее исчезновение… временные интервалы и все прочее. А потом перешли к вещественным доказательствам, указывающим на то, что Салил причастен к убийству девушки. Особое внимание обратили на следы крови в багажнике ее машины. По словам полицейских, наличие этих пятен – явный признак того, что Энди убили, погрузили тело в багажник, увезли в укромное место и там от него избавились. Подводя итог, коронер сказал что-то вроде: «Очевидно, Энди стала жертвой убийства на сексуальной почве. Виновный приложил немало усилий, чтобы избавиться от ее тела».

Пиппа: А инспектор Ричард Хокинс или кто-нибудь еще из полицейских описал, как, по их мнению, развивались события той ночью и каким образом Сэл предположительно убил Энди?

Стэнли: Да, рассказывали. Вроде того. Энди ехала из дома на своей машине. Сэл в это время пешком возвращался домой. Где-то по пути он ее остановил, отвез в безлюдное место (кто из них вел при этом машину, не установлено) и убил. Затем парень положил тело Энди в багажник и увез неизвестно куда, чтобы спрятать труп или избавиться от него. Парень, надо сказать, постарался – за пять лет найти не смогли. Далеко запрятал. Потом он бросил машину в переулке (тупик Роумер вроде называется), где ее позже и обнаружили, а сам пешком отправился домой.

Пиппа: Выходит, из-за найденных в багажнике пятен крови полицейские решили, что Энди убили в одном месте, а от тела избавились совсем в другом?

Стэнли: Ага.

Пиппа: Ясно. Во многих ваших статьях, посвященных этому делу, вы называете Сэла «убийцей», «душегубом» и даже «монстром». Вам ведь хорошо известно, что до вынесения официального приговора при описании такого рода историй принято вставлять слово «предположительно», где только возможно.

Стэнли: Смею заметить, мне не нужны советы детишек о том, как я должен делать свою работу. В любом случае очевидно, что именно он виноват. Каждый подтвердит. Убил, а потом из-за чувства вины покончил с собой.

Пиппа: Понятно. А почему вы так уверены, что Сэл виновен?

Стэнли: На то слишком много причин. Даже если не брать в расчет вещественные доказательства, он ведь приходился жертве бойфрендом, так? А чаще всего убивают именно бойфренды. Ну или бывшие бойфренды. И кроме того, Сэл был индийцем.

Пиппа: М-м… ну, вообще-то Сэл родился и вырос в Великобритании, хотя вы в своих статьях часто упоминаете, что он индиец.

Стэнли: Да по сути так оно и есть. По крови-то он индиец.

Пиппа: А какое это имеет значение?

Стэнли: Я, конечно, не эксперт по национальным вопросам, но у них же совсем другой уклад жизни! И отношение к женщинам отличается от нашего. Женщина в их понимании – собственность мужчины. Вот я и предполагаю, может, Энди решила с ним расстаться или что-то типа того. Он в порыве гнева взял и убил ее, потому что, в его представлении, она принадлежит только ему.

Пиппа: Ого… Уф… Вы… Честно говоря, я удивляюсь, Стэнли, что никто на вас в суд не подал за оскорбление чести и достоинства.

Стэнли: Потому что каждый подтвердит, что я прав.

Пиппа: А вот и нет. Я, например, категорически не согласна. По-моему, крайне безответственно называть человека убийцей и ни разу не вставить слова «подозреваемый» или «предположительно» в рассказе о нем, если даже не было возбуждено уголовное дело. Или еще хуже… монстром называть. Если говорить о корректности высказываний, очень интересно сравнить с тем, как вы писали о деле Болотного Душителя. Парень убил пять человек и признал себя виновным в суде. А вы в заголовке к своей статье написали, что ему «не хватало любви». Это потому, что он белый?

Стэнли: Дело Салила здесь совершенно ни при чем. Просто называю вещи своими именами. Остыньте. Какая разница, как люди его теперь зовут? Он мертв. Ему уже все равно.

Пиппа: Его семья жива. Вот почему я волнуюсь.

Стэнли: Да вы, похоже, считаете, он и вовсе невиновен. Несмотря на все экспертные заключения сотрудников полиции.

Пиппа: Думаю, в деле Сэла, будь оно возбуждено, оказалось бы слишком много пробелов и нестыковок.

Стэнли: Ну да. Если бы парень не порешил себя еще до того, как его успели арестовать, мы бы наверняка устранили все пробелы.

Пиппа: Так говорить просто бессердечно с вашей стороны.

Стэнли: Это с его стороны бессердечно убивать свою девушку, белокурую милашку, и прятать ее останки.

Пиппа: Предположительно!

Стэнли: Вам мало доказательств, что этот парень убийца?! А вы прям его поклонница… Нам запретили это обнародовать, но надежный источник в полиции сообщил мне, что они нашли в школьном шкафчике Энди записку с угрозами. Он угрожал ей, а потом исполнил свои угрозы. Вот и все. И вы по-прежнему искренне уверены, что парень невиновен?

Пиппа: Да. А еще я считаю, что вы – расист, фанатичный пустозвон, козел…

(Стэнли бросил трубку.)

Да уж, похоже, со Стэнли мы не подружимся.

Тем не менее благодаря нашей беседе я узнала два новых факта. Первое: полиция считает, Энди убили в одном месте, погрузили в багажник ее собственной машины и спрятали где-то еще.

Второй важный факт, которым Стэнли так щедро со мной поделился, – секретная информация о записке с угрозами.

Ни в статьях, ни в официальных заявлениях полиции об этом не упоминается. На то наверняка есть причина: возможно, полицейские не сочли информацию существенной. А может, не смогли доказать, что записку написал Сэл. Или же Стэнли просто-напросто выдумал эту историю. В любом случае нужно будет о ней упомянуть в разговоре с друзьями Энди.

Итак, теперь, когда мне известно (вроде как), что полиция думает о случившемся той ночью, и я примерно представляю себе, какой была бы версия обвинения, самое время нарисовать КАРТУ УБИЙСТВА.

Но только после ужина, потому что мама сейчас уже позовет. На счет: три… два… и вот пожалуйста…

Ужин уничтожен за одиннадцать минут. Личный рекорд. К большой радости папы. Мама-то, конечно, недовольна. Зато карта уже готова.

Выглядит профессионально. Даже слишком. Зато очень помогает наглядно представить официальную версию событий. Пришлось, правда, в процессе сделать несколько допущений. Во-первых, от дома Макса до дома Сэла можно дойти разными путями. Выбрала маршрут, проходящий по центральной улице, так как, согласно Гуглу, это самый короткий путь. Кроме того, полагаю, большинство людей предпочитает ночью ходить по хорошо освещенным улицам.

И еще, на этом маршруте очень легко можно найти место, где Энди предположительно остановилась и подобрала Сэла. На Уайвил-роуд. Если руководствоваться полицейской логикой, то недалеко от Уайвил-роуд находится много жилых кварталов с тихими улочками, а дальше – ферма. Одно из таких тихих, безлюдных мест (обведены) могло потенциально стать местом убийства (согласно версии полиции).

Я не берусь предполагать, куда убийца спрятал тело Энди, потому что у меня (как, впрочем, и у любого другого человека на планете) нет ни малейших оснований для догадок. Учитывая, что от тупика Роумер, где нашли машину, до дома Сэла в Гроув-плейс пешком идти восемнадцать минут, предположительно в окрестностях Уайвил-роуд он оказался в 00:20 ночи. Выходит, если Энди с Сэлом встретились около 22:45, у Сэла был час и тридцать пять минут на то, чтобы убить подругу и спрятать труп. То есть, судя по времени, такой вариант развития событий представляется вполне возможным. Все логично, но тут же в голове возникает миллион вопросов «зачем» и «почему».

И Энди, и Сэл вышли из тех мест, где находились, в 22:30. Значит, они планировали встретиться, так? Уж слишком странным совпадением представляется их встреча, если они о ней заранее не договаривались. Полицейские нигде и никогда не упоминали о звонках или сообщениях между Сэлом и Энди. А если они обсуждали это в школе, где разговоры, как известно, не фиксируются никак, почему было не условиться, что Энди заберет Сэла прямо от дома Макса? Очень странно.

Что-то я слишком долго топчусь на месте. Уже два часа ночи, и я только что съела половинку шоколадного батончика. Вот, наверно, почему.

Глава четвертая

Все тело Пиппы звенело, точно исполняя неведомую мелодию. Руки дрожали, по шее ползли мурашки – замысловатый получился бит. Девушка закашлялась, прочищая пересохшее горло, – к «ритм-секции» добавился хриплый «аккорд». А потом сверху еще наложилась неровная трель дыхания. Вдруг ее накрыло жуткое осознание неизбежности: раз услышала собственное дыхание, теперь до конца дней своих будет ощущать в себе его ритм.

Она сверлила взглядом дверь, надеясь, что та наконец откроется. Секунды медленно плавились в вязком, тяжелом воздухе. Пока дверь ее переигрывала, оставаясь все такой же неприступной. Минуты утекали в бесконечность. Сколько их уже прошло с тех пор, как Пиппа постучала? Не в силах больше терпеть, она вынула из-под мышки запотевший пакет со свежими пончиками, развернулась и пошла прочь. Дом-призрак сегодня был явно не готов к приему гостей. Пиппу накрыла горячая волна разочарования.

Отойдя всего на несколько шагов, она вдруг услышала за спиной лязг и скрежет замка, обернулась и увидела на пороге Рави Сингха. Весь всклокоченный, он со смущенной гримасой уставился на девушку.

– О! – выпалила Пиппа писклявым, будто не своим, голосом. – Извини. Мы вроде договорились в пятницу встретиться. Сегодня пятница. Вот я и пришла.

– Ах да. Точно, – пробормотал Рави, почесывая затылок и опуская глаза. – Но… честно говоря, я думал, ты пошутила. Разыграть меня решила. Не ожидал, что вернешься.

– М-м, жаль… – Пиппа изо всех сил постаралась не выдать обиды. – Никаких розыгрышей. Все на полном серьезе.

– Да ты, похоже, серьезная девушка.

При этих словах Рави принялся усиленно чесать затылок. Что-то там явно свербело. Или это защитная реакция наподобие привычки Пиппы сообщать ненужные факты. Своеобразная броня, а рыцарь под ней весь трясется от страха.

– Даже чересчур серьезная, – Пиппа улыбнулась и протянула Рави пакет. – Я вот пончиков напекла.

– Это типа подкуп? Пончики для умасливания?

– Ага. В рецепте так и говорилось.

Рави скривил губы в подобие улыбки. Пиппа только теперь осознала, как тяжело ему жить в их маленьком городке. Ведь он так похож на своего погибшего брата! Просто одно лицо! Неудивительно, что ему с трудом давалась улыбка.

– Так мне можно войти? – спросила Пиппа, поджимая нижнюю губу и глядя на парня широко раскрытыми умоляющими глазами. Как сказал бы папа: такую гримасу скорчила, будто неделю не какала.

– Да, хорошо, – ответил Рави после убийственно долгой паузы. – Только не делай такое лицо. – Он отступил от двери, приглашая гостью войти.

– Спасибо… спасибо! – затараторила Пиппа, суетливо шагнула через порог и тут же споткнулась.

Рави удивленно повел бровью, закрыл дверь и предложил ей чаю.

– Да, спасибо. – Пиппа встала посреди коридора, неловко переминаясь с ноги на ногу, будто пыталась занять собой поменьше места. – Просто черный, пожалуйста.

– Никогда не доверял людям, которые черный чай без всего пьют.

Он жестом позвал гостью за собой на кухню – просторную и необычайно светлую. Заднюю стену занимали большие раздвижные стеклянные двери, за которыми простирался пышущий всеми красками лета и увитый дивными виноградными лозами длинный сад. Сказочное зрелище.

– А ты с чем чай пьешь? – спросила Пиппа, опуская рюкзак на один из стульев.

– Молока побольше и три ложки сахара, – громко сказал Рави, пытаясь перекричать адски пыхтевший и булькавший чайник.

– Три ложки? Три?!

– Знаю-знаю. Ничего пока не слиплось. Не беспокойся.

Пип молча наблюдала, как Рави хозяйничает на кухне. Кипящий чайник заполнял неловкую тишину. Парень достал жестяную банку, нервно постукивая пальцами по краю, выудил пару пакетиков, залил кипятком, себе добавил сахар, молоко. Нервозность передалась и Пиппе. Сердце ее учащенно забилось, вторя перестуку пальцев Рави.

Он принес две кружки. Ту, что предназначалась Пиппе, нес в ладони, держа прямо за раскаленное дно, чтобы она могла взяться за ручку. Ее кружку украшала мультяшная улыбка, а ниже – надпись: «Главный повод сходить к дантисту – зубная боль».

– Родителей дома нет? – спросила Пиппа, опуская кружку на стол.

– Не-а, – ответил парень, хлебнув чаю. Пиппу очень обрадовало, что он при этом громко не чавкает. – Если бы они были дома, я б тебя не позвал. Мы стараемся не говорить про Сэла – мама очень расстраивается. Да и всем нам тяжело, честно говоря.

– Даже представить боюсь, – тихо ответила Пиппа. Прошедшие пять лет ничего не изменили, Рави до сих пор переживал. По лицу видно.

– Дело не в том, что его больше нет с нами. А просто… из-за всего случившегося нам вроде как запрещено о нем горевать. И если бы вдруг мне хватило смелости сказать, что скучаю по брату, я просто монстром бы себя выставил.

– Я так не считаю.

– Согласен. Только мы с тобой в меньшинстве.

Чтобы заполнить неловкую паузу, Пиппа хлебнула чаю и тут же обожглась. В глазах защипало. Выступили слезы.

– Уже плачешь? Мы еще даже до грустной части не дошли. – Правая бровь Рави поползла вверх.

– Чай горячий, – сказала Пиппа, чувствуя, как обожженный язык опухает во рту.

– Пусть остынет. Буквально один миг. Одну сотую долю секунды, если точнее. Ну, ты знаешь…

– Смотри-ка, запомнил!

– Такое забудешь! Оригинальная у тебя манера знакомиться. Так о чем ты хотела спросить?

Пиппа бросила взгляд на лежавший у нее на коленях телефон и сказала:

– Во-первых, не будешь против, если я запишу наш разговор, чтобы потом все спокойно перепечатать?

– Занимательный пятничный вечер намечается…

– Так, если ты не против, я приступлю… – Пиппа открыла свой медного цвета рюкзак и достала оттуда заметки.

– Это еще что? – спросил он.

– Заранее приготовленные вопросы. – Она зашелестела бумагой, собирая листы в одну аккуратную стопку.

– Ого! А ты основательно за дело взялась! – сказал он не то удивленно, не то скептически.

– Ага.

– Мне уже начинать волноваться?

– Пока нет, – сказала Пиппа. Она еще раз внимательно посмотрела на парня и нажала на диктофоне кнопку «Запись».

Пиппа Фитц-Амоби

ВКП 04.08.2017

Журнал расследования – Запись 4

Запись разговора с Рави Сингхом

Пиппа: Итак, сколько тебе лет?

Рави: А тебе зачем?

Пиппа: Просто хочу собрать все факты.

Рави: Есть, сержант. Мне недавно исполнилось двадцать.

Пиппа: (Смеется.) (Пометки на полях: Боже! Как омерзительно звучит в записи мой смех! Больше ни в жизни…) Ты на три года младше Сэла?

Рави: Да.

Пиппа: Не помнишь, 20 апреля 2012 года он не вел себя как-то странно?

Рави: Ух ты, с места в карьер. М-м, да нет. Мы в тот день рано поужинали… часов примерно в семь, а потом папа подвез его к Максу. Он болтал с нами как ни в чем не бывало. Если и замышлял убийство, мы этого не заметили. Сэл был… радостным. Вот лучшее определение, по-моему.

Пиппа: А когда вернулся от Макса, как он себя вел?

Рави: Я к тому времени уже спал. На следующее утро, помню, он пребывал в очень хорошем настроении. Сэл – ранняя пташка. Он проснулся, приготовил завтрак на всю семью, а потом ему вдруг позвонил кто-то из друзей Энди. Тогда-то мы и узнали, что она пропала. Естественно, радость с брата как рукой сняло. Он очень забеспокоился.

Пиппа: Значит, ни полиция, ни родители не звонили ему той ночью?

Рави: Насколько мне известно – нет. Родители Энди вообще не знали Сэла лично. Они нигде не пересекались, и в доме у них он не бывал. Энди либо сама заходила к нам, либо они вместе тусовались в школе и на вечеринках.

Пиппа: Как долго они встречались?

Рави: Познакомились перед Рождеством. Выходит, где-то около четырех месяцев. У Сэла потом обнаружилась пара неотвеченных звонков от одной из лучших подруг Энди. Примерно в два часа ночи. Но у него звук на телефоне был отключен – он и не услышал.

Пиппа: А что дальше происходило в ту субботу?

Рави: Ну, как только узнал, что Энди пропала, Сэл в буквальном смысле не слезал с телефона. Звонил ей каждые несколько минут. Постоянно срабатывал автоответчик, но он решил, что если она наконец ответит, то первым должна услышать его голос.

Пиппа: Погоди-ка. Так Сэл сам звонил Энди?

Рави: Да. Миллион раз. Все выходные, а потом еще и в понедельник.

Пиппа: Если убил человека, явно не станешь ему названивать. Понятно же, что никто не ответит.

Рави: Особенно если у тебя в кармане или в комнате запрятан телефон этого самого человека.

Пиппа: Тем более. Что еще происходило в тот день?

Рави: Родители отговорили Сэла идти к Энди, потому что дом наверняка обыскивала полиция. Так что он просто пытался ей дозвониться. Я еще спросил у него, где она может быть. Он понятия не имел, зато сказал одну вещь, которую я хорошо запомнил. По его словам, Энди всегда действовала обдуманно. Могла специально убежать из дома, чтобы кое-кого проучить. К концу выходных он, конечно, понял, что это не тот случай.

Пиппа: Кого бы Энди решила наказать? Его?

Рави: Не знаю. Не стал выспрашивать. Я Энди не особо хорошо знал – она всего пару раз заходила в гости. Хотя предположил тогда, что этот «кое-кто» – ее отец.

Пиппа: Джейсон Белл? Почему?

Рави: Так, доводилось слышать их разговоры, когда она приходила. Насколько я понял, у них с отцом не самые лучшие отношения. Никакой специфики припомнить не могу.

(Уф! Хоть этот не путает «специфику» с «пацификой».)

Пиппа: Мне сейчас очень нужна специфика. А когда полицейские связались с Сэлом?

Рави: В субботу днем. Позвонили, попросили зайти в отделение поговорить. Они приехали к нам часа в три-четыре. Мы с родителями ушли на кухню, чтобы им не мешать. Так что о чем шла речь, не слышали.

Пиппа: А Сэл рассказывал?

Рави: Немного. Он очень разозлился, что разговор записывали и…

Пиппа: Полицейские вели запись? А это допустимо?

Рави: Откуда мне знать? Ты ведь у нас сержант.

(Примечание: может, это и странно, но мне очень нравится такая кличка.)

Сказали, стандартная процедура. Потом спросили, где и с кем он провел прошлую ночь и в каких отношениях состоял с Энди.

Пиппа: А какие у них были отношения?

Рави: Ну, я его младший брат. Мало чего видел. Знаю точно одно: она ему очень нравилась. Он гордился, что встречается с самой красивой и популярной девушкой в классе. Только Энди вечно из всего делала проблему.

Пиппа: То есть?

Рави: Даже не знаю, как объяснить. Думаю, просто она из тех людей, которым спокойно не живется.

Пиппа: А родителям вашим она нравилась?

Рави: Да. Родители с ней отлично ладили. Да она и повода не давала как-то иначе к ней относиться.

Пиппа: Понятно. А потом? Когда полицейские его допросили?

Рави: Э-э, вечером пришли друзья – узнать, как дела.

Пиппа: Тогда-то он и попросил их соврать, чтобы алиби себе обеспечить?

Рави: Наверно.

Пиппа: Как думаешь, почему он так поступил?

Рави: Даже не знаю. Может, взвинчен был после допроса. Или испугался, что станет подозреваемым, и решил таким образом подстраховаться. Не знаю.

Пиппа: Если мы условимся считать Сэла невиновным, у тебя есть какие-то предположения, где он мог быть в промежуток времени между уходом от Макса в половине одиннадцатого и приходом домой без десяти час?

Рави: Нет. Потому что нам он сказал, что вышел от Макса в четверть первого. Может, заходил куда-то один и потому знал: если скажет правду, у него не будет алиби. Не очень хорошая картина вырисовывается, правда?

Пиппа: Да уж. И врать полиции, а потом подговаривать друзей, конечно, не стоило. Только это не доказывает его причастность к смерти Энди. Ладно, пойдем дальше. Что происходило в воскресенье?

Рави: В воскресенье днем мы с Сэлом и его друзьями помогали распространять листовки о пропаже. Раздавали прохожим в городе. В понедельник в школе он просидел тише воды ниже травы. Тяжело ему приходилось – кругом все только об исчезновении Энди и говорили.

Пиппа: Помню.

Рави: И полицейские заявились. Я видел, как они шкафчик Энди осматривали. Ну а вечером он был какой-то подавленный. Тихий, но встревоженный. Оно и понятно – у него девушка пропала. А на следующий день…