Упрямый доходяга. Книга вторая

– Кому это «вам»?! – выдохнул умирающий чиновник, хватая тряпку и вытирая свое потное лицо, – Кому??

– Ну вам… это… вам! Городским! – повысил голос владелец крошечной фермы, оглядываясь на свою кивающую родню, – А вы нам с тех денег за Журка и Туба платить не хотите!

Спор двигаться с места не собирался, что вгоняло Фоулкри в еще большую тоску. Несмотря на ярко демонстрируемое скудоумие, алчущий компенсации за изнасилованных и сожранных орком ослов фермер голос особо не повышал, движений агрессивных не делал, а значит и звать помощников шерифа, чтобы выкинуть вонючую и доставучую семейку на улицу, было как-то не с руки. Да и толку? Вон внизу рогами еще двое ранчеров толкаются, даже здесь слышны их аргументы друг другу, по поводу очередности на выедание мозгов Джасперу. Надо будет попросить шерифа узнать, кому хватило мозгов или дури пустить в народ эту дурацкую байку о сокровищах зеленого ослотраха, решил Фоулкри, вновь впрягаясь в бесплодный разговор с вонючими оборванцами.

В конечном итоге, спустя каких-то четыре часа, заместитель мэра не выдержал и психанул. Выстрелив несколько раз в потолок, он пинками выгнал еще одних попрошаек, чьего «украденного осла» никто и никогда не видел, врезал рукояткой револьвера по руке одной пройдошистого подростка, норовившего спереть подсвечник из приемной, выкинул всех из мэрии на пинках, а затем заперся у себя в кабинете, решительно открыв бутылку мерзкого, но крепкого самогона, который его двоюродный брат поставлял по всему Эрко Ванья.

– Чертов орк, – бормотал отходящий от жуткого дня Джаспер, – Вот не мог он просто сношать этих несчастных ослов, зачем воровать-то начал? Да и жрать еще, к тому же… Псих. Явный псих.

Стоящий в углу длинный мешок через некоторое время привлек внимание слегка уже пьяного чиновника, вызывая у него кривую усмешку. Чуть покачиваясь, он прошел по кабинету, подтащив мешок к своему столу и начав выкладывать из него вещи.

– Посмотрим на твои «сокровища», господин осложмых, – бормотал заместитель мэра, видя какую-то свою иронию в том, чтобы лукаво поглядывать на качающегося в доступной видимости бывшего мешковладельца.

«Сокровища» полностью оправдали ожидания Джаспера – смердящие донельзя тряпки, извлекаемые им брезгливо пальцами, кремень, огниво, заточенный едва ли не до ширины карандаша нож, сломанная пополам курительная трубка, да жутко затасканный, но кое-как держащийся целым пыльник. Выдирая последний из мешка, Фоулкри вовсю материл шерифа, искренне полагающего, что его дело лишь ловить воров, да держать их в клетке. Бумажную работу этот засранец сваливал на мэрию, а сам мэр на рабочем месте появлялся лишь раз в неделю, несправедливо полагая, что раз он владелец градообразующего предприятия по заготовке зимних кормов для скота, то работать полагается другим.

– Мать твою! – от сердца выругался заместитель мэра, отпрыгивая от собственного стола при виде высыпавшихся из карманов пыльника ушей. Ранее принадлежащие ослам сушеные органы весело посыпались на пол, всем своим мятым видом вызывая у Джаспера тошноту. Не растерявшись, мужчина сунул голову в освободившийся мешок, делая туда свое грязное дело, но, к сожалению, ослабевший от наглых крестьян, алкоголя и жары мозг не соблаговолил сработать – судорожно вдохнувший из мешка Фоултри конвульсивно дернулся… и продолжил, едва не отдавая богам душу.

Через минуту, едва живой и жутко злой, он вовсю палил из револьвера по висящему трупу Кробба Туттера, изрыгая грязные ругательства и обещая пристрелить любого, кто его сегодня хотя бы окликнет. Недовольно бурчание расходящихся от здания мэрии фермеров, перемежаемое шуточками пары помощников шерифа, слегка подняло его настроение.

Обмякнув в кресле, чиновник налег на выпивку и трубку, пока вечерняя прохлада, алкоголь и курительная смесь не взяли свое, приводя Джаспера в относительно неплохое расположение духа. Решив, что на сегодня его работа закончена, он поднялся, неуверенно шагая к двери. А вот та сотворила гадость – распахнувшись при его приближении, она самым омерзительным образом пустила внутрь две хрупкие низенькие фигурки, одетые в простые домотканые платья обычной потрепанности.

– Я же всё закрыл? – спросил сам себя зам мэра, пытаясь сосредоточить взгляд на визитерах. Одна из них сняла шляпу, оказавшись сероволосой и сероглазой девушкой, солнечно ему улыбнувшейся так, что губы мужчины сами начали растягиваться в ответной улыбке. А вот вторая, носящая плотный чепец под широкополой соломенной шляпой, сделала шаг вперед, пихая господина чиновника в живот с такой силой, что тот отлетел на свой же стол, роняя с него вонючий и затасканный пыльник бывшего ослолюба. Что-то зазвенело по полу.

Фоултри не успел даже согнуться от боли в ушибленном копчике, как хрупкая девочка уже оказалась возле него, выдирая и отбрасывая находившийся в кобуре пистолет. Человек лишь успел коротко взвыть, хватаясь за задницу, как второй загадочный посетитель коротко ударил заместителя мэра в и так уже настрадавшийся за сегодня желудок, заодно взбалтывая и другие потроха. Джаспер беспомощно булькнул, сводя глаза в кучу, а затем и вовсе мирно угас от злого и короткого удара в челюсть.

Первое что он увидел, когда очнулся, были очень странные глаза, глядящие на него с определенно мужского лица. Радужка глаз была темно-синей, но пронизанной светло-голубыми росчерками, что создавало иллюзию пляшущих в глазах напротив сидящего разумного молний. Владелец необычных органов зрения, носящий женское платье, сидел на стуле напротив Джаспера, задумчиво вертя в руках какую-то полированную железку. Увидев, что чиновник очнулся и даже пытается что-то сказать, мыча сквозь кляп, вторженец зубасто улыбнулся, вывешивая рядом со своим лицом один из наиболее одиозных розыскных листков, когда-либо попадавших в Эрко Ванью.

Сходство было… большим. Сразу всё понявший Джаспер обреченно хрюкнул и затих.

– Господин помощник мэра… или же заместитель? – негромко и лениво произнес его пленитель, продолжая вертеть в руках нечто металлическое, – У меня к вам, как к должностному лицу, есть прошение. Но, учитывая ряд особых обстоятельств, стесняющих нас обоих, удовлетворено оно должно быть вне обычного регламента. Вы согласны сотрудничать?

– Ммм?! – промычал сквозь тряпку связанный, но почти ничего не понявший Джаспер.

– Нам от тебя кое-что нужно, – закативший свои необычные глаза переодетый Должник встал, а затем медленно вытащил из-за спины ужасающих размеров нож самого зверского вида, – Ты помогаешь, мы тебя не убиваем. И не калечим. Годится?

Лихорадочно закивавший мужчина всем своим видом демонстрировал, что всё понял. По мере жестикуляции его голова мотнулась влево, где Фоултри с ужасом заметил девочку, примеряющуюся к его боку длинным и тонким кинжалом, выглядящим в ее руках настоящим мечом. Сероглазое чудо продолжало солнечно улыбаться.

– Замечательно! – вновь расцвел в зубастой улыбке переодетый женщиной извращенец, – Итак, уважаемый, всего один вопрос. Как вы регистрируете родственников?

Глава 5 Долина смертной тени

– Раньше я не бил женщин и детей. Зря-то как. Даже не представляешь, какое при этом чувствуешь облегчение, какой душевный подъём!

– Ыыы…

– Что «ыыы»?

– Больно… (всхлип)

– Это ты, засранка, получила как Эльма Криггс, дочка и… маленькая девочка! Но если мало, то могу всыпать как… как ты себя там поименовать хотела? Женой?! Вот по-взрослому, ага!

– Ыыы… ну я же взрослая…

– Ладно, уговорила. На шкрассе, конечно, неудобно, но…

– Нет-нет-нет! Не надо!! Пожалуйстаааа!! Ыыыы…!

Мелкая, гадкая и коварная засранка, которой я доверял как никому, решила сыграть в собственную игру, пользуясь тем, что я был занят стращанием несчастного чинуши, от которого тянуло алкоголем и еще какой-то мерзостью. Вместо того, чтобы действовать согласно плану, эта зараза чуть не женила меня на себе! Ситуацию еле спас мой улучшенный слух, а также подозрение, возникшее, когда мелкая плутовка полыхнула страхом, скосив на меня глаза!

Ууу…

Заведя руку за спину, я мстительно потыкал большим пальцем руки от души напоротую мной тощую задницу всхлипывающей хитрюги, на что та разразилась плаксивыми воплями, совмещенными с мольбами пожалеть, понять и простить бедную девочку, которая сама не знала, что творила. Понимать я такое вопиющее пренебрежение Плану отказывался наотрез! Тем более в исполнении этой… этой…

Да она совсем ребенок! От горшка два вершка! Еле-еле набрала на свои мощи чуток мясца за четыре месяца! Тощая, мелкая, на десятилетку внешне еле тянет и туда же! И куда?!

…ладно, пусть и постарше, но всё равно!

Трясясь на спине шкрасса якобы от раздражения, я на самом деле сублимировал панику и проклинал свои корни «раба бюрократии» из прошлого мира. Вот, казалось бы, что такого? Какой-то засранный чинуша в засранном городке, пыхтя самогонным «выхлопом» накорябал пару бумажек, проставив свои закорючки и печати Союза Равных, а я, совершенно неожиданно для себя, всерьез проникаюсь, начинаю ощущать Эльму как дочь?!

Да как так-то?! За что мне это? Я всего лишь хотел подстраховаться на тот случай, если в Хайкорте упрутся рогом, не желая принимать постороннего. Писулька эта, конечно, оторви и выбрось, но лучшее, что я смог придумать и сделать на ходу!

Местность вокруг, казалось, была буквально создана для горестных размышлений, лиричных чувств и прочей высокодуховной плаксивой хрени – голая каменистая пустыня с редкими сухими сучьями, сиротски торчащими из песка. Ровная как стол, она простиралась во все стороны, кроме той, куда был направлен мордой шкрасс. Карус деловито перебирал лапами в сторону небольшой крутой горы черного цвета, сильно и далеко выделяющейся на фоне окружающей пыли даже для обычного зрения.

К ней я и направлялся, продолжая злобно бурчать на свою неслучившуюся и хитрожопую «жену». Вот жеж… правильно я всё-таки запихал связанного и оглушенного алкаша в тот смердящий мешок. Мог бы хоть взглядом изобразить удивление, когда ему на ухо пигалица шипела о том, чтобы составлял брачный договор!

Проникнуть в Хайкорт было невозможно. Вообще или в принципе – мне никто не сказал, лишь гарантируя на словах, что подобная попытка кончалась лишь смертью отважного первопроходца. Те, кто обустраивал это убежище от всего мира, ресурсами и знаниями обладали достаточными, чтобы огородить очень солидный кусок территории, но при этом еще и мудростью, выбрав этот кусок практически в пустыне. Как по мне, основатели Незервилля прекрасно понимали, что займи они территорию побогаче да позеленее – разумные будут стучаться к ним всем, чем можно и нельзя, пока не продолбятся, ибо такова их жадная природа. А вот кусок пустыни посреди дикой и лишенной каких-либо привлекательных ресурсов местности – это убежище на века, если не более.

Эдакая «зона 51» стимпанкового мира, огороженная таинственным густым туманом, пройти который насквозь никому и никогда не удавалось.

Но, город нуждался в ресурсах, а значит – дорога была, как был и контрольно-непропускной пункт, где меня, по идее, ждали с распростертыми объятиями.

– Что это? – пропищало у меня из-за спины удивленное.

– Это… наверное форт, наверное в горе, – ответствовал я, почесывая затылок.

Идентифицировать иначе увиденное было довольно сложно. Часть горы, к которой мы приближались, была благоустроена… или же изуродована руками разумных. Что угнетало мою нервную систему и чувство прекрасного, так это то, что часть горы была большей по отношению к самой горе. Встроенная в складку местности крепость угрюмо демонстрировала нам ряды бойниц на втором, третьем, и четвертом этажах, выше плавно переходя в площадки, на которых мой зоркий глаз в паре мест угадал не что иное, как стволы артиллерийских орудий, задранные в небеса.

Рассматривая голую как коленка пустошь с редкими вкраплениями чахлых кактусов, я задался вопросом о том, кому может понадобиться брать этот форпост штурмом, но ответа родить не смог. Эта грандиозная конструкция была буквально антиподом поговорке «Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет». Эту гору явно нельзя было обойти.

Сунув в карман медальон, который я подобрал с пола в мэрии Эрко Ваньи, я пришпорил Каруса по направлению к горе. Сам медальон был очень интересной штучкой, без всяких сомнений «личной» или «родовой», но в странном состоянии перехода. Зрение Должника не могло распознать его свойств, лишь определяло, что хозяина на данный момент нет. Сам медальон выглядел красиво и зловеще, в виде стилизованного в круге полированного металла черепа, обрамленного по кругу выгравированными бедерными костями, от чего я его и ухватил аки сорока. Даст судьба, позже разберусь.

Проходной двор у крепости был большой и просторный, исправно наводя тоску не хуже, чем весь остальной феншуй вокруг. Зайдя и повращав головой, я нашел место, где можно было привязать шкрасса, а еще сделал для себя несколько открытий заставивших сглотнуть горькую слюну. Затем, собравшись с духом, я сгрузил с кота Эльму, взял её за руку, да и почапал к единственному входному отверстию, претендовавшему по размерам на то, что годится для разумных. Циклопическая дверь оказалась незапертой. Относительно.

– Вашу налево, – пропыхтел я, еле справляясь с едва ли не бункерной створкой, которую едва удерживал двумя руками, – Нахрена такие двери делать?!

Чудовище, сделанное из стали, каменного дерева и разочарований взрослой жизни, оказалось снабжено хорошими такими рессорами.

– А это чтоб гранаты внутрь тишком не закидывали, – ухмыльнулся мне глядящий поверх пулеметного прицела престарелый полугоблин с удивительно лошадиной физиономией, – Ты проходи, не стесняйся. Пушки только на столик вот этот складывайте. И одежонку верхнюю. Не догола, я просто хочу уверенным быть, что взрывного на вас ничего нет.

Дверь за моей спиной грузно хрюкнула сталью, намекая, что назад я её без дозволения полугоблина уже не оттяну. Но, если судить по его гнусной ухмылке, пулеметчик явно был совершенно не против, если б попытка к бегству имела место быть. Фиг тебе, решил я, складывая пистолеты на столик. Эльма скопировала мои движения. Затем мы сняли куртки, заставив негостеприимного хозяина зафыркать, маша руками.

– Всё-всё, задохлики! Вижу, что вы чистые. Какими судьбами сюда заблудились? Куда путь держите?

Сев за каменную стойку, я огляделся, оценивая зал. Мебель, если её так можно было назвать, была из камня – столы, скамьи, сама стойка. Разве что стаканы стеклянные, да хозяин из мяса. Всё остальное было гладким, полированным, но нехило выщербленным как бы не пулями камнем. Рядом со мной с трудом примостилась Эльма. Отпив довольно неплохого виски из набульканного полугоблином стакана, я досадливо скривился, выдохнул, а затем прокряхтел:

– В Хайкорт.

Не могли хотя б пива налить.

Реакцией на мои слова стало куда более могучее клацанье металла со стороны двери, а затем появление еще пары разумных, оказавшихся тоже в родстве с гоблинами. Внешне они не сильно отличались от лошадинолицего встречающего, разве что были менее лошадинолицы, крайне худы, а заодно обладали светящимися желтыми глазами… и автоматами, направленными на нас. Я поморщился, пытаясь отдышаться от высокоградусного пойла.

– Знаешь, – доверительно склонился ко мне лошадинолицый, – Сюда многие приезжают, говоря, что хотят в Хайкорт. Хочешь знать, сколько из них уехало обратно?

– Да и так понятно, что ноль, – допив стакан, я повертел головой в поисках хоть чего-либо, напоминающего закуску, но, к сожалению, фляги остались на Карусе. Пришлось занюхивать макушкой Эльмы. Выполнив незнакомую здесь процедуру, я поднял взгляд на напряженно рассматривающего меня полукровку, – Только вот я не очень туда стремлюсь. Но раз пригласили, то почему бы не приехать?

– Интересные глаза, – прошипел один из худых и желтоглазых, кивая другому. Я отсалютовал ему пустым стаканом, заставив его и так иссушенное лицо негодующе сморщиться. Жест был понят правильно – в стакане снова забулькала местная отрава. Хорошая, безусловно, хотя я в спиртном разбирался, как свинья в апельсинах, но всё равно отрава. Пиво лучше.

– Магнус Криггс, – вынес вердикт родственник лошадей, – Должник.

– Он самый.

– Докажи.

– Буэээх… – вновь повторил я процедуру с алкоголем и экплуатируемой шевелюрой дочери, – Четыре длинные твари за стенкой позади вас. Длинные, очень гибкие, могут бегать по стенам и потолку, цепляясь когтями. Пасти короткие… плюются чем-то? Держите их в клетке, зверюшкам тесно. Снаружи, у основания горы, еще несколько. Вот те – здоровенные… черви, наверное? Контролируете их как-то или просто спят?

– …ладно, – желтоглазые и лошадинолицый ощутимо расслабились, отводя стволы в сторону, – …тебя ждали. А вот кота и девчонку…

– Это моя семья. Мы идём в Хайкорт комплектом… или не идём вообще.

– И кот?

– А какая семья без кота?

Это безусловно верное, но слегка иномировое предположение ввергло контролеров в ступор. С легкой опаской покосившись на меня, друг (или потомок) лошадей ушел, сказав, что ему необходимо проконсультироваться с начальством. Вернувшись спустя пятнадцать минут, он уставился на нас тяжелым и слегка враждебным взглядом.

– Вас будут проверять по приезду, – наконец, выдавил он, – Серьезно проверять. Таким образом и такими методами, о существовании которых вы и понятия не имеете. Пока вы можете свалить оба ко всем черным богам. Серьезно, я открою двери. Вы свалите. Все будут счастливы.

– Извини, друг, – постучал я по донышку перевернутого стакана, – Все черные боги уже идут по нашим следам. Предпочту, чтобы они обломали себе зубы об ваш домик.

Эта слегка наигранная фраза почему-то заставила всех троих широко оскалиться в ухмылках.

– Ну, тогда поехали, – произнес один из желтоглазых, делая приглашающий жест к одной из дверей.

А ведь не так уж я им и соврал. Юг и восток, где находятся города с межконтинентальными портами, мне недоступны, а в лесах эльфов на севере и западе можно лишь скрываться. Недолго, пока настоящие хозяева не сдерут с тебя кожу. Куатра? Там я буду бесполезен для Механика, а значит, он обязательно пошлёт людей, чтобы пригласить меня на пару-тройку экспериментов. Я прямо как атеист после смерти -красиво одет, а пойти некуда…

– Красиво жить не запретишь, – выдохнул я, глядя на раскочегаривающийся паровоз с пятью вагонами, ожидавший нашу троицу с другой стороны огромного внутреннего ангара крепости, мимолетно названного желтоглазым провожатым «разгрузочным помещением».

– А ты думал, мы товары в город на ручках таскаем? – хмыкнул полугоблин, маша рукой суетящимся вокруг состава разумным, что как один были вооружены, желтоглазы и сердитоморды при виде шкрасса. Тихий заливистый мат, выдающий трудовое возмущение, нежно омыл мои уши.

– Пихай кота в вагон, – махнул рукой полукровка, – Только быстро.

– А может, мы своим ходом? – сделал разумное предположение я.

– Не доедете, – последовал короткий и ничего не объясняющий ответ.

Запихивали Каруса в вагон весело, с тем же освежающим матерком, с каким нас и встречали местные странные рабочие. Эльма тащила гигантского манула спереди, остальные, включая и меня, толкали сзади. Шкрасс басовито и негодующе орал, но постепенно запихивался. Мою новоявленную дочку пришлось оставлять с ним, дабы та оказывала на перед волосатого привереды успокаивающее влияние. Да и в целом была ответственна за его приличное поведение, так как если эта скотина попробует развернуться в вагоне, то кисло может стать… нам. О финансовой ответственности за сохранность вагона желтоглазый меня предупредил.

Ну а меня засадили в крошечный закуток возле кабины машиниста. Вскоре поезд тронулся, предоставив мне возможность наслаждаться видом из крошечной форточки. Вид был предельно мерзок, представляя из себя всё ту же каменистую пустыню, поэтому я вовсю начал любоваться провожатым. Морду тот имел кислую, даже можно сказать, протокольную, но вот светящиеся органы зрения вызывали вопросы.

– Что у вас с глазами? – озвучил я свое любопытство.

– А у тебя что? – вредно ответил мужик, явно не желающий быть собеседником.

– Ну, я таким родился.

– А нас такими воскресили.

– Эк.. – задумчиво сказал я, по новой оценивая физические кондиции сидящего напротив меня… существа. Последнее следило за мной с вредной физиономией, расслабленно опустив руки между колен.

Светящиеся желтые глаза сильно фокусировали на себе внимание. Работая как источник умеренного света, они, тем не менее, частично скрывали черты лица, мешая рассмотреть кожную структуру. Сейчас, получив подсказку, я присмотрелся получше, отмечая новые детали: кожа моего провожатого была лишена каких-либо пигментных пятен, волос или родинок, обладая при этом цветом, близким к матово-серому. Ранее отмеченная мной гнусность физиономии базировалась на том, что вся физиогномика полугоблина была гипетрофированной, идя от «точки» до «точки». На моих глазах он дважды изобразил отвращение, причем оба раза совершенно идентичным способом. Бессознательная микромеханика пальцев и «язык тела» отсутствовали напрочь. Сидящий передо мной вообще не делал никаких движений, свойственных живому организму помимо его, этого организма, волевого посыла.

– Ты воскрешенный мертвец, что ли? – куртуазно поинтересовался я, сдерживая ругательные, истеричные и иные порывы.

– Сам ты… недоубитый мертвец, – блеснул чем-то умным сидящий напротив мужик, – Таких как я называют некрогорожанами, но мы согласны и просто на «желтоглазых». А вот мертвецами называть не стоит, парень. Они тоже есть, но разница… а, впрочем, сам увидишь. Если выживешь.

На дальнейшие вопросы и даже на попытку познакомиться мужик отвечать не стал, бросив фразу, что со мной еще ничего не понятно, а вот если вдруг нечаянно выживу, тогда вопрос другой. Пока ему было приказано отвезти визитёров под светлые очи мэра, не выразившего восторга по поводу того, что приглашенный в город кид прибыл с обременением.

Да уж, думать, что всё решится на КПП, было не самой здравой идеей. Я-то, наивный, полагал, что если нас не примут в таком составе, то вполне отпустят восвояси, а вот власти Незервилля решили по-своему.

Спустя два часа я сходил с поезда, обладая широко раскрытыми глазами, откляченной челюстью и полным непониманием происходящего. Шаблоны рвались оптом – задорно и с треском, мозг упорно пытался переработать видимое в понимаемое, но со скрежетом буксовал на одном месте. Так ничего не решив, я, подталкиваемый злобный провожатым, поперся вызволять Каруса и Эльму из грузового вагона. Последнее я выполнял с неким злорадством, что получило подпитку, когда девочка, широко распахнув свои глазищи, громким шепотом поинтересовалась:

– Магнус, мы где?!!

В воображении Хайкорт у меня пребывал слегка необычным городком, буквально выдранным из Дикого Запада, точь-в-точь как Эрко Ванья, которая, по своей сути, именно им и была. Изменить фасон шляп, сделать кожу половины населения зеленого цвета разных оттенков, добавить немного эльфийской «прибалтийскости» – вот тебе и обычный город центральных областей Эласты. Лишенный поддержки тяжелой индустрии, насквозь фермерский, два борделя, десять куча ранчо вокруг. Кони, ковбои, дамы в чепчиках, ослы, срущие возле ратуши… ну и пара кабаков. Каким еще может быть город в пустыне, которому еще и ста лет не стукнуло?

– А вот фиг его знает… – пробормотал я девочке, ошарашенно озираясь.

Тут было сумрачно. Недостаток света происходил вовсе не из-за того, что мы каким-то волшебным образом переместились из ранней пополудни в закат, а потому, что в десятке метров над зданиями Незервилля царил туман. Плотный, почти неподвижный, он блокировал большую часть солнечных лучей всюду, куда у меня доставал взгляд. Неба… его просто не было.

Второй странностью была поверхность, на которой мы сейчас стояли. Опять-таки, всюду, куда я только мог дотянуться взглядом, земли не было. Не было песка, асфальта, булыжника… ровная и идеально подогнанная друг к другу фигурная каменная плитка.

– Мау… – выдал в замешательстве Карус, принюхиваясь к незнакомой поверхности.

– Двигайте за мной, – поторопил нас желтоглазый проводник, – Возможно, еще успеете насмотреться.

Пришлось отвлечься и собраться. Не столько ради слов полугоблина (бывшего полугоблина?) сколько из-за его двух собратьев с вполне современными автоматами, вышедшими из-за поезда. Оба новых представителя нежити относились ранее к виду людей, но ярко сияющие желтые радужки глаз делали всех «некрогорожан» похожими друг на друга едва ли не как две капли воды. Молодцы с протокольным видом морды лица замерли в отдалении, а я потянул за собой шкрасса с посаженной на него девочкой.

Несмотря на то, что идти от вокзала нам было недалеко, впечатления продолжали пребывать полноводной рекой. Сумрак, плитка… теперь здания. Высокие, мрачные, из того же серого камня, что и плитка, они нигде не превышали высоты в три этажа, но вот потолки у этих этажей были явно рекордсменами среди всего, что я когда-либо видел. Если брать в расчет жилые помещения, разумеется – так-то я вполне помнил пяти- и семиметровые потолки разных соборов, храмов и дворцов, виденные мной в Интернете, а тут были обычные дома и лавки! Впечатление это всё производило мрачное и давящее, даже несмотря на то, что из многих увиденных нами по пути окон лился яркий и теплый свет.

Сам город был ожидаемо небольшой, но совершенно не то, что ты ожидаешь встретить у черта на куличиках – камень, камень и еще раз камень. Пусть даже союз полумрака и высоких мрачных зданий с нотками готики и задавал определенный тон, чем-то напомнивший мне старые кварталы Праги, по настоящему зловещим этот небольшой город делали его обитатели, идущие по своим делам. Большинство из них останавливалось при виде шкрасса, провожая нашу маленькую процессию взглядами ярко-желтых глаз.

Город… нежити?

– Городская площадь, – внезапно дал подсказку провожатый, выводя нас на красивый и широкий бульвар, вдоль которого шли три ряда высоких уличных фонарей. Вдоль центрального ряда также стояли лавочки, на некоторых из которых сидели… разумные, читающие газеты. Когда мы проходили мимо, они поднимали на нас… желтые светящиеся глаза, заставляя меня слегка стучать зубами. Эльма же, бывшая не в курсе природы этих замечательных разумных, имеющих личную подсветку, ехала, беззаботно крутя головой.

Я ей слегка завидовал.

Сама ратуша была воплощением каменного излишества. Я, выросший в первой жизни среди рядов типовых девятиэтажек, к жилью был неприхотлив, а уж как эта неприхотливость с возрастом усилилась, и говорить не приходилось. Есть интернет и место, где можно сесть за компьютер либо лечь спать? Идеально, зачем нужно большее? Вся красота мира, все его пейзажи, все мысли, всё творчество – оно там, в мониторе. Самому телу не так много и нужно.

Здесь интернета не было, поэтому нужно было многое. Шикарное могучее здание, почти дворец, надменно нависало над нами. Мэрия Эрко Ванья рядом с этим великолепием не могла бы служить даже собачьей будкой! Я в очередной раз отвесил уже ноющую челюсть, обозревая десятки, если не сотни, статуй и барельефов, украшающих здание. Львы, крылатые собаки, горгульи, человеческие силуэты, наполовину вырывающиеся из камня стен… Зрелище было потрясающим…

…ровно до момента, пока мы не попали внутрь, оставив шкрасса снаружи.

– В городе действительно живет только две тысячи разумных? – хрипло каркнул я, устав вертеть головой по сторонам. Позолота, массивная мебель, паркет, ковры… всё это смешалось в единый калейдоскоп уверенной, слегка броской роскоши. Ратуша начала казаться мне музеем мебели, созданным дуэтом столяра и дизайнера по интерьерам. Объём работ по созданию подобного в центре бесплодной пустыни… надрывал моё закаленное воображение. Здесь умеют создавать из ничего? Вроде бы не должны…

– Где-то так. Может, чуть меньше…, если ты имеешь в виду только живых, – безразлично сказал так и не представившийся провожатый, стуча в здоровенную красивую дверь. Сунув за нее верхнюю часть тела, он через несколько секунд высунулся, – Проходите. Мэр примет вас.

Внутри, за монументальным столом, заложив руки за голову, нас поджидал разумный, чьи глаза, к моему облегчению, не светились. А вот Эльма ничего подобного не испытала, тут же прячась за мою спину, прижимаясь к ней и начиная крупно дрожать. Внешний вид хозяина кабинета мог смутить любого, кто был к нему не готов. Я же был частично предупрежден.

Высокий белокожий разумный, являющийся мэром этого города, хмуро смотрел на меня, мусоля во рту трубку. Его руки были скрещены на груди… эээ… ну да. Одна пара рук заведена за затылок, вторая скрещена на груди, а третья, для разнообразия, была занята двумя делами – трубкой и писчим пером, которым он в данный момент ставил подпись на каком-то пергаменте. Сам разумный был лыс, черноглаз, обладал резкими чертами лица с глубоко проложенными носогубными складками, квадратен нижней челюстью и мускулист всем, что ниже. При нашем приближении он встал, отбрасывая перо на стол, и вышел из-за него, демонстрируя, что носит черные просторные шаровары с мягкими туфлями, чьи носки слегка загибались вверх.

– Магнус Криггс, – произнесло существо, к которому я и стремился.

– Мэр, – обозначил я головой поклон, а потом, всё-таки, не удержался, добавив с вопросительной интонацией, – …или, может быть лучше сказать – бог?

Глава 6 Мрачный город

– Ахиол, вы мне мешаете.

– Сугубо ваша вина, доктор.

– Я не могу сосредоточиться!

– Слышал это сотни, если не тысячи раз. Можете. Самым прекрасным образом.

– Вы невыносимы!

– Именно вы невыносимы, доктор Доннорифт, как и ваш эгоизм, не могущий правильно расставлять приоритеты. Поэтому и… только поэтому я должен бросать все свои дела, выполняя работу сторожевой собаки, стоящей у вас над душой.

– Вы не заказываете мне новые материалы! Я вынужден буквально подбирать объедки за другими исследователями вместо того, чтобы проводить независимые изыскания!

– И это я уже слышал сотни раз. Как вам не надоедает? Что мешает вам скооперироваться с другими видными умами Хайкорта и произвести нечто, что наполнит ваш собственный бюджет? Ах да, доктор… эгоизм. Ведущий к «объедкам».

– Сейчас у меня соскользнет скальпель, Ахиол! Может тогда вы соблаговолите заказать не одного кида, а хотя бы десяток?! Я ведь могу и отказаться далее выполнять функции врача этой лечебницы!

– Если этот кид умрет по вашей вине, то я снова удалю вам конечности, доктор. На этот раз… лет на десять. С запретом переселения в новых гомункулов. Да, раз наша беседа вновь зашла в тупик, то я хочу услышать ваш вердикт по физиологии всех трех наших… гостей.