Когда Бенни услышал их игру в первый раз, он влюбился, когда услышал во второй – взялся за гитару. Момент, когда он услышал их в третий раз, он пропустил, потому что был уже по уши в любви. Эту любовь звали «The Beatles» и она отвечала ему взаимностью, когда он брал в руки гитару.
Бенни не стремится выделиться, однако вышивает на рукаве кожаной куртки кривое название группы, белыми нитками на чёрной нашивке. Он тысячу и один раз пожалел о том, что не попросил помощи, однако когда работа была окончена, он был чертовски горд собой. Почти так же, как если бы сыграл их песню, не подсматривая в мятую тетрадь с нотами.
У него старая гитара, которую родители купили ему на день рождения. В первую же неделю он стирает пальцы в кровь, так, что на металлических струнах остаются бордовые отметины. Но ему так нравится это всё. Закрывшись в комнате, он часами сидит, склонившись над тетрадью и переписывая ноты, каждый раз поправляя самого себя. Выходит пока что не очень, но Бенни не из тех, кто сдаётся, пусть и другие считают его ленивым. Ему много раз говорили, чтоб он бросил эту затею, чтоб начал заниматься чем-то полезным для общества и наконец, отбросил глупые забавы. Но он идёт напролом, отстраняясь от всех и погружаясь в свой мир, с гитарными стёртыми временем струнами, с помятыми журналами и тетрадями, на полях которых он неуклюже записывает ноты. Потому что только это даёт ему желанную тягу к жизни, иначе он захлебнётся в реальном и таком гнилом, по его мнению, мире.
Под ногами он чувствует пыль и порванные бумажки, сточённые карандаши и, кажется потерянный неделю назад ластик. В руках гитара, а волосы, вечно растрёпанные и такие золотые при солнечном свете, вечно лезут на глаза. Ему стоило бы подстричь их или заплести в хвостик, однако он не собирается делать ни то ни другое. Первое он отбрасывает, потому что считает остригание волос сущим варварством, а вторым он никогда не воспользуется, потому что Beatles не носят хвостики.
Бенни носится по комнате, разбрасывая по полу ноты и наигрывая мелодию на одной струне зажав первый лад. Носясь по комнате, он ищет ритм. В комнате бардак, на улице солнце, а он зашторивает окно и качает головой в такт «мелодии», родившейся в его мозгу, но которая так яро не хочет быть перенесённой на бумагу.
Парень вскакивает на кровать, чувствуя, как ремешок, к которому крепится гитара, сдавливает плечо. Вскидывает голову к потолку, прикрыв глаза и отдавшись чувству поглощающему разум и мысли. Сердце рвётся из груди, на лице улыбка, похожая на оскал, а волосы лезут на глаза.
Он бьёт по струнам, полностью проваливаясь в дурман под названием любовь, эту любовь зовут музыка. Бенни играет резко и бурно, будто признаётся в любви – как подросток, не осознающий во что вляпался. Бенни склоняется над рифом и сильнее зажимает струны, чувствуя, как мозоли начинают кровоточить, но музыка – это пламя, которое не должно затухнуть, мысль, которую он когда-нибудь донесёт до мира. Поэтому он не прекращает, чувствуя, как футболка прилипает к спине, потому что так он чувствует себя собой.
Ему говорят, что он играет слишком резко, уходя в отрыв и забывая обо всём, но это нисколько его не волнует. Он не собирается подражать своим кумирам в игре, он стремится доказать самому себе, что стоит того, чтоб слушать их музыку. Он – не пародия и не глупая копия, он подросток с соломенного цвета волосами и желанием доказать самому себе, что стоит чего-то большего. Поэтому он снова марает гитару в крови, потому что не намерен быть копией.
«I will say» come on!», because I do not see a problem in the form of a black cat,
Because I do not see a problem to break the voice to hoarseness
I don't need any rewards for that,
Because I am happy and it is more important than a hundred times».
«Я скажу «давай!», ведь не вижу проблемы в виде чёрной кошки,
Ведь не вижу проблемы сорвать голос до хрипоты
За это мне не нужно наград,
Потому что я счастлив и это важнее стократ».
Слова складываются в мозгу сами. Бенни споткнулся раза два, пока бежал к потрёпанной тетради, услужливо валяющейся на полу, чтоб записать слова огрызком карандаша. За окном светит солнце, но Бенни на это наплевать.
Если б его спросили, что ему нужно для счастья, он бы засмеялся тому, кто это спросил в лицо, потому что нужно быть последним идиотом, чтоб не видеть, что он и так уже счастлив.
•••
Школа. Бенни не любит школу. Он считает это место рассадником стереотипов и местом, где тебе без твоего желания навязывают своё мнение.
Многие считают таких подростков как он последователями моды, что если Beatles стали популярны, то все, кто их слушает – это сумасшедшие фанаточки и люди, которые хотят выглядеть «не такими как все». Бенни от такого предвзятого отношения выворачивает наизнанку. Он старается закрыться от социума в четырёх стенах и слушать пластинки Beatles до бесконечности, искать новые пластинки и слушать их по радио перед школой. Он не брезгует журналами, откуда узнаёт о группе что-то новое, будь то их предпочтения в еде или шуточный ответ на вопрос о том, что они планируют делать дальше. Вся его жизнь состоит из этих виниловых пластинок, горы исписанных нотами бумажек и вечно теряющихся ластиков. Его мир, где он чувствует себя живым.
Как бы то банально ни звучало, однако о группе он узнал по всем известной «Love me do» лишь в 1962-м году, что было ещё более унизительным, как ему казалось. Дело было не в песне, конечно же нет – в самой её популярности и фуроре, который она произвела на всех. До того момента, как Бенни услышал её по радио он, не особо-то и интересовался музыкой, однако, впервые услышав их игру, в нём что-то резко поменялось. Поэтому-то ему и не хочется распространяться об этом – так намного проще, легче, когда ты один, когда никто не хочет залезть к тебе в душу и раскрыть тебя. Он вполне доволен тем, что имеет, если б его спросили, что он хотел бы для своего счастья, он бы не раздумывая, ответил, что у него всё есть.
В школе нужно носить форму, которая чем-то напоминает ему первые костюмы Beatles на сцене, когда они начали набирать популярность, это позволяет Бенни отвлечься от той мысли, что эти пиджаки выглядят совершенно безвкусно.
Откинувшись на спинку стула и устремив взгляд к потолку, он раздумывает над тем, что, пожалуй, ему бы здесь даже нравилось, если б хоть кто-то из его окружения слушал Beatles, потому что ему это нравится, а не из-за этой бурной моды на них. Цокнув языком, он переводит взгляд на учителя, который всё тем же монотонным голосом диктует тему урока. Словно колыбельную читает ей, богу.
Бенни зевает и обводит класс сонным взглядом, сложив руки на груди и уставившись на парту. Стук в дверь прерывают поток тягучих мыслей, формирующихся в одно сплошное «хочу взять в руки гитару и сыграть несколько аккордов».
Оторвав глаза от парты, Бенни смотрит в сторону двери, выгибая бровь и поправляя вечно растрёпанные волосы. Стук повторяется вновь, всё так же тихо, будто стоящий за дверью не хочет сорвать урок своим на нём появлением. Чуть склонив голову, Бенни ждёт, когда учитель услышит стук. Но ничего. Этот надутый индюк всё также бормочет тему урока, будто специально игнорируя всё, что не касается его темы.
– Учитель, кто-то в дверь стучится, – Бенни говорит достаточно громко, чтоб учитель его услышал, однако делает это так, будто ему совершенно всё равно, кто стоит за дверью. Ему и правда почти всё равно, однако он всё также смотрит на дверь когда учитель, наконец, оторвавшись от своей монотонной речи, идёт открывать её. Бенни в какой-то мере любопытная личность, однако, стремится скрыть и эту черту своего характера за маской безразличия.
– Вы потерялась, девушка? – Учитель, держа учебник в руках, смотрит в дверной проём на, как Бенни уже понял, девушку. Чуть вытянув шею, он смог мельком оценить её взглядом. Ничего необычного – синее платье, подчёркивающее её достаточно миниатюрную фигуру, белая блузка и накинутая на плечи голубая кофта. В руках у неё учебники и маленькая коробочка.
Bu va yana 2 ta kitob 399 UZS