Сверхтело никогда не будет подвластно обычному разуму. Для контроля над ним нужен сверхразум. И только сверхразум способен к трансформации обычного тела в сверх. Но, для достижения этой цели следует учесть все факторы и неспешно переходить в сверхсостояние. Генетически предрасположенные к гипнозу люди лучше подойду для эксперимента. Если сверхразум сможет регенерировать своё тело, он будет бессмертным. Но тогда способен ли он к расширению своего тела?
заметки в ходе эксперимента,
„Сверхчеловек“
старший офицер СС „Аненербе“ при замке Вевельсбург, доктор
Людвиг Шульц
1944 год н.э.
– Профессор Рауш, – раздался голос в переговорном устройстве.
– Сколько, – спросил Бернард.
– Сейчас уже привели… Так… Ага вот. Двадцать один человек.
– Игнат, а где остальные четыре человека. У нас по плану двадцать пять всего должно быть на площадке, – возмутился профессор.
После чего он взял рацию и сильно сжал её. И у него сразу же затряслись руки.
– Доктор Калох, где мои четыре человека? – озлобленно спросил он. – Где мои четыре человека? Условились же на двадцать пять! Мне нужна четверть сотни!
– Профессор… – запнулся голос по рации. – Я не знаю, как Вам это сказать.
– Что?
– Они отказались.
– Как это отказались? – слюни освирепевшего учёного разлетелись в разные стороны.
– Дай сюда рацию, – подошел Дмитрий.
Бернард тут же передал рацию и тяжело вздыхая, облокотился локтем в стол. Пенкин протер её о нагрудный карман и прибавил громкости.
– Игнат, что произошло?
– Они пытались бежать, – прозвучал ответ по рации. – Неразбериха началась.
– Ну, прекрасно! – оскалился Рауш, хватаясь за голову.
– Погоди, – Дмитрий махнул рукой, пытаясь успокоить коллегу. – И, где они сейчас?
– Они убили двух охранников, завладели их оружием. Устроили побег. В результате убили ещё троих учёных. Охране пришлось открыть по ним огонь.
– О, боже, нет! – Бернард взъерошил волосы на голове. – Чёрт дери, эту охрану. Где я теперь возьму четверых?
– Будем работать с тем, что есть, – положив руку на плече коллеги.
– Теперь ты понимаешь, что это нелюди, – вздыхал густобровый.
– Сейчас отдел безопасности проводит проверку, – продолжал говорить голос по рации. – Я пока больше ничем помочь не могу. Простите, профессор Рауш.
– Я могу попросить Климова отпустить четверых задержанных журналистов, – вскочил Бернард со стула. – Они все равно сидят здесь без дела, – выхватывая рацию. – Но гарантии нет, – смотря в глаза Алексеевича. – Много бумажной волокиты будет. Но цель оправдывает всё остальное!
– Ты в своем уме? – удивился Дмитрий. – Это не заключенные.
– Уважаемые профессора, что вы там говорите? – раздался голос по рации. – Я не понимаю вас.
– Так Калох, слушай меня внимательно! – начал говорить профессор Рауш. – Ведите сюда этих четырёх задержанных журналистов. Давай их сюда. Мне нужно двадцать пять человек для эксперимента. Четверть сотни, чёрт тебя дери! Или я позабочусь, что бы ты здесь больше не работал.
– Профессор Рауш не давите на меня. У меня свое начальство, а у Вас свое. Я не могу привести их просто так. Закон о правах каждой…
– ДА МНЕ НАЧХАТЬ, КАЛОХ! – обрывая коллегу на срыве голоса. – Веди этих ублюдков сюда! Прерогатива 313А.
– Вы в своем уме? Успокойтесь, профессор. Вы понимаете, что ей Вы можете воспользоваться лишь один раз?
– Калох выполняй! ИЛИ БОГОМ КЛЯНУСЬ ЗАВТРА ТЫ ЛЕШИШЬСЯ РАБОТЫ. А там, кто знает, может и сядешь. Ты меня понял?
– Да доктор, – встревожено вздохнул голос по рации. – Подтвердите команду.
– Я профессор, урод.
– Извините. Профессор Рауш. Больше это не повториться.
На дисплее рации появилось сообщение: „Прерогатива 313А. Решение экстренного порядка.“, а ещё ниже „Подтвердите ввод тройным нажатием“. И Бернард клацнул три раза. Устройство пикнуло и на экране появилось новое сообщение: „Команда принята успешно“.
– Я приведу их, – вновь прозвучал голос по рации.
– Конец связи, – оскалено сказал профессор и бросил переговорное устройство на стол. – Сука!
– Зря ты так. Он злопамятный. Ты думаешь, смог на него надавить? А завтра выясниться, что ты виноват во всех грехах.
– Ну, так это хорошо, знаешь, сколько грешников мне скажет спасибо.
– Погоди, ты решил заменить четверых смертников на заключенных журналистов? Их вина не доказано! И вообще они не преступники. Это совсем другое.
– Вот же урод, этот Игнат, и ещё спорит со мной, – злился Бернард, рассматривая что-то на дисплее монитора компьютера.
– Ты не ответил на мой вопрос.
– Демитрий, чёрт тебя дери! Я лишь вынес своё предложение в приоритет. Теперь мой запрос он передаст вышестоящему начальству. А там пусть принимают решение, что в итоге будет, точнее, кто. Было же заявлено, что будет двадцать пять человек! И за эти слова нужно отвечать! Есть чёткий регламент. Есть же ответственные, за поставку этих людей. Я что какой-то замороченный учёный, который должен мириться с непрофессионализмом коллег? Вот смотри, – тыча пальцем в экран монитора. – Ты хочешь проблем потом?
– Нет. Не хочу. Но ты воспользовался прерогативой.
– И что? Заработаю очки вновь на неё. Хватит уже. Так мой запрос будет в приоритете. Ты что, не согласен, чтоб решали наши проблемы вышестоящие?
– Ну, конечно согласен, пусть решают. Только я почему-то уверен, не дадут их тебе.
– Вот и славно, ожидаем! К тому же, мой авторитет играет важную роль, ко мне прислушиваются.
– Бернард, ты главное не суетись.
– Не люблю я этого Калоха. Он постоянно лижет задницу нашему начальству и считает себя выше остальных. Но, у него статус ниже моего.
– А ты уверен, что он лижет задницу?
– Я не понял о чем ты?
Дмитрий улыбнулся.
– Ты свечку держал? Так говорят у нас.
– Ха, знаю смысл твоего посыла. Не дурак,– улыбаясь. – Мне кажется, что он не из наших. Он наблюдатель, уверен он всё сдает руководству. Так мне иногда кажется.
– А ты имел дело с охраной вообще?
– Климов с придурью, вот что я тебе скажу, – смотря в экран монитора, сказал Рауш.
– Эй, Бернард, это не официальная программа эксперимента? – сказал коллега, внимательно рассматривая экран монитора.
Профессор Рауш в тот же миг свернул все с экрана.
– Этого тебе не следовало видеть.
– Ты что задумал?
– Ничего.
– Бернард, так это что получается, мы сейчас проводим эксперимент в обход разрешения Корпорации? Так вот что ты имел ввиду, когда говорил про камеры. Почему я сразу не понял этого? Ты меня втягиваешь в сомнительную авантюру!
– Мне бы не дали добро. А если все пройдет гладко, нас расцелуют.
– Решил поиграть с огнем? Инициатива наказуема! Чёрт, ещё тогда хотел тебе сказать об этом.
– Демитрий! Ну, чего ты опять заладил. Играем с огнём, играем с огнём. Да всё нормально будет. Я сделаю это! Нажму кнопку, если пойдёт что-то не так, то…
– Зря! – обрывая коллегу, сказал Пенкин. – Зря я согласился. Чёрт!
– Что? Пойдёшь и настучишь на меня?
– Заткнись Бернард! Не нужно делать меня виноватым.
– Ну, хватит уже! – ответил Рауш. – Электронные ключи уже зарезервированы. Давай начинать!
– Так, а что с камерами, потому как я сейчас уже ничего не понимаю.
– А они до сих пор не работают с того ещё эксперимента. Хватит тянуть резину!
– Так получается, что ты сейчас всем командуешь? Ты хоть понимаешь, что тебе за это влетит? И твой авторитет мало как тебя спасёт. Я ты подумал, что будет со мной?
– А тебе Демитрий, есть что терять? А вот мне есть! Я должен довести дело до конца.
– В смысле? Бернард, я тебя не понял.
– У меня семья. Сыну уже шестой годик, как исполнился. Анжеле я сообщил, что временно еду к бабушке. Соврал ей, а я ей, никогда не врал. И после этого прошло уже пять лет. Если у нас всё получится, я смогу получить увольнительный. Смогу к семье поехать.
– А что можно так? Ты контракт заключил на сколько лет?
– Как и ты, на десять лет. Стандартная процедура. Но, если мы ничего не добьёмся, они могут продлить его. В чем смысл им рисковать, отпускать нас с секретными знаниями, а мы в свою очередь за эти риски ничего не вложили.
– Или оборвать! Они могут и оборвать нам сроки.
– Демитрий, сплюнь!
– Может ты и прав, – выдохнул коллега.
– Да когда я был не прав?
– Хорошо, Бернард. Давай за дело.
– Кстати вот они, – указал густобровый на мониторы с изображением камер. – Самые ближайшие, это коридор перед лабораторией.
– Это те журналисты?
– Ага, сопротивляются ублюдки, – оскалился Бернард.
– Может, обойдемся без них?
– У меня всё рассчитано на двадцать пять человек. И не человеком меньше! И вообще, они виновны в том, что проникли сюда без разрешения. Копают и копают. Ведут свои блоги в интернете. Достали уже. Меня разводили на переписку.
– Но, они же люди. Не преступники.
– Демитрий, хватит уже! Сейчас и так будут проблемы, их нужно ещё усадить и подключить все датчики. Уверен я, они будут сопротивляться.
– Бернард, будто заключенные так не делали!
– Все, они в ангаре, – продолжал коллега, следя за происходящим на экранах мониторов наблюдения. – Открывай створки.
Пенкин нажал пару кнопок на клавиатуре и створки одной из стен провернулись на 90 градусов. В тот же момент стал доноситься какой-то гул и мычание. Впереди простирался огромный ангар с креслами на двадцать пять человек. Двадцать одно уже было занято. Туго пристегнутые ремнями с масками на лицах сидели люди, они что есть сил, ещё крутились в разные стороны. На головах торчали датчики с проводами.
– Вопят, суки, – вздохнул густобровый. – Им же голову никто не сверлил. Могли бы и потерпеть.
– Они, что там всё пытаются вырваться? – спросил Дмитрий.
– Это сталь. Закаленная сталь! Ничего не выйдет.
– Ну, – рассматривая. – Да, – ответил Пенкин. – Они напуганы. Бернард, их связали и надели маски. Они в шоке. Им же никто не рассказывал, как будет проходить эксперимент. Да, наверно и не рассказали, что это вообще будет экспериментом.
– Ай, плевать, мне насильников и убийц не жалко.
– Допустим, это отбросы общества и это уже официальное решение суда. А как быть с теми четырьмя? Они не такие!
– Ты мне что, предлагаешь всё отменить? – развернулся Рауш. – Да, чего они дергаются, – высматривая последних человек, которых усаживают в кресла. – Руками машут. Я на волоске от триумфального результата!
– Только шокерами их не бейте, мне в сознании они нужны, – сказал учёный в рацию. – Каждому введите по два кубика доподеплерина2. Не больше и не меньше. Эти ребята хилые, ещё убьете.
– Это не правильно! – оскалился Алексеевич. – Они всего лишь проникли на частную территорию. Ты даешь им дозировку, рассчитанную на комплекцию заключенных. Выбирали-то одной комплекции всех. Эти журналисты не такие огромные.
– Да чёрт тебя дери! – оскалился густобровый. – Послушай меня Пенкин, или мы делаем это, или я сдам тебя врачу. Ты меня достал уже!
– Врачу? Ты это о чём?
– Скажу, что тебе стало плохо. Я это проведу, тыча пальцем в сторону ангара с людьми. Все зарезервировано на меня и на тебя. Ты сейчас готов сдать назад? Ты мне нужен, друг!
– А зачем ты мне угрожаешь?
– Прости, нервничаю.
– Экспериментальное лекарство готовы были принять только смертники, журналисты ничего не подписывали. Ты себе отдаешь отчет?
– Дмитрий, хватит думать, – вновь злился Бернард. – Инъекция уже сделана. Какая теперь разница? – разводя руками.
– Ещё можно всё отмени…
– Всё! – прозвучал голос по рации, обрывая Пенкина. – Объекты с двадцать второго по двадцать пятый зафиксированы. Инъекция доподеплерина введена. Датчики установлены, проверены.
– Замечательно, – сказал Бернард, смотря в глаза Дмитрия. – Всем покинуть ангар! – и положил рацию. – А ты закрой створки.
– Хорошо, – удрученно вздохнул коллега.
– Им сделали минимальную дозу, – более спокойным голосом сказал Бернард. – Другим делали по пять кубиков.
Лопасти смотрового проема провернулись в исходное положение и створки закрылись.
– Как мы гуманны, – вздохнул Пенкин.
– Ладно тебе.
– Ай, – отмахнулся коллега. – Боюсь, потом буду жалеть.
Густобровый лишь тяжело вздохнул.
– Демитрий, мне нужно чтоб ты спустился к учёным и всё проверил, – спустя какое-то время сказал он. – Жду твоего возвращения, и начинаем по протоколу. У тебя пять минут.
Алексеевич вышел из кабины и спустился этажом ниже. Открывая двери, он оказался в нижнем помещении среди высоких стен большого ангара. По его телу пробежала дрожь, предчувствие говорило ему, что он делает что-то не так. Доносился глухой стук, он шёл с потолка, и какой-то шорох за стенами, что окружали его.
– Слишком много волн, – сказал какой-то учёный, проходя мимо. – Частота колебаний выравнивается.
– Эффективность связей должна быть не разрывной, – сказал ещё кто-то.
– Они должны быть как одно целое! – сказал ещё кто-то.
Мимо профессора прошли люди в серых халатах. Оглянувшись, Дмитрий увидел ещё больше людей в серых одеяниях, все занимались своим делом. Его взгляд остановился на собственном отражении в мутном зеркальном корпусе кофемашины. Лицо было сложно рассмотреть, но он заметил грязный бейджик на своей груди. Развернув его к себе, он протер надпись: „Профессор Пенкин Дмитрий Алексеевич“.
– Коллеги, вы готовы к эксперименту? – спросил он всех.
Все выразили своё чёткое „Да“.
Пенкин перевел взгляд в окно. За толстыми стеклами в мягких креслах, плотно привязанные с масками на лицах сидели люди. Они что есть сил, пытались вырваться, но это у них не получалось. Стёкла не пропускали звук, но вероятней всего, что они кричали. На их головах виднелись датчики, подобно тем, что цепляют на человека во время физиотерапевтической процедуры электрофореза.
– Замечательно, – профессор стал возвращаться.
Вернувшись в верхнюю кабину ангара, Дмитрий махнул головой.
– Чего ты машешь? – раздраженно спросил Рауш, не отрываясь от наблюдений за виртуальными потенциометрами, что позиционировали на мониторах.
– У них всё готово! Я боюсь.
– Успокойся! Сейчас твориться история! И наступает новая…
– Да хватит уже, – обрывая коллегу. – Начинай, давай!
– Закрывайте смотровой шлюз, – сказал Бернард. – По моей команде вы выходите и не раньше. У вас десять минут до полного погружения. После окончания я прошу покинуть ангар, и как можно быстрее. Максимальный уровень гипнотического погружения! Мне нужно полное подчинение сознания!
Дмитрий нашёл несколько кнопок на соседней приборной доске.
– Ну что там Бернард?
– Фильтрую вентиляционные отсеки, – поднося рацию. – Приготовились, пять, четыре, три, два, один. Всё! Можно! Пошли! Пошли! Пошли! – напряженно говорил профессор. – Быстро!
Алексеевич бросил взгляд на соседний монитор с потенциометрами.
– Уровень стабильный, – сказал он.
– Демитрий, открой створки.
– Ты что, с ума сошёл?
– Открой! У нас ещё есть время.
Створки в тот же момент, после манипуляции Пенкина, провернулись на девяносто градусов. Бернард вновь посмотрел на людей в ангаре.
– Эх, было бы их пятьдесят.
– А тебе всё мало? – возмутился Алексеевич.
– Ладно. И так еле-еле нашёл. На каждого человека по одно гипнологу, – вздохнул Бернард. Слава медицине!
– Чёрт. Я надеюсь, у нас всё получится, – тяжело, с волнением в голосе, произнёс Пенкин. – Надеюсь, что гордыня не погубит тебя.
– А почему это только меня? – обернулся Рауш.
– Ну, нас тогда…
– Гордыня, – усмехаясь. – Дмитрий, я тебе уже говорил, что ты не думал. Сколько там ещё?
– Пять минут.
– Прекрасно. Пять минут до новой Эры. ПЯТЬ! – с восторгом выкатывая глаза из своих орбит.
– Бернард, мне не по себе.
– Да ты достал уже!
– Я лишь делюсь с тобой своими мыслями.
– Я ценю это, Демитрий. Мне тоже боязно, но такова встреча с новым и неизведанным. А что если индусы были правы? Что если перед рождением душа человека пролетает через все время и получает информацию обо всём? Но при рождении забывает об этом! Что если мы породим нечто прекрасное? И оно будет или владеть всеми знаниями или я не знаю, – задумчиво говорил Пенкин. – Оно сможешь взять всё из Источника.
– А что если, нам не дано овладеть этими знаниями. Что тогда?
– Тогда это не честно.
– В смысле не честно?
– Со стороны Творца.
– Пятьдесят секунд, – прозвучал синтезированный голос.
– Прекрасно, – произнес Бернард, подходя к створкам.
– Сорок секунд.
– Новая эра через полминуты, я предвкушаю, – с восторгом произнес он. – Вау!
– Тридцать секунд.
– Профессор Пенкин, закрывай створки.
– Есть.
Лопасти схлопнулись.
– Двадцать секунд.
– Извини, Дима, но я волнуюсь!
Бернард сел в кресло и стал слушать.
– Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один.
Оба профессора притаились. Наступила тишина. Экраны потухли.
– Так должно быть? – прошептал Дмитрий.
– Не знаю, – ответил Бернард. – Навер…
– Профессор Рауш, у нас проблема, – обрывая шепот густобрового, прозвучал голос по рации.
– Чёрт! Что такое? Где?
– Снаружи, у нас тут военные.
– Чего? Какие ещё военные. Наши что ли? В чём дело?
– Это Калох, – усмехнулся Дмитрий. – А я говорил тебе, с ним не ссориться.
– Нет, нет, они… – голос перебила автоматная очередь.
– Что? – удивился Бернард.
– Чёрт! – вскочил Пенкин. – Что происходит? Это всё из-за твоего несанкционированного эксперимента. Ты изменил требования протокола!
– Демитрий, заткнись! Они не могут поступить так с нами. Мы ценные сотрудники!
– Всё цену себе не сложишь.
– Да иди ты в жопу!
– Что нам делать теперь?
– Работаем! – вскочил профессор Рауш.
– Работаем? – встревожился коллега.
– Демитрий! Они сейчас поднимутся, – подбегая к двери. – Так, пока она закрыта изнутри, мы продолжаем работать.
– Думаю, эксперимент наш уже прерван. Успокойся.
– Я должен увидеть это, – сказал себе под нос Бернард.
Экраны с видео изображением камер наблюдений включились.
– НЕТ! – прокричал Пенкин. – Вооруженные люди окружают вход.
– Я должен! – продолжал Рауш.
– Смотри на мониторы, Бернард. Они сейчас заработают! У нас не должно быть какого-либо контакта с экспериментом. ПРОТОКОЛ! – повышая голос на коллегу. – Ты что, забыл?
Изображение появилось позади густобрового.
– Ну, хорошо, Демитрий! – сказал коллега, сидя к экрану спиной.
Увидев нечто на экране, Пенкин выпучил глаза, но Рауш не успел развернуться. Внезапно погас свет.
– ЧЁРТ! – занервничал Рауш. – Они вырубили электричество! Что там ты увидел на мониторе? ГОВОРИ! – нервозно повысив голос. – ЧТО!
Сразу же зажглись красные фонари. Бернард поднялся со стула и подошел к створкам.
– Что ты увидел на мониторе? Говори, Демитрий!
– Это была лишь секунда.
– Что ты увидел?
– Они, ну их кто-то отстегнул, но они не сняли маски. И датчики по-прежнему были на них.
– Открой, я должен это увидеть?
– По протоколу этого делать нельзя! Если мы создали коллективное сознание, не факт, что оно не начнет разрастаться. Французы писали, что…
– МАЛО ЛИ, ЧТО ОНИ ПИСАЛИ! – закричал опять густобровый. – Нет. Я должен. ОТКРОЙ!
– Бернард, что с тобой? Ты сам не свой?
– Открой, мать твою, эти створки! – скалясь в сторону Дмитрия.
– Ты сошёл с ума. Оно изолированно экраном. А материал камеры и створок сейчас это единое целое, всё сомкнуто, они не должны иметь разрывов! К тому же все системы обесточены. В таком случаи протокол безопасности гласит: „Следует уничтожить объект!“.
– ТЫ СОШЁЛ С УМА! – прокричал Бернард. – Уничтожить? Только через мой труп! Это моё детище! Моё!
– Мы должны действовать по протоколу! Это единственное, что сейчас работает. Если мы смогли это создать, но сейчас обесточены, мы не сможем удаленно вести контакт и управлять процессом. По протоколу мы должны это уничтожить!
– НЕТ, – Рауш сдвинул дополнительную панель у стены.
– Бернард, перестань!
– Ладно, – вздыхая. – Я уничтожу все в этом ангаре, но мне нужно убедиться, – доставая из кармана пульт с красной кнопкой. – Я должен увидеть это! И после нажму на кнопку, – сказал коллега и опустил руку на запечатанный клапан.
– Вспомогательный клапан для управления затворками? Не нужно Рауш! Это не по протоколу! Прошу тебя! УНИЧТОЖЬ ОБЪЕКТ! – нервничал Алексеевич.
– То, что мы сегодня сделали и так не по протоколу. Я не мог иначе, мне пришлось подменить людей! Этот пульт, всё закончит, – сжимая в руке коробку с единственной кнопкой. – Но, я должен вначале всё увидеть!
– СТОЙ! – прокричал коллега, и автоматная очередь прострелила двери за ним.
Дмитрий на мгновенье бросил взгляд на дверь, и рухнул к полу.
– Что ты делаешь, Бернард? – лежа, прижимаясь к ножке стола.
Учёный вновь вернулся к панели. Сорвав клапан, он вырвал пломбу и открыл крышку, далее следовало вращать ручку. Провернув немного, он заглянул внутрь, и замер на месте.
– Бернард, – стал подползать Пенкин. – Бернард, что там? Чего ты стоишь?
Рауш разжал руку, и пульт вывалился на пол.
– Они смотрят на меня, – прошептал учёный. – Все двадцать пять человек. Они все сорвали ремни и крепления. Как это у них вышло. Скобы из закаленной стали.
– Кто ты? – прозвучал голос в голове Дмитрия, но он звучал так, странно, что вески профессора начали болеть. – Что ты? Ты это я? Или ты часть меня? Что я? Кто я? Я это ты? Или я часть тебя? Почему я не полностью тебя чувствую.
Пенкин подполз ещё ближе к створкам, но оставался ещё на полу. Схватив пульт, он ногой стал отталкивать коллегу. Головные боли нарастали с каждой секундой. Голоса своими вопросами продолжали донимать его. Это было похоже на заевшую пластинку в патефоне3, где звучали одни и те же слова – вопросы.
– Боже! – Алексеевич схватился за голову. – Оно гипнотизирует меня. Чёрт!
В комнату забежали военные, и, взгляд их прошёлся сквозь сворки, они увидели подопытных. Люди в мгновенье остолбенели. Профессор, сжимая пульт с красной кнопкой, перебрался под стол. Он уже плохо, что понимал, голова гудела. Глаза слипались.
– Уничтожить объект! – проскочила мысль в его голове, и он нажал на кнопку.
Сильный огонь вырвался из приоткрытых створок, обжигая лицо Рауша. Учёный стоял не подвижно, пока языки пламени рвали его лицо, оголяя мускулы. А через секунду, они уже сожрали и их, на лице выступали фрагменты черепа. Тело профессора рухнуло на пол, голова его ещё горела. Наступила тишина.
Дмитрий вылез из-за стола и заглянул за створки. Двадцать пять обугленных тел лежали в центре ангара.
– Боже! – произнес учёный. – Как они отстегнули крепления? Я, что убил их? Боже, я убил!
– А! – кричал Пенкин старший. – Я убил их, – по лицу бежали слезы.
– Выводи его, прошу, выводи, – встревожено наблюдал Василий. – Выводи его из сна!
– Хо… Хорошо, – растерялся доктор. – Ты сейчас проснешься, и будешь все помнить. На счёт три ты проснёшься. Один, два, три.
– Боже, – выдохнул Пенкин старший. – Я вспоминаю, – приподнявшись. – Это был эксперимент! – вытирая слезы. – Эксперимент, который многим стоил жизни.
Bu va yana 2 ta kitob 399 UZS