Kitobni o'qish: «Убийство в Дрездене», sahifa 4

– У вас правда запись есть, где мы со Светой в кафе? – испугано начала она.

– Правда.

– Вы только Саше не говорите. Света меня аборт сделать уговаривала, денег дала. А Саша, – она запнулась, – он был сильно занят. Работу искал. Вот я и подумала, что сама не потяну. Но вы не подумайте, сейчас у нас все хорошо. Мы скоро поженимся, вот только наследство оформим и обязательно поженимся, чтобы у ребенка отец был.

Она сжимала и разжимала пальцы, словно собираясь с духом, и наконец спросила:

– Вы верите, что убила Света? Зачем мать могла в отель прийти? Только чтобы со Светой поговорить. Больше незачем.

Григорий Степанович продолжал молчать. Это явно давило на Лену, и она торопливо принялась рассказывать:

– Отношения у них были хуже некуда. Понимаете, мать всегда только Вадима любила. Старший сын, память о любимом мужчине. Мы со Светой родились от второго брака. Всё всегда было для Вадима. Одежда, репетиторы. Ему нужно будущее обеспечить, он – мужчина. Мать, когда деньги ему на учебу собирала, все ценное продала, даже золото, что нам со Светой бабушка оставила. Мы в комнате в коммуналке ютились, колбасу только по праздникам видели, зато Вадим учился в Германии в университете. Вот Света и не выдержала, ушла из дома, стала сама деньги зарабатывать, как могла. И мне помогала. Она хорошая, вы не подумайте.

– А о каком наследстве говорил ваш молодой человек? – спросил Григорий Степанович, –Разве у вашей мамы было, что оставить?

– Да, она же у нас медсестрой работала в поликлинике. Подружилась с одной пациенткой старенькой, ухаживала за ней. Та ей после смерти квартиру неплохую оставила в Чертанове. Мать последний год в этой квартире и жила. От нас отдыхала, как она сказала. Света уже давно съехала, а я в нашей комнате осталась.

– А что сейчас с этой квартирой? Кто там живет?

– Никто пока не живет. Саша говорит, что надо собственность осваивать, но я боюсь призраков. Пусть сорок дней сперва пройдет.

– У вас случайно нет ключей от маминой квартиры? – интуиция Григория Степановича никогда не подводила. – Я бы хотел посмотреть, знаете, всякое бывает, может, найдутся улики. И окажется, что ваша сестра тут ни при чем.

Воцарилась тишина. Оба напряженно рассматривали пол.

– Хорошо, – наконец, решилась Лена, – Я одежду на погребение забирала, ключи в сумке остались. Вот, возьмите. Только я сама за ними приду, вы Саше ничего не говорите.

– Спасибо, конечно, не скажу, – Григорий Степанович тепло приобнял девушку.

– Скажите, а вы после встречи со Светой сразу домой пошли?

– Да, взяла деньги и пошла домой.

* * *

Потратив с полчаса на исследование безликого спального района, Григорий Степанович наконец нашел нужный дом и теперь стоял перед железной дверью, обтянутой дешевым коричневым дерматином. Рядом с дверью значился номер пятнадцать, накарябанный черным маркером на стене. Ключ легко провернулся в замке, и на Григория Степановича навалился запах давно не проветриваемой квартиры. Пахло смесью лекарств, слежавшейся одежды и мусоропроводом. В квартире стояла тишина, и только за окном пиликала сигнализация потревоженной машины. Все вокруг дышало старостью и запустением.

Григорий Степанович попытался включить в коридоре свет. Выключатель щелкал, но свет не зажигался. Видимо, лампочка перегорела. Он на ощупь двинулся вперед, то и дело натыкаясь на расставленную вокруг мебель. Добравшись до ближайшей двери, он неожиданно услышал шорох и, не успев опомниться, получил оглушающий удар по голове.