Автаркия, или Путь Мишимо

9

Грядущие великие исторические свершения далеко не всегда в равной степени видны тем, кто стоит у истоков. Согласно официальным стенограммам собраний партии «Правда», в ноябре-декабре 1974 г. активное участие Жан-Поля в обсуждении текущих вопросов заметно снижается, а зимой 1975 г. он посещает партийные собрания все реже. В конце февраля он уезжает в Африку, в Нуамбию, где присоединяется к миссии эпидемиологов красного креста в качестве добровольца. «Он все-таки решил вылечить весь мир. И сделал свой выбор», – пишет Мишимо по этому поводу в своих воспоминаниях.

По заверениям Жан-Поля, он собирался вернуться в Красногорию к лету того же года, однако этим планам помешала подхваченная им лихорадка. 24 марта после пяти дней тяжелой болезни Жан-Поль умер, не приходя в сознание. На его похоронах, состоявшихся 30 марта в его родных Славинах, Мишимо, по утверждению очевидцев, со слезами на глазах, позволил себе шутку о том, что Жан-Поль во всем оставался человеком своего слова: пообещав однажды, что не умрет от рака, от которого страдал уже несколько лет, он сдержал свое обещание. Председатель Юлиус, да хранит его сердце всех нас, тяжело воспринял потерю друга. Он объявил, что берет трехдневный отпуск и провел эти дни в Славинах с семьей Ковакс, родными Жан-Поля. После этого он попросил у партии разрешения продлить свой отпуск и отправился в Клинцы навестить свою престарелую мать.

10

В июне 1975 г. фракция коммунистов выходит из партии «Правда», почти сразу за ними последовали наиболее радикально настроенные социалисты и социал-демократы. При этом вышедшие фракции объявляют о своей преданности ценностям и идеям, которые они разделяли, будучи частью движения «Правда», и остаются его союзниками в Национальном собрании. Однако без Жан-Поля союз с левыми представляется Председателю Юлиусу, да будем учиться мы трезвости взгляда на его примере, все менее оправданным. «Мы покинули Национальное собрание, когда уже сгустились сумерки, – вспоминает Мишимо. – Юлиус отпустил водителя, и мы неспешно шли от затихшей Ратушной площади, направляясь в сторону моего дома. Говорили о сегодняшней долгой полемике с социалистом Ежинским, и Юлиус вдруг сказал, что скоро наступит пора, когда нам придется как-то покончить с «левым движением». Их присутствие – угроза нашей сплоченности. Многие нам сочувствующие мечутся, не зная теперь к какой партии примкнуть. Я возразил: наш противник – вовсе не те, кого он называет «левыми». Удар по ним не то же самое, что наши выступления против продажного центристского правительства, против которого мы боролись и боремся единым фронтом, не взирая на определенные идейные различия. Они так же, как и мы, выступают против власти денег и прочих буржуазных ценностей. Помнится, я также высказался против слепого деления на «левых» и «правых». Процитировал одного философа, который сказал, что быть левым или правым – это один из способов быть глупым, признак одностороннего нравственного паралича. Юлиус помолчал, а потом, прежде чем сменить тему, предупредил меня, что хотя до поры до времени мы с ними вместе, не за горами день, когда мы окажемся по разные стороны баррикад. Профсоюзные организации, защищающие интересы рабочих, в крупных фирмах все больше срастаются с управленческим ресурсом, им пожимают руку, их прикармливают, скоро представителей профсоюзов и других рабочих организаций станут приглашать в совет директоров. Чьи интересы тогда они станут отстаивать? – спросил он меня, добавив, что из честного труженика, преданного своему труду и братству с другими подобными ему, рабочий может превратиться в жадного приспособленца, мечтающего только лишь о карьерном росте да о повышении зарплаты».

В течение лета 1975 г. Председатель Юлиус, слава ему, и Мишимо провели несколько встреч с сохранившимися наследственными землевладельцами, чья земля не была обобществлена. Хотя среди аристократии некоторые оказались, по словам Мишимо, «апатичными реликтами», мечтающими лишь спокойно дожить свой век, а другие в своей озлобленности жаждали, прежде всего, вернуть себе былую власть и доход, выручаемый за счет использования труда малоземельных крестьян, оказавшихся у них в кабале, тем не менее, кое-кто из них в ходе состоявшихся бесед доказал, что является, по определению Мишимо, «не только аристократом по титулу, но и по духу» и разделяет основные идеалы партии «Правда». По итогу Председателю Юлиусу и Мишимо удалось заручиться поддержкой последних.

Несмотря на неодобрение Мишимо и собственное внутреннее нежелание (он называл это «временный союз из прагматических соображений»), Председатель Юлиус предпринимает попытку договориться с некоторыми промышленниками и банкирами (о чем свидетельствуют неопубликованные фрагменты воспоминаний Мишимо), которая, однако, не вызвала у них заинтересованности. Также в официальную хронику не попали переговоры с представителями еврейских кругов, о которых мы узнаем опять же только из воспоминаний Мишимо и засекреченных архивных документов. «В Германии была сделана ставка на массовую юдофобию, которая помогла наложить руку на еврейский капитал и привела к чудовищным последствиям и многомиллионному геноциду по всей Европе, – пишет Мишимо. – Юлиус задумал разыграть партию реабилитации еврейства в общественном сознании и увековечивания памяти жертв холокоста». Насколько можно судить, проявляя осторожность в отношении друг друга, стороны пришли к определенным соглашениям, которые были признаны взаимно полезными. По этому вопросу сохранилась ремарка удивленного Сокольских: «Ты собираешься объявить крестовый поход капиталу промышленников и ростовщиков-банкиров и при этом хочешь договориться с еврейством?» и ответ Председателя Юлиуса: «Это не одно и то же. Среди евреев, в том числе и среди их религиозных лидеров, многие по-прежнему убеждены, что сотворить кумира негоже даже из золотого тельца».

Тем временем из Гднезинской области Ювении стали приходить все более тревожные вести, свидетельствующие о многочисленных гонениях и притеснениях населения, исповедующего веру Всесветной церкви со стороны властей этой страны, не смотря на то, что официально Ювения эти факты отрицала. Поскольку преследованиям гднезинцы подвергались явным образом по религиозному признаку, это не могло не вызвать острый резонанс у общественности Красногории, большинство населения которой являлись их единоверцами. Председатель Юлиус в своих выступлениях в Национальном собрании неоднократно призывал обратить внимание на систематические нарушения прав человека в отношении «наших братьев по вере» и оказать гднезинцам всю необходимую поддержку, дабы защитить их от произвола их государства.

1978 г. должен был стать для партии в первую очередь годом юбилея движения, которому в сентябре исполнялось десять лет, однако вместе с тем этот год вошел в историю нашей страны как год войны за восстановление попранной справедливости. Весной 1978 г. партия «Правда», заручившись широкой общественной поддержкой, вынуждает правительство Эжена Милочки ввести войска в Гднезинскую область, чтобы – если потребуется, с оружием в руках – помочь ее жителям отстоять свои права. Руководить воинскими частями по условию Председателя Юлиуса были назначены преимущественно офицеры из партии «Правда» или сочувствующие ее целям. Правительство Ювении назвало этот жест солидарности актом агрессии и в течение недели между войсками Красногории и Ювении шли бои, после чего по реке Дичка была проведена граница, официально не признаваемая Ювенией, но фактически поделившая область на две и одну треть. Население первой части объявило о создании Гднезинской автономии в составе государства Ювения, вторая часть осталась под полным ювенским контролем. Для сохранения безопасности достигнутого суверенитета Гднезинской автономии Красногория частично сохранила свое военное присутствие на ее территории и начала активно проводить политику, направленную на поддержку гднезинцев, проживающих за пределами автономии, но желающих туда перебраться.

Эта победа, пусть и неполная, вызвала воодушевление народных масс Красногории, торжественно приветствовавших возвращавшиеся домой воинские подразделения. Выросла и общественная поддержка партии «Правда» и ее Председателя Юлиуса, да возьмут наши дети его в качестве примера решительности и целеустремленности. Вместе с тем, Содружество Народных Демократий выразило резкое недовольство. Трансатлантический Союз же в своих оценках оказался более скуп, поскольку, вероятно, не мог признать своего единодушия с СНД, а кроме того, возможно, был заинтересован в ослаблении нейтральной Ювении, предпринимавшей, пробные шаги, направленные на сближение с восточным блоком. Военная кампания, проходившая под лозунгами защиты нарушенных прав человека и одновременно сопровождавшаяся призывами поддержать «братьев по вере» – последователей Всесветной церкви, – также сильно охладила отношения партии с лидером первоверцев.

11

Анализируя документы Сокольских и сохранившиеся записи Мишимо, нельзя не отметить нарастающее напряжение между Мишимо и Председателем Юлиусом. Многие шаги, предпринятые Юлиусом с середины 1970-х гг., встретили неодобрение и даже жесткую критику со стороны его друга, которые тот, правда, избегал выражать публично, чтобы не привносить сумятицу в дела партии, а только лично в частных беседах с Юлиусом. Особенно жестко он осудил Председателя Юлиуса за то, что тот «использует веру как инструмент в политической игре – как это делали почти все и всегда». «Тогда чем мы отличаемся от всех тех политиканов, которых мы всегда ненавидели и презирали?» – спрашивает Мишимо. Ответ Юлиуса о том, что делается это во благо народа, и последующая аргументация оставляют Мишимо при его мнении (Стенограмма разговора 28 августа 1978 г.). Будучи вторым человеком в партии, Мишимо готовит речь, с которой собирается выступить на съезде, приуроченном к десятой годовщине движения «Правда». В своем выступлении он планирует озвучить ряд предложений и критических соображений, касающихся веры, церкви и секуляризма как гаранта неприкосновенности веры со стороны государства и политических сил. Он сообщает о своем намерении Председателю Юлиусу, на что последний справедливо замечает, что такая публичная критика от лица одного из лидеров партии может привести к утрате ею поддержки со стороны общественности, на обретение которой было затрачено столько усилий, и даже к расколу или распаду их движения. Беседа, которая нашла отражение в воспоминаниях Мишимо, к этому времени почти превратившихся в его дневник, открывает нам всю непримиримость его позиции, а также высочайшую степень открытости и доверительности, которые по-прежнему присутствуют в их разговоре с Председателем Юлиусом.

Из воспоминаний Мишимо (Марека Хованского), 3 сентября 1978 г.

Вечером после работы Юлиус предложил мне прогуляться в Ботаническом саду, который по окончании нашей прогулки я про себя окрестил Гефсиманским.

Солнце уже почти сползло за горизонт, вдоль аллей, окруженных увядающими цветами и уже по-осеннему неаккуратным кустарником, зажглись редкие фонари. Молчали. Не то по какой-то особой ноте этого молчания, не то по ритму наших шагов я понял, что нам предстоит особенно непростой разговор. Наконец, Юлиус решился.

– Мы же идем к одной и той же цели. Почему тогда ты хочешь поставить под угрозу все то, что нам так важно? – спросил он.

Я ответил честно, как думаю.

– Если я отступлюсь, ты наверняка создашь нечто великое, примеров чему еще не знала история. И какова бы ни была цена, боюсь, ты не остановишься ни перед чем, потому что твое великое творение небесным пламенем горит перед твоим взором всякий раз, когда ты закрываешь глаза. А если цена не имеет значения, то твоя великая мечта может обернуться и величайшим ужасом.

– Значит, ты не отступишься, – тихо заключил Юлиус.

– Как и ты, я полагаю, – ответил я.

Он задумался. Минуту-другую тишину нарушал только негромкий хруст наших шагов по гравию.

– Вдвоем, похоже, мы заведем нашу партию в тупик, – признал он. – Так что вопрос стоит: ты или я. Если я уйду, вообще уйду, и ты останешься единственным лидером партии, что ты сделаешь? Куда ты нас поведешь?

– Я не отрекусь от наших убеждений. Но одно я скажу тебе прямо: цель, даже самая благая, не оправдывает средства.

– Это прекрасный идеал, – с грустью сказал Юлиус, – но так мы никуда не придем. Так ты либо не сможешь ничего по-настоящему изменить, либо не сумеешь защитить то, что построишь. Святость хороша в монастыре, перед богом, но бессильна, когда ты окружен другими людьми.

Мы помолчали еще.

– Значит, получается, что ты прав. Я тоже не отступлюсь, – согласился Юлиус.

Сказал, что не любил никого так сильно, как меня. И крепко обнял, прощаясь.

12

9 сентября Мишимо был убит боевиками одной из леворадикальных группировок. Вечером, по словам соседей, он вышел из дому и больше не возвращался. Два дня спустя в пещере Златоуста-схимника под Выжградом туристы обнаружили его тело… Председатель Юлиус приложил все усилия и задействовал все свои связи в политических и военных кругах, чтобы заставить полицию как можно скорее найти убийц и призвать их к ответу. Арестованные почти сразу признали свою вину и раскрыли детали заговора, согласно которому они собирались заманить жертву в пещеру под предлогом тайных переговоров и там расправиться с нею. Только вот они приглашали на встречу не Мишимо, а Председателя Юлиуса, Мишимо, похоже, получил информацию о приглашении раньше, чем она дошла до Председателя Юлиуса, и решил отправиться сам. Исполнители же покушения посчитали, что Мишимо и есть их настоящая цель. Хотел ли он, отозвавшись на приглашение, отвести возможный удар от Председателя Юлиуса, да будут его дни несчетны, или задумывал какие-то собственные альянсы накануне съезда партии, мы, похоже, никогда наверняка не узнаем. Никаких записей, собираясь на эту роковую встречу, он не оставил.

13

Торжественный съезд партии «Правда», посвященный десятилетию движения, Председатель Юлиус начал с минуты молчания, дабы почтить память трагически погибшего Мишимо. Однако, по его мнению, сам Мишимо не захотел бы, чтобы его уход омрачил мысли собравшихся и тяжелым грузом лег бы на их сердца. Его мученическая смерть за их общие идеалы, напротив, должна еще больше сплотить членов партии и тех, кто солидарен с ее целями, и воодушевить их на великие дела, которые им предстояло свершить. Мишимо умер, но его страсть к общей великой цели будет гореть в их душах. «Отныне, – заявил Председатель Юлиус, – мы все будем идти Путем Мишимо».

Мы не станем воспроизводить здесь всю трехчасовую речь Председателя Юлиуса (поскольку она и так доступна), приведем лишь один наиболее существенный фрагмент, в котором определяются ключевые положения того, что он назвал Путем Мишимо.

Торжественная речь Председателя Юлиуса, произнесенная им 15 сентября 1978 г. и посвященная десятилетию движения «Правда» (фрагменты)

…Сегодня наша экономика переживает не лучшие времена. Вседозволенность и беспредел, царившие на рынке последние десять с лишним лет, позволили ловким и беспринципным дельцам набить свои карманы, но за чей счет, спросим мы? За счет нашей страны и нашего народа. Уровень жизни падает, многие наши сограждане живут за чертой бедности и вынуждены влачить существование, недостойное называться человеческой жизнью. Я обещаю вам: мы решим эту проблему. Мы вернем благополучие в дома наших граждан и обеспечим такие условия труда, которые больше не будут унижать достоинство труженика. Мы также обеспечим стабильность и гарантированные рабочие места. Честному малому бизнесу, радеющему о благе нашего народа, как в городе, так и на селе, создадим все необходимые условия для успешного развития и защитим от живодерства больших корпораций, которые отныне будут обязаны играть по строгим правилам, которые мы установим, исходя из ответственности, которую они должны нести перед обществом. Сам по себе капитал еще не есть зло, но в царстве количества деньги начинаю править всем – и человеком и истиной. Поэтому нужно указать капиталу его место, а место капитала – это место слуги, а не господина.

Наша экономика, как я сказал, сейчас переживает не лучшие времена. Но причины этого выходят далеко за пределы сугубо экономических законов. Наша экономика воспрянет. Но наши главные задачи лежат по ту сторону экономики. И забота, которая от нас требуется сегодня, – это забота не только о теле нашей нации, но и о ее духе…

Каждый сам за себя. И это кажется многим наиочевиднейшей вещью. Homo homini lupus est, говорили древние римляне. Наш закон – это безжалостный закон естественного отбора, говорят социал-дарвинисты. Или ты, или тебя – таков закон джунглей, по которому живет современное общество. Конкуренция – есть благо, а подтолкнуть падающего – это просто санация, оздоровление общества.

Так было не всегда и не везде. Это правила игры, навязанные нам торгашами-паразитами и хищническим капитализмом, который осмеливается утверждать, что такова природа человека. Да что он знает о человеческой природе, он, живущий только прибылью и миражом так называемого успеха, он, отрекшийся от всего, что превосходит единичность отдельного человеческого существа?

Если человеку снова и снова повторять, что человек человеку волк, то он, конечно, не станет волком, потому что он не волк, а человек, но однажды он начнет рычать и забудет человеческую речь.

Человек – это желудок. Некоторые еще добавляют про себя: и половые органы. Но разве это так? Человек – это не только желудок и половые органы. А если это не так, то разве не уродуем мы человека, говоря о нем, что он – это желудок? Разве не отказываем мы ему в праве быть чем-то намного большим, чем просто желудком?

Ешь, ешь больше, ведь ты этого достоин. Покупай, покупай больше, если не хватает денег, возьми ссуду в банке. Если не уверен, что много и вкусно есть – это неоспоримое благо, вспомни обо всех, кто веками жил впроголодь и перебивался жидкой похлебкой и куском черствого хлеба.

Но если человеку снова и снова повторять, что он желудок, он, в конце концов, в это поверит. Он так и не станет просто желудком, потому что это невозможно, это ложь, но, поверив в нее, жить он станет, как желудок.

Живи днем сегодняшним. Отдайся праздности. Развлекайся, позабудь про все, кроме своих удовольствий – ведь разве что-то еще на самом деле заслуживает твоего внимания? Танцуй, кривляйся, и не страшно, что ты стал похож на обезьяну, так даже лучше: это раскрепощает. Хорошая выпивка, хороший секс – значит, ты хорошо провел время. Или просто общайся, общайся дни и ночи, и не важно, по какому поводу, – ведь тогда ты почти никогда не будешь оставаться наедине с самим собой. И собираясь спать, обними телеэкран – там твои сны. Иначе говоря: carpe diem, и после нас хоть потоп. Ибо прошлое давно пора снести в музей, а будущее само о себе позаботится. Прошлое – это свинцовые вериги, которые мешают прыгать и плясать. Будущее несет заботу, которая может отравить заслуженное наслаждение настоящим.

Живи днем сегодняшним, живи изо всех сил, если силы закончатся, живи в кредит. Если кредит нечем будет погасить, возьми другой кредит. Живи в кредит за счет услужливого банкира, но живи в кредит и за счет своих друзей и родных: на что они пригодны, если не могут помочь тебе? Живи в кредит за счет своей страны, живи в кредит за счет своих детей.

Однако никто из тех, что так говорят, не обладает властью над временем. И будущее, которым ты не живешь, настигнет тебя раньше, чем ты можешь себе представить, настигнет, чтобы спросить с тебя по всем счетам. Будущее, за которое ты в ответе, даже если решил безответственно от него отречься.

Раз приняв ответственность за свое будущее, ты увидишь, как неразрывно оно связано с будущим других людей, с будущим твоего народа. И будущее роднит тебя с ними, как порой не роднит кровь.

Раз приняв ответственность за наше общее будущее, ты можешь испугаться, а выдержишь ли ты такую ношу? И ты задумаешься: какая почва может стать надежной опорой для твоих ног? Ведь ногам нужно будет на чем-то стоять, на чем-то крепком и вселяющем в тебя уверенность на пути вперед.

Эта почва – наше Наследие, Правда, которой сотни лет, вечная Правда. Раз приняв ответственность за будущее, ты принимаешь ответственность за наше прошлое, за то, каким ты его усвоишь и каким передашь своим детям. Ибо только Правда нашего Наследия направит тебя к Правде твоего будущего.

Твое будущее – это наше Наследие – это Наследие всех нас, Наследие нашего народа. А, значит, твои интересы неотделимы от интересов нации.

Возьмем экономику. Что такое национальные интересы? Национальные интересы – это интересы людей: скромных тружеников, которые день ото дня, каждый на своем месте и в силу своих возможностей и талантов, работают на благо нашего народа. Кто главный враг национальных интересов в экономике? Я скажу вам. Это чиновник-вор, промышленник-проститутка и кровосос-банкир. Промышленник-проститутка не печется о благе народа, он производит не то, что нужно людям или государству, а то, что приносит ему больше прибыли, а еще для пущей надежности он производит нового человека, человека-потребителя, который болтается у него на крючке с рождения и изо-всех сил пытается заглотить наживку еще глубже. Если такой промышленник и производит что-то полезное, то не для того, кто больше нуждается, а для того, кто больше заплатит. Банкир-кровосос – мерзкий ростовщик, он ничего не создает, он лишь дает деньги под процент и ежедневно слизывает жирные сливки с «щедро» выданных займов, в то время как деньги сами себя умножают. Он высасывает кровь, силы, и саму надежду из лучших сердец нации. И, наконец, чиновник-вор. Еще Конфуций говорил, что настоящий государственный муж смотрит на тех, кто выше него, с почтением, а на тех, кто ниже его, – с заботой. Таким призванием можно гордиться. Но чиновник-вор стремится только к одному: обмануть государство и обокрасть народ. И когда к такому чиновнику приходит промышленник-проститутка или банкир-кровосос и спрашивают, нельзя ли получить от государства разрешение или даже поддержку для каких-то их сомнительных делишек, пусть и в ущерб интересам нации, он лишь пошире оттопыривает свой карман.

А теперь давайте посмотрим на политику. Что такое национальные интересы в политике? Это интересы государства. Кто главный враг национальных интересов в политике? Я скажу вам. Это политик-коррупционер, болтун-популист и духовный инвалид. Болтун-популист – это пустобрех, беспринципный демагог, который всегда чует настрой толпы и, как флюгер, идет по ветру, чтобы своими пошлыми словесами и ничего не значащими обещаниями снискать внимание как можно большего числа доверчивых граждан и, заполучив их поддержку, пробиться повыше – туда, где медные трубы и четырехкратный рацион. А печется ли политик-коррупционер о благе народа? Вы сами знаете ответ. Он желает только власти, больше власти, еще больше власти и ему все равно мало. Чьи интересы он отстаивает? Свои и тех, кто поможет ему карабкаться наверх – деньгами или связями. При этом он может лицемерно прикрываться самыми святыми словами и самыми правильными лозунгами, но что под ними? Лишь его жалкая душонка, единственный важный интерес для которой – ее собственный. В отличие от болтуна-демагога и коррупционера, духовный инвалид, у которого в душе как будто бы что-то ампутировано, в политике не обманывает людей. Он честно говорит, что думает, но беда его в том, что он совершенно искренне считает, что все люди вокруг – такие же духовные инвалиды, как и он. Он глубоко убежден, что любые духовные и нравственные принципы – это пустые слова, придуманные демагогами для одурачивания массы, нормальному, здоровому человеку же они не нужны, как не нужен ему рудимент-аппендикс. Именно так он и представляет интересы народа.

Кто-то спросит: так а в чем все-таки заключается Путь Мишимо? В том, что человек – не волк, в том, что человек – не желудок, и в том, что жить он должен ради будущего, опираясь на Наследие, которое общее у него и его народа? Ну так это просто слова! – скажет этот кто-то, – а какие же дела подразумевает этот Путь? Как защитить национальные интересы от их врагов?

Сейчас я расскажу вам и о делах.

Путь Мишимо требует от нас исправить то, что есть, и воспитать то, что будет. Поэтому наперед экономики и политики для нас должны стать культура и духовность, наше Наследие. Нужно также, чтобы хранитель культуры сам не был духовным инвалидом.

Почти всегда и везде власть шла рука об руку с богатством. Либо богатство делало тебя могущественным, либо могущество приносило тебе богатство.

Мишимо говорит: нужно разомкнуть эту вековечную гнилостную связь между властью и богатством. Если ты любишь богатство – живи в достатке, но забудь про власть. Если ты любишь власть, тоже забудь про нее. И только если ты любишь Правду, любишь наше Наследие, а значит, любишь нашу страну и ее народ, власть будет возложена на тебя. Не дарована, а именно возложена. Потому что власть – это не благо, а бремя. И только тот, кто знает смысл этого бремени, понесет его…

Все это не изменить в одночасье. Скажу больше: это титанические изменения, и они не пройдут безболезненно. Мы не занозу ковыряем, а должны вырвать всю эту гниль с корнем. А корни порой уходят глубоко и тянутся дальше, чем мы можем себе представить. И если понадобятся кирка, лопата и топор, значит, у нас будут и кирка, и лопата, и топор. Насилие есть зло, но иногда зло бывает меньшим злом, чем добро. И когда понадобится применить насилие, у нас будет и меч.

Безусловно, не все наши враги выйдут и скажут: «я ваш враг». Многие будут громко аплодировать и станут жить, как жили раньше. Такой чиновник скажет: у меня есть полномочия, так почему же я не могу воспользоваться ими ради себя и своей семьи? Такой коммерсант скажет: у меня есть деньги, так почему же я не могу просто вложить их туда, куда выгодно мне, зачем мне говорят про нужды какого-то там Отечества?

Они попытаются притвориться, замаскироваться, залечь на дно.

Поэтому до тех пор, пока наше общество само не начнет рождать и воспитывать исключительно достойных людей – а так однажды непременно будет, я в это верю всем сердцем – нам нужны будут надзор и контроль.