Kitobni o'qish: «Хеллоуин», sahifa 4

– Я же теперь банкрот и нищий, – губы Дена дрожали, капли пота текли по лицу, стало не хватать воздуха. Ден схватился за сердце. – Вы не можете так со мной. Я действовал на благо корпорации. Я, я…

– Ты зарвался, дорогой мой, – произнёс из глубины кабинета мрачный тип неопределённого возраста с бледным шелушащимся лицом; в чёрном старомодном котелке и красно-сером полосатом свитере. Господин Барбатос – «серый кардинал» корпорации. Он никогда не сидел за общим столом заседаний, а наблюдал со стороны, из тени; всегда одевался в одну и ту же одежду; скрупулёзно вникал во все мелочи и постоянно был в курсе всего, что происходило в компании.

– Вы же всегда поддерживали меня, господин Барбатос, – неуверенно пролепетал Ден. – Говорили, что я правильно действую. Хвалили меня, подсказывали и давали нужные советы.

– Но решения всегда принимал ты и только ты несёшь за них ответственность. Я часто задавал себе вопрос: когда же ты, наконец, остановишься? – Барбатос смотрел на Дена из своего угла, как удав смотрит на потенциальную жертву. – Когда ты насытишься и скажешь себе «довольно»? Но ты не отдыхал, а продолжал брать, брать, брать. Пять шикарных загородных особняков, три яхты, самолёт, целый парк дорогих автомобилей, огромное количество квартир. Но тебе хотелось ещё больше и дороже, а жену покрасивее и помоложе. Какая у тебя по счёту жена? Четвёртая? Пятая?

– Пятая. Она меня обманула. Жестоко и нагло. Я ей доверился и переписал на неё и её родственников всё своё состояние. А она развелась со мной и всё отсудила.

– За жаждой наживы ты потерял осторожность, дальновидность и чутьё, – Барбатос вышел из своего угла и приблизился к Дену.

– Я всегда хотел быть богатым и жить в достатке, – прошептал Ден и зарыдал, закрыв лицо руками.

– За всё в жизни надо платить, – прошептал Барбатос Дену в левое ухо. – Avaritia (алчность).

Ден покидал стеклянно-бетонную глыбу офиса корпорации. Покидал навсегда. Ему никто услужливо не открыл дверь, как раньше; никто не сказал «до свидания», планируя увидеться снова; никто не подал бронированный автомобиль к входу, потому что автомобиля не стало.

На улице лил дождь и, выйдя наружу, Ден открыл зонт. Сильный порыв ветра завернул спицы купола в обратную сторону и зонт сложился. Ден откинул пришедший в негодность предмет в сторону, поднял воротник плаща и, омываемый потоками воды, зашагал прочь, шлёпая стильными ботинками по грязным лужам.

Глава 4. Юма

Заканчивалась вторая бутылка сухого белого, а спокойствие и душевное равновесие так и не пришли.

– Подлить? – услужливо предложил жеманный тип неопределённого возраста с бледным шелушащимся лицом; в чёрном старомодном котелке и красно-сером полосатом свитере.

– Конечно, подлей, – Юма вздохнула. – Барбатосик, ты один меня понимаешь. Жаль, что ты не мужчина.

– Юмочка, здрасьте, приехали, – театрально возмутился Барбатос, уперев руки в боки. – А кто же я, по-твоему?

– Ну, конечно, мужчина, но в другом смысле слова, – Юма икнул. – Пардон. Барбатосик, ну ты же меня понял.

– Я твоя лучшая подружка, – Барбатос чокнулся бокалом и чмокнул Юму в щёчку. – За тебя, дорогая.

– И за тебя, – Юма бодро опрокинула содержимое внутрь и снова икнула. – Опять пардон. Эх, нет счастья в жизни.

– Давай, рассказывай, что у тебя с этим твоим…

– Которым? – Юма вопросительно посмотрела на Барбатоса, пытаясь навести резкость.

– Чтоб у меня так было, – притворно вздохнул Барбатос. – Каждую неделю новый мужчина. Не жизнь, а сказка.

– Только у этой сказки, похоже, будет не хороший конец, – Юма подпёрла голову рукой. – Мне, кстати, Максим сделал предложение.

– Юма! И ты молчала! – Барбатос приложил ладони к груди и закатил глаза. – Поздравляю. От всей души. Наконец-то ты остепенишься. По такому случаю, откроем шампанское!

– Шампанское откроем. Но, возможно, это ещё не тот случай.

– Почему, – спросил Барбатос, разрывая фольгу на пробке. – Поясни, противная.

– У Максима жена и трое детей. Вот так.

– Юма, сердце моё, когда тебя это останавливало?

– Меня никогда, – Юма подставила бокал. – Налей. До краёв.

Барбатос налил, они снова чокнулись и выпили. Барбатос сделал один глоток. Юма опрокинула полный фужер.

– Он всё рассказал жене и подал на развод. На следующей неделе переезжает ко мне с вещами. Вот так. Я всё сделала, чтобы он ушёл, но сейчас не испытываю ни радости, ни удовлетворения.

– У меня такое ощущение, что ты расстроена, Юма. Ты же очень любвеобильная…

– Нимфоманка я. Вот. Это более точное определение. Хотя я всегда старалась прислушиваться именно к твоим рекомендациям и твоему мнению.