Два милиционера проверяли документы у трех кавказцев. И то, и эти, почему-то весело улыбались, перешучиваясь. Каждый раз, наблюдая такие сцены, я с облегчением вздыхал – что это не я: не я милиционер и не я – кавказец.

Уборщица ткнула по ногам шваброй и продолжала сомнамбулически подметать пол. Я переступил через опилки, которыми здесь убирают грязь, и пошел дальше, в сторону доносившейся музыки.

На этот раз скрипачка была одна, иногда здесь играет дуэт скрипок. Вечное постоянство музыки затерянной в колоннах подземного перехода. Классика и грохот колес. Сплетение звуков, таких разных, и таких одинаковых: ведь звук. Отголоски прошлого пробиваются сквозь шум и толкотню настоящего. Моцарт там, где он и есть – под землей.

В кофре валялось несколько смятых бумажек вперемежку с мелочью. Немного валяется вокруг.

Девочка задумчиво играла на скрипке. И мыслями она была не здесь, а там… Дома, где горячая ванна, ароматный кофе, мама, достающая из духовки выпечку. В этот поток вторгается мысль о предстоящем экзамене в консерватории и что многое не разучено. Надо сделать задание на полифонию, и пьесу эту, играемую в переходе, не примут, – много лажи.