Kitobni o'qish: «Я сделал тебе больно», sahifa 2

Утка? Что ты здесь делаешь? Это не твой дом. Уходи отсюда, глупая. А вдруг ты выбежишь на дорогу? Тебя же раздавит какая-нибудь проезжающая махина, совсем не заметив тебя, такую махонькую. 

Утка неподвижно сидела у деревянного забора неизвестного нам дома, и спрятала клюв, уткнувшись в землю.

– Ого-го, вот это находка, – Саша тоже заметил это маленькое чудо.

Мой друг потихоньку стал приближаться к птице, а она вовсе не реагировала на него. Кажется, будто животное провалилось в коматозный сон – совсем ни на что не отзывается.

– Что-то тут не так… – Саша уже стоял впритык к забору, – Слушай, Роб, подойди сюда.

– Что такое? – я приблизился к Саше и посмотрел на утку, – Она… не может двигаться?

– Вроде да. Может быть, она заблудилась или подралась с кем-то? В общем, с ней явно случилось что-то такое, от чего у неё шоковое состояние, – он очень медленно и крайне настороженно придвигал руку к птице, стараясь не спугнуть её.

– Думаю, стоит проверить, не пострадала ли она, – я осторожно приблизился к утке и начал разглядывать её. Саша уже прикоснулся её оперения, но она не шевельнулась, – Да, она точно не в порядке. Надо что-то придумать.

– Ну а что мы можем сделать? – спросил Саша, смотря на птицу с сожалением, – Хотя… я знаю.

Кареглазый парень осторожно дотронулся двумя руками к утке и попытался поднять её. Она оказалась необычно худой, я бы даже сказал, до жути истощённой, но моему другу удалось поднять её на ноги, аккуратно поддерживая.

– Смотри, она начинает слегка двигаться! – воскликнул Саша с радостью.

Животное медленно зашевелило лапками и осторожно попыталось пройтись. Сначала движения птицы были неуверенными, но с каждой секундой она становилась всё более активной.

– Вот так, малышка, ты справляешься! – похвалил Саша.

Спотыкаясь и постоянно нелепо плюхаясь на землю, словно утку притягивало к ядру нашей планеты, она не могла удержаться на месте. Каждый шаг был для неё настоящим испытанием, будто она противостоит невидимой силе, которая тянула её вниз. Казалось, тяжёлый объект давил на неё сверху, превращая движения в жалкую попытку сопротивления. Очевидно, животно было сбито с ног в прямом смысле. Саша нахмурился, а затем подошёл к ослабшей утке, да начал рассматривать её со всех сторон. Он явно пытался найти причину недомогания животного. Осторожно, со сосредоточенным видом, Саша изучал утку со всех сторон, стараясь найти хоть какую-то подсказку. Даже самые мельчайшие детали могли бы помочь ему разузнать причину беды птицы. При каждом движении Саши, утка трепетала. Так или иначе, она была напугана, хотя до неё это туго доходило. Ответные реакции на действия этого здоровенного существа у неё оказались заторможенными.

Решив проверить состояние крыльев птицы, Саша крайне настороженно раскрыл миниатюрные крылышки, да застыл соляным столбом, долго смотря на участок тела несчастной птицы. Он был потрясен увиденным: под крылом утки был небольшой осколок, который и являлся причиной её недомогания. Животное могло получить эту травму несколько дней назад и она не зажила, вызывая постоянные боли и неудобства.

– Чёрт, – Саша процедил это сквозь зубы, – Этот осколок уже давно здесь. Образовался гной, поэтому бедная утка уже не в себе. У неё могут быть осложнения с этой открытой зияющей раной, если, конечно, не оказалось ещё чего хуже… Роб, можешь мне помочь?

– Конечно, – я присел рядом с ними, продолжая с интересом рассматривать животное.

– Мне бы тряпочку какую, совершенно любую. Если нет ничего, придётся футболку снимать, – и я тут же удивлённо взглянул на Сашу.

Ведь не принято мужчине ходить с оголённым торсом, даже по дому. Это считается проявлением не надлежащего воспитания со стороны родителей. Нужно предотвратить это недоразумение, ибо Саша если говорит, то всегда сдерживает слова. Такой уж он слишком правильный. А тут и вовсе Саша не может проявить эгоизм. Думаю, он просто не умеет этого делать.

– Сейчас, сейчас, – я немного растерялся, оглядываясь по сторонам.

Спортивной одежды с собой нет, ведь в начале учебной недели форму мы оставляем в стенах школы. Даже куртки на мне нет, ибо на улице ещё не успело похолодать. Но ведь есть жилет. Точно! Мой школьный жилет. Я торопливо снял его, аж позабыв убрать значок школьного герба – характерный указатель, что мы ученики Н. школы.

– Держи. Может ещё попробовать попоить её? – не дожидаясь ответа, я потянулся за рюкзаком, чтобы вытащить термос с водой.

Саша уже осторожно закутывал измождённую утку. Он был очень внимателен, чтобы не нанести вреда животному. Но всё же птица издавала подавленные кряхтящие звуки – ей было больно. Пока мой друг продолжал заботиться о раненой утке, я достал термос с водой из своего портфеля и немного пожалел, что не принёс с собой еды. Налил в крышечку воды, да и аккуратно поднёс своеобразную миску к маленькому клюву, чтобы утка могла попить. Она осторожно наклонила голову и начала хлебать воду. Я лишь сейчас заметил, как сильно дрожала истощённая птица.

– Пошли, – дождавшись, когда утка напилась, Саша поднялся, всё ещё опасливо придерживая утку в руках, и поспешно куда-то пошел.

Я только и успел быстро схватиться за портфель, да и бегом помчался догонять друга.

– Это… Робин, благодарю тебя. Ты на самом деле огромный молодчина. И… Прости за мою вспыльчивость. Я не хотел как-то ссорить тебя с твоей кузиной, но она маленький глупый человек, не осознающий всей ответственности своих действий. Поэтому я уже неоднократное количество раз пытаюсь раскрыть тебе глаза, что можно жить, и не быть пешкой, как я люблю говорить, вторым псом этой хитрой девчонки, – он пнул камешек и ненадолго остановился, рассматрвиая покатившийся объект, – Просто… У тебя нет понимания что хорошо, а что плохо во время контакта с людьми. И я ни в коем случае не попрекаю тебя в этом. Напротив, стараюсь помочь тебе комфортнее жить среди общества. Ты ведь не обсевок в поле, но, к твоему несчастью, слишком сердечная личность, – он, повернувшись ко мне лицом, искренне улыбнулся, обнажая свои лучистые ямочки на щеках.

Внутри меня вновь что-то пробудилось. Так происходит всегда, когда Саша относится ко мне столь откровенно, со всей душой. Что же за эдакое странное чувство? Не понимаю…

Часть III: Одинокий дом с тёплым сердцем.

Мы пришли к дому семьи Шмитт. Он был небольшого размера, старинный на вид и с частичными повреждениями фасада. Это неприметное и скромное здание располагается на отшибе улицы, в то время как наша семья проживает в центре, окруженном элитными постройками. Семья Шмитт наслаждалась уединением и тишиной вдали от обыденной суматохи богатых людей. И, честно говоря, мне намного комфортнее находиться в этом одноэтажном здании, чем в просторном поместье тётушки и дяди Фабьян, где я теперь живу до неопределённого срока. Несмотря на частично потрепанный вид, старый дом был просторным, уютным и полным тепла, хотя камина здесь нет. В этом месте я всегда чувствую себя как дома, окруженный заботой и лаской от совершенно чужих для меня людей – Саши и дяди Йозефа. В то время как в доме семьи Фабьян я ощущаю себя чужим: мне неуютно среди высокомерного и столь озлобленного на мир окружения с непривычными для меня обычаями.

Саша быстро забежал домой, на лету снимая обувь, и, пока я медленно разувался, прошмыгнул с закутанной в жилет уткой в кабинет своего отца. Они уже активно что-то начали обсуждать, а я всё так же вяло пытался справиться со шнурками, которые наотрез отказывали развязываться. Дверь кабинета закрылась, и Саша вернулся ко мне.

– Робин, ты такой долгий, – парень посмеялся надо мной. Я неуклюже сражался с обычным шнурком обуви, словно это непобедимый босс из одной нашей настольной игры, – Папа сказал, что утка ещё не в критичном состоянии, поэтому она точно будет жить.

Herr Йозеф фон Шмитт был врачом, правда он не специализировался на лечении животных, однако мог провести на них несложные операции. Как он говорил: “Жизнь и не такому научит. Она вынудит приспособиться к чему угодно, чтобы выжить в такое время”. Поэтому не удивительно, что Саша первым делом обратился к своему отцу. На самом деле из-за определённых обстоятельств мне было запрещено кому-либо разглашать о том, что дядя Йозеф по образования доктор. Он вынужден работать обычным поваром в нашей местной забегаловке, а узнал я про этот секрет случайно, но дал слово не обмолвиться.

– Рад, что она будет жить, – я почувствовал облегчение и выдохнул, – Дядя Йозеф сказал что-то ещё?

– Да. Говорил, что утке понадобится особый уход и внимание, чтобы она полностью восстановилась. Нужно будет поддерживать оптимальную температуру для её тела и кормить специальной пищей, – объяснил он, пародируя своего отца: взгляд серьёзный, губы прижаты, а руки скрещены на груди, и только левой кистью он размеренно жестикулирует – извечная привычка Йозефа.

После вместе сели на диван с ощущением глубокого спокойствия и облегчения.

– Мы сделали всё так сплочённо, чтобы спасти несчастное животное. Такое облегчение… – Саша растянулся на мягком скрипучем диване, вытягивая свои длинные ноги вперёд, и закидывая руки под голову, – Теперь у нас появился свой домашний друг, который быстро должен выздороветь, – заверил он меня, смотря прямо в глаза, – Мы будем заботиться об утке вместе.

Я лишь молча кивнул ему в ответ. Некоторое время мы сидели в тишине, а потом Саша стал обсуждать план действий и делился идеями о том, как обеспечить птице максимальный комфорт. Время пролетело незаметно, пока он рассказывал все детали своих предложений. Внезапно дверь кабинета распахнулась, и вошел отец Саши, глядя на нас с улыбкой.

– Я горд, что вы так ответственно отнеслись к этой ситуации, ребята, – сказал дядя Йозеф, каким-то внезапным образом появившись рядом с нами, и похлопал по нашим плечам.

Я вздрогнул от неожиданности. Мы благодарно кивнули и пообещали сделать всё возможное для восстановления животного.

– Вы выбрали верный путь, парни, – сказал он, – Животные нуждаются в нашей заботе и любви, и я горжусь вами.

Обменялся взглядами, Саша удовлетворённо улыбнулся. Некоторое время спустя, пока мы совместно играли в наши любимые настольные игры, дядюшка Йозеф вновь начал настойчиво приглашать меня остаться на ужин, ведь время уже подходило к трапезе. Как я и говорил ранее, мне всегда было радостно оставаться с этой семьёй как можно дольше. Особенно я всем сердцем обожал еду, приготовленную главой семейства Шмитт. Думаю, не зря он выбрал альтернативную работу в качестве повара – у него это выходит превосходно. Но меня тревожило, что тётушка Марта вновь обозлиться на меня. Особенно после сегодняшней передряги с Фрауке, которая явно не упустит момента лишний раз оклеветать меня. Но я опять дал слабину и согласился задержаться. Папа Саши, как и всегда, пообещал подвести меня до дома.

Усевшись за стол, начал изучать стоящую предо мной еду. Даже с учётом того, что семья Шмитт была небогатой, я бы даже сказал, их достаток ниже среднего, однако дядя Йозеф всегда устраивал прелестные трапезы. Он был искусным поваром, умеющим создавать настоящие шедевры из простых продуктов. Так что, несмотря на скромные возможности семьи, на столе всегда громоздились блюда, заставляющие течь слюнки у находящихся рядом людей.