Kitobni o'qish: «Это мой мужчина!», sahifa 2

5

Я не помню, как дошла до дома. Вообще не помню. Долетела, добежала? Переместилась по ветру? Господи, как меня колыхало, кто бы знал! Сама понять не могла отчего. То ли от чувств, так внезапно нахлынувших, то ли от стыда за них. И этот мой попутчик, бедненький! Ему ж еще дальше ехать, успокаиваться. Хотя такому красавчику наверняка есть с кем… Да, конечно, есть…

Перед глазами снова нарисовался образ. Всего несколько секунд было достаточно, чтобы понять – он моложе. И он красив, блин, как бог. Эти правильные черты лица, словно выточенные из камня, и чувственные губы, и волевой подбородок. С той самой ямочкой, прям как в классическом романе. И глаза цвета грозового неба. До сих пор кажется, что он смотрит насквозь, в самую душу. Рост на самом деле не такой высокий, как показалось вначале. Алексей всего лишь на голову выше меня, а может, и того меньше.

Я закрыла глаза и на миг представила, как прижимаюсь к нему, а он нежно целует меня в макушку. Да, именно вот так, нежно, любя… И мне понравилось это ощущение. Я бы запуталась в его жестких волосах, вдыхала бы его аромат. Кстати, туалетная вода у него просто бомбическая. Что-то знакомое, но еле уловимое. Смешивается с его запахом и… у меня срывает крышу!

Что же за день сегодня такой! Куда меня несет?

Убедить себя, что я полная дура, непонятно на что надеющаяся, я смогла примерно минут через сорок. После того как сходила в душ и хорошенько рассмотрела себя в зеркале. Пока еще умещаюсь в нем, слава Богу. Но для покорения молодого и красивого мужчины как бы маловато. В смысле не меня маловато, а стройности. А еще и морщины, собаки, лезут. Вот только ведь не было. Но это, видимо, с утра спросонья я их не разглядела. А сейчас, после рабочего и такого насыщенного дня, эти гадины отчетливо видны. И их, по-моему, до фига. Можно бы и поменьше. Ну вот этот Алексей, он точно их успел разглядеть. Испугался и уехал. Я показала себе язык, обмоталась махровым полотенцем и пошла заедать тоску. Нечего на молоденьких красавчиков заглядываться…

Ленка, конечно, меня тоже дурой обозвала. Только по другому поводу. Она мне верещала в трубку, что это я должна была у него спросить номер телефона. И непросто записать, а буквально умудриться сделать татуху на плече. Чтоб не забыть и не потерять. И вообще, есть статистика, по которой мужики – это сплошной дефицит. А таких, от которых голова кругом идет – и подавно. Я же должна была его пригласить на чай, кофе или чего покрепче, потом охмурить, захомутать и сделать навеки своим. И, баба я неразумная, коли до этого не умудрилась догадаться, то вообще могу на себе поставить крест…

Ленка, конечно, разошлась, не спорю. Видимо, не отпустило ее еще. Но в чем-то она была права. Наверное, в том, что я полная дура. Но и то, только потому, что на что-то надеюсь. Или надеялась, особенно последние полчаса. Плотно позавтракав, пообедав и поужинав одновременно, мне стало легче. Намного. Жизнь, она вообще хорошая штука, и нефиг заморачиваться из-за того, что произойти в принципе не может, правда ведь? Я взяла недочитанный детектив Ловыгиной и улеглась на диван. Очень хотелось спать, но нужно дождаться Таньку. У нее сегодня танцы, придет поздно. Но сон меня сморил, и когда Танюшка пришла, я не слышала…

Проснулась от неприятного ощущения мокрой подушки под щекой, – это я опять с открытым ртом спала. Надо же, как меня отключило. Танька в своей комнате – щель из-под двери светится. Тихий бубнеж ее, то ли учит, то ли с кем по телефону…

Я тихонько встаю, а голова кружится. Осела, привалилась к спинке дивана. Мушки перед глазами. Что это? Давление? Старость?

Пока всматривалась в потолок, стала отчетливее различать слова дочери. И вот мне уже совсем не хочется шевелиться.

"Сама, конечно, поцеловала… Нет, но под юбку залез… Не знаю, не поняла… Я боюсь теперь, как… Да ты что… Свет, как мне теперь быть с ним…"

Сон как рукой сняло. И мурашки сняло, и давление. А дочь у меня повзрослела, оказывается, пока я мечусь от работы и до собственных переживаний об одиночестве.

Пойти, спросить? Так неудобно, я же, получается, подслушала. Может, сама расскажет потом? Ага, как же… Это раньше она со мной делилась каждой царапиной и обидами на соседских ребятишек. Но потом дочь как-то внезапно повзрослела, остепенилась. И не нужны ей стали мои жалелки. Я вроде к ней, обнять, приласкать, а она как будто стесняется. Даже если мы только вдвоем.

Так, значит, у моей Танюши кто-то появился! Ну, наверное, это хорошо? Восемнадцать уже исполнилось, пора и роман с кем-то закрутить. Легкий. Главное, что она девочка серьезная. О том, как важны отношения в перспективе на будущее, понимает. И то, что в постель спешить не стоит – мы обсуждали. Ну и про то, как и чем предохраняться, и какие мужики безответственные, я ее тоже науськала. Поэтому я совершенно за нее спокойна. Да, спокойна. Совершенно. Сейчас только валерьянки выпью и успокоюсь. И спать пойду. А потом как-то надо потихоньку выводить ее на разговор…

Утро вечера мудренее. И у меня мозг отдохнул и воспринимал все произошедшее вчера более отстраненно, и Танюшкин тайный роман меня уже не изводил. Если бы не валерианка, извела бы себя за ночь я. Но меня отключило, я выспалась и теперь сижу, наминаю сытный завтрак. Танька выковыривает мюсли из йогурта.

Идиллия.

– Дочь, как в универе?

– Все нормально, ма.

– Когда сессия?

– Уже, но нас разделили по группам, и я пока только сдаю хвосты…

– А они разве у тебя есть?

– Мам, ну что за вопрос, конечно, есть. Ты думаешь, все преподы такие добренькие, как в школе? Каждый из них чего-нибудь, да хочет…

– В наше время проще было, мне кажется. Деньги есть на проезд?

– Да, еще остались. Мам, я сегодня поздно приеду, у нас концерт намечается, репетируем.

– Хорошо… Ты только меня в курсе держи, во сколько тебя ждать.

– Я думаю, не допоздна же репетировать будете?

– Нет, конечно. Но ты не переживай. Мы с Олеськой из соседнего дома возвращаемся вместе. Так что не страшно. Ну и оттого что посидим немного на лавочке, ничего с нами не случится.

– С Олесей? Ну, ладно. С Олесей, так с Олесей. У тебя точно все в порядке?

– Ма-а-ам! У МЕНЯ ТОЧНО все в порядке.

– Ну ладно. Опаздываю, побежала на автобус.

– Не забудь, пожалуйста, про авокадо, ма! – донеслось из кухни.

Я, в свою очередь, из коридора ответила, что куплю. Пригладила перед зеркалом синенькое платье-чехол, надела туфельки и побежала на маршрутку.

На другую, а жаль. Седьмой маршрут ходил через центр, а мне теперь на пятнадцатый, в промзону на нашу фабрику. А значит, шансов случайно встретиться с Алексеем у меня больше нет.

6

Таня.

Танька крутила задницей перед зеркалом третий час подряд. То она вдруг решила перемерить весь гардероб, то достала из антресоли отрез атласа нежно-мятного цвета, оставшийся после пошива выпускного платья, и, обмотавшись им, принялась танцевать. В завершение все-таки надела джинсовую мини-юбку и белый просвечивающий блузон с огромным жабо. Вульгарно, да. Но этого требует ситуация. А ситуация патовая – она умудрилась в первом же семестре первого же курса завалить математику. Липатов, будь он неладен, снисходительно дал шанс исправиться. Но и тут Танюша сплоховала. Не исправилась. Второй семестр внаглую прогуливала все его занятия. Ну а что, застрелиться теперь, что ли, ей с этой математикой?

И все бы ничего, но если в итоге не выйдет хотя бы четверки, то стипендии в следующем учебном году ей не видать, как собственных ушей. А маман навряд ли станет давать деньги на карманные расходы, если узнает, что ее отличница, красавица и умница просто-напросто прогуливала практически все занятия по этой чертовой высшей математике.

Вот Светка с параллельной группы вообще посоветовала ей пригласить препода, этого старого хрыча, сразу в сауну, но Таня решила действовать окольными путями. Для начала соблазнить Липатова, влюбить в себя, получить желанный зачет и твердую четверку, ну а потом, когда-нибудь, уже взяться за ум и походить (для вида) на эти дурацкие скучные лекции.

Капец, конечно, план. Так себе, хлипенький. Но вариантов нет. Все выучить за неделю она не успеет, а деньги ей нужны. Да и отношения с матерью портить совсем не хочется. Та так гордится красным аттестатом дочери, что даже в "Одноклассники" фотку с ним выставила, чтобы похвалиться своим подруженциям.

Что делать? Придется соблазнять. И когда-то ведь надо вступать в эту самую взрослую жизнь. Уж если и вдруг… то лучше с опытным Липатовым, чем с сопливым Максом, который до сих пор ходит вокруг да около, и сам не знает, похоже, чего ему хочется.

Другое дело Липатов. Конечно, он староват для нее, но в принципе довольно симпатичный. И тело у него шикарное для его возраста. А вообще, как говорит Светка, тридцать шесть для мужчины ещё не возраст…

Ну, во всяком случае, Танька надеялась, что сможет повести себя правильно – как золушка. Соблазнить, победить и вовремя смыться. Потому как запретных отношений ей точно не хочется. И, дай бог, об этом не узнает маман.

Красная помада, выданная всезнающей подругой, была беспощадно стерта с пухленьких губ влажной салфеткой. Нет, такую точно не нужно. К огромным карим глазам с таким невинным взглядом на губах лучше всего будет смотреться розовый блеск. Черт, блузка, конечно, совсем в облипку и ничего не скрывает. Ощущение, что на худенькое тело надет лишь бюстгальтер, воротник с манжетами и этим дурацким жабо. Сроду бы такое даже не купила. Конечно, в ее гардеробе таких откровенных вещей и подавно не бывало, поэтому пришлось выпрашивать у соседки Маринки.

Марина работала официанткой в ночном клубе, и подобная прелесть у нее была аж в нескольких экземплярах. Соседка долго ерепениться не стала. Выслушала, выдала униформу, процедила сквозь зажатую в зубах тонкую сигарету: "Не глупи только!" И сунула в кармашек Танькиной джинсовки новенькую упаковку презервативов.

Босоножки на высокой шпильке остались еще с выпускного. Украшенные стразами лакированные пряжки изящно облегали тонкую щиколотку, радовали глаз и делали Танюшу, кажется, немного старше. По крайней мере, она чувствовала себя именно так. Поболтала ногами, сидя в кресле, затем прошлась по залу вдоль и поперек, оттачивая соблазнительную походку. Пять раз вздохнула от волнения, но переодеваться больше не решилась.

Часы почти дотянули пузатую толстую стрелку до двенадцати. Нужно выходить, бежать на остановку, потом доехать на маршрутке до универа. Лишь бы с матерью не столкнуться. Увидит в таком наряде – убьёт, это точно.

***

Алексей Сергеевич Липатов – преподаватель высшей математики, терпеть не мог завершение семестров. Хронически не вывозил. Как правило, последняя неделя перед зачетами была самая сложная. Все старались подтянуть хвосты, исправить неисправимое, рассказать наспех выученное. Он же старался быть в этом вопросе принципиальным. Высшую математику нужно в идеале понимать. А наспех ее вызубрить совершенно невозможно. Потому и должников не принимал, а на своих парах был предельно строг. Да и вообще, в целом, злопамятен. Раздражала больше всего наглость современных студентов. Многие из них пытались решить вопрос с помощью денег. Девчухи и того лучше, просто пытались соблазнить или скомпрометировать. Неважно. Бесило. И отсутствие кольца на пальце являлось в этом вопросе спусковым крючком. Наглые пустоголовые соблазнительницы вешались на каждом шагу.

Липатов взглянул на часы. До окончания пары осталось пятнадцать минут. Нужно сбегать. Именно сейчас, не позже. Потом ведь прохода не дадут.

– Итак, товарищи студенты! Записываем из методического пособия триста шестнадцатое задание в свою тетрадь. Чтобы дома вы могли его решить самостоятельно, заодно и закрепить изученный материал. Прошу простить, я выйду на минуту, мне нужно сделать важный звонок. Если не вернусь до окончания пары, все, как и прежде: методички на стол, староста журнал забирает с собой.

Он ещё раз окинул мрачным взглядом сонных и недовольных студентов. Последние деньки мая, а жара уже стоит невыносимая. Солнечная сторона – аудитория раскалена, не спасают даже полностью открытые окна. Немудрено, что детям не лезет в голову эта математика. Он бы и сам не прочь сбежать с занятий и просто погулять по парку.

Липатов выскользнул за дверь, бесшумно прикрыл ее и, практически на цыпочках, стал пробираться по коридору в бывшую лаборантскую, а по факту – в свой рабочий кабинет, который он делил с преподавателем физики. Удрать до окончания пары – единственный шанс спасти себя любимого от должников. Уж лучше отсидеться всю перемену за закрытой дверью, чем отбиваться от нерадивых студентов.

Алексей юркнул в кабинет, тихонько прикрыл скрипучую дверь и тут же закрыл её на ключ.

Лаборантская представляла собой этакий склад ненужного и устаревшего оборудования. Коробки, набитые разным хламом, который, возможно, ещё когда-нибудь пригодится, лежали на высоких стеллажах по обе стороны. В самом дальнем конце узкого помещения полубоком стоял длинный стол. И все бы ничего, но проход загорожен кипами наваленных архивных документов. Просто потому, что архива в здании университета нет, а выкинуть некоторые бумаги еще нельзя.

Липатов вздохнул. Конечно, хотелось бы кабинет чуть просторнее, и вообще не делить его ни с кем. Но это не в стенах этого учреждения. Университет переживал не лучшие свои времена, потому жаловаться не стоило.

Он прошел к подоконнику и щелкнул кнопку электрического чайника. Шум закипающей воды раздражал слух, и Липатов устало потер виски, пытаясь избавиться от головной боли. Он обошел стол и безвольно плюхнулся на кресло. Хотелось разрядки, отдыха, нормального сна. В выходные лучше отложить все дела и рвануть в деревню, в родительский дом. Там лес рядом, речка. Погулять, подышать свежим воздухом, забыть вот это все.

Представляя себе загородные пейзажи, совсем расслабился, откинулся на спинку и закрыл глаза. Но через несколько секунд вздрогнул от неожиданности. На его ногу легла худенькая женская рука и медленно начала двигаться вверх по бедру.

Вот черт!

***

Татьяна, кутаясь в джинсовку, добежала от остановки до универа. Там зашла через запасной вход и, не поднимаясь в аудиторию, вышла снова в фойе к охранному посту. Представившись дежурной, попросила ключи от лаборантской. Охранник даже не спросил зачем. Он, развалившись на стареньком диване, с аппетитом грыз сухарики и, прихлебывая горячий чай, смотрел новые видеоролики в телефоне.

Все оказалось даже проще, чем она ожидала. До окончания пары оставалось почти двадцать минут. Стоило поторопиться и прийти в лаборантскую раньше Липатова.

Таня поднялась на третий этаж, нашла нужный кабинет. Ключ вошел легко, и дверь открылась без проблем. Воодушевленная успехом, она закрыла замок изнутри, осмотрелась.

Что дальше?

Кабинет тесный, ждать у двери не вариант. Ни диванчика, ни удобного кресла нет. Подоконник завален бумагами, даже электрический чайник, и тот ютится у самого края. Она обогнула коробки с документами, наваленные посреди кабинета. Единственное место, где она могла спрятаться, чтобы Липатов не выгнал ее в первую же минуту, – пустое пространство под столом. Тут, в углу, и освещение скудное, и, если присесть на корточки и прижаться к дальней стеночке, можно будет надеяться, что он не сразу ее заметит.

Руки вспотели, Танька с раздражением вытерла их о джинсовку. Тут же подумала, что толку от ее просвечивающей блузки, если все прикрыто? Курточку быстро сняла и сунула за спину.

Ключ в замочной скважине заворочался ровно в тот момент, когда она наконец выбрала удобное положение под столом, но села так, чтобы было и не слишком её заметно.

Буквально через пару секунд Таньку начало потряхивать от волнения. Не зря ли она все это затеяла? А если он ее сейчас выгонит? А если в кабинет вошел вообще не Липатов? Да нет, препод по физике на больничном, это его ключ она забрала на вахте. А второй только у Липатова. Он его никому не доверяет. Маразматик чертов, старый пень! Господи, как его совращать-то? Что говорить? Вспомнила Светкины инструкции, с трудом сглотнула – от волнения во рту пересохло. Зашумел чайник, и Танька выдохнула – теперь можно не бояться, что Липатов услышит её раньше времени.

Длинные ноги ненавистного математика оказались прямо у нее перед носом – еще чуть-чуть, и он заденет ее. Нужно решаться. Таня протянула мокрую ладонь и, прижав ее к грубой ткани джинсов, повела рукой вверх по ноге мужчины. Он дернулся, шумно выдохнул и выругался. Но не соскочил со стула. Уже что-то, может, и не выкинет ее за шкварник, как котёнка?

– Ну и что ты медлишь, девочка? – услышала она.

Он что, даже не откажется? Привык? Значит, я не первая пришла сюда исправлять? Ну, конечно, нет, Светка же не зря насоветовала.

Вдруг мужчина вцепился в ее запястье и, резко откатившись на кресле, с силой выдернул Таньку из-под стола. От неожиданности она растерялась и, распластавшись на его твердом теле, уставилась немигающим взглядом на губы, растянутые в злой усмешке.

Что-дальше-то делать? Лезть целоваться?

– Ну, что же ты вся такая несмелая? Раз догадалась, как проникнуть в мой кабинет, то, думаю, и вопрос о том, как ублажить взрослого мужика изучила?

Танька судорожно сглотнула.

Глупая, зачем пришла, ведь теперь уже не скажешь, что тут просто пыль вытирала или архивы искала… Отмотать бы время назад, не слушать Светку, не прогуливать пары. Но не получится так, это не сказка про добрых фей. И уже зашла так далеко…

Она, как завороженная, смотрела в его злые серые глаза и думала зачем? Зачем она пошла на это? Но другого выхода теперь уже не видела, назад дороги нет…

7

Юля.

Все утро я себе врала, что о нем не думаю. Сидела с напыщенным видом за рабочим компом и старательно изображала кипучую деятельность. Выгружала оборотки, сравнивала чиселки в ведомостях, прекрасно зная – там идеальный порядок.

Чего не скажешь о моей голове. Там хаос. Там буря и шторм. Там идиотские девичьи надежды и мечты о прекрасном принце. Там бьет шампанским любое воспоминание о его упругом и сильном теле.

Но, черт возьми, он моложе! Естественно, что он будет такой… аппетитный. Это я размазня. Нет, нужно что-то делать. Надо и впрямь заняться собой, подтянуться. Раскисла за последнее время. Потому как не для кого стараться. Вся моя жизнь состоит из трудовых будней и Танькиных потребностей и хотелок. Иногда и я тоже чего-то хочу, но чаще всего это сводится к очередному шедевру кулинарии или новому высококалорийному блюду. Что сказать, я на этом просто помешана. И, конечно, это вредит моей фигуре. И не просто вредит, а приводит меня к мысли, что придется выбирать одно из двух: либо сомнительное удовольствие быть стройняшечкой и, как моя Танька, лопать одни капустные листы, уподобившись вечно голодной козе. Или просто жить и наслаждаться жизнью, такой какая есть.

Несомненно, я всегда выбирала второй путь. Но уверенности во мне все равно не добавилось.

Это Ленка вчера визжала от восторга, что мне мужик наконец помоложе повстречался, и в постели с ним будет ого-го. Это она убеждала меня, что с ним я, наконец-то, почувствую себя живой. Да что там говорить, уже почувствовала, причем каждой клеточкой. Но зачем я ему такая квашня? Все дело во мне…

Танька, конечно, не в счет, она уже взрослая, а не маленький ребенок, который одним своим существованием может отпугнуть мужика. Хотя если кого и пугал сей факт, я всегда отправляла их лесом.

Вот и получается, что я, как та обезьянка – и умная, и красивая. Понимаю, что шансов практически нет. Но очень хочется. Быть женщиной хочется, любимой и нужной.

К обеду вспомнился мне и ранний брак, и измена мужа, и развод. Мой бывший ушел в один день. Собрал шмотки и умотал к другой, оставив меня с грудным ребёнком. Если бы не свекровь, то пошли бы мы с Танюсиком по миру. Но она быстро разобралась в случившемся, забрала нас со съёмной квартиры к себе и в прямом смысле слова заставила жить. Ни убиваться по этому козлу, ни плакать не разрешила. Убедила восстановиться в ВУЗе, в котором у меня был академический отпуск, потом помогла с работой и через каких-то знакомых и с садиком для Танюшки. Сильная и воинственная, с горячей кровью, она показала, что можно быть независимой и жить вполне себе счастливо. И я, впитав эту независимость, очень долго ей наслаждалась, отпугивая все корабли, мимоходом пытающиеся причалить к нашей пристани. А потом вдруг и время пролетело. Вот и дочь выросла, вот и мне почти сорок.

Свекровь оставила нам квартиру, уехала на родину, и в Россию возвращаться не желает. Иногда мы видимся: бывает в гостях у нас она, ездим мы. В нашу жизнь не лезет. Но ее вот это золотое правило – не зависеть, оно в крови. Хочется, конечно, прижаться к мужскому плечу. Но…

Но почему я до сих пор не могу себе этого позволить?

Нужно на психологический сеанс к моей лучшей подруге Ленке. Она точно знает, что у меня не так. И советов надает, и диагноз поставит. Диагноз, правда, у нее для меня всегда один: "Дура".

Но кто, как не она мне еще волшебного пенделя даст!

Скисла я. К обеду вообще поплохело. Ладно хоть Ильинична, наш главбух, принесла пирог с грибами и картошкой. Перекусили, чайку́ сладенького попили, заели шоколадкой, принесенной кем-то из сотрудников в знак благодарности. Ещё и позубоскалили о том, что Михалыч в командировку умотал и наконец-то взял с собой Лизоньку. Полегчало.

После обеда объявилась Ленка. Не собственной персоной, конечно. А смс прислала. У меня от звука пришедшего сообщения сердце бухнуло и понеслось вскачь. Это диагноз. От сердечного приступа, на фоне необъяснимой щенячей радости, спасло понимание, что написала всего лишь верная подруженция, а не мой попутчик.

Давай, говорит, научу тебя краситься по-нормальному. Далее – список пунктов штук пятнадцать, что мне необходимо прикупить из косметики.

Я ведь только "за", краситься действительно до сих пор не умею. Так, реснички подкрашиваю, да на губы прозрачный блеск… А наносить правильно макияж и красивой быть очень хочется.

Только вот при виде списка и после легкого подсчета мои глазоньки начали дергаться поочередно. Это ж какие деньжищи нужно потратить на мою красоту! Не, в жизни не поверю, что все так плохо. Так Ленке и написала. На что она скинула краткие видеоуроки, что для чего нужно. Не отвертишься.

Смирилась. Она в этом спец, а мне остаётся только на нее положиться. Значит, после работы иду в Летуаль, он как раз по пути от остановки до дома. Премию жалко, конечно, но быть такой же эффектной, как и вчера, очень-очень хочется. Тем более что рыбы такие клюют, закачаешься…

В магазине меня полюбили, ободрали как липку и, вручив малюсенький пакетик, отправили восвояси, клятвенно пообещав, что вскоре на карту вернется приличная сумма баллами. М-да, на эти деньжищи из Пятёрочки пакеты потяжелее будут. Надо, кстати, и за продуктами зайти. Таньке комбикорм, в смысле мюсли, купить, еще хлебцы, салат и авокадо.

В универсаме я повздыхала у холодильной камеры, разглядывая аппетитный тортик за стеклом, но, памятуя о безудержном гневе Ленки, вышла несолоно хлебавши. Зато у меня дома еще печеньки есть, и пахлава.

Ленка пришла практически сразу, не дав мне погубить себя ужином. Всучила рекламку о занятиях по аквафитнесу в нашем бассейне. А потом, рассмотрев купленные мною тюбики, долго и нудно объясняла, что и как наносить.

Ой, я вообще ничего не запомнила. Попросила ее на мне все это показать, сразу. Но Ленка срочно умотала домой – позвонил ее дорогой и любимый муж, сказал, что не знает, как делать рисование с сыном. Им там жирафа наваять задали.

Ленка меня горемычную бросила. А я думала, думала и решила, что стоит потренироваться. С высунутым языком долго корпела над своим лицом, пытаясь превратить себя в королевишну. Руки трясутся, в тюбиках всего так мало. Господи, зачем мне такое мучение? Часа через полтора осмотрев результат своих трудов, осталась довольной. Именно с такой вот накрашенной и радостной физиономией и застала меня Танька.

– Мам, ты чего? – чуть ли не с порога брякнула она.

– И тебе привет. Просто хочу быть красивой. Учусь наносить макияж.

– Мам, ты чего, влюбилась, что ли? – с усмешкой прибила мой восторг Танюша.

Я, кажется, на минуту, но покраснела. Не сразу нашлась что ответить. И дочь, не дожидаясь моих сумбурных оправданий, добила:

– Да ладно, мам. Ты чего? Ну все это так, пыль в глаза. Тебе же сорок скоро, какая любовь? И вообще, накрасилась ты стремно. Как баба на ярмарку.

– Тань, иди ты… жуй свое авокадо с салатом.

– О, ты купила! Спасибо, ма. Люлю тя! Ты у меня и без мейкапа красивая, правда! – вмиг подобрела Танька.

Конечно, волшебные слова – "салат" и "авокадо"…

– Ты ужинала? Чай будешь? – это она уже из кухни кричала.

Я отказалась. И, расстроенная, пошла смывать эту высокохудожественную хрень.

В пятницу разболелась голова, зубы, руки, ноги, живот… Все разболелось. Отпросилась домой, поплакала. Дура я, одним словом.

Не позвонил до сих пор. И вряд ли он позвонит…