Кельты-язычники. Быт, религия, культура

Одежда

Сведения, которые дают нам античные авторы и ирландские саги об одежде кельтов (наряду с замечаниями об их аккуратности), говорят, что внешний вид кельтов и фасон их одежды делали их в глазах людей античности вполне узнаваемыми и непохожими на соседей – несмотря на все неизбежные расхождения в моде, обусловленные разницей в месте и времени.

Рис. 10. В руках этой бронзовой фигурки музыканта из Невиан-Суйя (департамент Луаре, Франция) когда-то был инструмент, который теперь утрачен.

Мужчины предпочитали носить штаны, что очень впечатляло одетых в тоги жителей Средиземноморья. Для античной одежды штаны были чем-то чуждым. Римляне заимствовали у кельтов прилегающие штаны для кавалеристов; лучшая кавалерия в Римской империи набиралась именно из кельтов. Страбон пишет: «Хотя галаты по натуре воинственный народ, все же они более искусные всадники, чем пехотинцы, и лучшая часть конницы у римлян состоит из этого племени».

Обычай носить штаны пришел из контактов с такими народами конников, как скифы и иранские племена. Гальштатские вожди (рис. 15) носили брюки (bracae). Очень прилегающие штаны, доходившие только до колена, носили воины, изображенные на котле из Гундеструпа (рис. 25). Прилегающие штаны видны и на прекрасном бронзовом изображении музыканта из Невиан-Суйя (рис. 10). Среди ирландской аристократии штаны были практически неизвестны, хотя слуги их и носили. Наши самые ранние источники достаточно подробно описывают одежду. Она, судя по всему, состояла из льняной туники до колена, перехваченной на талии поясом. На туниках зачастую были красивые каемки и вышивки. У континентальных кельтов пояса и кушаки были украшены бронзовыми и золотыми накладками; видимо, то же самое встречалось и у ирландцев. Поверх туники носили плащ, и это был самый важный предмет одежды как в Европе, так и на Британских островах; он имел как функциональный, так и социальный аспект. Длина и размер плаща, судя по всему, указывали на социальный статус владельца. Плащ носили как мужчины, так и женщины. На Федельм, как она описана в «Похищении быка из Куальнге», в момент встречи с королевой Коннахта Медб был пестрый зеленый плащ (что напоминает античные описания плащей галлов – они были полосатыми или в клеточку и многоцветными). Плащ закалывали брошью из золота или серебра; он был шерстяным – легкий летом, толстый зимой. Описывая бриттскую королеву Боудикку, Дион Кассий говорит: «Она носила большое скрученное золотое ожерелье и многоцветную тунику, поверх которой был надет толстый плащ, застегнутый брошью».

Судя по всему, это одна из тех тяжелых одежд, о которых говорят античные авторы. Кельтские плащи были широко известны: в римскую эпоху на эти одеяния, изготовленные в Галлии и Британии, накладывалась огромная пошлина, и они продолжали славиться вплоть до Средних веков. Хорошее качество и добрая слава этих плащей говорят об умении и благосостоянии тех, кто занимался выращиванием овец в кельтских странах. В Италию из Галлии импортировались шерстяные плащи – sagi. Об этой торговле упоминает Страбон, который упоминает также об экспорте свинины из Галлии в Рим и Италию. Сами плащи, насколько мы можем понять, были прямоугольными, без рукавов или горловин. В ранних текстах говорится о том, что плащи ирландских королей были «сложены впятеро». Очевидно, они были такими же пестрыми и декоративными, как и у галлов. В «Похищении быка из Куальнге» содержится много важных описаний платья и внешнего вида ранней ирландской аристократии, как мужчин, так и женщин, а древние законы дают интересные сведения об окраске ткани и искусстве тканья. Федельм при ее встрече с Медб описывается таким образом: «Девушка ткала бахрому, держа в правой руке станок из светлой бронзы с семью золотыми полосками на концах».

Рис. 11. Броши: 1 – Бекли, Оксфордшир; 2 – Колд-Китчен-Хилл, Уилтшир; 3 – Дил, Кент.

Таким образом, обычная одежда свободных ирландцев накануне христианского периода, видимо, состояла из короткой льняной туники и сложного длинного шерстяного плаща, заколотого брошью. Размеры и сложность украшений обозначали социальный статус и ранг.

Для украшения использовались также колокольчики. Аристократы носили множество украшений: «Вдобавок к простодушию и храбрости у них еще много глупости и хвастовства, а также страсти к украшению, ибо они не только носят золотые украшения – ожерелья вокруг шеи и браслеты на руках и запястьях, но и сановники носят разноцветную расшитую золотом одежду. В силу такой душевной пустоты они нестерпимы как победители и выглядят совершенно растерянными, потерпев поражение».

Археологические данные полностью подтверждают страсть кельтов к украшениям: было обнаружено множество брошей (рис. 11), колец, ножных колец, ожерелий и сложных металлических поясов.

Среди других украшений, упоминаемых в ирландских источниках, – короткая прилегающая кожаная куртка, которую, видимо, носили колесничие. Великолепное описание колесничего Кухулина – Лаэга перед битвой дает нам «Похищение быка из Куальнге»: «Вышел тут Лаэг и облачился в геройское одеяние возницы. Вот каково было это геройское одеяние возницы: рубаха воздушная, тонкая, легкая, что сработана дивно из шкуры оленя и не стесняла движения рук. Черный, словно вороново крыло, плащ надел Лаэг поверх рубахи… В гребенчатый шлем облачился возница, четырехугольный с металлическими пластинами, что, меняя оттенки и облик, спускался ниже середины плеч. Был украшением тот шлем, а никак не помехой».

Описание сложного шлема воина, который доходит на спине до лопаток, может, конечно, считаться чистой фантазией ученых людей Ирландии. С другой стороны, мы не можем пройти мимо тех фантастических шлемов, которые носят, например, воины на обнаруженных в Галлии каменных изображениях. В частности, одно из них – из Сент-Анастази (департамент Гар) – представляет собой бюст воина в доходящем прямо до плеч шлеме, украшенном различными знаками (рис. 12). Другой бюст воина происходит из Грезана (департамент Гар) (рис. 13); шлем очень похож на шлем из Сент-Анастази. Сидящий воин из Антремона также одет в прилегающую куртку, судя по всему, из свиной кожи с короткими рукавами, которые «не стесняли движения рук». Эти скульптурные детали, подтвержденные археологией, заставляют предполагать, что вышеприведенное описание – не просто плод воображения писцов, но может основываться на устной памяти, в которой сохранились подлинные предания об одежде языческих кельтов.

Рис. 12. Воин в шлеме из Сент-Анастази (департамент Гар, Франция).

Рис. 13. Бюст воина из Грезана (департамент Гар, Франция).

Кельты носили кожаные башмаки и сандалии, а иногда и льняные туфли с кожаной подошвой. Известно, что носили и деревянные сандалии. Есть упоминания о рубашках и туниках с капюшоном, однако, судя по всему, головные уборы в целом не пользовались популярностью, поскольку сложная прическа в большинстве случаев делала их излишними. Когда молодой Кухулин приходил в свою знаменитую боевую ярость, которую приходилось утихомиривать достаточно радикальными средствами, и возвращал себе нормальный, повседневный вид, он причесывался, одевался и снова становился спокойным и прекрасным героем: «Пышная копна волос на его голове, прекрасная и светлая, будто вылизанная коровой. На плечах его зеленый плащ и рубаха золотой нити». Диодор Сицилийский как будто описывает тунику Кухулина, когда говорит: «Таким образом добывают большое количество золота, которое носят в виде украшений не только женщины, но и мужчины. На запястьях и на предплечьях они носят браслеты, на шее – толстые кольца из чистого золота, а кроме того, носят большие перстни и золотые панцири».^[18]

Подобным же образом описаны галлы в античных источниках, и их близкое родство с ирландцами (за исключением ношения штанов) совершенно очевидно. Поверх штанов галлы носили туники; по описанию Страбона, они были с разрезами и с рукавами. Юноши, играющие с колесом, которые изображены на ножнах латенской эпохи, носят своеобразные туники, похожие на современные жакеты (рис. 14). Изображенные на котле из Гундеструпа люди носят, судя по всему, одежду без швов из ребристой вязаной ткани с V-образными вырезами, длинными прилегающими рукавами, а также брюки до колен; на талии у них орнаментированные пояса. В целом туники, судя по всему, были короткими и заканчивались чуть ниже бедер. Тем не менее очевидно, что с течением времени мода менялась, а в различных регионах появлялись свои предпочтения. На бронзовом изображении бога, похожего на Кернунна из Безансона, мы видим тунику, надетую поверх свободных штанов. Полибий, описывая битву при Теламоне в 225 году до н. э., упоминает о том, что кельты носили штаны, плащи, ожерелья и браслеты. Диодор Сицилийский с живописными деталями описывает одежды галлов: «Одежду галлы носят замечательную: хитоны, выкрашенные во всевозможные цвета и расшитые; штаны, которые они называют «браки»; плащи с пряжками, зимой – полосатые, плотные, летом – легкие, в частую клетку и пестрой окраски… Некоторые носят поверх хитона украшенный золотом или серебром широкий пояс».

Согласно Страбону, в то время были «в области кадурков – льноткацкие мастерские». О белгах, племенах, обитавших между Рейном и Луарой, он пишет: «Население Галлии носит «саги», отращивает длинные волосы, носит узкие брюки; вместо хитонов у них рубашки, с рукавами, спускающиеся до половых частей и ягодиц. Шерсть галльских овец, из которой они ткут свои косматые «саги» (римляне называют их «ленами»), грубая и длинноворсая». По-древнеирландски рубашка называлась lйine, и это название сохранилось до сих пор в современном ирландском и в шотландском гэльском.

Рис. 14. Фигуры, выгравированные на бронзовых ножнах, обнаруженных в погребении в Гальштате, Австрия.

Ирландские тексты говорят нам о том, что женщины носили туники длиной до земли, плащи, броши и другие украшения; волосы они заплетали в две или три косы. Концы кос закреплялись украшением в виде шарика или бусинки. Античные авторы говорят о мощном сложении, а также о красоте кельтских женщин. В «Похищении быка из Куальнге» сказано, что королева носила золотую диадему. В саге есть также великолепное описание самой королевы: «Приблизилась ко мне женщина, высокая, прекрасная, длиннолицая, бледная, с золотистыми прядями волос. На ней был пурпурный плащ, а в нем на груди золотая заколка. Прямое, остроконечное копье сверкало в ее руке».

Другое описание древнеирландской женщины содержится в истории о сватовстве к Этайн^[19]. Король Эохайд подыскивал себе жену, и его вестники увидели Этайн. Король отправился к ней и нашел ее у колодца: «…увидел там у источника женщину с серебряным гребнем, украшенным золотом, что умывалась водой из серебряного сосуда, на котором были четыре птицы из чистого золота и по краю маленькие красные самоцветы. Красный волнистый плащ с серебряной бахромой был на той женщине и чудесное платье, а в плаще золотая заколка. Белая рубаха с длинным капюшоном была на ней, гладкая и прочная, с узорами красного золота. На груди и плечах с каждой стороны скрепляли рубаху золотые и серебряные пряжки с диковинными ликами зверей. Солнце освещало женщину, и всякий мог видеть блеск золота на зеленом шелке. Две косы цвета золота лежали на ее голове, и в каждой было по четыре пряди с бусинами на концах. Цвета ириса в летнюю пору или красного золота были ее волосы».

Это описание подтверждается другими данными. То, что Этайн была идеальным кельтским типом женщины, подчеркивает замечание, которое следует за описанием ее красоты: «Каждая хороша, пока не сравнишь с Этайн, каждая мила, пока не сравнишь с Этайн».

Нельзя закончить разговор о столь сложной проблеме, как кельтская одежда, не упомянув о замечательной декорированной керамике из Шопрона в Венгрии. Она относится к VII веку и иллюстрирует некоторые аспекты повседневной жизни и одежды гальштатской эпохи. Женщины носят приталенные колоколовидные юбки (трапеции). Юбки богато орнаментированы и украшены то ли колокольчиками, то ли бусинками. Женщины заняты прядением и тканьем. Эти изображения дают нам небольшие, но захватывающие подробности жизни в тот доисторический период кельтской истории (рис. 15).

По всему кельтскому миру мы видим, какое значение придавалось украшениям, как стремились все – как мужчины, так и женщины – украсить свое тело всевозможными ценными и привлекающими внимание безделушками. И материалы, из которых шили одежду, и личные вещи были весело и ярко украшены. Как и во всех героических обществах, дарение колец и украшений было признаком высокого статуса. Пышная одежда древних кельтов, а также их страсть выставлять себя напоказ с помощью украшений и оружия резко контрастирует с суровой простотой их домов и быта.

Рис. 15. Фигуры на керамике из Шопрона в северо-западной Венгрии: 1 – женщина ткет на вертикальном ткацком станке; 2 – дерущиеся мужчины; 3 – прядущая женщина; 4 – всадник; 5 – танец; 6 – игра на лире; 7 – дерущиеся женщины.

Вот такую картину мы можем нарисовать, опираясь на то, что говорят о внешнем виде и одежде кельтов античные авторы, данные иконографии, археологические данные и открытия, а также ирландские саги, которые содержат много архаического материала. Хотя мы не можем считать, что эти описания изображают нечто типичное для всех кельтов в любой период, однако общая картина отношения кельтов к одежде и украшениям выглядит достаточно достоверно. Мы ясно видим, насколько распространенной была определенная мода, а также страсть к украшениям, если разнообразные источники содержат настолько сходную и убедительную информацию. Древнейшие ирландские данные существенным образом подтверждают данные античной традиции и иконографии. Все это позволяет нам заключить, что эти столь различные документы действительно дают нам достаточно достоверное представление о внешнем виде и одежде кельтских аристократов в доримское время в Европе и Британии, а также в Ирландии до прихода христианства в V веке н. э.

Глава 3
Война, дороги и транспорт, крепости и дома

В языческих кельтских обществах (и вплоть до сравнительно недавнего времени в тех областях, что остались кельтскими) войну считали нормой и чем-то очень желанным. Сражение, успех в поединке – вот то, что требовалось от юного воина и будущего героя. Кельтов не слишком беспокоило, кто с кем сражается и по какой конкретно причине или когда и где произошло сражение, – пусть только для этого найдется какой-нибудь предлог. Битва могла быть массовой схваткой, с ярким и свирепым «сбором войск», как говорится в древнеирландской саге, или поединком между двумя воинами – типичная для героического общества черта; поединок пользовался у кельтов особой популярностью. Любая тревога, любое оскорбление, пусть даже кажущееся, немедленно заставляло людей хвататься за оружие. В такую минуту ярости кельт мог напасть на любого, кто в такой момент попадался под руку, и подло атаковать его. А поскольку подобные ситуации нередко вызывались чрезмерным употреблением алкоголя, о каком бы то ни было чувстве ответственности (которое могло бы возникнуть у трезвого) и речи не шло.

Прекрасную параллель дают нам упоминания у античных писателей о ситуации, которая постоянно встречается в ирландских сагах. В ирландской саге «Пир Брикрена» («Fled Bricrend») рассказывается следующее (мы приводим краткий пересказ): «Когда Брикрен подал свой пир уладам, они попросили его выйти из зала, как он и обещал; и, выходя, он попросил их дать «кусок героя» величайшему воину среди них. Кравчие встали, чтобы разрезать еду, и колесничий Лоэгайре тут же потребовал награду для своего хозяина. Колесничие Коналла и Кухулина потребовали того же. Три воина вскочили, схватились за оружие и начали сражаться – Лоэгайре и Коналл против Кухулина, так что одна половина дома была словно в огне от звона мечей и копий, а другая – словно стая белых птиц от пыли их щитов. Весь дом перевернулся вверх дном, и Конхобар разгневался на эту бесчестность и несправедливость: два человека напали на одного. Однако никто не осмелился разнять их, пока Сенха, друид, не сказал Конхобару, чтобы он разнял сражающихся. Ибо Конхобар в то время был для уладов богом на земле».

На фоне этой типичной для языческой Ирландии ситуации свидетельство Афинея кажется еще более достоверным и интересным. Цитируя Посидония, он пишет: «На пирах кельты часто устраивают поединки. Приходят они с оружием и бьются или с мнимым противником, или, шутя, друг с другом; но иногда случаются и ранения, тогда они приходят в ярость, и, если не вмешаются окружающие, дело может дойти до убийства. В древности, – продолжает он, – за трапезой подавались цельные окорока и самому сильному воину вручалось бедро; если же кто-либо начинал спорить, то они вступали в поединок и бились насмерть».

Хорошо засвидетельствованы как воинственность древних кельтов, так и их страсть к ссорам и к тому, чтобы провоцировать ссоры, даже за столом. Надежда и идеалы будущего героя очень хорошо показаны в рассказе о детских подвигах Кухулина, и мы можем считать, что они типичны для языческого кельтского мира: «В ту пору друид, что зовется Катбадом, обучал друидической мудрости восьмерых учеников к северо-востоку от Эмайна. Спросил один из них, дурные иль добрые знаки являлись Катбаду в тот день. И отвечал ему Катбад, что слава и доблесть будут уделом того юноши, но скоротечны и кратки будут его дни на земле. Услышал эти слова Кухулин…»

Будущий герой отправляется к своему дяде – королю Конхобару, сыну Несс, чтобы попросить у него оружие. К ним приходит друид и говорит:

«– Уж не принять ли оружие задумал ты, о мальчик?

– Воистину так, – ответил Конхобар.

– Вот уж не желал бы я, чтобы сын твоей матери принял сегодня оружие, – молвил Катбад.

– Что ж так, – сказал Конхобар, – или не по твоему совету пришел он ко мне?

– Не бывало такого, – ответил Катбад.

– Ах так, лживый оборотень! – вскричал Конхобар. – Уж не задумал ли ты провести меня?

– Не гневайся, господин мой Конхобар, – молвил мальчик, – воистину это он надоумил меня, ибо, когда спросил его ученик о знамениях на нынешний день, отвечал Катбад, что доблесть и слава станут уделом того юноши, что примет сегодня оружие, но скоротечны и кратки будут его дни на земле.

– Правду сказал я, – воскликнул Катбад, – будешь велик ты и славен, но быстротечною жизнью отмечен!

– С превеликой охотой остался бы я на земле всего день да ночь, лишь бы молва о моих деяниях пережила меня, – сказал Кухулин».

Страбон, как и другие, отмечает воинственность кельтов и их презрение к личной безопасности и долголетию: «Все племя, теперь называемое галльским и галатским, помешано на войне, отличается отвагой и быстро бросается в бой; впрочем, оно простодушно и незлобиво. Поэтому в состоянии возбуждения галаты устремляются в бой открыто и без оглядки, так что тем, кто захочет применить хитрость, их легко одолеть. Кто бы, когда и где ни пожелал под любым случайным предлогом раздражить галатов, найдет их готовыми встретить опасность, хотя бы у них не было никакой поддержки в борьбе, кроме собственной силы и отваги».

Война и военное дело, очевидно, занимали одно из первых мест в повседневной жизни кельтских народов, где бы они ни жили. Следовательно, мы можем ожидать, что у них были в чести оружие, военная тактика и подробно разработанный кодекс чести. Любовь кельтов к битве и поединку отражается не только во всех данных об их повседневной жизни: она проявляется и в их религиозных традициях и культовых легендах. Бог племени был прежде всего превосходным воином. Полубожественный герой в поединке мог заменять бога – бог мог прийти и помочь полубожественному герою в подобной ситуации. Говорили, что боги живут в оружии великих героев или двигают им.

Война, оружие и колесницы

Теперь мы должны рассмотреть данные об оружии и боевом снаряжении кельтов. Что именно эти кровожадные варвары использовали в битве? Древнейшие сведения о кельтском оружии, в том числе о том, которое послужило прототипом для более поздних образцов, конечно, дают погребения. Меч в сражении всегда был жизненно важен: в погребениях эпохи гальштата (которые датируются около 700 года до н. э.) на смену бронзовому рубящему мечу, популярному в позднем бронзовом веке, пришел длинный железный меч, которым также можно было рубить и вонзать. Использование нового металла – железа, разумеется, имело жизненно важное воздействие на качество и прочность оружия и его эффективность в сражении. Полибий, говоря о галльских мечах в своем описании знаменитого сражения при Теламоне, утверждает: «Галатским мечом можно только рубить…^[20]…мечи их, как сказано было выше, пригодны только для первого удара, что вслед за тем притупляются и наподобие скребницы искривляются вдоль и поперек настолько, что второй удар получается слишком слабый, если только солдат не имеет времени выпрямить меч ногою, упирая его в землю».^[21]

Рис. 16. Железный наконечник копья с бронзовыми украшениями, обнаруженный в реке Темзе близ Дэтчета, Беркшир.

В ранних ирландских сагах есть упоминания о распрямлении меча ногой; иногда для этого использовали даже зубы! Нередко упоминаются мечи с золотыми рукоятками. В «Похищении быка из Куальнге» Кухулин и Фер Диад сражаются мечами с рукоятками из слоновой кости^[22]. Позднее в том же самом поединке Фер Диад выбирает «тяжелые, тяжко рубящие мечи» в качестве своего оружия на день.

Кельтские воины также носили пару копий с широкими лезвиями, использовавшихся для метания (рис. 16). Ранние ирландские саги часто о них упоминают. В определенный момент в ходе поединка со своим названым братом Кухулин выбрал копья в качестве оружия. «Тогда испытаем тяжелые длинные копья, – сказал Кухулин, – быть может, удары копья быстрее разрешат наш спор, чем вчерашнее метание. И пусть приведут лошадей да запрягут в колесницы, ибо не пешими будем сегодня сражаться».

В эпоху гальштата использовался также кинжал с широким лезвием. Когда стал популярным колющий железный меч, кинжал стали использовать для ближнего боя. В латенском оружии мы можем видеть влияние древнегреческих образцов, а также выделить местные, гальштатские элементы.

Рис. 17. Кинжал с ножнами, поднятый драгой со дна реки Уитхэм в Линкольншире.

Кельты носили мечи в ножнах, покрытых орнаментированными листами бронзы, а также в железных (о них речь пойдет дальше, в главе 7). Кинжал также носили в ножнах (рис. 17). Судя по всему, луки и стрелы были не в моде, хотя о них и упоминает Страбон: «Упоминаются еще и другого рода человеческие жертвоприношения; они расстреливали свои жертвы из лука или распинали их в святилищах». То, что использование стрел было не полностью ритуальным, следует из другого его замечания, когда Страбон говорит об оружии кельтов: «Некоторые галлы употребляют также луки и пращи», и это заставляет предполагать, что лук действительно мог использоваться в битве некоторыми кельтами в какую-то эпоху. Лук и стрелы безусловно неизвестны в ранних ирландских текстах, и сами эти слова появляются в ирландском языке только в IX веке н. э.

Несмотря на то что нам известны прекрасные образцы шлемов, они не были в числе обычного вооружения воина. Кельты предпочитали идти в сражение с непокрытой головой, сделав сложную прическу. Шлемы, которые носили вожди, были коническими (рис. 18) или имели форму шапочки (рис. 19) со сложным орнаментом; могли они быть огромными и широкими, как шлемы из Грезана и Антремона (рис. 13); такой шлем, судя по описанию, носил колесничий Кухулина Лоэг. Согласно ирландским сагам, воины носили круглые деревянные щиты, а также кожаные. С середины III века до н. э. стали использоваться длинные овальные щиты (рис. 20); такие тоже описаны в ирландских сагах, хотя круглые намного более обычны. В Ирландии щит изготовлялся из ясеня и снабжался металлическим краем, сложным образом орнаментированным. Длина овального щита составляла более метра; он мог быть деревянным или плетеным. В Йортспринге (Дания) в торфяном болоте были обнаружены хорошо сохранившиеся длинные овальные деревянные щиты; судя по всему, их поместили в болото в качестве вотивного приношения. У деревянных щитов иногда мог быть железный умбон.

Теперь мы обратимся к двум характерным чертам кельтской манеры сражаться. Они типичны для всего кельтского племени. Речь идет об обычае сражаться с колесниц и героическом обычае поединка – сражения между двумя воинами, которое, как мы уже видели, пользовалось у кельтов особой популярностью. Кельты постоянно использовали в сражении легкую двухколесную боевую колесницу, в которую была запряжена пара небольших, специально выращенных пони. В древнеирландских текстах часто упоминается о колесницах, и их изображения известны на континенте. Археологи обнаруживали отдельные фрагменты колесниц. Один такой набор деталей, обнаруженный в Ллин-Керриг-Бах на Англси среди огромного числа других предметов, представлявших собой вотивный клад, послужил образцом для хорошо известной реконструкции. Корпус колесницы, судя по всему, был легким, плетеным, хотя могли употребляться и колесницы с деревянными боковинами. Другие детали были бронзовыми, шины – железными. У римского историка Флора описана колесница, целиком выложенная серебром^[23]. Поскольку мы знаем, что кельты любили роскошь и великолепие и что у них под рукой было достаточно драгоценных металлов, то эту деталь, как и подробные описания предметов и украшений в древнеирландских текстах, нельзя считать лишь ни на чем не основанной фантазией авторов. Богато украшенные сбруя и упряжь дополняют эту картину.

Рис. 18. Кованый бронзовый шлем, украшенный кораллами из Ля-Горж-Мейе (департамент Марна, Франция).

Рис. 19. Шлем из бронзы и железа, в орнаменте которого есть золотые детали, был обнаружен в старом канале реки Сены близ Амфревилль-су-ле-Мон (департамент Эвр, Франция).

В ранних древнеирландских текстах иногда говорится, что колесницы были снабжены выдающимися остриями или острыми краями, однако эту подробность археологические данные пока не подтвердили. В более поздних текстах упоминаются колесницы, у которых на осях были закреплены серпы. В колеснице было двое людей – колесничий и воин. Колесничий был свободным человеком, близким другом и поверенным всех тайн воина (по крайней мере, если судить по ирландским текстам). Безусловно, воин зависел от ловкости, отваги и верности своего колесничего. Чтобы погонять лошадей, колесничий пользовался стрекалом и бешено гнал колесницу на врага. Затем воин спрыгивал с колесницы и готовился к поединку. Перед тем как спуститься с колесницы, воин начинал метать копья, а затем колесница должна была ждать на заднем плане, чтобы в случае необходимости снова подобрать героя. Воины совершали чудеса ловкости и отваги, и как античные авторы, так и древнеирландские тексты описывают мастерское владение искусством колесничной войны. Множество великолепных описании кельтских героев и того, как они владели колесницей, встречается в «Похищении быка из Куальнге». В одном из них рассказывается о том, как выглядел Кухулин и какое у него было оружие в тот момент, когда он собирался появиться перед войсками: «Потом облачился Кухулин в платье собраний и празднеств. Надел он свой плащ с бахромой, что ниспадал пятью складками, дивный, пурпурный, сработанный ладно. Белая брошь светлого серебра, изукрашенная золотом, скрепляла тот плащ на белоснежной груди; словно глядя на яркий светильник, глаз бы людской не стерпел ее блеска. Тело его прикрывала рубаха из шелка с расцвеченной кромкой, тесьмой, бахромою из золота, серебра и светлой бронзы, что спадала до темно-красного боевого передника из королевской ткани. Диковинный щит был при нем – темно-красный, с кромкой из чистейшего белого серебра. Изукрашенный меч с костяной рукоятью нес он на левом боку. Подле него в колеснице лежало копье с наконечником серым да кинжал для схватки с подвесками и заклепками светлой бронзы. Девять голов держал Кухулин в одной руке да десять в другой». Сравните это описание с тем, что говорит Страбон, который также ясно представлял себе кельтского воина, отправляющегося на битву: «Галльское оружие соответствует их большому росту: длинный меч, висящий на правом боку, длинный прямоугольный щит в соответствии с ростом и «мандарис» – особый род дротика… Есть у них еще одно деревянное оружие, похожее на «гросф». Его бросают рукой, а не из петли, и оно летит даже дальше стрелы. Этим орудием они пользуются главным образом для охоты на птиц».

Рис. 20. Овальные щиты, изображенные в числе прочего на барельефе римской триумфальной арки в Оранже (департамент Воклюз, Франция).

Как мы уже видели в предисловии, в «Похищении быка из Куальнге» описана колесница Кухулина, направлявшегося на встречу с могущественным соперником Фер Диадом, чтобы встретиться с ним в поединке у брода, – типично кельтская ситуация. В одной из саг уладского цикла^[24] – «Сватовство к Эмер» – есть интересный рассказ о том, как ирландцы проводили время в языческую эпоху, и об их искусном владении колесницей. Хотя эта сага и поздняя, в ней, судя по всему, содержатся некоторые подлинные ранние традиции.^[25]

«Как-то однажды собрались улады в Эмайн Махе, чтобы распить иарнгуал. По сто раз наполнялась чаша в такие вечера. Было это питье угля^[26]. На веревке, что протягивали от одной двери дома до другой, показывали воины свою ловкость. Девятью двадцати да еще пятнадцати пядей в длину был дворец Конхобара. Три искусных приема совершали воины: прием с копьем, прием с яблоком и прием с острием меча».

В той же самой саге Эмер просит одну из своих подруг посмотреть и сказать ей, что это шумит и приближается к ним. Девушка рассказывает: «Вижу я прекрасную колесницу с колесами из светлой бронзы. Белы ее оглобли из белого серебра, что крепятся кольцами из белой бронзы. Высоки борта колесницы, крепка ее дуга, закрученная, прочная».

Такие описания добавляют деталей к рассказам античных авторов и подтверждают их правдивость. Конечно, даже если сделать скидку на изобретательность рассказчиков, бой Кухулина с Фер Диадом отличается от нашего представления о кельтских колесницах, но здесь речь может идти о другом типе повозки. Несмотря на всю страсть ирландцев к многословным, торжественным описаниям, которые могли сделать самые обычные вещи необыкновенными и возвышенными, в сагах уладского цикла содержится зерно истины, отражение реальности, которая делает их ценным дополнением к достоверным фактам археологии и античной традиции. Все то, о чем говорят нам находки археологов – мечи и копья, колесницы и щиты, – в раннеирландских текстах оживает, и эти вещи предстают на фоне человеческой жизни со всеми ее страстями и надеждами. Как колесницы, так и лошади, в них запряженные, были, как показывает нам археология, роскошно украшены орнаментами из металла – это и детали колесниц, и бронзовые полоски (возможно, с эмалью), накладки для упряжи (рис. 21), уздечки и тому подобное. Кельтский воин, отправлявшийся на битву или на парад, со своими разукрашенными, в перьях, лошадьми, разноцветной одеждой и крытой повозкой, наверное, действительно являл собой поразительную картину для глаз римлянина или грека.