Удивительные странствия. Сборник сказок

Глава 9

В просторной ладье Велеса хватило места всем. И вновь бурлила и полыхала Смородина, а вдоль крутых берегов непреступной стеной возвышался царственный лес. Мара склонила голову на богатырское плечо Белояра и счастливо улыбалась, а Илей в подробностях описывал Велесу свои приключения на Ирии, а затем в пекельном царстве.

– Вот, Могол, а?! Ну, говорил же я, чтоб ты с нею начеку был! Склочная и вредная птица! – возмущался Велес. – А матушка-то моя как? Здорова ли?

– Здорова! Шлёт привет и приглашает в гости!

– Ох-хо… Я и сам думаю, что пора бы навестить старушку. Да недосуг всё! Значит, достал ты всё-таки яблочко-то?

– Достал, – улыбнулся Илей. – А что же вы мне не сказали, что серебряное-то яблочко – подарок Бури Яги ещё и путеводное?

– Неужто не сказал? – поразился Велес. – Старею… – сокрушённо добавил он. – Видать, склероз. Запамятовал, не взыщи! Среди этих паразитов, моих новых родичей голову потерять раз плюнуть!

– А Аурика? Как она?

– Танцует! – улыбнулся Велес. – Я Котошихе строго-настрого велел беречь её! Ах, да! Чуть самого главного не позабыл опять! Вот, она память-то стала, а?! Беда! Волх-то, супостат окаянный, родителя своего Индрика порешил! Волком обратился и во сне того слопал, мерзавец! Теперь он у нас правит. Такие, брат, дела! Змея-то Параскея матерью этому выродку приходится… Чую, несдобровать нам всем теперь. Я-то – тёртый калач. Меня он тронуть побоится, тем паче, что я самой Яги муж, а она у меня баба лихая – с ней вражды никто не захочет! А, вот, вам, братцы мои, надо как можно скорее на землю возвращаться. Торопиться надо! Вот, вкусит твоя наречённая яблочка, и айда отсюда вон! Я даже и сам отвезу вас, заодно к матушке слетаю.

Был уже полдень, когда усталые путешественники решили сделать привал. Велес тотчас растянулся на земле и захрапел, а Мара и Белояр спустились к реке. Илей прилёг тоже и задремал, предвкушая скорую встречу с Аурикой и возвращение в родное Городище, которое стало казаться ему почти любимым за время разлуки с ним. Во сне ему приснилась тётя Эрна, хлопочущая на кухне, и Илей понял, что очень по ней соскучился…

А в это время новый князь подземного царства Волх строил свои козни. Надо сказать, что прекрасная Аурика приглянулась ему не меньше, чем отцу его Индрику, но, пока последний был жив, Волх скрывал свою страсть. Теперь же путь был свободен. И лишь одно мешало Волху – «мальчишка, явившийся с земли». Этого мальчишку подземный князь возненавидел вдвойне после убийства своей матери Параскеи и вынес ему приговор – смерть! Для осуществления этого замысла Волх позвал свою жену Царевну смерти, красавицу Марену Свароговну. Марена явилась вскоре, облачённая в белые одежды, с чёрными густыми волосами до пояса, бледная, сверкающая ледяными тёмными глазами.

– Здравствуй, сокол мой, – пропела она низким голосом, обвивая шею супруга своими изящными руками.

– Здравствуй, Маренушка, – отвечал ей Волх.

– Почто звал меня в столь ранний час? Ведь ты знаешь, что я привыкла вставать поздно.

– Нужно мне, милая Маренушка, человека одного погубить!

– Тоже мне невидаль какая! И для этого ты меня разбудил? Али сам не можешь? Батюшку-то своего ты без моей помощи слопал как будто!

Волх злобно щёлкнул зубами:

– В том-то и дело! Сыт я этим старым Змеем по горло! Ну, что тебе стоит, а? Ведь от одного лишь твоего поцелуя смертный погибает. Али я не помню, скольких перецеловала ты? Стольких, что и счесть невозможно! Всё царство наше тобою расцеловано. А я ведь даже не ревную! Так сделай же мне одолжение.

– Кто тебе мешает?

– Его зовут Илей! Мелкий воришка, угодивший в наше царство по капризу дедушки Юши! Поцелуй его, а?

– Не буду! – резко ответила Марена.

– Это отчего?

– А время его ещё не приспело! Вот придёт час, тогда и поцелую. Всякому час приходит, ко всякому приду. А его час ещё не скоро! И не проси меня. Не стану его целовать!

– Слушай, Марена! – прорычал Волх. – Или ты забыла, с кем говоришь? Я тебя от вечной тоски спас!

– Да? Милый мой супруг, да неужто я не понимаю, чем тебе мешает этот мальчик? Хочешь ты его невесту украсть, а он тебе помехой! Или не права я? Только мне-то это зачем нужно? Неужто я своими руками в дом приведу себе соперницу? Да пусть увезёт он её за тридевять земель от глаз твоих бесстыжих! Эх, Волх, Волх, ненасытен ты! Уймись, покуда до беды не дошло! – так сказала Марена и ушла прочь.

– Дрянь! – щёлкнув зубами ей вслед, прорычал Волх.

Немного погодя он трижды хлопнул в ладоши, и на зов его тотчас влетел большой старый филин.

– Позови сюда дядьку моего, Вия! – велел Волх птице, и та улетела исполнять приказание.

Вий явился на зов нескоро, грузный и неповоротливый, он вошёл, сопровождаемый двумя прислуживавшими ему упырями.

– Почто звал меня, племянник? – спросил он басом, не поднимая век.

– Хочу с тобою, дядя, совет держать! Мешает мне один человек очень! Понимаешь, к чему веду?

– Знамо дело. Изничтожить решил? Так в чём сложность? Сама смерть в жёнах у тебя ходит!

– Упрямится Марена! Время, де, человеку тому помирать не приспело!

– Что же ты за князь, коли собственной жены уломать не можешь? – громыхнул раскатистый хохот Вия. – Ну, и я тебе в том деле, Волх, не помощник. Кабы ты раньше со мной больше советовался, я бы, может, и оказал тебе услугу, а так…

– Погоди-погоди! – испугался Волх. – Этот человек не мне один враг! Он и в твоей вотчине набедокурил! Это он нечисть твою солнечными стрелами пострелял!

– Так с этого и начинать надо было, – заметил Вий. – Тогда, ты прав, надо его изничтожить. Есть у меня один упырёк для этого. Новенький. Покуда жив был, твоему супостату дружком приходился. Ему и поручим это дело. Для него опять же наука будет! – и, поманив толстым пальцем прислужника, приказал: – Приведи сюда Квасура!

Если бы кто-нибудь из прежних знакомых Квасура увидел его в тот момент, когда он, содрогаясь всем телом, переступал порог Волхова логова, то, скорее всего, не узнал бы его и наверняка перепугался. Посиневший, обросший сероватой щетиной, оборванный, Квасур стал худ настолько, что видна была всякая кость его. Волосы были взлохмачены, губы пересохли, а глаза, неестественно расширенные, блуждали. Увидев Волха, он упал перед ним на колени и выдохнул:

– Приказывай, повелитель!

Волх недоверчиво и брезгливо поглядел на новоявленного кровопийцу, затем на Вия, как бы желая спросить того, справится ли его подчинённый с заданием. Но Вий так и не поднял своих тяжёлых век, и это сильно разозлило вспыльчивого Волха. Однако, выбирать было не из чего, и, обратившись к Квасуру, он произнёс, протягивая ему длинный острый нож:

– Этим ножом ты должен будешь заколоть сегодня Илея!

– Я не могу! – взвизгнул Квасур.

– Тогда я велю вывести тебя на солнце, и оно испепелит тебя. Ты убьёшь его и получишь за это награду. Сделаю я тебя старшим упырём.

Глаза Квасура вспыхнули жадным блеском.

– Я исполню твой приказ, повелитель! – произнёс он, принимая нож.

– После того, как ты убьёшь его, ты возьмёшь у него колчан со стрелами и принесёшь его мне. Всё понял?

– Исполню, как велел ты мне!

Чёрный ворон довёл Квасура до берега, на котором спал Илей. Убийца осторожно подкрался к бывшему другу и прежде всего поднял колчан, лежавший рядом, затем размахнулся и ударил спящего ножом в грудь. Илей вскрикнул, и Квасур, заслышав голоса бегущих на зов, в страхе скрылся в лесу. В то же мгновение появились Белояр, Мара и Велес. Илей был ещё жив. Мара приподняла его голову и, положив себе на колени, залилась слезами.

– Не стой истуканом, богатырь! – накинулся Велес на Белояра. – Беги ищи злодея. Милок, милок, – повернулся он к раненому. – Потерпи! Сейчас я тебе яблочка дам!

– Нет! – вскрикнул Илей. – Не трожь яблока. Оно – для Аурики. Я не стану его есть. Отвезите ей… Позаботьтесь… Отведите на землю. Пусть лучше она живёт! А мне, знать, дня белого уже не увидеть! Прощайте, друзья…

– Он умер! – в ужасе закричала Мара. – Где яблоко? Велес!

Но тот лишь покачал однорогой головой.

– Нельзя, девочка. Он велел отдать Аурике. Его волю нарушать нельзя.

Из леса выбежал Белояр.

– Злодея негде нет! – мрачно произнёс он.

– Да хорошо ли ты смотрел?! – взвился Велес.

– Посмотри сам!

– Ладно… Теперь это уже неважно. К жизни друга нашего не вернуть тем, – вздохнул Велес, отчаянно дёргая себя за рог. – Старый я дурак… Прохрапел мальчишку!

Глава 10

На Ирии никогда не было ни тумана, ни дождя, ни туч, но всегда сияло солнце, согревая и улыбаясь всем без исключения. Леля сидела у окна своего расписного чертога, подставив солнечным лучам своё прекрасное лицо и прикрыв глаза. Сидящая рядом Жива что-то вышивала, напевая песню. Многое переменилось в райском саду Ирия с того момента, как побывал там Илей. Старый Сварог проведал о похищении двух золотых яблок и учинил розыски виновного в сём неслыханном деле. Чтобы не подвергать отцовскому гневу других и выгородить своего друга Илея Леля всю вину взяла на себя, соврав, что Илей не ведал, что она эти яблоки украла. Как ни велик был гнев Сварогов, но сердиться долго на меньшую и любимую дочь свою он не мог, тем более, что жена его Лада со слезами упрашивала простить неразумную. И Сварог простил. Однако, с этих пор у райской яблони установлена была охрана: три райские птицы скрывались в ветвях её, следя за порядком.

– Жива, а, Жива, – обратилась Леля к сестре. – Как ты думаешь, нам так и суждено навеки остаться одинокими?

– Мир Родичей узок. Где же нам взять жениха? – отвечала Жива, не отрываясь от рукоделия.

– Что ж, остаётся только по примеру сестрицы Марены удрать к драконам и змеям?

– Типун тебе на язык! Лучше век сидеть в этом чертоге, чем туда!

– Тоскливо мне нынче, сестрёнка. Прямо не знаю куда деться.

– Знаю я причину твоей тоски! – улыбнулась Жива. – Тот юноша, да? Скучаешь по нему?

– Если честно, то да. С ним было весело…

– Так ли уж много у него достоинств?

– У него есть главное достоинство. Он – Человек. А не бог. И он добрый и весёлый. А если бы можно мне было уйти на землю и жить там с ним! Ах, и не нужны мне ни чертоги, ни сады райские, ни бессмертие! Всё бы я отдала за одно лишь мгновение счастья! За любовь!

– Леля, милая! Но ведь ты и есть любовь! Смешная ты!

– Смешная… Сама покровительствую чужой любви, и сама же лишена её. Глупо!

– Сходи к кипящему озеру, погляди на своего сокола! – посоветовала Жива.

– И, правда! – обрадовалась Леля. – Побегу!

Она вернулась вскоре, с красными, заплаканными глазами, и прошёптала дрожащим голосом:

– Убили!

– Кого? – не поняла Жива.

– Его!

– Витязя твоего убили?!

Леля кивнула, всхлипнув:

– Лежит с ножом в груди, весь белый… Жива! Сестрица! На тебя вся моя надежда! – Леля умоляюще сложила руки. – Жива! Спаси его, слышишь?! Если надо, то лучше мне сгинуть навеки, только бы знать, что он жив и здоров!

– Глупая! Одумайся! Что говоришь ты?

– Ты не можешь отказать! Его предательски закололи во сне. Ты, ты одна можешь воскресить его! Ведь одного поцелуя твоего будет достаточно, чтобы он ожил! Заклинаю тебя всем дорогим на свете, сестра! Помоги!

Жива отложила своё рукоделье, посмотрела с жалостью на заплаканную сестру, тяжело вздохнула и махнула рукой:

– Полетели! Только, если отец прогневается, ответ держать ты будешь!

Обе сестры накинули на плечи широкие цветастые платки и в тот же миг обратились прекрасными белыми лебедями. Они вылетели из окна чертога и устремились прямо в подземное царство, к тому берегу, на котором лежал убитый Илей. Едва коснувшись земли, лебеди снова обратились в царевен и сбросили с плеч свои шали.

– Ба! – всплеснул руками Велес. – Никак мои душеньки-племянницы в гости к нам пожаловали! Здравствуйте, лебёдушки мои! Очень вы ко времени, надо сказать… – и он кивнул рогом на лежащего Илея. – Жива, дочка! Не хмурь своих тонких бровей! Поцелуй друга нашего и он восстанет из мёртвых.

– Отвернитесь все! – велела Жива. – Я при чужих стесняюсь…

– Нашла тоже чужих! – проворчал Велес. – Так мне всё равно в лес надо, – и он ушёл в лес, как будто у него там действительно было дело.

Когда все отвернулись, Жива быстро склонилась к Илею и, зажмурившись, поцеловала его в губы и сразу же отошла прочь, зардевшись подобно макову цвету.

Веки Илея дрогнули, он открыл глаза и поднялся с земли. Все, кроме Живы, бросились к нему.

– Живой!!! – заревел Велес, выскакивая из леса. – Ну, и пир же закатим мы в честь этого! Жива, спасибо тебе, дочка! Хоть ты и сердишься, а всё-таки я знаю, что душа-то у тебя добрая!

– Полноте ерунду говорить, дядя, – поморщилась Жива. – Леля! Ну, как тебе не совестно? – прикрикнула она на сестру, которая повисла на шее Илея и счастливо смеялась. – Позор какой-то! Сварогова дочь, царевна на шее простого смертного!

– Ну, не будь злюкой! – взмолилась Леля. – Неужели ты не понимаешь, как это замечательно – любить и всецело отдаваться своим чувствам?

– Не понимаю, – отозвалась Жива. – Наша сестра Марена тоже отдалась своему чувству. И что? Живёт теперь с этим чудовищем, Волхом!

– Это другое дело!

– То же самое!

– Девочки, не ссорьтесь! – попросил Илей. – Спасибо вам обеим за всё! Вы очень выручили меня. Так, может, выручите теперь моих друзей? Долгие годы были они в разлуке, многое пришлось пережить им. И, вот, они, наконец, вместе! Быть может, вы помогли бы им вновь оказаться на земле?

– Нет, нет! Не надо! – вмешался Белояр. – Мы и так уж в неоплатном пред вами долгу. Мы уж как-нибудь сами…

– Да о чём речь! – радостно воскликнула Леля. – Мара, Белояр, мы обязательно поможем вам!

– Но, Илей, – начал Белояр, – ведь тебе может понадобиться моя помощь! Я не могу оставить тебя теперь, когда дело твоё не завершено. Ведь ты друг мне! Я тебе обязан…

– Я справлюсь сам, – ответил Илей. – И потом ты ничем мне не обязан. А, вот, ей, – он кивнул на Мару, – обязан. Она столько всего перенесла ради тебя. Так не томи её больше! Я прошу тебя, друг Белояр, возьми свою невесту, и летите на землю!

– Решено! Так и будет! – поддержала Леля.

– Ишь ты, добрая какая! Как же ты собираешься помочь? Или ты полагаешь прокатить их по воздуху на наших лебяжьих шеях? – фыркнула Жива.

– Не обращайте на неё внимания. Она сегодня не в духе и боится гнева отца. Она добрая, правда! – залопотала Леля. – Не беспокойся, сестра, твоей лебяжьей шее ничего не угрожает. Я всё сделаю сама!

– Тогда, пожалуйста!

Леля вынула небольшой платок и расстелила его на земле.

– А теперь, приготовьтесь! – подмигнула она.

Первый раз хлопнула в ладоши Леля – и посреди платка возник маленький ларчик, второй раз хлопнула – и Мара с Белояром сделались крошечными, как лилипуты, третий раз хлопнула – и они очутились в ларчике, а на четвёртый ларчик захлопнулся, а платок плотно обернул его. Леля подняла ларчик и спрятала в свои одежды.

– Прежде чем вернуться на Ирий, я слечу на землю и верну им прежний их рост, – улыбнулась она.

– Экая ты кудесница, дочка! – восхитился Велес. – Таких чудес ни одна ведьма не сотворит, только ты можешь!

– Спасибо, дядя! Будь счастлив, милый мой Илей! А нам с сестрою пора! Прощай! – тихо сказала Леля, и опять сёстры обратились в лебедей и взмыли ввысь, и вскоре растворились в ней.

– Э-хе-хе, – крякнул Велес. – Значит, пира не будет… Ну, ничего! Сейчас оживим твою девочку, и уж тогда отметим!

– Поспешим же к ней! – предложил Илей и первым направился, к покачивающейся на волнах лодке.

Глава 11

Лиловое небо было рассвечено жёлтыми бликами, по поляне снова кружились прекрасные полупрозрачные девушки и юноши. Они танцевали вальс, и изящная Котошиха, лёжа на ветви сосны, играла им на велесовой свирели, помахивая своим пушистым хвостом, томно прикрыв жёлтые глаза. Это была купальская ночь, ночь, предшествующая дню Ивана Купалы. Ровно в полночь посреди поляны вырос необыкновенно высокий и пушистый папоротник, в листве которого раскрылся огромный белый цветок, источавший волшебный аромат. На этот аромат из леса стали выходить звери и тут же, на этой поляне, обращаться в людей, какими были они при жизни. Многие знали друг друга, обнимались и вспоминали прошлое. Иные пускались в пляс. Ярко горели разведённые костры. И ожившие на одну лишь ночь люди, надевая венки из полевых цветов, прыгали через них. Чей-то необычайно чистый и ясный голос завёл песню:

Лиловые дали мерцают над нами,

А нас обжигает холодное пламя…

Кто любит, тот знает, всю истину мира,

Её не отдаст он за груды сапфиров.

Рипейские горы вольны с небом спорить.

А мы рождены, чтобы не прекословить.

Но только рабы знают цену свободе

Загадку её шепчут боги природе.

И нищему лишь чёрствый хлеб будет сладок,

И только в разрухе желанен порядок,

Отвергнутый знает всю силу любви,

А слава всегда создана на крови…

Кто знает, что будет? Загадка – судьба.

Здесь отдых наступит, а жизнь есть борьба.

Так, что же, друзья! Не пугайтесь! Боритесь!

Влюбляйтесь, трудитесь, друг другом держитесь!

И радуйтесь всякому дню, пока шалью

И вас не покрыли лиловые дали…

Под конец песню пел уже не один голос, но целый хор, сонм собравшихся на поляне в волшебную ночь.

Илей сидел на крыльце избы Бури Яги, которая по велению хозяйки дотопала на курьих ногах до поляны и остановилась там. Аурика положила голову ему на плечо и заворожено слушала песню. Хмельной и весёлый Велес бойко перескочил через костёр под аплодисменты собравшихся. Буря Яга вышла на крыльцо и лишь качала головой, взирая на проделки мужа.

– Старый чёрт, а всё аки жеребец молодой скачет. Не утихомирится, – ворчала она злобно.

– Так ведь сегодня праздник! – улыбался Илей.

– Это у вас праздник, а у меня постный день. С утра не евши… – бормотнула Яга и ушла в дом, хлопнув дверью.

– Илей, нарви мне, пожалуйста цветов, как в детстве. А я сплету тебе венок, – попросила Аурика.

Илей кивнул и побежал на поляну за цветами. В этот момент с неба чёрною тучей обрушился огромный чернокрылый конь и, одетый в волчью шубу всадник схватил Аурику и, перебросив её через седло, хлестнул коня, тотчас взмывшего в небо.

– Караул! – зарычал Велес. – Это Волх, собачий сын! Стой!!!

Из трубы своей избушки в ступе вылетела Буря Яга. Она на лету подхватила Илея за шиворот и усадила рядом с собой.

– Сейчас догоним супостата! – рявкнула она, ловко правя ступу метлой.

Чёрный конь мчался быстро, но и Буря Яга не отставала от него. Погоня происходила над тёмным и притихшим лесом, прямо под сводами лилового неба. Вот, промелькнула внизу Смородина, в которой, как показалось Илею, купались люди. И снова лес. Уставший от скачки Волх достал лук, и Илей увидел, что он налаживает ту самую стрелу Солнца, которую украл Квасур. Яркой вспышкой блеснула стрела в тёмном небе. Буря Яга охнула, но стрела, не пролетев и половины пути, вдруг развернулась и угодила прямо в Волха. Пронзительный волчий вой огласил царство, и в тот же миг и конь, и его хозяин растворились в воздухе, а Аурика камнем полетела вниз.

– Нет!!! – завопил Илей, но Буря Яга уже устремила свою ступу к падающей девушке и ловко поймала её прямо у самой земли.

– Фу… – протянула она. – Измотали вы меня, детушки. На голодный желудок такие потрясения вредны.

– Спасибо тебе, бабушка! – хором сказали Илей и Аурика и чмокнули старуху в обе щёки.

– Ну, полноте… – поморщилась Яга. – Я ваших людских нежностей не выношу. Сидите лучше тихо, а то, чего доброго, свалитесь. Лови вас! Всё! Завтра кончатся мои мученья! Отвезёт вас Велес на землю, и наша жизнь вернётся в привычноё русло, пока очередной герой на голову не свалится…

Обратно они плыли медленно и низко, почти задевая верхушки деревьев. И Илей удостоверился, что в Смородине действительно купались. Купались мужчины и женщины, резвясь как дети, брызгаясь, смеясь и крича. Река отчего-то не полыхала.

– Сегодня единственная ночь в году, когда Смородина не горит, и вода её не ядовита, – пояснила Буря Яга, словно угадывая мысли Илея. – Эк ведь резвятся! Словно щенки малые!

Они спустились на поляну. Там продолжалось веселье, и только Велес угрюмо сидел на крыльце, ожидая возвращения супруги и почёсывая рог.

Глава 12

После смерти Волха, Повелителем Подземного Царства сделался его дядя, Вий. Несмотря на страшный свой вид, он был менее зол, чем его брат и племянник. Он был зол обычно, зол настолько, насколько это было положено ему по должности. К тому же он был прост и ленив до интриг. Он занимался своим делом и никогда не совался в иные сферы.

Царевну Марену Вий немедля услал в отдалённый замок, где ей предстояло коротать свой век в одиночестве, только в отличие от сестёр не на небе, а под землёй. «Видать, даже мне не удастся провести старую Макошь! – грустно говорила она. – Кому как сплетёт она со своими помощницами, тому так и жить. Мне суждено было одиночество. А я пыталась вырваться из собственной судьбы. Глупо! И поделом мне! А счастья так и не узнала я. Померещилось оно мне на миг да и сгинуло… И, вот, я вновь одинока. И ещё более одинока, чем была бы дома, на Ирии…»

Велес изредка навещал свою мать Корову Земун и пас доверенные ему души. А его супруга Буря Яга, ещё более возвысившаяся с приходом к власти Вия, всё также днями пропадала в лесах, на охоте, была гневливой и вечно рассерженной.

Леля так и жила в своём золотом чертоге, весёлая и добрая ко всем. И самыми сладкими снами её были те, в которых она шла по широкому чистому полю, под синим земным небом, под руку со стройным светлокудрым юношей, который однажды явился в царство её отца, чтобы украсть золотое яблоко для любимой…

Илей и Аурика вернулись в родное Городище, где семья тёти Эрны встречала их, как героев. Другое отношение к себе встретили они в городе. Город словно обиделся на своего героя, что тот оказался жив, город осудил его за то, что он своим воскрешением испортил ему легенду. «Живой герой героем быть не может!» – вынес вердикт городской глава и отменил собственное постановление об установки памятника Илею. «Хороший герой – мёртвый герой!» – поддержал его верховный Волхв и отменил решение о канонизации Илея. Поэты немедля перестали писать хвалебные оды, а иные не постеснялись даже написать эпиграммы. И только богатырь Игнафан появился однажды вечером на чердаке тёти Эрны и встал на колени перед Илеем, приведя его этим в ужас. Старого богатыря поднимали с колен всем семейством, утешая его и уговаривая не корить себя напрасно. Специально для него тётя Эрна приготовила праздничный ужин с лепёшками и домашней колбасой. С тех пор Игнафан поселился на чердаке, став почти членом семьи. Он ухаживал за тётей Эрной и дарил ей цветы, был трогателен и раним. Буслай иногда пенял матери сердито:

– Нашла ты себе, матушка, нахлебника! Приносит за свои бутафорские турниры гроши, а съедает больше всех нас вместе взятых.

– Зато он человек добрый! – отвечала тётя Эрна.

– Не будь злюкой! – говорила Таная брату.

– Я не злюсь! Я просто боюсь, что скоро на самим есть будет не на что! Жаль, сестра, что ты этого уразуметь не можешь!

– Не дерзи сестре! – кричал из своей кладовой Илей. – С голоду не помрём! Я уж позабочусь!

– Воровать опять будешь? – огрызался Буслай.

– А хотя бы и так! Но сначала я работать попробую. Буду на ярмарках сказки рассказывать да по канату ходить, а Аурика песни петь. Проживём!

Так они и жили. Через год Аурика и Илей поженились. Они и старый Игнафан, и приблудившийся к ним бродячий пёс вчетвером ездили по городам и весям, давая представления. И люди валом валили на них и восхищались и сказками и искусными трюками Илея, и песнями Аурики, и даже Игнафаном с выдрессированным им псом. На этом, друзья, собственно, и кончается наша история… Может быть, четвёрка друзей и теперь где-то даёт свои представления. Кто знает!