Kitobni o'qish: «Моя здоровая Сербия», sahifa 9

Мы облачаемся в специальные костюмы, – а вдруг мы чем- то не понравимся местным пчелам – и хозяин ведет нам показывать свои ульи. Сегодня на этой пасеке кроме нас еще один гость: Раде Марьянович, руководитель ассоциации пчеловодов города Баина Башта.

Пчеловоды вдвоем, также облаченные в защитные космические костюмы, снимают крышку с ульев, и мир вокруг нас наполняется бодрым жужжанием.

Раде Марьянович, не выпуская из рук рамочки с воском, рассказывает нам, что пчелы в Сербии охраняются законом, что они ценны для сельского хозяйства не только производством меда, но и опылением полей, и даже их укусы – он подозрительно косится в мою сторону: а у вас нет аллергии? – и услышав мой отрицательный ответ, добавляет – и даже укусы их полезны.

– Лекарственные свойства, – добавляет Милош, – вообще выше всяких похвал. Проблемы с желудком, заболевания глаз, кашель, кровотечение, лихорадка…

– Да, да, – согласно киваю я, мысленно продолжая этот ряд, напоминающий выписку из медицинского справочника, – и от всех простудных явлений, и от анемии, – а сама запускаю ложку в пронумерованную банку и ловко подхватываю языком тонкую золотую струю, потому что прежде всего мед – вкусный!

ГЛАВА 4

ЭФФЕКТ БЕШЕНОГО ОГУРЦА – С ЕЛЕНОЙ ЗЕЛИНСКОЙ

В Сербии лечат не только воды, грязи и воздух, но и травы, и цветы, и плоды. Огромное разнообразие лекарственных растений, набирающих свою целебную силу на горных склонах, с помощью минералов в земле, свежести в воздухе и чистоты талых вод, отразилось в богатом опыте народной медицины. Традиции ее в Сербии тщательно изучаются, лучшие элементы входят в классические схемы лечения. А прилавки полны сборами трав, мазями и настойками на них – все экологически чистое, с подтвержденной эффективностью.

В каждой бане, где бы нам не приходилось за это лето побывать, свой лечебный “рабочий день” отдыхающие завершают прогулкой по променаду. Это может быть и набережная вдоль теплой речки, и пешеходная зона или парковая аллея. Прогуливаются, дыша свежим запахом хвои, любуясь на живописные особняки и выбирая, в какой из кафешек выпить оздоровляющий бокал домашнего вина. И как особое развлечение – разглядывать и выбирать подарки в многочисленных лавках, которые пестрым рядом выстроены вдоль прогулочных дорожек.

Чего там только нет! И вязаные из натуральной шерсти жилеты, и золотистые банки меда, и искусные украшения, и кухонная утварь, выточенная из оливкового дерева… И обязательно там будет присутствовать одна – две лавки, которые предлагают лечебную косметику, сделанную вручную из чистых природных материалов. Это может быть и набор средств, изготовленных из меда и его производных, типа прополиса. Это могут быть крема из различных трав, которые лечат и от ревматизма, и от псориаза и других болезней. Это могут быть и лавандовые, и розовые масла, и – мази, мыло, шампуни.

Какое несравненное удовольствие: перебирать красивые баночки, наносить аккуратно на тыльную сторону ладони маленькую каплю крема и долго вдыхать в себя аромат розы. Я люблю покупать в таких лавках крема для рук – сейчас, когда приходится постоянно смазывать ладони различными дезинфицирующими средствами, кожа сохнет и требуется постоянный уход для ее смягчения. Из путешествий по вкусной Сербии,– из национального парка Засавица – я как-то привезла мыло из ослиного молока – теперь каждое утро я чувствую себя почти Клеопатрой, считавшей ванну из молока ослицы лучшим средством от старения.

Лечебная косметика и биодобавки, произведенные из природных материалов, представлены в Сербии довольно широко. Все это можно встретить и в монастырских лавках – там, например, мы нашли и теперь всегда используем природный антибиотик, – в аптеках и в обычных косметических магазинах.

Но есть одна сербская торговая марка, которая стала буквально синонимом выражения «лечебная косметика». Спроси сербских потребительниц биодобавок, что именно они используют в проблемных случаях – и почти каждая вторая ответит: «Биоэлексир».

–– Если плохо дышит нос, обязательно купи капли для носа “Синбио”, – советует мне специалист- терапевт Биляна Савич, – Сироп “Прибио” пьют при кашле, заболеваниях верхних дыхательных путей, бронхитах, да и вообще при любых заболеваниях или просто для профилактики. Входящие в состав “Прибио” тимьян, корень примулы и свежий сок бешеного огурца не только помогают облегчению дыхания при простуде, но и очищают организм от токсинов. Его рекомендуют и для детокса, и при лечении аллергии и кожных болезней, и при похудении, и при восстановлении после болезни.

Я последовала ее совету и пропила курс “Прибио” после лечения антибиотиками – чтобы восстановить микрофлору кишечника и очистить от остатков лекарств печень и почки. В результате, не было привычных после такого лечения желудочно-кишечных проблем и усталости.

Сам эликсир нельзя назвать вкусным (полезное вообще редко оказывается вкусным, а уж вредное, как назло, почти всегда…), но это потому, что в нем содержится очень мало сахара. Есть, кстати, и вариант “Прибио Д” – вообще без сахара, для диабетиков. Но и противным назвать его нельзя: травянистый вкус с ментоловой нотой. Для меня этот элексир – как глоток лета: освежающего, терпкого, жаркого.

Бешеный огурец – вообще удивительное растение. Одно название чего стоит! Список его лекарственных свойств просто огромный – от снятия отеков до борьбы со злокачественными образованиями. Его свежий сок содержится не только в эликсире “Прибио”, но и в каплях для носа “Синбио”, который так горячо рекомендовала мне Биляна.

–– Большинство капель сужают кровеносные сосуды в носу, что уменьшает насморк. Но это можно делать не больше недели, да и противопоказаний много. К тому же такой способ борьбы с насморком не влияет на его первопричину – а ведь это результат борьбы организма с возбудителями болезни. А сок бешеного огурца, содержащийся в “Синбио”, помогает твоему организму бороться с микробами и вирусами, усиливает защитные барьеры, а не мешает им, – пояснила мне причину популярности препарата доктор Биляна.

А причина, по которой мне потребовалась всесторонняя помощь этого знаменитого бренда, была довольно серьезной. Этим летом из-за постоянного ношения масок у меня начались высыпания на коже – точно по периметру защитного средства. Я, конечно, не стану размещать печальные фотографии «до» лечения,– они осталась только в архивах врача-дерматолога, так что вам придется поверить на слово: выглядела я довольно болезненно, раз уж дело дошло до приема антибиотиков.

Врач-дерматолог одного из курортов, который я в тот момент изучала, пояснила, что такая проблема – дерматит, – сейчас наблюдается у многих и не только из-за ношения масок, но и из-за регулярного применения химических средств для санитарных целей. А не носить маски в эпоху эпидемии коронавируса просто невозможно – во многих странах они обязательны даже на улице. Представьте себе, как неприятно это заболевание для женщин, особенно когда им еще и приходится все время фотографироваться, демонстрируя преимущества сербских курортов!

На помощь пришла лечебная косметика “Биоэликсира” – крем “Дермио”. Пришлось лечиться около месяца, но тоже удалось справиться с этой напастью. Избавившись от дерматита, я, а заодно со мной и Татьяна, употребили по другой баночке этой марки. Я – витаминную, чтобы подбодрить кожу, пережившую такой стресс, а Татьяна – увлажняющую – очень полезно для лица после жаркого лета. Результат вы все можете оценить, глядя на наши фотографии в этих текстах – правда ведь, мы прекрасно выглядим?

В состав крема «Дермио» входят салициловая кислота, ментол, экстракты тысячелистника, шалфея и окопника. Все, что необходимо для лечения проблем кожи: салициловая кислота отшелушивает омертвевший эпителий, шалфей – антисептик, тысячелистник снимает воспаление, а ментол успокаивает. Но самое волшебное свойство имеет экстракт окопника, который применяется в медицине при самых разных заболеваниях – от болезней пищеварения до онкологии, от лечения внутренних кровотечений до лечения болезней кожи. Экстракт окопника смягчает, увлажняет и лечит кожу, стимулируя восстановление ее клеток.

Когда стоит применять крем “Дермио”? При любых проблемах с кожей – и не только лица. Причем, даже серьезных. Экземы, псориаз, дерматит, акне – в этом случае крем применяют курсом, совместно с сиропом “Прибио”, под наблюдением врача. Помогает крем и при герпесе. Использовать можно и детям с трех лет. Мы в семье теперь мажем “Дермио” и обгоревшую на солнце кожу, и ожоги, и следы от укусов комара.

Все лекарственные растения, которые используется в кремах «Биоэлексира» – не экзоты, они растут и в Сербии, и в России, и во многих других странах. Их лекарственные свойства давно признаны традиционной медициной.

В чем же секрет средств “Биоэликсира”?

Во-первых, в честности. Все компоненты проверены Министерством здравоохранения, все заявленные свойства им подтверждены. В инструкциях “Биоэликсира” нет приписок мелким шрифтом о том, что действие средства ограничено временем или касается только поверхностным слоем кожи. Единственное предупреждение – о необходимости хранить средства в холодном и темном месте. Причина проста: вся продукция – на 100% натуральная. Никаких консервантов, отдушек и прочих достижений химической индустрии. Если написано – свежий сок, это значит, что в препарате содержится именно свежий сок. И не в долях процента, как маркетинговый ход, а полноценно, со всеми своими лечебными эффектами.

Еще одна особенность продукции “Биоэликсира” – вся она изготавливается вручную. В результате, сохраняются и все полезные свойства лекарственных растений, и запах, и приятная текстура – не такая гладкая, как у кремов масс-маркета, но удивительно комфортная. Крема быстро впитываются, не оставляют неприятной пленки на коже.

Попробовав один раз, мы с Татьяной увлеклись ухаживающими кремами “Биоэликсира”. Татьяна, кстати, довольно требовательна к кремам, долго выбирает подходящий и потом редко его меняет. Как она утверждает, кожа у нее сложная: смешанная, со склонными к закупорке порами. Чуть что не так – и то глаза воспаляются от затекающего в них жира от крема, то на лице неприятная пленка, а то и вовсе прыщи выскочат. А те кремы, от которых таких проблем нет, часто настолько бедны полезными элементами, что и эффект от них нулевой.

После нескольких проб, Таня выбрала для себя крем “Гидрадерм”. Он для всех типов кожи, в его составе есть витамин E, коллаген и миндальное масло – все, что надо для замедления процесса старения. Кстати, в аннотации честно написано – крем замедляет возрастные изменения, а не превращает вас в модель с рекламного плаката. Для нее маркером стала морщинка в носогубной складке: за время применения крема она не только не углубилась, но и стала менее выраженной. Даже в жаркую погоду крем не забивает поры, лицо не блестит. Несмотря на довольно плотную текстуру, крем быстро впитывается, не оставляя на лице ни пленки, ни жирного следа. В аннотации к крему не заявлен эффект подтяжки, но через две недели применения стало заметно, что овал лица у нее значительно улучшился. Наконец, крем просто приятно наносить. Чуть шершавая структура, чистый, натуральный запах миндаля, ощущение нежности на коже.

А нашему арт-директору – Ане Зелинской, с ее сухой кожей, пришелся по вкусу крем “Витадерм”, с витаминами A, E и миндальным маслом. Он отлично разглаживает “сеточки” мелких морщин, к которым склонна сухая кожа. Анне до морщин еще далеко, но витамины и миндаль придают коже свежий вид – хорошо для тех, кто живет в жарком климате.

На очереди у нас – испытания крема для губ “Хебио”, который в Европе продается под названием “Пропеус”. Мы уже приобрели его, но пока успели попользоваться лишь несколько раз. В креме содержится прополис, и он может применяться несколько раз в день, по необходимости. С его помощью Татьяне удалось залечить появившуюся на губе трещинку. Эффект крема оказался таким быстрым, что она теперь бережет его на холодное время года, когда губы страдают от мороза и ветра. Хранит его на дверце холодильника, как и остальные средства – иначе натуральные компоненты быстро портятся.

В общем, всем, кто приезжает в Сербию, рекомендую купить волшебные средства “Биоэликсира”. Можете поискать их и в Европе – моя российская подруга привезла “Прибио” и “Дермио” из Германии. А скоро продукция “Биоэликсира” должна появиться и в России – надеюсь, ее ждет такая же популярность, как и на родине.

ГЛАВА 5

ЛОЖКА ДЕГТЯ – С ЕЛЕНОЙ ЗЕЛИНСКОЙ

В янтарно-золотом мире Златибора застыло время. Раскинув ветви, стоят вдоль дороги столетние сосны с черными стволами. Никто и не вспомнит с ходу, сколько веков той маленькой церквушке на пригорке – 500? 400? Разве что электрические провода напоминают проезжему, что совсем неподалеку существуют шумные современные города. А здесь время притихло, затаилось, и о нем напоминает только смена сезонов – от розового яблоневого цвета до грузных веток со сладкими плодами и до метровой толщи снега, по которой даже доктор – «далеко было!» – может добраться до домиков на холмах только пешком. В застывшем, как в янтарной смоле, мире Златибора сияет красное солнце, светится кора на уходящих в небо деревьях, льется прозрачная вода и только редкое фырканье лошадей в широких загонах нарушает торжественную золотую тишину.

Так было, так есть и так будет. Величественный круговорот воды в природе, крик петуха на заре и строгие крестьянские лица с пытливыми глазами – когда они поднимают приветственно руку и долго смотрят тебе вслед, словно стараясь запомнить твои случайные черты.

Здесь знают по именам дедов до седьмого колена, а каждую деревню – как свою квартиру, и долго при встрече перебирают новости обо всех племянниках, троюродных невестках и давно уехавшем в Австралию дяде по сестре. Здесь бережно собирают руками плоды, лечатся травами и отправляют детей учиться в Белград. Размеренная, от утра до ночи связанная с природным циклом жизнь, сохраненная, как заповедный остров давно ушедшей цивилизации.

Здесь гордятся тем, что едят, кормят животных и выращивают – все свое. Все свое – тоже застывшая глыба крестьянского золотого мира, который нам, на нашем постсоветском убитом селе, и не видано. Все сами, все своими руками.

В этих крепких крестьянских руках сохранились здесь и старинные ремесла.

В деревне Ябланица ремесло катранджии передается от отца к сыну. Изготовление катрана – труд нелегкий, требующий и физических усилий, и искусства. Когда мне еще в городе объясняли, в чем особая оздоровительная ценность катрана, одной капли которого хватает, чтобы излечить больные легкие, я, как всегда, с привычной долей сомнения слушая восторги энтузиастов традиционного лечения, пыталась понять, что же это за продукт. Ведь не бывает, чтобы и вправду его изготовляли только в одном месте в мире, и именно в деревне Ябланица? Под моим напором энтузиасты сдались и сознались, что продукт в целом существует и в мире, и сейчас даже изготавливается промышленным способом. Но уникальность златиборского катрана именно в его необыкновенном качестве и традиционном способе получения – что, конечно, связанные вещи.

И мы поехали смотреть. Когда я увидела бидон с черной тягучей жидкостью и учуяла знакомый пряно- сосновый запах, мгновенно перенесший меня мысленно в финскую сауну, я сообразила – да ведь это деготь!

У нас в России по большей части деготь добывали из березы. Им смолили лодки, крыши домов, смазывали сапоги, лечили скотину и пачкали ворота проштрафившимся односельчанкам.

А сосновый деготь изготовляли на севере, кстати, с времен викингов, которые смолили им свои ладьи, достигая, как известно и неопознанных берегов Америки. У нас, на русском севере, дегтем покрывали купола церквей, и кстати, наше национальное достояние, храм в Кижах, потому и простоял 500 лет, что его регулярно, вновь и вновь обмазывали дегтем.

Дегтярное мыло, дегтярный шампунь, я даже как – то покупала и зубную пасту с добавками дегтя, а финны, как известно, люди, неплохо разбирающиеся в алкогольных напитках, даже пьют дегтярную водку.

Златиборский деготь – катран – сотни лет кормил целые деревни, равных ему по качеству было не найти, и за ним приезжали из своих заснеженных стран скандинавы, потомки викингов. За 100 килограммов черного золота отдавали 1000 килограммов пшеницы. Сегодня настоящих катранджия осталось немного. Да и пекут свой ценный продукт они в количествах, необходимых только для нужд деревни и на праздники. Дети, как жалуются мастера, предпочитают работу почище, перебираясь в города теперь уже знаменитого курорта Златибор.

В семье Драгиши Словича производством катрана занимались издавна. Сам Драгиша – ветеринар, и для него катран – ценное подспорье в лечении животных. Это и антисептик, и хорошее заживляющее средство, которое он применяет даже во время сложных операций.

Главное в этом деле – найти и выбрать подходящий сосновый пень, который простоял бы в земле 10-15 лет, а значит оставался бы от практически вековой сосны. Чуть на отшибе от домов стоит катраница – она похожа на бревенчатый сруб без крыши. Мелко наколотые деревянные бруски укладывают внутрь и плотно покрывают глиной. По-научному, это называется сухая перегонка. Тут главное, чтобы в это замазанное глиной помещение не попал кислород. Выделяющаяся темная жидкость стекает по желобу наружу, в подставленные бочки. Процесс перегонки занимает сутки, и все 24 часа около этой небольшой мастерской должен находиться дежурный, который следит, чтобы в катранице сохранялась постоянная температура, чтобы не образовались щели,– замазывает их заново глиной, и конечно, на случай случайного возгорания. Из 1200 килограммов древесины получается приблизительно 250 килограммов катрана.

Покупать этот продукт приезжают со всей страны, цена для такого уникального товара невысока – 10 евро за килограмм.

Драгиша, уверенный в себе, невысокий, крепкий, загорелый, с неторопливыми, полными достоинства движениями и надвинутой на лоб шляпе, напоминал мне ковбоя из фильма про первых переселенцев. Только из руки вместо кольта от не выпускал традиционный сербский чоканьчич с ракией. В сопровождении еще двух соседей, мы идем в местную кафану, над входом в которую висит потертая надпись – «удружение», что значит центр общественной жизни деревни. Там, в заднем помещении, на кафельном полу стоят бидоны. Мы все по очереди запускаем палку в черные глубины и наблюдаем, как медленно и торжественно стекает с нее один из самых старинных продуктов в мире. Затем нас усаживают за стол, и Драгиша демонстрирует, как правильно употреблять катран.

Процедура несложная. Капелька готового, то есть слегка разбавленного продукта наносится на кусочек сахара – и в рот.

– Запивать только ракией, – строго поясняет Драгиша и повторят процедуру для тех, кто не понял, несколько раз. Я осторожно кладу в рот белый кусочек с черной каплей, и вежливо спрашиваю:

– А можно мне запить минеральной водой? Все- таки я на работе.

Дагиша поднимает на меня недоуменный взгляд, а потом снисходительно машет рукой, типа, ну, что с нее взять, женщина…

Мы осматриваем готовые к использованию сосновые брусочки, вдыхая полной грудью хвойный запах, прогуливаемся и до катарницы, где Драгиша, снова, как в кино, демонстрирует нам, как выглядит суточное дежурство.

Я записываю на телефон, в раздел заметки, список болезней, от которых помогает заветная капля – туберкулез, бронхит, псориаз…

– Интересно, если капля дегтя помогает заживлять рубцы на легких, то, возможно, этот старинный продукт поможет восстановить здоровье тем, кто переболел короновирусом?

Сельский ветеринар пожимает плечами: он уверен, что если ни капля, то ложка дегтя поможет от любой болезни лучше бочки меда.

Драгиша вручает нам по бутылочке своего ценного лекарства. Мы идем вниз по дороге, махая рукой и оборачиваясь, словно с трудом отрываясь от этой прекрасной картины – деревня, утопающая в садах и в лучах заходящего солнца, и крепкая фигура человека на своем месте, настоящего хозяина этой золотой земли.

ГЛАВА 6

ГОРШОЧЕК, ВАРИ! – С ЕЛЕНОЙ ЗЕЛИНСКОЙ

Глиняный горшок крутился, создавая своим неуклонным быстрым движением ровный круг, рука гончара, едва касаясь края, направляла бег, которому, казалось, нет ни конца, ни начала. Самое древнее ремесло на земле, детство человечества: смотришь, и сразу всплывают в памяти амфоры, полные оливкового масла, козы на склонах Олимпа, тугие паруса – красно-коричневые черепки, обломки античности, прячутся по всему Средиземноморью, только копни.

– Сколько лет вашей мастерской? – спросила я ее хозяина.

– Даже не знаю, – ответил Васо Шунаревич, не отнимая руки от крутящейся глины, – отцу дело перешло от бабушки, ей – от ее деда, а дальше, – он пожал свободным плечом, – никто и не помнит.

Васо не помнит, а вот специалисты-археологи утверждают, что гончарному делу на берегах Средиземного моря больше двух тысячелетий. А вот конкретно на этом месте, куда наша компания приехала, чтобы рассказать об уникальной мастерской, горшки лепят уже 500 лет.

Деревня Злакуса расположена буквально в получасе езды от города Ужице. Выглядит она так же, как и большинство сербских деревень осенью. Вдоль дороги – деревья, усыпанные синими матовыми сливами, через плетни гнуться розовые кусты, а лужайки вдоль дороги пестрят пахучим разноцветьем трав. И, как почти в каждом селе, здесь сохранилось особенное народное ремесло.

Про то, что в Злакусе работают гончары, догадываешься еще на подъезде к селу. Вдоль дороги, вместо обычных для Сербии овощных развалов – с арбузами, мешками красной паприки, со стройными рядами тягучего меда и прочей осенней роскошью, – высились деревянные конструкции, на которых один к одному стояли светло-коричневые горшки с клеймом «Злакуса» на крышках. Размеры их были самые разные: от маленького горшка, буквально на одну порцию, до огромного, из которого можно при желании накормить роту солдат.

В деревне работает 16 мастерских. Каждая из них – это небольшое семейное предприятие, где трудятся буквально два-три человека. И больше нигде в Сербии, а значит и в мире, не сохранилось производства этой уникальной глиняной посуды.

В чем же ее уникальность, почему эта традиция зародилась именно в этом месте и так бережно сохраняется мастерами? Конечно, как всегда в таких случаях, все дело в материале, из которого эта посуда создается.

Секрет здесь не скрывают, – а и ни к чему, все равно никому и нигде этого не повторить. Глина, которая добывается в деревне, что находится в 20 километрах от Злакусы, рядом с городом Пожега, смешивается с толченым камнем, который добывают непосредственно в этой местности. Суть производства как раз в этом камне, – благодаря ему посуда приобретает стойкость, которая позволяет готовить в ней пищу на огне. Во время готовки кальций, который содержится в камне, поступает в саму еду, и, соответственно, в организмы едоков, – а всем известно, как кальций полезен для здоровья. Никаких препаратов с кальцием не надо принимать тому, кто варит кашу в горшке из Злакусы. А ведь кальций помогает и при остеопорозе, и при аллергии, и для детей необходим. Я не врач, но сколько раз самой пришлось употреблять глюканат кальция: и ложками, и в таблетках, и в капсулах… И все потому, что не было у меня в доме волшебного горшочка!

А теперь будет! Причем я сделала его сама, своими руками! Ну, скажу честно, не совсем до конца своими, но все- таки, приложила руку, сподобилась!

Я, конечно, кинулась к глине, как ребенок. Еще бы! Кто в детстве не лепил куличики в песочнице, кого не учили на уроках труда расписывать маленькие корявые вазочки? А мне довелось пережить и настоящее увлечение керамикой, в мастерской бывшего Дома Пионеров, где моя мама обжигала в печке глиняные игрушки в каргопольской традиции. Вот я и метнулась сразу, как к родному, к огромному баку, в котором горкой лежала темная глина.

– Посмотри, – сказал Васо, разминая пальцами небольшой комок, – глина чистейшая. Ни песка, ни малейшей никакой примеси. Такой, как здесь, больше нигде не найти.

Рядом в ведре, блестел толченый камень.

Для того, чтобы разобраться подробнее, мы вышли во двор мастерской, и хозяин, приподняв край брезента, показал нам груду прозрачных камней. Это был минеральный кальцит. Прозрачные, как стеклышки, кусочки здесь измельчают в крошку, смешивают с глиной в небольшом аппарате и больше ничего. Чистота материала и ясность линий.

– Все, конечно, недалеко, там 5 километров, там 20. На машине минуты занимает. А вот представьте, как моя бабушка и глину, и камни – все носила пешком, на спине…

Аппарат для смешивания и автомобиль для доставки – единственное новшество, которое введено в этой мастерской за все годы, которые работает Васо и его жена Галя, а это 27 лет. Все остальное – ровно так, как делали его предки 500 долгих лет. А может и больше, кто знает?

Я усаживаюсь на соседний с Васо стул за подставку, где уже лежит кусок глины для изготовления нового горшка.

– Вы делайте свой горшок, – отважно говорю я, – а я буду повторять за вами движения!

Васо усмехается, но не спорит. Мало ли что этим журналистам придет в голову!

Для начала я никак не могу сообразить, в какую сторону нужно вертеть подставку. Васо приходится вставать и снова и снова показывать мне это легкое касание руки, создающее божественно ровный круг. Основа готова. Хоть и кривобокая, но она все- таки похожа на донышко горшка. Теперь нужно взять маленький комок, скатать из него колбаску, и, не переставая одной рукой поддерживать это неуклонное движение, другой надставлять глину, поднимая бортики будущего горшка. Это мне не удается совсем. Только с пятой или даже шестой попытки я понимаю, в чем суть движения. Самое интересное в том, что не нужно много шевелиться – нужно точно рассчитанное движение и все идет как бы само. Мне дают в руки тонкий ножик. Я должна провести на лепешке ровный круг, чтобы потом, как Роден, убрать все лишнее. Смотреть на мои неуклюжие попытки собрался уже весь коллектив мастерской. Даже кофе принесли: стоят, потягивают горячий напиток из маленьких чашечек и хохочут. А я в который раз пытаюсь вести нож против вращения гончарного круга.

– Не делай ничего, просто держи его, он сам выведет круг, – кричат мне все наперебой, включая даже нашего фотографа.

– Так это самое трудное, – ничего не делать! – отвечаю я, но все- таки вывожу круг, которые напоминает рисунок пятилетнего ребенка.

Васо не выдерживает и садится на мое место. Под его руками, под движениями, которые я не могу даже отделить одно от другого, вырастают стенки, появляется горлышко, и оно крутится так быстро, что кажется – там внутри, рождается какая -то тайна. Еще несколько движений ножом – и узор опоясывает посудину, вырастают ручки и возникает знаменитое клеймо «Злакуса».

И в довершение, лукаво поглядывая на меня, Васо выводит по краю мое имя – Елена.

– Пусть это будет твой горшок! – говорит он, – Я тебе его потом пришлю, когда он высохнет. Все- таки ты его сделала сама!

Я гордо прижимаю к себе сырое творение и соглашаюсь с мастером: да, и мы пахали…

Теперь мой горшок отправят в сушилку, где он составит компанию еще нескольким десяткам своих собратьев. А потом им все дорога в печку, на обжиг. Раньше эти горшки запекали на открытом огне, но потом Васо поставил две печи из кирпичей. Одна, старая, стоит во дворе, у ручья, а новая работает прямо в мастерской. Для изготовления самого горшка у мастера уходит полчаса. Потом дней семь в сушке, обжиг – и к потребителю. Покупают посуду из Злакусы по всей Сербии, много заказчиков и из других стран. Заказывают и постоянные клиенты, и по интернету. Заказы разные: от кухонной посуды до фонтанов. На Фейсбуке и в других социальных сетях маркетингом занимается дочка – Саня. По почте, конечно, не отправляют, с этим товаром надо обращаться осторожно. Доставляют на машине. Стоимость среднего горшка невелика – около 20 евро.

– Мы бы, конечно, не справились, если бы не помощь государства, – поясняет Васо, – в Сербии есть государственная программа поддержки старинных народных ремесел, и они все полностью освобождены от налогов.

Васо показывает мне сертификат: это официальный документ, защищающий продукцию мастерской от подделок.

Мы вышли во двор, к дороге. Проходящий мимо крестьянин остановился, поставил на землю ведро, полное слив и груш, и жестом показал – угощайтесь. Нагнувшись, я аккуратно вынула крупную мягкую сливу, сладкую, будто она вместе с сахаром уже побывала в горшке.

–Ты что! – накинулись на меня окружающие, – бери еще! Вон, груши какие спелые!

Пора двигаться дальше. Мы прощаемся с Васо и Галей, протягивая руки – никакая корона не отвадит меня от этой привычки! Васо, смущаясь, показывает ладони, покрытые слоем самой чистой в Сербии глины – мол, грязные!

И тут я выдаю афоризм, причем на сербском:

– Нет чище рук, чем руки, которые заняты ручным трудом!

ГЛАВА 7

ПОД ЯБЛОНЕЙ, В ТЕНИ ИСТОРИИ- С ЕЛЕНОЙ ЗЕЛИНСКОЙ

Мало где так любят и ценят свою историю, как в Сербии. Причем, что интересно, они дорожат ею всей, – без стыдливых замалчиваний, без возвеличивания одних лишь правителей и не становясь при этом по стойке «смирно». Патриотизм, в основе которого лежит не «слава партии и правительству», а истинная и непоколебимая вера в свою землю. Ни один знакомство не обходится без того, чтобы твой собеседник подробно не объяснил, откуда он родом. А если еще и окажется, что двое случайных знакомых оказались из одного села, – то конца и края не будет перечислению общих родных и соседей. Здесь каждый обязательно подробно ознакомит тебя со своим генеалогическим древом – вплоть до «чукундеда» – так по -сербски называется прапрадед, основатель рода. Только в Сербии есть удивительный праздник –«Крестная Слава» – где празднуют из поколения в поколения имя святого – покровителя семьи. Конечно, короли, как без них. Чуть ли не каждая вторая улица в центре столицы названа по имени августейшего правителя. Везде, где бы ни побывали энергичные и предприимчивые начальники – от поля боя до рудника или кафаны, – эти места будут чтиться, как особенные. Путешествуя этим летом по санаториям и местам отдыха и оздоровления, мы с интересом выслушивали и истории о короле Милутине, который самолично поддерживал развитие курортов в Сербии, и об ученых, которые внесли в это дело, по крайне мере, не меньший вклад. И не памятники вождям стоят в этих прекрасных местах, но врачам, инженерам, мыслителям.

Помню, как меня поразила – буквально в первый день по приезде в Белград, – табличка на одной из ближайших к моему дому улиц, на которой была отмечена деятельность человека, основавшего первое в Сербии издательство. Трогает, конечно, до глубины сердца, и дань памяти, которую сербы платят русским воинам, погибшим, защищая эту прекрасную страну во всех ранящих ее войнах. И, что особенно важно, это делает не только государство, – этот постоянный, я бы сказала, взволнованный интерес к истории, прорастает повсюду: везде, где только ни образуется хотя бы какой- то поток людей, там мгновенно возникает историческая коллекция. Начиная от двух-трех полок в кафане, где будут собраны тяжелые чугунные утюги, старинного локомотива в центре города и до микромузеев, где увлеченные историей своего села энтузиасты собирают деревенскую утварь. Практически в каждом этноселе, которое мы посетили во время наших путешествий за материалом для своих путеводителей, обязательно была и галерея местных художников, и выставка рукоделия, и маленький музей. Чаще всего это этнографические музеи – добрая попытка удержать и сохранить атмосферу старой Сербии.