Тайна медальона

– Не двигайся, – после тирады на японском вдруг произнес незнакомец на русском, хотя и с заметным акцентом.

– Что происходит? – прошептала я, когда поняла, что могу говорить.

В ответ я снова услышала несколько фраз на японском, из которых поняла лишь несколько слов, и почти все они походили на ругательства. Наверное, что-то такое отразилось у меня на лице, потому как мужчина замолчал и смерил меня ледяным взглядом.

– Мне тоже интересно, – скривился он, вновь переходя на русский. – Готов выслушать версии.

– Я не понимаю…

– Это отговорка. – Японец протянул мне руку. – Пошли.

Я отчаянно замотала головой, смотря на предложенную руку, как на ядовитую змею.

– Можешь оставаться, – пожал плечами мужчина. – Только учитывай, где один бакэмоно^[12], может быть и второй.

– Кто?

– Бакэмоно, – коротко повторил мужчина и выжидательно посмотрел на меня. – Едешь или остаешься?

Представив на мгновение, что останусь здесь одна, поняла: я готова ехать с незнакомцем куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Тем более он вроде не собирается делать мне ничего плохого, иначе зачем спасать от какого-то… бакэмоно.

Неподалеку стоял черный джип, и, судя по всему, в него меня и приглашали. С земли я поднялась, но за протянутую руку взяться не решилась. Несмотря на принятое решение отправиться с мужчиной, я теперь боялась всего на свете.

– Садись в машину, – распорядился незнакомец. – Чем скорее мы уедем, тем лучше.

– Кто ты? – простонала я. – Что происходит?!

– Хан, – коротко представился он. – Все остальное объясню потом. У тебя тридцать секунд.

Несколько из них ушло на осмысление приказа, еще пара – чтобы окончательно убедиться, что оставаться здесь я не намерена. Подхватив помятый рюкзак, пострадавший при «приземлении», к машине не побежала, но похромала в довольно быстром темпе.

Стоило мне только оказаться внутри, увидела, что мой спаситель уже сидит на месте водителя и нетерпеливо на меня смотрит. Я тут же потянулась, быстро захлопнула дверь, пристегнулась, и в ту же секунду машина рванула с места.

* * *

Молчание становилось невыносимым. Искоса посмотрев на мужчину, попыталась самостоятельно понять, что произошло, ведь пока никто ничего объяснять мне не собирался, но все разумные мысли покинули голову. Бакэмоно… что-то такое я уже слышала. Кажется, персонаж одной из историй бабушки Аки. Вот только почему он вдруг из сказки оказался в реальности, осознать не могла. Да что там, все происходящее до сих пор казалось сном или бредом воспаленного разума. Вот только я находилась не в такси, а разбитое колено не давало забыть, при каких обстоятельствах его повредила. Пребывая в шоке, я чувствовала: если мне сейчас не объяснят, что произошло с водителем, сойду с ума или впаду в истерику. Но Хан смотрел вперед, словно, кроме него, в машине никого не было, уверенно гнал джип по ночной дороге и зло сжимал челюсть, отчего на скулах ходили желваки.

– Что это было? Куда мы едем? – вежливо позвала я, когда поняла, что не могу оставаться в неведении.

Меня наградили тяжелым взглядом, от которого захотелось съежиться, но я лишь прикусила губу и постаралась не отворачиваться в сторону.

– Не понимаешь? – наконец соизволил отреагировать на мои вопросы.

– Нет, – прошептала я.

– Тогда забудь о том, что случилось, – посоветовал он и замолчал.

Рука машинально легла на ручку двери. Страх вернулся в сердце, и я была готова, как только машина немного притормозит, прыгать на ходу. Попасть из огня да в полымя мне совершенно не хотелось!

– Не дергайся, – процедил мужчина, и я отдернула пальцы. – Так-то лучше.

Сложив руки на груди, чувствуя, как меня начинает колотить, я поежилась и посмотрела в окно. Только сейчас я поняла, что машина едет в сторону Токио, и огни города с каждой секундой становятся все ярче. Это куда же меня завезли и сколько времени на это понадобилось, что я оказалась так далеко от города?

– Хан-сан, куда мы хоть едем? – взмолилась я.

– Просто Хан, – усмехнулся мужчина. – Скоро приедем.

Подобные ответы начали раздражать, но сделать я ничего не могла. Зато, когда машина свернула на одну из знакомых улиц, смогла определить, что мы подъехали к дому Ами.

– Но откуда ты знаешь, где я живу? – ахнула я.

Мне снова ничего не ответили, а через несколько секунд машина затормозила. Я не знала, что мне делать. Хотелось выпрыгнуть на улицу и бежать сломя голову, но какой в этом смысл? Понятно одно: этот мужчина не только знает, где я остановилась, но и, скорее всего, следил за мной. Иначе каким образом он мог оказаться на том пустыре? Очевидно, дергаться не стоит. При желании он найдет меня. Ами нет, я совсем одна, а Акио… Неожиданно поняла, что не знаю номера его телефона. Так что я продолжала сидеть и ждать, что произойдет дальше.

– Где медальон? – спросил Хан, повернувшись ко мне.

– Какой?

Мужчина наградил меня таким взглядом, что я снова поежилась, зато сразу поняла, о чем он говорит. Ладонь машинально коснулась груди, где и висело украшение, и этот жест не остался незамеченным. Хан протянул руку, небрежно отвел в сторону ткань, но, когда прикоснулся к медальону, отдернул пальцы и удивленно посмотрел на меня.

– Гайдзин^[13]! – не сказал, а почти выплюнул он.

О, это слово я хорошо знала! Чужачка. Хотя не так давно оно было и ругательством, что-то вроде варвара. И все равно стало обидно. Так обидно, что ушло странное чувство от прикосновения мужчины. Уже второй раз в этом городе у меня появились отличные от ранее испытываемых мной чувства в отношении мужчины. Первый был с Акио, когда его пальцы нежно погладили мои в ресторане. Что-то изменилось: проснулись мечтательность и романтичность, хотелось как можно дольше продлить этот миг. А Хан… от его в некоторой степени презрительного жеста у меня и вовсе все внутри оборвалось. Поймав себя на мысли, что хочется накрыть его пальцы и прижать их к груди еще плотнее, я буквально взбесилась. После того как он хамил мне на протяжении всего времени нашего общения, думаю о том, чтобы он ко мне прикоснулся? Нет, я дура!

Не имело значения, что не так с медальоном Ами, и даже бакэмоно, о котором я вспомнила только то, что это призрак, отошел на второй план. В самом деле, между оскорблением от живого, пусть и хама, и попыткой нападения потусторонней сущности, от которой меня этот наглец и спас, разница была. Во втором случае мне нечего было противопоставить, а вот одного конкретного грубияна я могла поставить на место.

– Как мило! – скривилась я. – Прекрасный образец истинного мужского поступка. Сначала выкинуть из машины и после этого ни разу не поинтересоваться, как я себя чувствую. Это же такая ерунда! Потом еще и нахамить. А ты, оказывается, расист? В принципе, ожидаемо.

– Я тебе жизнь спас, – заметил он.

– Ждешь от меня благодарностей? – съязвила я.

– Было бы неплохо.

– Жди, – широко улыбнулась я. – Как только научишься нормально общаться, я обязательно тебе их выскажу.

Больше находиться с этим хамом наедине не было никаких сил. Я буквально кипела от бешенства. Чтобы не опуститься до уровня мужчины, мне следовало как можно скорее покинуть машину. Что и сделала, с удовольствием громко хлопнув дверью напоследок. Представляя, какая гримаса сейчас на лице Хана, поковыляла в подъезд. Несколько раз оглянулась, чтобы удостовериться, что за мной никто не идет, достала ключ, открыла квартиру, не выдержала и громко выругалась.

Глава 2

Стоя на пороге и разглядывая погром в квартире, я пыталась понять, последняя ли это гадость на сегодня? Или нет? И меня ждет более «феерическое» завершение дня.

Жилище Ами, такое чистое, аккуратное, со вкусом обставленное, превратилось в нечто страшное. Не знаю, кто и что здесь искал, но все было перевернуто вверх дном. А мебель? Подушки вспороты, все шкафы с открытыми дверцами, ящики валяются на полу, а некоторые и вовсе разломаны. Шторы сдернуты, порванные книги ворохом рассыпаны по всевозможным поверхностям, а симпатичные бонсаи, которыми я так любовалась еще с утра, сброшены грубою рукой с подоконников.

– Черт! – громко воскликнула я, когда неловко коснулась разбитой ногой дверного косяка. – И он меня еще обзывает! – буркнула я, немного справившись со стрессом, но продолжая морщиться от боли. – Не думаю, что сюда приехала толпа русских и устроила погром. Сами они варвары.

Договорить я не успела, почувствовав движение рядом. В следующее мгновение меня вновь схватили за руку и дернули в сторону. Не успев толком понять, что происходит, я оказалась за спиной Хана. Чтобы удержаться на ногах и при этом не хвататься за мужчину, отшатнулась и снова умудрилась удариться, на этот раз плечом.

– Гад! – не выдержала и буркнула я.

По закону подлости меня услышали. Хан медленно повернулся и уставился на меня. Мне же привычно захотелось оказаться дальше от него, но ярость требовала выхода.

– А аккуратнее никак нельзя? – зло спросила я.

– Ты кричала, – заявил он.

– Нет.

Мужчина схватил меня за руку и затащил в квартиру. Я и ойкнуть не успела, как дверь закрылась. Хан отпустил меня, отошел на пару шагов и сложил руки на груди, хмуро посмотрел.

– Что еще не так?

Мне ответили… по-японски. А когда я недовольно скривилась, мужчина наконец-то снова соизволил перейти на русский:

– Кому ты сказала, что везешь медальон?

– А что с ним не так? – поинтересовалась я.

– Ами ничего не сказала? – немного помолчав, уже спокойнее спросил он.

– Аллилуйя, – съязвила я. – Можешь ведь думать, когда захочешь.

– Не шути со мной…

– Даже не пыталась.

Мы оба замолчали, лишь смотрели друг на друга. Я еле удерживала рвущиеся с губ очередные язвительные замечания. Почему Хан так вел себя? Кто его знает? Он вообще на редкость странный мужчина. Но по непонятной причине я ждала его следующего шага. И он не заставил себя ждать.

– Зачем ты приехала в Токио?

– В гости к подруге. Ты разве не знаешь? – не удержалась я от подколки. – Судя по всему, с Ами ты знаком, за мной следишь чуть ли не с момента прилета, раз я видела тебя в поезде, потом ты нашел меня на окраине города, а сейчас привез точно в правильное место. Наверное, это мне надо спросить, кто ты такой и что тебе от меня надо? Хотя ответа не жду, помня о твоей «поразительной тактичности и многословности». Знаешь, я всегда думала, что японцы – исключительно доброжелательные и уважительные люди. Ами и ее семья всегда вели себя так. Те, с кем я успела познакомиться за день, также показали себя с наилучшей стороны, а вот ты…

– Кто же?

– Мерзавец, – выпалила я и прикусила губу.

Что-то тирада потребовала больше сил, чем я думала.

– Ами и моя подруга, – вдруг сообщил он. – Она попросила забрать у тебя медальон и проследить, чтобы ничего не случилось.

– Странно, – протянула я, машинально зажав кулон в кулаке. – Я разговаривала с ней, но она ни слова не сказала, что пришлет своего приятеля. Может, я чего-то не знаю? Кстати, повторяю вопрос: что не так с медальоном?

– Это антикварная вещь огромной стоимости. Есть люди, которые не остановятся ни перед чем, чтобы получить ее. Как ты видишь, они добрались и до квартиры, – сказал Хан и протянул руку. – Пойдем, я устрою тебя в гостинице. Когда Ами вернется, вы отправитесь в Киото и дальше, как собирались. А чтобы не потерять кулон, отдай его мне.

– Врет! – неожиданно услышала я и растерянно оглянулась, пытаясь понять, кто это. На Хана не подумала, потому что голос был довольно тонкий, и доносился откуда-то… издалека.

– Согласна? – Хан посмотрел на меня и улыбнулся.

От подобной улыбки хотелось и самой ответить тем же. Она была такой искренней, открытой, что я затаила дыхание, откровенно любуясь мужским лицом, которое в одно мгновение стало невероятно привлекательным. Взгляд не хотелось отводить. Кто я такая, чтобы хоть раз в жизни не уступить столь мимолетному желанию?

– Ну вот, поплыла, – вновь прозвучал недовольный тонкий голос. – Эй, лапуля, приди в себя!

Я нервно помотала головой и нахмурилась. Наверное, я умудрилась удариться головой и подсознание озвучивает то, о чем я думаю. Хотя странно все проявляется. Но с этим я разберусь позже, а сейчас надо прийти в норму и перестать вести себя глупо. Вновь взглянув на Хана, отметила удивление на его лице, резко отпустила медальон и отшатнулась назад, прислонившись к стене.

– Что-то не так?

– Откуда я могу знать, что Ами попросила отдать украшение именно тебе? – выпалила я. – Сделаем так. Сейчас я позвоню ей, и если она подтвердит твои слова, то никаких проблем. В ином случае вынуждена буду отказать.

Сказала и еле удержалась от потребности зажмуриться, настолько Хан подавлял и физически, и морально, продолжая упрямо смотреть мужчине в глаза. Наверное, именно поэтому смогла уловить изменение эмоций на его лице. Сначала промелькнули злость и раздражение, затем усталость, но я все равно не ожидала услышать:

– Это невозможно. Ами не выходит на связь.

– Что?! Мы разговаривали с ней, когда она садилась на поезд. Кажется…

– Она не доехала до пункта назначения.

– И куда она тогда делась? – нахмурилась я.

Беспокойство за судьбу подруги сводило с ума. Решительно сняв рюкзак, я достала телефон и обнаружила, что… у меня больше нет телефона. Видимо, мои полеты на твердые поверхности принесли свои плоды, а обещания фирмы-производителя об ударопрочности гаджета – не более чем слова. При дальнейшем изучении обнаружилось, что и планшет постигла та же судьба. Продемонстрировав Хану сломанную технику, я вопросительно приподняла бровь.

– Что не так? – поинтересовался он.

– Еще пару часов назад все работало, – намекнула я.

– Осторожнее надо быть.

– Да они из-за тебя разбиты! – повысила я голос.

– Не согласен.

На это ответить было нечего. Несколько глубоких вдохов помогли избавиться от злости, если можно так назвать состояние бешенства, в котором я находилась. Чтобы заставить себя думать о другом…

– Дай мне телефон, – потребовала я.

Хан вытащил его, с усмешкой протянул мне, всем своим видом говоря, что он думает обо мне, но я не стала обращать на это внимание. Набрала номер, послушала что-то на японском, нахмурилась, залезла в рюкзак за записной книжкой и еще раз набрала номер. Вдруг перепутала? Но нет, мне отвечали то же самое.

– Абонент недоступен, – пояснил мужчина. – Этот ответ я слышу со вчерашней ночи.

Я вернула телефон Хану и вздохнула. Судя по всему, не врет и сам не может связаться с Ами. Это в том случае, если он не солгал, что вообще знает мою подругу.

– Где она может быть?

– Найду, узнаю.

Какой замечательный лаконичный ответ, от которого хотелось зарычать!

– Но…

– Я повторю свое предложение. Мы едем в гостиницу, и я отвечу на некоторые твои вопросы, или остаешься здесь, но тогда на мою помощь больше не рассчитывай.

Дилемма. Отправиться с посторонним мужчиной непонятно куда или оставаться на месте? На самом деле, посреди разгромленной квартиры, выбора особого не оставалось. Смущало только отношение ко мне этого грубияна. Если бы на его месте был Акио, я не раздумывала бы ни секунды! С другой стороны, несмотря на грубые выходки Хана, от таксиста именно он меня спас. И не важно, кто это был, бакэмоно или нет. Наверное, все же он, потому что в памяти всплыла картинка, каким образом Хан от него избавился.

Я удивлялась сама себе, но, оказавшись в Японии, словно заново слушала Ами, рассказывающую мне свои сказки.

– Ты ведь сказал, это был бакэмоно? – уточнила я, и Хан кивнул:

– Именно.

Несмотря на то что была не просто свидетелем недавних событий, а их непосредственным участником, поверить в нападение на меня призрака я так и не могла. Хотя, если принять этот факт, может, мне станет проще? С другой стороны, я верила в домовых, привидения и прочую нечисть моей родины, и это казалось естественным. Мало того, я несколько раз получала подтверждение существованию потустороннего. Так что оставалось просто поверить и в этих!

– Зачем ему я? – простонала я, чувствуя, как начинает болеть голова.

Хан приблизился, оперся одной рукой о стену, сохраняя между нами дистанцию, а второй указал на медальон.

– Еще вопросы есть?

– Нет, – мрачно сообщила я. – Все предельно понятно.

Так, понимаю, мне снова намекнули, что на меня напали для того, чтобы заполучить украшение. Ладно, примем и этот факт!

– Радует. Медальон, – напомнил он и протянул руку.

– Ну-ну, – снова услышала я писк, на этот раз какой-то веселый и немного истеричный. – Посмотрим, как у него это выйдет.

– Возьми… – прищурилась я.

Не знаю, зачем я это сказала. Мне было непонятно, почему он не сорвал украшение с меня? Чтобы понять это, я и устроила эту, по всем показателям, чистой воды провокацию. Что стоило прислушаться к внутреннему голосу, не расстегивать цепочку и не отдать медальон? Ничего. Да, Ами мне ничего такого не говорила, а я так и не верила мужчине.

– Не может, – услышала я и чертыхнулась. Внезапно активизировавшийся внутренний голос меня начал доставать! Но он подтвердил мои мысли, а значит, предположение было верным. Если сможет, пусть берет сам. Я мешать не буду. А если нет… Одно было понятно. Медальон – крайне ценная вещичка!

– Так забираешь или нет? – с вызовом спросила я.

Хан усмехнулся, а у меня задрожали колени. От ухмылки по спине пробежал холодок, а кровь стала горячей. Я кожей ощутила облако того невероятного магнетизма, которое почувствовала при самой первой встрече. А когда его пальцы коснулись шеи, и вовсе вздрогнула. Внутри меня бушевала буря, а вот Хан… его лицо превратилось в непроницаемую маску, но эта невозмутимость волновала еще сильнее. Я прикрыла веки, а вновь посмотрев на мужчину, и вовсе замерла. Освещение сыграло со мной плохую шутку. За спиной у Хана я отчетливо увидела очертания животного. Нервно выдохнув и быстро заморгав глазами, я добилась, чтобы наваждение исчезло, вот только обоняние уловило запах. Мужской запах! Мужчине с таким запахом захотелось моментально сдаться без всяких условий.

Но принюхивалась я не одна. Хан занимался тем же самым. Его пальцы перебирали пряди волос, не поднося их напрямую к лицу, но было видно, что он вдыхал мой запах. Не знаю, сколько прошло времени, когда я поняла: мы слишком много времени стоим напротив и глазеем друг на друга.

– Берешь или нет? – прошептала я.

– Беру, – усмехнулся он и закончил с какой-то мрачной решимостью: – Но всему свое время.

– Что?

– У тебя две минуты, чтобы собрать вещи, – обронил он, посмотрел в окно, откуда донесся собачий вой, и поморщился.

И было нечто такое в его позе и тоне, что спорить я и не подумала. Как и говорить о потерянном чемодане. Найдя сумку, я вытащила из сушилки свою одежду и запихнула в нее, как и кроссовки. Все вещи Ами были разбросаны, так что поживиться было особо нечем. Но мне удалось найти еще одну юбку, несколько новых футболок, нераспакованные гольфы и пару носков.

– Время, – поторопил меня Хан, когда я засовывала все в сумку.

– Иду, – буркнула я и поспешила за ним.

Конечно, безумно хотелось принять душ и переодеться, но сделать это не здесь. Вандалы, разгромившие квартиру, превратили ее в место, которое хочется покинуть как можно скорее. Вздохнув, я все равно закрыла квартиру на ключ.

* * *

Разговаривать не хотелось. Моему спутнику, видимо, тоже. Я смотрела в окно на горящий неоновыми огнями Токио и совершенно не интересовалась, куда меня везут. Накатила апатия. Я постоянно думала о подруге и о том, куда она могла исчезнуть, вспоминала погром в ее квартире и нападение уже на меня лично. Падение оказалось неудачным, колено болело, чуть меньше плечо. На себя смотреть и вовсе не хотелось. Я прекрасно понимала, что выгляжу, как нищенка, что еще сильнее подчеркивала машина Хана, да и он сам. Про свои гаджеты я старалась не думать, осознавая, что меня ждут новые расходы.

Я успела уже сто раз пожалеть, что приехала в Токио. Единственным светлым пятном в моем пребывании здесь стала встреча с Акио. Теперь надежда на новое свидание развеялась как дым. Я не только уехала из квартиры Ами, но и вспомнила, что у меня нет его номера, а у него моего, и сообщить об изменении моего места пребывания нет никакой возможности.

Я тихо вздохнула, вытащила из-за ворота медальон и посмотрела на него. Что же в нем такого? Являлся ли он причиной, по которой на меня напали, как говорил Хан? Может, и пропажа Ами с ним связана? Увы, если мой хмурый, хамоватый и немногословный спутник не расщедрится на объяснения, мне так и придется пребывать в неведении.

Мы давно выехали из центра, проехали по красивейшему мосту, долго маневрировали по улицам, пока не остановились у неприметного двухэтажного здания.

– Гостиница, – сообщил Хан в ответ на мой вопросительный взгляд.

Я вздохнула, поправила рюкзак и вылезла из машины, понимая, что галантности от мужчины ждать не приходится. Так оно и вышло. Хан подождал, пока я вылезу, закрыл машину и пошел вперед. Судя по всему, подразумевалось, что я последую за ним, как послушная собачка. Мне ничего другого и не оставалось. И это бесило до умопомрачения. Спрашивается, почему нельзя разговаривать нормальным тоном? Хотя этот вопрос, наверное, останется без ответа…

Пока мужчина оформлял номер, я стояла в стороне. Мыслей не осталось. Точнее, они были, но какие-то неправильные. Вместо того чтобы озаботиться своей дальнейшей судьбой, я вспоминала Акио, его обходительность, эрудированность и привлекательность. И невольно сравнивала его с Ханом. Несмотря на все произошедшее, в голову закрадывались предательские мысли, что если бы он не вел себя как последний козел, то победил бы в этом негласном соревновании. Были в нем необъяснимые сила, властность и мощь, что буквально сбивало с ног. Про магнетизм не говорю, я отметила его, когда он сидел метрах в пяти от меня, и одного отражения в зеркале хватило, чтобы выбить меня из колеи. Но хамов я никогда не любила, при возможности старалась ставить их на место или просто-напросто избегать с ними общения. «Плохие мальчики», конечно, весьма будоражат кровь и интригуют, но, чтобы «жить на вулкане», который того и гляди рванет, надо обладать соответствующим характером. Мне же были близки спокойствие и тактичность, пусть и без безумной эмоциональности.

– Пошли.

Приказной тон не оставлял места для маневров. Подхватив сумку, я уныло побрела за Ханом. Когда он открыл замок и мы прошли в номер, только тогда я остановилась на пороге как вкопанная. Комната была небольшой, кровать низкой и не сильно широкой, а единственная дверь вела скорее в ванную, а не во вторую спальню. По всему выходило, что спать нам придется… вместе? Я на такое не соглашалась!

– Но…

Возмутиться я не успела, потому что Хан прошелся по номеру, заглянул в соседнюю комнату, а потом вернулся ко мне и остановился так близко, что я почувствовала тепло его кожи.

– Все необходимое здесь есть. Если что понадобится, я в соседнем номере, – буркнул он.

– Хорошо, – с облегчением выдохнула я, радуясь тому, что останусь одна. – А когда ты мне ответишь на вопросы?

Хан промолчал, смерил меня взглядом, в какой-то момент задумчиво прикоснулся к волосам, пропустив светлую прядь между пальцами.

– Завтра, – процедил он, развернулся и вышел, хлопнув дверью.

Некоторое время я стояла и смотрела ему вслед. Без него комната показалась больше, но пустой. Необычное чувство…

* * *

Из ванной комнаты я вышла хмурая и несчастная. Несмотря на освежающий душ, вода разбередила ссадины на ноге, и, когда я полюбовалась на себя в зеркало, обнаружила, что на плече начинает расцветать синяк. Пока незаметный, но в ближайшие дни он станет всех цветов радуги. Проклятье светлой и тонкой кожи. Ее приходилось не только скрывать от солнца, но и стараться не налетать на твердые предметы. Увы, мой спутник явно не думал об этом.

Запахнув на груди халат, я села на кровать, оголила ноги и достала из сумки антибактериальные салфетки и пластырь. Аптеку я здесь вряд ли найду, но, чтобы не хромать завтра, надо хоть немного прочистить рану и прикрыть ее, а завтра попросить Хана показать, где можно купить необходимые медикаменты.

Дверь открылась без стука, как раз в тот момент, когда я с шипением закончила с обработкой.

– Какого…? – начала я, когда увидела, что в комнате сразу стало меньше места, невольно стянула полы халата на груди и прикрыла ноги, почувствовав себя увереннее.

– Что-то случилось?

– Я заметил… Твоя нога…

Я удивленно уставилась на мужчину. Взгляд Хана стал хищным, акцент усилился настолько, что я не поняла окончания фразы. В руке он держал нечто похожее на аптечку. Порадовавшись такому проявлению заботы, улыбнулась, подошла к нему и забрала медикаменты.

– Что здесь что? – спросила я, рассматривая пакетики. С бинтом и пластырем вопросов не возникло.

– Антисептик, – мрачно пояснил Хан, видимо, придя в себя. – Мазь от ушибов. Перевязка.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я, села обратно на кровать и распечатала медикаменты, закономерно решив, что мужчина уйдет. Но, когда посмотрела в его сторону вновь, оказалось, что он продолжает стоять и сверлить меня взглядом.

– Что еще? – весьма невежливо буркнула я.

– Я помогу тебе, – заявил Хан, подошел ко мне и забрал у меня из рук салфетки.

– Сама справлюсь.

– Я сказал, что помогу, – сообщил мужчина, и снова мне нечем было возразить на такой тон, лишь послушно отдать все остальное.

Он присел на корточки, небрежно откинул в сторону полу халата и внимательно осмотрел ссадину. Несмотря на то что она саднила, тянула и горела огнем, ничего страшного не было. Несколько дней, и все придет в норму, оставив после себя следы, которые постепенно сойдут на нет.

Я резко выдохнула, когда крепкие пальцы первый раз коснулись колена, подавила предательское желание сбежать и постаралась расслабиться. Увы, у меня ничего не вышло. Скорее наоборот, через пару минут я напоминала себе оголенный провод. Дыхание участилось, сердце колотилось, а разум затуманился. Я пристально следила за тем, как грубые руки, которые и были виноваты в моем состоянии, осторожно промокают ранки антисептиком, а затем наносят мазь и заклеивают это все пластырем. К тому моменту, как Хан закончил, меня всю трясло.

– Плечо.

– Что? – рассеянно переспросила я.

– Плечо оголи, – грубо распорядился он.

– Сама… – нервно сглотнув, жалобно попросила я, на мгновение представив, что для этого мне придется частично раздеться.

– Я непонятно сказал?

– Вполне отчетливо.

Отвернувшись в сторону, я постаралась оголить плечо так, чтобы остальное осталось прикрытым, а когда мне это удалось, села боком и отвернулась в сторону. Чувствовала я себя ужасно. В один момент ощутила себя настолько маленькой и слабой, как никогда в жизни. Хан находился где-то позади и еще не успел меня тронуть, но я кожей чувствовала его взгляд, и это заставляло нервничать еще сильнее. А когда он все же прикоснулся ко мне, я малодушно зажмурилась.

Новая процедура заняла примерно столько же времени. Сильные пальцы сначала ощупали плечо, надавили на какие-то точки, отчего боль сразу ушла, затем Хан открыл тюбик с мазью и намазал кожу. Все ощущения стали еще ярче, а тяжелое дыхание вовсе не согревало кожу. Наоборот, она вся покрылась мурашками и стала такой чувствительной, как никогда в жизни.

– Не закрывай десять минут, – приказал он, когда закончил.

Я кивнула, открыла глаза, повернула голову и робко посмотрела на него. Хан поднялся с кровати, закрыл туб с мазью и бросил его на кровать, рядом со мной.

– Выспись. Завтра рано вставать.

– Куда? – опешила я.

– Скажу.

Хан вновь покинул комнату, хлопнув дверью, отчего я вздрогнула и только сейчас сообразила, что все время мы просидели молча. Вместо того чтобы расспросить обо всем произошедшем, я плыла от его присутствия и не могла думать больше ни о чем другом. С другой стороны, сама того не заметив, я приняла решение держаться с Ханом рядом. По крайней мере, до тех пор, пока я не получу ответы на свои вопросы.

– Дура. – Определилась с самоназванием, честно просидела десять минут, ожидая, пока впитается крем, а потом упала на кровать и закрыла глаза.

* * *

Выспаться у меня не получилось, а пожелания Хана показались издевательством. Я лежала на кровати полностью одетая, когда дверь в номер снова открылась. Без стука… И почему я не удивилась? Мужчина заполнил своей аурой все пространство, но я лишь повернула голову в его сторону и смерила японца взглядом. Подметив, что он тоже не выглядит отдохнувшим, я позлорадствовала. Так тебе! Не все мне одной мучиться!

К тому же если припомнить ту круговерть кошмаров, что овладевала мною, стоило ненадолго задремать. За сегодняшнюю ночь подсознание припомнило некоторые сказки, что мне рассказывали Ами и бабушка Аки. Наверное, это было символично, учитывая местонахождение, а после происшествия с бакэмоно вполне ожидаемо. Всю ночь я бегала то от одного, то от другого порождения больного воображения местных жителей, которыми они не поленились населить мифы и легенды, спасалась, кричала, падала и поднималась. Чем все закончилось? Понятия не имею. В надежде сохранить психику я приняла ледяной душ и до самого утра тупо переключала каналы, выключив телевизор буквально за полчаса перед появлением Хана.

– Ты встала, – констатировал он. – Хорошо.

– И тебе доброе утро, – огрызнулась я. – Какие планы на сегодня?

– У меня большие планы, – усмехнулся мужчина. – Но начнем с перевязки.

– Опоздал, – радостно оскалилась я. – Я уже все сделала. Ничего не болит, я в полном порядке и готова к новым неприятностям. Не знаю почему, но я твердо уверена, что они не заставят себя ждать.

– Немногословность – достоинство женщины, – намекнул Хан.

– Японской – возможно, но я русская и горжусь этим!

На этом я посчитала наш разговор законченным и отвернулась в сторону. Несмотря на бессонную ночь, я так и не поняла, что делать дальше. И чем больше я обо всем думала, тем сильнее приходила к мнению, что необходимо дозвониться до Ами, чтобы успокоить совесть, отдать Хану этот чертов медальон, раз он так жаждет его заполучить, учитывая, что с него все началось, поменять билет на самолет и вернуться в Россию. Не знаю, что здесь происходят за разборки, но участвовать в них никакого желания не было. Предыдущий вечер показал, что это опасно для здоровья и стабильности психики. А мне без этих двух деталей придется непросто в дальнейшей, надеюсь, счастливой жизни. Что же до Акио… видимо, он останется единственным приятным воспоминанием о Стране восходящего солнца. Он и вихрь розово-белых лепестков в парке, перед которым померкли все остальные достопримечательности.

Прикрыв глаза, я положила руки под шею и глубоко вздохнула. Осталось только донести до Хана принятое решение и вновь попробовать дозвониться до Ами.

– Дай телефон, – попросила я, не открывая глаз.