Колокольня

Глава 11

Банк находился в спальном районе Москвы. В меру престижном, в меру спокойном месте. Банк был в меру чист, в меру респектабелен. Вот только почти никто в тёмную зимнюю ночь этого не видел. Фонари, неумело освещавшие улицу, держали под своим контролем только желтые пятна света ровно под ними. За внушительного вида прозрачной дверью сидел охранник. Его маслянистое, размытое жиром лицо отражало голубоватый свет мониторов. Ему было хорошо. Он сидел на хиленьком стуле возле стены. Стол с мониторами так плотно прилегал к его мягкому животу, что охранник ощущал его как часть себя, как его броню. Он взглянул на часы. «Давай, ещё пять часов до утренней смены, подожди еще не много». К монитору был аккуратно прислонен телефон. Охранник, сложив руки как школьник, уставился в экранчик. Шёл сериал. Что-то по-детски знакомое было складывать так руки и, делая вид прилежного ученика, заниматься своими делами на уроке. Охранник продолжал смотреть сериал и не заметил, как тоненький лучик теплого желтого света фонаря, проходивший через прозрачную перегородку, отделявшую его от внешнего мира, на секунду погас. Охранник заметил их слишком поздно. Стало жарко. Скользкие от пота руки поползли к красной кнопке под столом. Но нажать он не успел. Один из них ударил ногой по двери, привлекая внимание. Охранник вздрогнул. Посмотрев на человека снаружи, охранник увидел длинный пистолет, направленный на него. Человек снаружи резко махнул стволом, показывая, чтобы тот выходил из-за стола. Охранник хотел жить, он знал, что пуля без затруднений прошьет массивную дверь, а после его голову. Поэтому он медленно начал выходить. Медленно, потому что его бока, заправленные в широкую рубашку, предательски терлись о стол, тормозя движение. Выйдя из-за стола, он тревожно, как суслик, посмотрел на человека. Только сейчас, в свете фонаря, он разглядел второго. У обоих за плечами болтались спортивные сумки. Человек с пистолетом снова замахал. Охранник послушно, с трудом, медленно и нервничая опустился сначала на колени, а потом и на живот, легкие сдавило, стало трудно дышать. Прикрыв затылок, охранник продолжил наблюдать. Толи от страха, толи от любопытства, невозможно было отвести глаз. Они столпились у двери. Угрожавший убрал пистолет. Охранника посетила мысль предпринять что-нибудь. Но к своему сожалению, охранник за десять лет работы не тренировал ни свой разум, поэтому не знал, что предпринять, ни свое тело, поэтому при попытке резко встать, он, скорее всего, только бы вспахал пол своим лицом.

Тем временем, из рук грабителей полился по-настоящему черный, даже на слабо освещенной улице туман. Когда-то охранник смотрел передачу про каракатиц, которые выпускали чернила, когда чувствовали опасность. В черном облаке перед банковской дверью начало что-то шевелиться. Люди так и стояли по две стороны от облака, прислонив к нему руки. Когда облако начало рассеиваться, глазам охранника представился таран. Он был не четким, весь из тумана. Из черного куска дерева, окованного металлом, торчали ряды маленьких, но человеческих ног. Он был похож, на толстую двухметровую сороконожку. Когда облако совсем рассеялось, таран аккуратно, а главное бесшумно отошел назад, на несколько метров, за круг света фонаря. Тем временем, люди расступись. Охранник, лежавший в центре холла, в нескольких метрах от двери, начал медленно интуитивно отползать в глубь помещения, не отрывая глаз от улицы. Таран, взяв внушительный разгон, бесшумно влетел в поле видимости. Продолжая перебирать своими ножками, он несся прямо к двери. Последнее, что увидел охранник перед тем, как от страха закрыть глаза, был таран, бесшумно подпрыгнувший в последний момент пред ступенькой. Раздался оглушительный плач массивной двери, визг сигнализации. Охранник открыл глаза. Таран перетаптывался на обломках разбитого стекла. Хозяева, в свою очередь стояли рядом.

Глава 12

Тридцать четвёртый, угрожавший пистолетом подбежал к охраннику. Сигнализация выла. У них с Андреем не было чёткого плана действий, расписанного по секунде, как в фильмах про ограбления. Слишком много чести этому средненькому, малопримечательному банку. До охранника осколки почти не долетели, но посмотрев на вжавшегося в пол «пухляша», можно было подумать, что он пережил бомбежку.

Сигнализация продолжала выть. 34 й выругался и проорал охраннику в ухо.

– Жить хочешь?

Охранник, аккуратно повернув голову, быстро закивал.

– Тогда лежи тихо. И не дергайся.

– Я с ним постою, действуй! – крикнул 34 й, обращаясь уже к Андрею, швыряя ему свою сумку.

Андрей схватил летящий в него тюк, трусцой побежали в глубь помещения. Куртка, надетая на свитер, будучи на размер больше, не добавляла комфорта в перемещении. Таран, понимавший каждое его движение, каждую его мысль, вприпрыжку последовал за ними. Первым препятствием была касса. Таран, не теряя разгон, взлетел в изящном прыжке как дрессированный конь, вытягивая ноги. Стекло взорвалось. Таран, плавно спланировал на другую сторону. Андрей перемахнул вслед за ним. Хоть его одежда и не добавляла удобства, но вновь скинуть тяжесть татуировок и получить заряд адреналина было приятно. Оказавшись за кассой, Андрей пнул первую дверь. Комната с принтером. Подбежал ко второй. Повезло! Коридор заканчивался круглой огромной, от пола до потолка дверью сейфа. Андрей, выжимая из себя остатки тумана, сфокусировался на таране. Тоненькие струйки потянулись к его тупому носу. Теперь передняя часть тарана напоминал скорее нос ледокола. Как только модернизация завершилась, таран ринулся к сейфу. Раздался оглушительный лязг. Показалось, что в метре от Андрея выстрелил танк. Таран ударил по двери со сверхъестественной силой. Передний лист металла порвался и загнулся во внутрь, как бумага. Таран, застрявший, в сейфе, начал аккуратно вытаскивать свой нос. Вытащив, отошёл, снова разбежался и снова врезался. Снова раздался лязг. Через минуту, в дыру, образовавшуюся в сейфе, можно было просунуть голову. Подбежав к двери, Андрей скинул свою сумку, положил рядом сумку тридцать четвёртого. Таран весело бегал вокруг него. Андрей быстро начал расстегивать. Пальцы не слушались. Молния на одной сумке, из-за резкого движения зажевала ткань. Андрей рванул. Часть верха вырвало с мясом. В первой сумке было 3 темных бруска. К каждому скотчем был прикреплен механический таймер. Он разложил их на полу. Взял первый, провернул ручку таймера, установив, время на минуту, аккуратно бросил в дыру. Также быстро проделал тоже самое и с остальными. Андрей прислонился к стене в метре от сейфа. Не теряя времени, стал втягивать в себя таран. Таран, значительно уменьшившись в размерах, побежал к двери, к выходу, ко второму хозяину. Раздался взрыв. Дверь сейфа выгнуло. Из дыры, проделанной тараном, вырвался столп пламени. Андрей аккуратно заглянул во внутрь. Все внутренности сейфа раскроило, ячейки вывернуло, вниз оседал толстый слой каких-то бумажек и облигаций. Андрей взял, наклонился ко второй сумке. Там, мешаясь с кубиками пенопласта, лежали темные бутылки. Андрей взял одну, кинул в дыру. Ворох бумаг, осевший внутри сейфа, послужил отличной растопкой. Внутри вспыхнул пожар. Андрей побежал прочь, с сумкой на перевес, раскидывая повсюду огонь. Паркет полыхал, краска слезала, пластиковый офисный потолок плавился. Андрей снова перемахнул через уже разбитое стекло кассы, чуть не выронив из расстегнутой сумки бутылку. Он развернулся кинул последний коктейль. Подбежал к тридцать четвёртому. Сигнализация продолжала выть. Он резко ткнул охранника носком ботинка. Тот так и лежал, не двигаясь, а огонь уже подступал.

– Да вставай же ты! – взвыл тридцать четвёртый, вытягивая его вверх за рубашку.

Охранник с трудом поднялся. «На выход», – рявкнул 34 й. Тот послушно пошел к месту, где когда-то была дверь. Он явно двигался со своей предельной скоростью. Они быстро вышли из дома. Огонь уже охватил почти все помещение. Черный дым лез из окон, подступал к дверному проему. В соседних домах уже зажглись окна. Послышались первые испуганные крики. Сигнализацию, наконец, вырубило. Жар постарался. Послышался вой сирен. Тридцать четвёртый схватил охранника за грудки. Тот задрожал.

– Слушай внимательно. Скажешь, что нажал на сигнализацию, когда увидел огонь. Спросят, что с дверью, ответишь, что лопнула от температуры. Не разочаруй меня. Ты же не разочаруешь?

Тридцать четвёртый продолжал говорить спокойным голосом и смотреть на охранника. Тот покраснел, по мокрому от пота лицу потекли слезы. Тридцать четвёртый отпустил его, похлопал по плечу. Еще раз повторил: «Не разочаруй» и скрылся вместе с Андреем. Сирена все приближалась, а охранник все стоял около горящего банка.

Глава 13

Они сидели в квартире на обшарпанном диване. По ноутбуку, поставленному перед ними, передавали репортаж. Женщина стояла на фоне здания. Первые три этажа были объяты пламенем. На улице столпились люди в домашней одежде испуганные и растрепанные. Пожарники заливали водой окна, но огонь лишь огрызался, не желая уходить. Тридцать четвёртый, здоровый мужик средних лет, аккуратно грел ладони между коленок. Хотя странно, ведь обогреватель работал на полную, и холодно в квартире не было. В его распахнутых глазах отражался пожар. В кадре появился знакомый охранник. Отойдя от уже шока, но продолжая немного стесняться перед камерами, он бойко рассказывал, что действовал по протоколу, нажал на экстренную кнопку. Кадр переключился на репортёршу. «Благодаря храбрости и хладнокровию сотрудника охраны, аварийная служба смогла оперативно подъехать», – смотря в камеру, протараторила репортёрша. Сотрудник охраны, хотел ещё что-то сказать, но кадр снова переключился на горящее здание. Через несколько секунд, в камере всплыл здоровенный мужик в форме пожарника. Внизу экрана поплыли буквы: «Кузнецов Иван Кириллович, начальник пожарной смены». Репортёрша ткнула микрофоном в щетинистое лицо мужика: «Проверка офиса на пожарную безопасность несколько раз сообщала о халатности и несоблюдении мер, очаг возгорания, по словам очевидцев, пошел из офиса банка, скажите, это и послужило причиной возгорания?» Мужик тяжело дышал. Его глаза бегали, он выбирал. Когда решился, его голос, испуганно срываясь загрохотал: «Я конечно не эксперт, но огонь странный неправильный химический, это скорее похоже поджег, – он почти перешел на крик – кто-то…» Картинка сменилась. Теперь глазам зрителей представилась студия. «Как видите, пожарники продолжают бороться с огнем. Эксперты пообещали провести расследование», – сказал ведущий. «А теперь к следующим новостям». Тридцать четвёртый захлопнул ноутбук. Не смотря на жар внутри квартиры, (Андрей сидел в майке) его знобило. «Напиши рапорт об успешном выполнении, – тихо сказал тридцать четвёртый, – я хочу отдохнуть». Он положил ноги на диван, подмял их под себя, закрыл глаза. Андрей пошел на кухню, открыл заряжающийся ноутбук. Андрей писал рапорт пока осторожно и неумело. Светила лампа, бушевала метель.

«Ну а как по-другому? Куда, если не сюда?», – думал Андрей, дописывая рапорт. Он не знал, почему ему неприятно, почему жаль и деда, и других клиентов банка, и погорельцев. Возможно, кто-то умер в огне и дыму пожара. Андрей, зачем-то, продолжал про себя повторять: «Ну а как по-другому? Куда, если не сюда?». Безысходность немного помогала. Андрей закончил рапорт, отослал на адрес, приславший ему первый документ, аккуратно закрыл ноутбук.

Сбережения Фёдора Афанасьевича погубила финансовая безграмотность и огонь. Всю жизнь он выскребал последний рубль и откладывал. Откладывал долго, сумма получилась маленькой. Но ему это виделось целым состоянием. Он жил в нищете, и лишь мысль об огромных, по его мнению, деньгах давала ему счастье. Он любил говорить себе: «Я человек с деньгами». Даже когда питался картошкой на протяжении целого месяца, он продолжу повторять: «Я человек с деньгами». У него никогда не было ни близких друзей, ни жены, ни детей, но зато, он был человек с деньгами. Потом началась паранойя. Каждый раз, когда он перепрятывал деньги в своей маленькой квартирке, заставленной разваливающейся мебелью, у него перед глазами вставала одна и тяже картина: чья-то грязная грубая рука берёт заветный свёрток из газет. А в этом свёртке была его жизнь. Пришлось нести в банк. Огромный сейф внушал хоть какую-то надежду. Да, они будут понемногу отбирать его деньги, как плату, но приходилось мириться. Несколько раз ему снова виделась та рука. Он страхе бежал в банк, проверить. Всё всегда оказывалось в порядке. Он продолжал навещать свои деньги. Нет, он почти ничего оттуда не брал, не привык брать. Он только поправлял упаковку из газет, разглядывал. А потом, когда он в очередной раз доставал из свёртка купюру, чтобы оплатить ячейку, всё его тело бросило в томный жар. Деньги убывали, убывали быстро. Подбегая к молоденькой сотруднице, он, утирая пот со лба, думал. Не очень он разбирался во всей этой финансовой науке. Ситуация была на столько отчаянной, что он, почти не задумываясь, вылил на бедную девушку всё. Она смутилась, но предложила переложить деньги на депозит. А когда дед злобно осведомил её, что про депозит он не знает ни черта, она быстро смущённо начало объяснять. Оказалось, что банк будет каким-то образом его деньги вертеть и ему же за них платить. Деда передёрнуло при мысли, что его деньги будут трогать, но сейф продолжал немного согревать душу. Приходилось мирится. Он продолжал навещать банк. Теперь он просто околачивался в холле, успокаивая себя. Как-то ему приснился странный сон. Всю ночь как будто звонило. Проснувшись, Фёдор Афанасьевич решил проведать свои сбережения. Подойдя к кассе, дед потребовал обналичить почти весь счёт. Кассирша заговорила о какой-то комиссии, но ему было плевать. Ему надо было увидеть их. Когда ему дали заветную пачку купюр, он, не отходя от кассы, судорожно провёл большим пальцем по краешку пачки. И не успел дед ощутить то наслаждение от ощущения денег, как он снова вспомнил тот противный настораживающий звон. Очнулся он на кафельном полу перед кассой. Все деньги были на месте, в его намертво сжатой руке. Он поспешил вернуть их в кассу, пошёл домой, отмахнулся от чей-то руки, желающей помочь ему дойти. А той же ночью на сейф напали. Через неделю, банк задавили сверху, и он за удивительно короткое время обанкротился. Банк был маленький немощный. Разумеется, когда он пришёл за своими деньгами к обгоревшим его остаткам, никого уже не было. То, что он берёг на протяжении всей своей сознательной жизни, его дитя, его жизнь исчезла. Её сначала разорвало на куски взрывом, а потом сожгло огнём.