Kitobni o'qish: «Два героя»

Shrift:

В Новом свете

В монастыре Ла-Рабида

Близ знаменитого порта Палос на голом утесе стоит францисканский монастырь Ла-Рабида. В настоящее время дорога к нему извивается среди развалин и тернового кустарника. Но сердце путника, который впервые проходит по этой дороге, невольно забьется сильнее, и он, глубоко взволнованный, остановится перед воздвигнутым здесь каменным крестом. В то же время он мысленно перенесется на несколько столетий назад, и взор его устремится в необъятную равнину океана, скрывавшую от него Новый Свет, который связан с этим местом великими воспоминаниями.

В 1491 году по этой дороге шел рыжеволосый путник со своим маленьким сыном. Он был глубоко удручен, потому что в течение всей своей жизни испытывал только одни разочарования. В голове его роились смелые гордые замыслы, обещавшие властителям мира несметные сокровища, а ему – бессмертную славу. Он был убежден, что не ошибается в своих предположениях. Но напрасно обращался он к королям и владетельным князьям – их придворные отстраняли его. Они надменно смеялись над его планами, считая их пустым несбыточным бредом. Как мог разубедить этих аристократов простой итальянский моряк, Христофор Колумб из Генуи! Кому был он известен в 1491 году? Потеряв всякую надежду, он покинул Испанию, чтобы попытать счастья в другой стране, и без средств шел пешком из Рио-Тинто в Гуэльву с целью сесть там на корабль.

Его сопровождал маленький сын Диего, только увеличивая заботы отца, потому что путник был беден, а гордость не позволяла ему просить милостыню.

Случайно взгляд его остановился на монастыре, монахи которого славились своей благотворительностью. И вот, в том самом месте, где теперь находится каменный крест, Колумб, преодолев свою гордость, решился протянуть руку и просить кусок хлеба для себя и своего сына, и здесь ему не было отказано в помощи. Настоятель монастыря патер Хуан Перец де Маркена оценил планы человека, которому суждено было открыть Новый Свет. В этом-то монастыре 15 марта 1493 года и начинается наш рассказ.

Патер Хуан стоял у окна своей высокой кельи и задумчиво смотрел в бесконечную даль синего моря; в душе его происходила тяжелая борьба.

Молодой Яго, чернокудрый юноша, единственный сын его покойного брата, сильно озабочивал его. Впечатлительный юноша был одарен прекрасными способностями и занимался прилежно, но вместе с тем жаждал славы и подвигов. До сих пор он жил в соседнем монастыре, занимаясь науками под руководством настоятеля; но стены монастыря сделались для него тесны, его тянуло на волю, к студентам города Саламанки. Патер Хуан хорошо знал тот город с его узкими мрачными улицами. Знал также университет, основанный еще в 1222 году и в то время лучший из всех других учебных заведений; в стенах его тысячи студентов черпали познания. Но ему были также хорошо известны соблазны и искушения, ожидавшие там молодого неопытного юношу. Взгляд патера блуждал по необъятному морю… Как спокойно оно сегодня! Какое множество кораблей бороздит его тихие воды, но пройдет несколько часов – и картина может быстро измениться!.. Ураган бешено взроет океан, поднимутся гигантские волны, и гордые корабли, подобно ореховым скорлупам, сделаются игрушкой разнузданной стихии… В этой неравной борьбе человеку остается только возложить все упование на Бога. Вот и жизнь человека то же, что и море! Сегодня она спокойна и манит вдаль, а завтра полна бурь и опасностей…

Так размышлял патер Хуан. Он хотел предостеречь юного Яго, и если бы тот стал настаивать на своем намерении, по крайней мере, дать ему несколько полезных советов, которые пригодились бы ему при его вступлении в свет.

Стук в дверь прервал его размышления. В комнату вошел человек лет тридцати, сильно взволнованный.

– А, это вы, Гарция Гернандес? Что с вами? Вы так взволнованы? Что вас привело ко мне?

Гарция Гернандес, живший в Палосе, был ученый: медик, физик, космограф. Его необыкновенная энергия и глубокие познания были всецело направлены на изучение природы; но особенно интересовали его те отдаленные страны, о которых существовали одни лишь смутные сведения.

Обыкновенно сдержанный и спокойный, он был сильно взволнован и, едва переведя дух от скорой ходьбы, наконец проговорил:

– Отец Хуан, помните ли вы того человека, который два года назад приходил в монастырь, того рыжеволосого, которого мы еще рекомендовали королеве Изабелле?

– Христофор Колумб! – как бы что-то припоминая, медленно произнес патер.  – Разве его можно забыть? Это необыкновенный человек, в глазах его светится гений! Счастлив тот, кому раз пришлось встретить такого человека. Блажен, кого Господь сподобит быть полезным избраннику человечества! Волей Божьей мы были призваны доставить Христофору Колумбу средства для его путешествия. У него была великая благочестивая цель: он обещал добыть средства для нового крестового похода для освобождения Святой земли и гроба Спасителя Нашего от владычества сарацин. Как часто, стоя у этого окна, я мысленно уносился далеко за пределы горизонта! Я был душой с ним, на его корабле! Как часто сердце мое дрожало за него, когда поднимались буря и туманы!.. Да, Колумб решился на отважное дело! Что значат в сравнении с ним предприятия португальцев, которые медленно, шаг за шагом пробираются по берегам Африки? Колумб предпринял поистине геройское путешествие! Но нередко находили на меня и сомнения… Однако лицо ваше сияет радостью… Нет ли о нем известий? Не воротился ли он?

– Удивительные вести привезли нам купцы из Севильи, отец Хуан! Один из капитанов Колумба, Алонсо Пинсон, вы его знаете, уже высадился в Галиции, на северо-западе Испании, и послал королю донесения о новооткрытых странах. Самого Колумба противные ветры вынудили пристать к Лиссабону. Завистливые португальцы хотели было взять его в плен, но охранная грамота нашего короля Кастилии и Леона внушила им должное уважение к нему. Каждую минуту нужно ожидать Колумба в Палосе. И сколько чудес он везет с собой!.. Краснокожих людей, разноцветных птиц, ценные пряности, плоды, каких мы никогда не видели, и золото, отец Хуан, массу чистого самородного золота!

– Слава Царю Небесному! – воскликнул приор, творя крестное знамение.  – Значит, смелое предприятие удалось и морской путь в богатую Индию найден!

– Теперь вы все знаете, отец Хуан! – торопливо проговорил Гарция Гернандес.  – А я спешу. Я сяду на берегу морском и уйду оттуда только тогда, когда пожму руку Колумбу. Весь народ в волнении! И я должен приветствовать его и провести в Божий храм – возблагодарить за покровительство Всемогущего Бога, без которого никакие охранные грамоты государей и никакие пушки в мире не в состоянии защитить нас.

С немым удивлением слушал молодой Яго этот разговор. Что привело двух ученых в такой восторг?… Красные люди?… Да разве существуют такие люди?… Разноцветные птицы?… Золото, чистое золото и пряности из сказочной Индии!.. Они задумывают новый крестовый поход: отец Хуан несомненно говорил об этом. Все это было неразрешимой загадкой для юноши. Машинально пошел он за патером и Гарцией Гернандесом, которые шли рядом, оживленно разговаривая. Странно и непонятно было все, что удалось ему услышать из их разговора. Это были отрывки из какой-то совершенно ему незнакомой истории, о которой ему ничего не рассказывали его монастырские наставники. Но все эти чудеса – красных людей и пестрых птиц – он увидит собственными глазами, потому что из Палоса уже доносился теперь звон колоколов. То были радостные звуки: на дальнем горизонте показался белый парус, а вскоре и судно, и в нем узнали «Нину», вышедшую из Палосской гавани 3 августа 1492 года вместе с двумя другими – «Санта-Мария» и «Пинта». Почему же возвращалось теперь только одно судно? Где же адмиральский корабль «Санта-Мария»?… Скоро ему предстояло узнать, что обломки его преданы тлению на берегах новооткрытых островов.

Мореплаватель

Несколько часов спустя молодой Яго стоял рядом со своим дядей и смотрел на знаменитого человека, которого торжественно встречали все жители города. В нем не было ничего южного, и уже этим одним он резко выделялся среди своих спутников. Долгое морское странствование не могло согнуть его высокий сильный стан; сознание выигранной трудной победы заставляло его держаться гордо и прямо, оно ясно светилось в его светло-голубых глазах и на его загорелом, покрытом веснушками лице. Знаменитый мореплаватель казался старше своих лет; тяжкие заботы вплели в его рыжеватые волосы многочисленные белые пряди, Яго де Маркена не мог оторвать глаз от героя, к которому все окружающие относились с благоговением. Какая-то непреодолимая сила влекла его к этому человеку, и он шел за ним в торжественной процессии с опущенной головой, шел как слуга за своим господином, не отдавая себе отчета, почему он внезапно всем своим сердцем привязался к чужестранцу. Его привлекало могущество гения, и к своему удивлению, он едва взглянул на медно-красных индейцев в их национальных украшениях. Он не обращал внимания ни на редких попугаев, сидевших на длинных тростниках, ни на пряности, которые несли в открытых ящиках. Золото не возбуждало в нем изумления. Велик и достоин удивления казался ему в это мгновение только человек, совершивший дело, казавшееся невозможным для всех его предшественников.

Юноша не посмел вмешаться в разговор адмирала с патером Хуаном и Гарцией Гернандесом. Он терпеливо ждал перед дверями, пока Колумб не появился снова, и был счастлив уже тем, что по крайней мере еще раз увидел его.

Колумб недолго оставался в Палосе. Он спешил в Барселону, где тогда находился королевский двор. С триумфом ехал он по всей Испании и с триумфом, при колокольном звоне, вступил в Барселону. Когда он в сопровождении многочисленных рыцарей появился в зале королевского дворца, король и королева «приняли его со всевозможными знаками внимания, воздали ему величайшие почести и позволили ему публично сидеть перед собой, что считалось первейшею и величайшею милостью» – так рассказывает об этом один из писателей того времени. Молва о великом открытии и путешествии Колумба пронеслась по всей Испании и по всему христианскому миру. В это время адмирал снаряжал уже новый флот.

Яго оставался все это время в Палосе. Он полюбил уединение, сделался чрезвычайно тих и все думал о том, что он слышал и чего не мог хорошенько объяснить себе. Прежде он любил в свободные часы ходить в дом физика и космографа Гарции Гернандеса, но не для того, чтобы поучиться у него. Там жила с матерью младшая сестра ученого, Мерседес, которая ему очень нравилась; по возвращении из Саламанки он намерен был жениться на ней, но пока молодые люди хранили это в тайне.

Теперь Яго посещал дом Гернандеса еще чаще, но выбирал те часы, когда наверное мог застать самого Гарция. Он почти все время находился при нем, сопровождал его на прогулках и расспрашивал его обо всем, что касалось Колумба. Гернандесу нравилась любознательность юноши, и он познакомил его со всеми географическими знаниями того времени.

Знания эти были ничтожны в сравнении с современными. Но они также весьма отличались от тех, которые Яго усвоил в монастыре у своих старых учителей. В исходе XV века в науке сделаны были новые открытия, появились новые идей, но они были известны немногим, потому что несколько столетий назад книги распространялись не так легко и скоро, как теперь. А Яго учили по-старому: Европа, Азия и Африка были для него единственными населенными странами, на крайнем севере земля была необитаема по причине сильной стужи, точно так же и юг был необитаем вследствие сильного зноя. Ему говорили, правда, что, по мнению некоторых ученых, земля – шар, но тут же прибавляли, что это еще не доказано. Каким образом люди, подобно мухам на потолке, могли бы ходить на противоположной половине земли головами вниз и ногами вверх!

Рассказы Гернандеса значительно расширили умственный кругозор Яго. Он узнал, что земля несомненно шарообразна. Гарция рассказал ему о далеких странах, открытых знаменитыми путешественниками. Мир не оканчивался за Турцией; следуя далее на восток, можно было достигнуть страны чудес – Индии, откуда через Турцию привозят в Европу драгоценные пряности; за Индией, на восточной оконечности Азии, лежит царство Китай, а далее, на острове Чипанго, оба эти государства, по словам Марко Поло, посетившего их в XIII веке, населены необыкновенно густо и изобилуют превосходными и дорогими произведениями. Если бы найти путь туда не через враждебные христианам страны, произведения эти стали бы доступнее и дешевле. Португальцы первые напали на эту мысль, они старались обогнуть Африку и этим путем достигнуть Индийского океана.

– Мы находимся здесь, на западной окраине обитаемого мира,  – говорил Гернандес,  – а те богатые страны лежат на восточной. Можно попасть туда, объехав Африку, но есть еще и другой путь. Представь себе, что яблоко – это земной шар. Наметим на нем ножом наши берега, а здесь – восточные страны, Китай и Чипанго. Ты теперь сейчас же видишь, что от того места, где лежит наша гавань Палос, есть еще другая дорога в эти страны. Не правда ли – прямая дорога? Потому что, если мы из Палоса поплывем все прямо на запад, то будем мало-помалу огибать земной шар и должны в конце концов приехать к восточному берегу материка Азии. И дорога эта не так длинна, она короче, чем кругом Африки.

Так говорил Гарция Гернандес своему любознательному ученику, хотя и сам учитель не был свободен от заблуждений, считая земной шар гораздо меньшим, чем он есть на самом деле. На этой земле, которую считали на целую треть меньше, не было места для новой части света; Азия и Европа казались не так далеки друг от друга в западном направлении, и опасность подобного путешествия представлялась значительно меньшей.

– Вот этот-то план,  – прибавил Гарция Гернандес,  – и выполнил Колумб. Но не один он придумал его. Я видел в его руках письмо от флорентийского ученого, физика Тосканелли, в котором план этот подробно разработан и точно рассчитано, даже в милях, расстояние западного берега Европы от восточного берега Азии. Тем не менее нашему Колумбу принадлежит бессмертная слава, потому что составить такой план на бумаге далеко не то, что привести его в исполнение. Не так-то легко выйти в необозримый океан и целых три недели не видеть ничего, кроме неба и воды. Принадлежат ли открытые адмиралом прекрасные острова действительно к Китаю и Чепанго,  – продолжал задумчиво Гарция,  – решить теперь, наверное, еще нельзя. Древние географы, как, например, грек Эратосфен из Афин, первый измеривший земной шар, и римлянин Страбон, думали, что в океане могут быть еще другие обитатели, части света и острова. Видишь ли, мой юный друг, великое путешествие Колумба есть только начало целого ряда других славных путешествий. Острова богаты золотом, и это привлечет туда многих, но настоящий исследователь не заботится о золоте, он стремится раскрыть тайны земного шара, он желает знать, что за этими островами,  – действительно ли царства Китай и Чипанго или же новые страны, о которых мы до настоящего времени ничего не знаем? Все это покажет будущее. Если ты так интересуешься всем этим, то охотно прочтешь письмо, которое написал Колумб королю о своем путешествии. Я могу тебе дать его. Читай и удивляйся.

Яго расположился в беседке сада, развернул письмо, представлявшее собой нечто вроде дневника, и перед ним впервые развернулась во всей своей целости история первого плавания Колумба.

Великий мореплаватель рассказывал сначала о своем намерении отмечать все происшествия, начертить новую морскую карту и приучить себя к лишению сна, чтобы зорко следить за направлением судна. Далее Яго читал о плавании к Канарским островам и выходе в неизвестный океан. Далеко на западе географы того времени предполагали существование острова Антилии, куда будто бы испанские христиане в 734 году бежали от преследований мавров. Колумб тоже верил в это, но главной целью его была Индия, и он не позволял себе увлекаться второстепенными планами. В течение тридцати четырех дней он видел перед собой только небо и воду. Сколько испытаний, сколько борьбы со своим экипажем должен был он вынести за это время! Нередко его тревожили обманчивые крики: «Земля, земля!», пока наконец флотилия не достигла Гванагани, небольшого острова, которому Колумб дал название «Сан-Сальвадор». Да, Яго читал и изумлялся. Адмирал говорил о людях не белых и не черных, о собаках, не умеющих лаять; потом о плавании с одного острова на другой, пока наконец, как думал Колумб, он не достиг на острове Куба материка Азии, а в Эспаньоле или Гаити – Чипанго или Японии! Заблуждения, которые должны были обнаружиться лишь много позже.

Яго был очарован этим донесением. Ему казалось, что он вместе с Колумбом на Кубе. «Запах цветов и деревьев,  – читал он,  – прекрасен. Всю ночь слышно пение птиц, щебетание ласточек и трескотня насекомых. Воздух ночью ни холоден, ни душен и полон благоуханий». Со страстным увлечением следил Яго за двумя испанцами, отважившимися проникнуть в глубь Кубы. Они встречали множество мужчин и женщин, которые несли в руках тлевшие с одного конца сухие благоухающие листья, свернутые в маленькие трубочки, другой конец которых брали в рот и вдыхали в себя дым. «Это их усыпляет и опьяняет,  – писал Колумб,  – и, очевидно, они таким образом предохраняют себя от утомления. Они называют эти маленькие трубочки „табакос”».

Далее рассказывалось о золотых украшениях туземцев, зародивших в Колумбе желание отыскать золотоносные рудники, о дне Рождества Христова, впервые отпразднованном христианами в Новом Свете, о страшной буре и крушении «Санта-Марии», об основании на Эспаньоле первой колонии Навидад, то есть «Рождества Христова», и, наконец, о возвращении на родину по бурному океану.

С возрастающим любопытством прочитал Яго письмо. Он был так очарован, что им овладело непреодолимое желание ехать в Навидад. Он был сын своего времени, он не стремился «в Америку», потому что человечество не знало этой части света, хотя она и была уже открыта, он рвался в Китай и Японию, за которые Колумб принял острова Кубу и Гаити.

И вот в нем созрело решение. Вмиг забыты были Саламанка и университет. Когда в беседке появилась черноволосая головка Мерседес, он тотчас рассказал ей о своем намерении. Напрасно она отговаривала его, жалела, что он, такой молодой, идет на верную гибель, плакала даже. Но могли ли слезы тронуть страстного поклонника великого Колумба. Он остался непреклонен в своем намерении, он говорил: «Я должен». Исполнение плана зависело, однако, не от него одного. Опекун его, патер Хуан, имел право сказать и свое слово. Это отлично знал юный мечтатель и потому решил обратиться за помощью к Гарции Гернандесу. В Палосе с гордостью ожидали предстоящего путешествия Колумба. Друзья великого мореплавателя считали великое открытие его также и своим делом, потому что они рекомендовали Колумба королеве Изабелле и тем доставили ему средства для его первого путешествия. Осуществление мечтаний Яго де Маркена не встретило поэтому никаких особенных затруднений. Ему было уже восемнадцать лет, а в Испании люди мужают быстрее, чем на севере, он был здоров и силен, и приор дал свое согласие. Колумб, конечно, не откажется оказать услугу племяннику за услугу дяди – приор был в этом уверен, и Яго оставалось только с радостным сердцем собраться в путь и лететь в Кадикс, чтобы присоединиться к большому флоту.

Колумб располагал теперь большим флотом. Четырнадцать каравелл и три больших корабля с одной тысячей двумястами пешими и конными воинами были отданы в его распоряжение.

Теперь дело шло о покорении новооткрытых земель. Первые колонисты были уже в Навидаде, но теперь организовывалось первое правильное переселение. Донесение Колумба было так увлекательно, что в плавании этом приняли участие не одни искатели приключений, но и представители испанского дворянства. На кораблях везли в новые земли европейских домашних животных, семена полевых растений и овощей, виноградные лозы и прочее.

«Вице-король» намеревался основать колонию на Эспаньоле и затем продолжить плавание. Им овладела гордая мысль: он хотел посетить не только Китай и Японию, но, плывя все на запад, первым совершить кругосветное плавание.

В успехе своего предприятия Колумб не сомневался. Ведь как близко лежит Япония от Испании! Он доказал это своим плаванием, и потому он может открыто сказать, что земной шар далеко не так велик, как утверждали астрономы и космографы! Но он был в заблуждении; он совершил нечто более великое – увеличил землю в знании человечества на целую часть света. Но он не подозревал этого, когда 25 сентября 1493 года флот его в Кадикской бухте снялся с якоря и он вступил в свое второе знаменитое плавание.

Yosh cheklamasi:
12+
Litresda chiqarilgan sana:
31 yanvar 2018
Yozilgan sana:
1893
Hajm:
280 Sahifa 1 tasvir
ISBN:
978-5-501-00209-8
Mualliflik huquqi egasi:
Public Domain
Формат скачивания:

Ushbu kitob bilan o'qiladi