Демоны Вальхаллы

– Это мы что, бежим? – удивленно спросил Арагонес.

– Отступаем, срань Господня, – из полумрака объявился сержант. Даже волна ничего не смогла с ним поделать. – Всем быстро собраться! Выдвигаемся через десять минут!

– А как же гражданские? – спросил Вильям, вспомнив Мари.

– Придется ими пожертвовать, – Фрезер пожал плечами. – Всех не вывезешь, их на планете больше ста тысяч.

Они бежали через город, мимо пылающих домов, огибали воронки и старались не глядеть по сторонам. Не смотреть на мечущихся в панике людей, на валяющихся тут и там мертвецов. На то, что Легион, давший присягу защищать человечество, оставлял врагу.

Давненько Вильям не чувствовал себя так погано.

Ракетные комплексы вокруг космодрома еще работали, и обшивки замерших на взлетно-посадочном поле кораблей блестели, отражая разрывы в вышине. Вокруг исполинов бегали сотни людей, и только военный углядел бы в этом хаосе какое-то подобие организованного отступления.

– Ох, видят духи, подстрелят нас после старта, – грустно сказал Ли. – Далеко не улетим…

Вильям хотел ответить, но за спиной грохнуло, что-то тяжелое и горячее ударило в затылок, опрокинуло. Ощутил еще, как его поднимают, несут, а потом все кануло в кружащуюся тьму.

Потолок был белым, а стены блестели, как декабрьский сугроб. В углу помаргивала огоньками какая-то штуковина, похожая на помесь тумбочки и вычислительного центра. За окном, на фоне синего-синего неба покачивались кроны незнакомых деревьев.

Вильям лежал на чем-то очень мягком, заботливо укрытый одеялом, и подушка под головой была приятно прохладна.

Когда он попробовал пошевелиться, то обнаружил, что от его руки к стоящей в углу штуковине идет пучок каких-то трубок, а спина зудит, словно ее нещадно искусали комары.

Дверь скрипнула и в комнату заглянула молодая женщина в белом халате.

– Вы очнулись, и это хорошо, – сказала она, улыбаясь и глядя на Вильяма без всякого выражения.

– Где я? – прохрипел Вильям. Горло казалось странно сухим, а язык еле ворочался.

– На Земле, на острове Санта-Крус, в госпитале, – ответила женщина. – Меня зовут Анна, сейчас придет доктор.

Вильям ощутил, что несколько произнесенных слов истощили его силы не хуже марш-броска, на лбу выступил холодный пот.

– На Земле? – все же смог спросить он.

– Да, – кивнула Анна, – вас доставили три дня назад.

– А как… как Урдистан?

– Этого я не могу вам сказать, – улыбка медсестры стала ледяной. – Сейчас придет доктор…

Врач – усатый смуглый толстяк явился через пять минут.

– Ну что, – сказал он с порога, – как чувствует себя умирающий?

– Чувствует, – ответил Вильям, не отреагировав на шутку. – Что со мной такое?

– Дорогой мой, – доктор махнул рукой и медсестра исчезла, словно испарилась. – Вы просто родились в рубашке! Оказались на самом краю зоны поражения и отделались банальными ожогами и небольшим повреждением головного мозга! Пара-тройка недель и мы вас отпустим!

– Недель? – переспросил Вильям, с удивлением ощущая, что хочет туда, откуда так рвался не так давно – в Легион.

– Именно, дорогой мой, – доктор улыбнулся. – Вставать можно будет завтра, а пока лежите. Вот тут, под правой рукой, пульт. С его помощью можете вызвать сестру и управлять контролером эмоционально-физического состояния.

– Это еще что такое, клянусь четверкой?

– Вот он, – последовал кивок в сторону «тумбочки», – диагностирует ваше состояние, а заодно может служить универсаном и развлекательным центром. Разберетесь, дорогой мой. Оставляю пока вас наедине, обед через сорок минут, а процедуры после тихого часа.

Негромко стукнула дверь. Вильям остался один. Некоторое время лежал, пытаясь собраться с мыслями, потом активировал пульт, ткнул наугад один из сенсоров.

Над контролером с негромким щелчком развернулся виртуальный экран. Прыгающий по нему певец в цветастых тряпках истово визжал что-то, ухитрясь попадать в такт рокочущей музыке, но внимание Вильяма привлекла дата в правом нижнем углу.

20.06.2100.

Он сморгнул, не веря глазам, перевел взгляд на безмятежно отрезающий секунды легионерский браслет: 9:268:06:55:27… 26… 25…

Если верить этим цифрам, то с того момента, когда Вильям Снарк подписал контракт со Звездным Легионом, прошло немногим меньше ста дней, а по данным таймера больничного прибора – два года.

– Вот ублюдки, клянусь четверкой, – страшная догадка заставила Вильяма заскрежетать зубами. – Вот ублюдки!

Те, кто продумывал договор легионера, поступили очень хитро. Десять биологических лет для человека, путешествующего в космосе могут составить сколько угодно земных, все зависит от количества и длительности прыжков через гиперпространство.

Договор, заключенный на срок, не отличающийся от положенного по судебному приговору, превращался в вековую кабалу.

– Твари! – прохрипел Вильям, силясь подняться. – Я вас… вас…

Силы куда-то делись и он мог только сипеть. Огоньки на панели контролера заморгали чаще, прибор издал резкий неприятный звук, экран погас, а спустя мгновение в комнату вбежала медсестра.

– Ах, как же можно! – воскликнула она.

Вильям с безмолвной яростью глядел, как она заряжает инъектор баллончиком с бесцветной жидкостью. Холодный ствол прикоснулся к руке, трицепс на мгновение пронзила боль.

Заснул Вильям еще до того, как неприятное ощущение рассосалось.

Где-то над головой раздался негромкий свист и панель, под которой Вильям пролежал последние тридцать минут, отъехала в сторону.

– Вот и отлично, – сказала процедурная медсестра, помогая ему встать. – Спина ваша заживает просто замечательно…

Вильям вымученно улыбнулся и надел рубашку. К зуду от затылка до копчика он потихоньку привык, больше неприятностей доставляло «небольшое повреждение головного мозга», о котором доктор упомянул вскользь. Проявлялось оно в головных болях, внезапных потерях ориентации, судорогах.

Но и эти симптомы с каждым днем слабели.

– Вам помочь? – поинтересовалась сестра, когда он, полностью одетый, стоял у двери.

– Благодарю, я сам.

Поначалу до процедурных кабинетов его провожали, но уже второй день Вильям ходил один. Поднявшись в отделение, кивнул сидящей на посту медсестре и зашел в палату, на двери которой чернела цифра пять.

Всего палат насчитывалось десять, но их обитатели редко пересекались между собой. С двумя или тремя Вильям сталкивался в коридоре, другие, судя по всему, вовсе не могли ходить.

Улегся на кровать, некоторое время отдыхал, затем потянулся к пульту. С самого первого дня он не включал изображение, боялся, что вновь сорвется. Но сейчас решил рискнуть.

Перещелкал несколько каналов, пока не остановился на новостях.

– Наш доблестный флот продолжает атаковать позиции врага в районе системы Ахерона! – вещал сурового вида мужчина в костюме полувоенного покроя. – Уничтожено более сотни кораблей тритонианцев! Они ожесточенно сопротивляются, хотя знают, что их дело проиграно!

На экране замелькали кадры – плывущие в черноте космоса развороченные исполины, похожие на утыканные пороховыми орудиями консервные банки. Меж них шныряло что-то, похожее на обыкновенные флайеры, не приспособленные к сражениям в открытом космосе.

Вильям опешил, а потом расхохотался. Он смеялся громче и громче, и слезы текли по его щекам. Контролер, призванный оберегать подопечного от эмоциональных перегрузок, давно отключил изображение, а бывший архивист был не в силах остановиться.

– Что с вами? – проговорила вошедшая медсестра. – Опять вколоть успокоительное?

– Но это же ложь! – выдавил сквозь смех Вильям. – То, что показывают там про войну! Сфабрикованная картинка! Какие сотни кораблей? Я слышал, что говорили флотские на Урдистане – тритонианцы бьют нас вне планет, как хотят…

Лицо медсестры стало озабоченным, она сказала что-то в коммуникатор, и через несколько минут в палату заглянул доктор.

– Идите, – кивнул он Анне, а затем повернулся к Вильяму. – Ай-яй-яй, дорогой мой! Ведь вы же побывали в бою, должны понимать!

– Что именно, клянусь четверкой?

– Что идет война! – голос доктора стал торжественным, а усы агрессивно встопорщились. – Что враг стремится к тому, чтобы посеять панику среди людей! Именно с этой целью после каждой проигранной битвы части выживших дают возможность ускользнуть! Думаете, ваш корабль ушел с Урдистана благодаря доблести команды? Как бы не так! Его просто выпустили!

– Да? – остатки смеха еще клокотали нутряным бульканьем, но Вильяму стало не до веселья.

– Именно так, – кивнул доктор. – По этой причине федеральные власти прилагают чудовищные усилия, чтобы избежать паники. Начнись она – и война проиграна.

– А что, в ином случае мы ее выиграем?

– Наверняка, – доктор кивнул. – Вот вам, дорогой мой, не приходило в голову поинтересоваться, почему вас, обычного рядового, лечат в условиях, каким позавидовал бы и генерал? И это в дни, когда земная экономика работает на пределе.

– Нет, клянусь четверкой, – растерянно ответил Вильям.

– А зря, – доктор глянул на пациента снисходительно. – Могли бы поработать головой! Дело в том, что мы вас не только лечим, но еще и изучаем. Оружие чужаков действует совсем не так, как земное, и иногда принцип удается уловить по последствиям от применения.

– Изучали бы трупы, – мрачно буркнул Вильям. Вспомнился доктор Штиль и его подручные, обвешивавшие легионеров датчиками.

– Рады бы, но где их взять, дорогой мой? – доктор развел руками. – Возить с других планет, большей частью превращенных в пепелища? Военным как-то не до этого. Для нас каждый раненый на вес золота, девяносто девять процентов из них гибнет, не добравшись до исследователей. Вам чудовищно повезло, что вы быстро оказались на Земле.

– Да уж, – Вильям опустил голову. Судя по тому, что он ничего не помнил о пути с Урдистана, везли его в криогенной камере.

– Надеюсь, вы меня поняли, – доктор поднялся, огладил усы. – Так что прошу вас – не смущайте персонал. Хорошо?

– Хорошо, – Вильям кивнул.

Мелькнула мыслишка, что он только что согласился на подлость, на гнусный обман, но ее удалось довольно быстро отогнать.

Глава 5.

Обходы в госпитале делали дважды в день – утром, после завтрака, и ближе к вечеру, по завершении процедур. Вильяма лечили усердно, в отделение он приползал измученным, как в те времена, когда только знакомился с методами воспитания сержанта Фрезера.

Сегодня ко всему прочему ему назначили обследование у психолога, так что пришлось убить час на сочинение глупых ответов к дурацким вопросам. Придя в палату, Вильям просто рухнул на кровать.

– Вижу, дорогой мой, что вы блестяще себя чувствуете! – впорхнувший чуть ли не следом доктор улыбался, как всегда, не хуже арбузной корки. – Скоро вас будем выписывать!

– Э, кстати, – к жизнерадостному до идиотизма эскулапу Вильям успел привыкнуть и большую часть его трепотни пропускал мимо ушей. – Откуда у вас можно позвонить?

Оптимизм тут же улетучился с усатой физиономии, ему на смену явилась подозрительность.

– А куда вы хотите звонить?

– Девушке… подруге, – Вильям ощутил, как болезненно сжалось сердце. Подумалось, что в последнее время о Джудит он вспоминал не так часто. Интересно было узнать, не забыла она его за два года?

– Ай-яй-яй, – доктор укоризненно покачал головой. – Дорогой мой, и почему у вас такая плохая память? Само ваше пребывание на Земле – тайна, и о нем никто не должен знать, кроме давшего подписку о неразглашении персонала военного госпиталя.

– Так что, мне даже не позволят увидеться с ней? – Вильям ощутил, как его охватывает гнев. Эти сволочи в мундирах украли у него свободу, подставили под выстрелы чужих, а теперь хотят лишить и личной жизни?

– Конечно, нет.

– А если я сбегу из вашего славного заведения? – ярость вызвала прилив сил, Вильям даже сел на койке. – Клянусь четверкой, меня не остановят спящие на ходу типы, по недоразумению именующиеся охраной!

– Ай-яй-яй, – доктор рассмеялся вполне искренне. – Куда вы побежите? Вплавь через море? На острове один аэропорт, и его охраняют совсем даже не ленивые типы, а крепкие парни с оружием. Так что я на вашем месте не стал бы и пробовать.

Гнев затух так же быстро, как и появился, на смену ему пришло безразличие. Вильям отвернулся от двери, не слышал, как ушел доктор, просто глядел, как далеко, за кронами пальм, в блестящую синеву моря опускается багровый шар солнца.

Легкие шаги у самой кровати заставили его вздрогнуть. Повернувшись, Вильям встретил взгляд синих глаз, кажущихся необычно яркими на загорелом лице.

– А, это вы, Анна, – проговорил он чуть смущенно. – Что вам?

– Доктор сказал, что вам одиноко, – медсестра неторопливо расстегнула пуговицу халата. – Если вам нужна женщина, то я готова…

– Э, а? – Вильям ощутил, что его словно ударили по голове. Столь откровенного предложения можно было ожидать от шлюшки с нищей планеты, но никак не от сотрудницы элитного госпиталя.

– Не мните о себя слишком много, – Анна улыбнулась, вторая пуговица проскользнула через прорезь, под белизной халата мелькнуло нечто черное, кружевное. – И не считайте меня нимфоманкой. Просто такой пункт, как удовлетворение сексуальных потребностей пациентов, входит в мой контракт.

– Ы? – Вильям только и мог смотреть, как она раздевается.

– Ну так что? – халат упал на пол, обнажив наряженную в лифчик и трусики фигурку цвета светлого шоколада. Сквозь полупрозрачную ткань маняще просвечивали крупные соски.

От такого предложения отказался бы только извращенец.

Или дурак.

– До свидания, дорогой мой, – доктор шмыгнул носом, на его крупных темных глазах выступили слезы. – Надеюсь, что вы будете вспоминать о нас исключительно с добрыми чувствами!

За спиной врача безмятежно улыбалась Анна. Вильям с удивлением понял, что успел к ней привязаться.

– До свидания, – ответил он. – Буду вспоминать! Спасибо за все!

Рюкзак с вещами, вскинутый на плечи, показался неожиданно тяжелым, а ботинки, в которых раньше чуть ли не спал, успели натереть ноги, пока Вильям шел к выходу.

У крыльца ждал покрашенный в цвет хаки электромобиль, за рулем скучал чернокожий пацан лет девятнадцати в форме транспортных войск. При появлении Вильяма на его лице промелькнуло восхищение, причудливо смешанное со страхом.

«Интересно, какие байки ходят на Земле о Легионе?» – подумал Вильям, забираясь на заднее сиденье.

Электромобиль выехал за ворота и, негромко жужжа мотором, покатил на юг. По сторонам от дороги сплошной стеной высились заросли. Из яркой зелени доносились резкие вопли, солнце пекло, а ветер был теплым и пах цветами.

Пейзаж изменился, сделался скучным и мрачным, когда впереди открылся обнесенный забором аэропорт. Часовые на вышках проводили электромобиль скучающими взглядами, широкие ворота открылись, чтобы тут же сомкнуться за проехавшей машиной.

Ничего не объясняя, Вильяма втиснули в крошечный флайер. Через десять минут тот взмыл в воздух. В иллюминатор виднелся остров, похожий на брошенный в море кусок изумрудной вышивки. Потом он исчез за горизонтом и Вильям сам не заметил как уснул.

Проснувшись, обнаружил, что они по-прежнему летят, а за иллюминатором темно, как в брюхе гиппопотама. Бывший ранее пустым салон заполняли парни в новенькой, только что со склада форме, хорошо знакомой Вильяму. Тут же явилась догадка о том, куда именно его везут.

Подтвердилась она через несколько часов, когда поднявшееся над горизонтом солнце осветило внизу окруженный невысокой стеной прямоугольник с четырьмя воротами и свободной площадью в центре.

За то время, пока Вильям тут не был, база «Инферно-1» несколько разрослась.

На серый, чуть потрескавшийся бетон он ступил с бьющимся от волнения сердцем. Неужели его решили сделать сержантом-наставником, и остаток службы доведется провести тут, злобно рыча на новобранцев?

– Смирно! – команда прозвучала, едва последний солдат вылез из флайера.

Вильям привычно вытянулся и скосил глаза в сторону офицера. Лицо того показалось неожиданно знакомым.

– Ха! – проговорил Кампински, на плечах которого виднелись капитанские погоны. – Ты ли это, Снарк?

– Так точно, сэр.

– Ясно, – бывший вербовщик протянул руку. – Давай сюда сопроводительный лист. Ты, как я понимаю, после госпиталя…

Документы он изучал несколько минут, после чего вернул их Вильяму.

– Добро пожаловать на курсы повышения квалификации, сынок, – сказал он, – ты уже сражался с этими ублюдками, а теперь мы научим тебя убивать их еще лучше. Следуй в казарму номер пять.

– Так точно, сэр.

И Вильям зашагал прочь. За его спиной Кампински распекал новобранцев за неряшливо завязанные ботинки, недостаточно бравый вид и клялся сделать из них жестоких убийц меньше чем за месяц.

А у казармы номер пять его ожидал еще один сюрприз в лице сержанта Фрезера. Завидев Вильяма, тот выпучил глаза, став похожим на большого черного рака, и рявкнул:

– Срань Господня, кого я вижу! Рядовой Снарк?

– Так точно, сэр, – ответил Вильям, ощущая, что с одной стороны рад, что сержант уцелел тогда, на Урдистане, а с другой – немного об этом сожалеет.

– Заходи, располагайся, – Фрезер кивнул в сторону барака, – мест свободных хватает. Слишком много засранцев осталось на Тритонии и Урдистане…

Внутри казарма выглядела точно так же, как и та, в которой Вильям жил во время начальной подготовки – двухъярусные койки, аккуратные тумбочки, матово поблескивающие полы.

Едва войдя, он оказался под прицелом десятка пристальных взглядов.

– Так-так, – сказал кто-то подозрительно знакомым голосом. – Вот и Снарк вернулся!

– Святая Дева, не может быть!

Вильям стоял и растерянно улыбался, а ему жали руку и хлопали по плечу. Тут были все, кто уцелел – Ли, Арагонес, Гаррисон, другие. Даже в новом обмундировании они смотрелись не так, как новобранцы. Что-то во взглядах, в манере двигаться выдавало, что эти парни побывали в бою.

– А что вы… то есть мы тут делаем? – спросил Вильям, когда приветствия оказались закончены. – Я думал, что вы стреляете по ящерам где-нибудь на Ахероне.

– Первый Ударный Полк переформируется, – ответил Ли. – Нам дали месяц прийти в себя, теперь разбавят новичками, научат обращаться с новым оружием. За эти два года тут много чего придумали…

– Не сомневаюсь, – буркнул Вильям.

– Вот и отлично, – Ли глянул на висящие над дверью часы. – Давай, располагайся, а то через пятнадцать минут занятия.

Рядовому Снарку предстояло заново привыкать к распорядку учебной базы «Инферно-1».

Несмотря на офицерские погоны, лейтенант Колоччини выглядел молодо – ни единой морщинки на лице, ни седого волоса в черной, как смоль, шевелюре.

– Из умников, – с первого взгляда определил Арагонес, – пороху не нюхал.

Догадку подтверждала некоторая мягкость манер и то, что в военной форме лейтенант чувствовал себя неуютно.

– Э… господа, – сказал он тягучим голосом, – сейчас мы приступим к изучению Боевой Информационной Системы пятого поколения. Прошу всех надеть шлемы…

Лежащие на столах шлемы формой напоминали стандартные легионерские, но были куда легче. Сунув внутрь голову, Вильям ощутил, как затылка коснулось нечто холодное.

– Э… вот в подобных шлемах вам и предстоит воевать, – сообщил лейтенант. – Каждый из них подключит вас к информационной системе подразделения с помощью контактов в затылочной области…

Когда через полтора часа Вильям снял шлем, то ощущал, что голова, под завязку напичканная новой информацией, увеличилась чуть ли не вдвое. В висках пульсировала кровь.

Умники, создавшие Боевую Информационную Систему пятого поколения, постарались на славу. Включенный в БИС-5 солдат по защищенному от любых помех каналу получал сведения о том, где находятся его товарищи, о потенциальных целях и возникающих опасностях. В любой момент он мог увидеть проекцию места схватки или связаться с командиром.

– Разрешите вопрос, сэр? – поднял руку Ли, когда от шлемов избавились все.

– Э… да, – Колоччини глянул на маленького китайца с некоторым удивлением.

– Предусмотрено ли в БИС взаимодействие с другими родами войск? С артиллерией, танками?

– Э… дело в том, – лейтенант огладил подбородок, – что, как это ни парадоксально, в конфликте с тритонианцами пехота остается наиболее эффективным средством решения боевых задач на планетарном уровне.

– Как так? – не выдержал кто-то.

– Теперь мы знаем куда больше об оружии противника, чем два года назад, – по привычке всякого сильно образованного человека лейтенант начал издалека. – И нам известно, что он использует защитные силовые поля, пробить которые с помощью снаряда, пули или луча энергии невозможно. Поле также не пропускает внутрь массы, эквивалентные определенному уровню энергии…

– Умно говорит, клянусь задницей крокодила, – прошептал сидящий с открытым ртом Гаррисон. – Только вот я ни хрена не понял…

– Тихо, – цыкнул на него Арагонес. – Дай послушать, а потом я тебе все объясню…

Колоччини продолжал говорить, и Вильям, с некоторым трудом отсеяв научную шелуху, понял, что поразить защищенные полем объекты можно лишь войдя внутрь самого поля, а способны на такой подвиг только люди, не имеющие оружия тяжелее гранатомета.

– Кто бы мог подумать, – сказал Ли, когда они вышли из аудитории. – В век космических перелетов пехота вновь решает судьбы сражения, как и тысячи лет назад…

– И что сказал по этому поводу великий Сунь-цзы? – съязвил Арагонес.

– Нечто, по причине наличия ненормативной лексики не вошедшее в окончательный вариант его трактата, – невозмутимо ответил Ли.

После лейтенанта Колоччини их ждало стрельбище, где инструктор со страшно обожженным лицом продемонстрировал возможности новой автоматической винтовки М-313 «Гюрза».

От «Кобры» она отличалась так же, как автомат Калашникова от винтовки Мосина. Появилась возможность выбора боеприпасов – пули бронебойные, с инфракрасным наведением, для особо точных выстрелов, разрывные и даже разведывательные.

Выпущенный из ствола стремительный посланец, каких в боекомплекте каждого легионера предусматривалось два, за время полета успевал передать в БИС достаточно информации, а затем, прилипнув к стене, броне или амуниции вражеского солдата, продолжал транслировать.

– Неплохо! – сказал Вильям, увидев как мишень после его выстрела разлетелась на обломки. – Теперь мы покажем этим ящерицам!

– А ты не думал, – голос Ли по обыкновению звучал тихо, но слышали его все, – что могли придумать ящерицы за те же два года?

Вильям только мрачно засопел. Думать о тритонианцах не хотелось.

Медицинский центр базы, когда-то занимавший небольшую комнату в одном из бараков, разросся до отдельного здания.

– Ожидайте, – приказал офицер в погонах капитана медицинских войск, приведший сюда обитателей пятой казармы. – Вас будут вызывать по одному.

В просторном светлом помещении вдоль стен стояли лавки и пахло пластиком. Белые двери без всяких номеров или надписей выглядели одинаковыми, как стебли осоки.

– Арутюнян, – пригласил высунувшийся из открывшейся двери юноша в белом халате.

Чернявый и носатый легионер, уроженец Кавказа, перекрестился и встал с лавки.

Вильям дремал, прислонившись к стене, пока не назвали его фамилию. За дверью ждала сверкающая белизной лаборатория. Вдоль стен высились какие-то шкафы, на столе мерцал виртуальный экран, а у окна стояло чудной конструкции кресло.

– Садитесь, – кивнул оказавшийся тут же капитан.

Вильям сел, за его спиной возились, а потом в основание черепа что-то воткнулось. Боли не было, тело стало вдруг горячим, а краски окружающего мира – яркими до рези в глазах. Вильям опустил веки, а когда поднял, то вокруг все стало по-прежнему.

– Свободны.

– Разрешите вопрос. Что это было?

– Долго рассказывать, – махнул рукой капитан. – Но хуже тебе от этой прививки не будет. – Считай, что она принесет тебе удачу в бою.

Ощущая, как внутри черепа что-то неприятно пульсирует, Вильям вышел в коридор.

– И чего с нами сделали, во имя Святой Девы? – бурчал Арагонес, пока они шли к выходу из медицинского корпуса. – Обходились раньше без всяких прививок, и ничего…

– Разговорчики, – сержант Фрезер, не проходивший через процедуру, тут же пресек крамольную беседу. – Тридцать минут вам на сборы, в два пятнадцать прибудет флайер.

Курс «повышения квалификации» закончился позавчера, вчера новобранцы принесли присягу, а вечером выдавали снаряжение. Новые бронежилеты оказались куда легче старых. Вшитые в ткань гибкие пластины образовывали нечто вроде панциря, закрывающего тело от горла до паха.

Голову прикрывал шлем, руки – перчатки, а ткань штанин и рукавов выдерживала попадание небольшого осколка, так что готовый для боя легионер напоминал средневекового рыцаря.

Не хватало только лошади.

– Так-так, – проговорил Ли, запихивая в рюкзак вещи, – сдается мне, что мы если выживем, сюда еще вернемся.

– Осталась ерунда, клянусь четверкой, – кивнул Вильям, – выжить.

До взлетно-посадочной полосы добрались за пять минут. Тут все выглядело так же, как в первый раз – туша флайера, суетящиеся люди. Разве что летающая машина на этот раз была поменьше, да и таскать груз пришлось новобранцам Легиона.

– Отдыхайте, засранцы, – велел сержант Фрезер Ли и компании. – Вы свое отработали.

Его коллеги рычали оголодавшими тиграми, свежеиспеченные легионеры носились горными козлами, чуть в стороне, наблюдая за происходящим, прохаживались офицеры. Знакомых среди них было мало, один-два человека.

– А где же наш майор? – поинтересовался Вильям, оглядевшись. – Или он ждет на космодроме?

– Майор Николаидис больше не командует Первым Ударным Полком, – сообщил Фрезер и чуть понизил голос. – Насколько я слышал, после Урдистана его признали негодным по состоянию психического здоровья. Сейчас наш командир – майор Рагнарссон.

– Как сказал великий Сунь-цзы – полководец для государства, что крепление у повозки, – изрек Ли. – Если это крепление пригнано плотно, государство непременно будет сильным; если крепление разошлось, государство непременно будет слабым!

– Поймать бы этого твоего Сунь-цзы и отправить в наряд, – вздохнул сержант. – Он тут же перестал бы всякие глупости придумывать! Так, погрузка закончена, так что вперед, срань Господня! Занимайте места!

Через десять минут огромная туша флайера оторвалась от земли. Для Первого Ударного Полка начался путь на войну. Для некоторых его бойцов – во второй раз.

За пределами звездолета легионеров встретили холодный ветер и дождь. Из несущихся над самой землей туч хлестали потоки воды, и огромный корпус космического корабля подрагивал под ударами шквала.

– Ну и погодка, клянусь четверкой, – пробормотал Вильям, пытаясь хоть что-то разглядеть через стекающую по щитку шлема воду.

Из пелены дождя выступали приземистые здания космодромных служб, массивные, нацеленные в небо конусы РКДД, многоствольные установки ПРО. За оградой из колючей проволоки замерли стоящие рядком транспортеры на гусеничном ходу, похожие на разъевшихся пятнистых жаб. Брезентовые тенты громко хлопали на ветру.

Благодаря дождю или собственной резвости погрузились за рекордный срок. Вильям перелез через задний бортик и с облегченным вздохом бухнулся на жесткую лавку, когда машина уже завелась и рокоча, как страдающий несварением желудка кит, сдвинулась с места.

– Добро пожаловать на Новый Орегон, – проговорил оказавшийся напротив круглолицый веснушчатый тип в длинном плаще и шлеме старого образца. – Я – сержант Нил О'Нил, строительные войска. Из сопровождающих, так сказать.

Вильям назвался, пожал протянутую ладонь.

– Как тут у вас дела? – спросил он.

– Да ничего, – круглая рожа О'Нила расплылась в улыбке. – Уж пять месяцев сражаемся. Атаку с орбиты хоть с трудом, но выдержали, а потом они высадились и решили нас с земли взять. Но пока никак не могут…

Транспортер неторопливо полз по грунтовой дороге, видно было, как летит из-под гусениц коричневая грязь. Чуть дальше блестела тупая морда следующей машины, по броне стекала вода.

– А вот, – О'Нил, пользуясь тем, что дождь несколько ослабел, махнул рукой в сторону пейзажа. – Тут по обочинам дороги все видно. Следы войны, так сказать.

Дорога вилась между холмами, поросшими негустым лесом. Среди мокрой, ярко блестящей зелени четко выделялись круги и полосы черного цвета, сквозь аромат растений пробивалась горелая вонь. Кое-где рядами торчали пеньки, словно тут прошлась гигантская пила, местами виднелись глубокие ямы, окруженные кучами выброшенной земли.

– Где деревья снесены, – судя по довольной роже, роль гида-ветерана доставляла О'Нилу немалое удовольствие, – это от векторного прочесывания. Мы его называем гребенкой. Где все сгорело – там точечный проектор память о себе оставил, выжигалка, так сказать.

– А ямы? – нервно сглотнув, поинтересовался Олег Соболев, один из легионеров последнего набора.

– А это от самых обычных снарядов, – О'Нил улыбнулся так добро, словно рассказывал детям сказку на ночь. – Они у ящериц тоже есть, вернее были, поскольку в последнее время они что-то стрелять перестали. Запасы, должно быть, закончились.

– Понятно, – Вильям облизал губы. – Весело, клянусь четверкой.

– В общем ничего, – сержант вновь осклабился. – Такие бравые ребята, как вы, должны быстро освоиться. С этими штуками, – он кивнул в сторону холма, из верхушки которого словно выбрался огромный крот, – скоро, так сказать, познакомитесь…

Вдали родился тонкий, едва слышный свист. Вильям вздрогнул, ощутив острое желание оказаться где угодно, но только не в кузове транспортера.

– Святая Дева! – воскликнул рядом Арагонес, в его глазах, ставших как плошки, застыло изумление.

– Куда? Стоять! – гаркнул сержант, но легионеры один за другим прыгали через задний борт. Вильям, сам не понимая, зачем это делает, соскочил тоже, под ногами плеснула вода.

Не обращая внимания на дождь, метнулся к обочине, рухнул под пышно разросшиеся кусты и вжался в землю. Рядом, звучно проклиная непонятно кого, шлепнулся Гаррисон.

Свист стал оглушающим, череп пронзила боль, и тут же по транспортеру словно пришлось невидимое и очень острое лезвие. Верхнюю часть кабины и тента срезало, они с грохотом отлетели назад. Взревел мотор, тяжелая машина пошла в сторону, с треском повалила толстенное дерево и встала.

Следующий транспортер зацепило чуть-чуть, вскрыв как консервную банку. Он взревел мотор и резко затормозил.

Свист утих.

– Что это было? – из придорожной канавы, вытирая с лица грязь, выбрался лейтенант Радукану, командир второй роты. Темные глаза его дико блестели, а губы заметно тряслись.

– Гребенка, сэр, – ухитрившийся выжить сержант О'Нил улыбался, как ни в чем не бывало, – векторное прочесывание. Вот только как ваши ребята почуяли, куда оно угодит?

– Повезло, – без особой уверенности сказал лейтенант. – Хренова интуиция сработала.

«У всех?» – подумал Вильям, вспоминая чувство, заставившее его покинуть обреченную на гибель машину. Это был не страх, не паника, а четкая, мгновенно возникшая уверенность, что в этом месте находиться опасно. И, судя по всему, ощутил подобное не только он один.