Дмитрий Коровин

– Не понимаю, Снеж, когда ты говоришь серьезно, а когда… – Когда? – переспросила Снежана, быстро-быстро захлопав ресницами. Поставив локти на столешницу, и устроив на кулаках подбородок, она сейчас действительно казалась ребенком. – Тихо, ищу антоним к наречию… – сказал, призадумавшись, Савелий. – Подсказать? – Уже нашел!.. Когда ты говоришь серьезно, а когда не серьезно. – Браво! И для этого ты пять лет прохлаждался на журфаке?

В обаянии магического плена, Кристина даже не заметила, как остановилась у террасы, наслаждаясь расплывчатым окружением местности, запечатленной в импрессионизме. Если дождь низвергал ее грустную душу в тоскливые воспоминания, то туман, не смотря на все свое уныние, посылал надежду. И как она сказала вчера Никите – солнце пробуждает показное настроение, расслабляет, нагоняет лень, а с ней, что естественно, замедляется ход мыслей и действий; солнце пригревает и все становится приторно нормальным: отступает тьма, рассыпаются тени и вещи приобретают цвет. В сумраке же все по-другому. Здесь ты с собою один на один. Ты ищешь, думаешь, изобретаешь и, с каждым течением минуты, чувствуешь свою значимость, свой в жизни вес, свою истинную цену. Здесь ты откровенен сам с собой и, погружаясь в вакуум спокойствия, становишься авторитетным созерцателем, задающим правильные вопросы про великое «может быть».

Ей было четырнадцать. Яркая и воздушная, с веснушками и насмешливой улыбкой на лице, с тонной всяческих проказ и килограммами розыгрышей. Пацанка, не вылезавшая из брюк, всегда снующая среди мальчишек; умная не по годам и знающая все на свете; ленивая упрямица, любившая поспорить со всеми; смелая хулиганка с характером дикой кошки; кроткая лишь однажды с робким поворотом головы и небрежно оброненной фразой – «мне кажется, что я тебя люблю…» Всем этим была Алиса. Но, если тогда она лишь забавляла и вдохновляла, то сейчас просто разрывала сердце на куски.