Фадэра. Медитативное чтение

Фадэра смотрела на него и не понимала, что происходит. Ей казалось, что она превращается в птицу. Раин медленно поднял её руки вверх, и грудь девушки наполнило доселе неведомое чувство.Неизвестное чувство – чувство свободы. Уже почувствовала попутный ветер, который дует ей прямо под крылья, осталось только поверить в то, что ты сможешь долететь и твои слежавшиеся крылья осилят этот путь.

– Я верю.

Она произнесла эти слова, подобно молитве ребёнка, который молится, не зная о чём, но от чистого сердца.

– Вот видишь, ты поняла, что твои привязанности не стоят ничего.

Фадэра посмотрела на себя, Раин уже не держал её руки. Она сама их оставила без изменений, на высоте, где сейчас находились её мысли. В чрезвычайно возбуждённом состоянии от пережитого чувства она возрадовалась:

– Рай, давай улетим поскорее! Когда наш рейс?

Её немного лихорадило, но Раину это даже нравилось.

– Куда ты так спешишь! Господи! – он театрально напустил на себя озабоченный вид: насупил брови и взялся за подбородок.– Что ж раз, ты уже готова, не смею тебя задерживать! Вперёд!

Он расплылся в ослепительной улыбке. Уже покидая комнату, Раин приблизился вплотную к Фадэре, наклонился к самому её уху и ласково сказал:

– Кстати, руки можешь опустить.

Она тут же скинула их. «Правда, правда, совсем с ума сошла!»

– Так ты идёшь? – послышалось где-то из района коридора.

Фадэра подскочила и затопала босыми ногами к Раину. Он ждал её уже в коридоре.

– Уже? Ты разве не будешь брать то, что ты так долго складывал? – с настороженностью она спрашивала у него.

– Зачем? У меня всё с собой.

Он развернулся вполоборота, показывая небольшую сумку, которая висела через плечо.

– А зачем же тогда ты потратил время на сборы этих огромных саквояжей и чемоданов, если они тебе не нужны?

– Я всегда считал, что люди берут с собой чемоданы для того, чтобы создать иллюзию дома в путешествии. Я пошёл дальше, оставив эту иллюзию, где ей и следует оставаться – дома!

Его логика была смертельно логична для всего живого. А то, что было мёртвое, постепенно оживает рядом с ним. Фадэра скороговоркой проговорила:

– Можешь спускаться, я только отыщу сумку и выйду следом за тобой.

Раин сказал: «Хорошо», и вышел, хлопнув дверью.

Фадэра пошла в комнату, где недавно так сладко спала. Отыскала сумку, проверила в ней наличие паспорта, денег, карточек и, главное, сигарет! Всё на месте: «В дамской сумочке всегда есть всё самое необходимое для непредвиденных ситуаций».

На выходе из квартиры стояли её сандалии, одни в целой квартире, как и их обладательница. Фадэра смотрела на них сверху вниз, потом на свои ноги, затем опять на сандалии. У неё впервые не появлялось мысли о побеге, глядя на них. Недолго думая она впрыгнула в обувь и вышла за порог. Хлопнув дверью, Фадэра попрыгала по ступенькам с одной мыслью: «Странно, мы даже не заперли дверь…»

ҨҨҨ

Толпа народу сновала огромными кучами по чётко выверенной траектории маленькими и большими стрелочками, буквами, цифрами. Все бежали по своим делам. По выражению их лиц можно было подумать, что каждый из них как минимум президент, которому срочно надо решить проблемы, возникшиев только ему известном государстве: в офисе, семье, на отдыхе, а может, и в них самих. Заведённые наполную своими заботами, они спешили бежать, хотели успеть, догнать. Прошёл один человек, за ним пробежал другой, затем – ещё кто-то такой же. Уже полчаса Раин и Фадэра прохлаждались на скамейке в аэропорту, наблюдая эту постоянно повторяющуюся людскую анимацию. Первая сдалась Фадэра:

– Раин, я не понимаю, чего мы ждём? Что-то не так? – размахивая руками, говорила она.

– Я просто хотел, чтобы ты понаблюдала за людьми,– по-охотничьи прищурив глаза, он посмотрел на неё и добавил: Они безумно интересны!

– Что тут такого интересного? – недоумённо спрашивала она его.– Обыкновенная рябь из людей, которые ничего не видят дальше своего носа, пока их не спросят: «Что вам, рыбу или курицу?»

Тяжело вздохнув, Фадэра прижала сумку покрепче к груди и положила голову на колени.

– Смотри! – практически выронив одно тихое слово в её ухо, он сразу возбудил в ней интерес. Фадэра разогнулась и приготовилась впиться взглядом в любой объект.

– Я всегда знал, что самые хорошие актёры – в очередях.

Прямо перед ними была касса продажи билетов. Многочисленную очередь обслуживала всего одна сотрудница аэропорта, и если бы не стол заказов, который разделял «нуждающихся» от «дающей», то её бы заклевали вопросами, а затем просто чисто по-человечески бы поколотили.

– Простите, но билеты на этот рейс проданы, – отвечала девушка, обладающая красивым лицом, формой и бейджом.

– Да как же это так? – удивлялся молодой человек делового вида.

– Ничем не могу помочь. Билетов нет.

Брюзжа и проклиная всю систему израильских авиалиний, он покинул очередь. Но на его место пришли сразу двое – импозантная супружеская пара. Если сравнивать их возраст с точки зрения виноделия, то господин напоминал французский коньяк сорта «двин» десятилетней выдержки, а его избранница походила на свежевыжатый виноградный сок. Приблизившись к очереди, мужчина с лицом Повелителя Стихии уверенно начал движение к кассе, но тут он сталкнулся с бойкой действительностью в виде многодетной семьи, мать семейства которого перекрыла путь, гордо выпятила грудь, на которой спал ребёнок, привязанный платком.

– Ты куда это собрался? – прорезался голос послеродовой депрессии.– Вставайте в хвост очереди, быстро!

– Женщина, не ломайте комедию. Меня здесь ждут,– с надменной вялостью продекламировал мужчина.

– Ах, ждут! Ну и пусть тебя немного подождут. Главное ведь для человека что? Чтобы его ждали. А теперь вставай в конец очереди! Живо!

Не захотев больше иметь с этой женщиной никакого диалога, мужчина развернулся и вышел из потока людей ни с чем к своей обожательнице. Всё, что происходило ранее, не шло ни в какое сравнение с тем, что происходило дальше, когда появились самые коварные люди – люди пенсионного возраста. Они просачиваются везде, в любые места и пространства подобно запаху и не скупятся на изобретательность. Милая старушка, трясясь и тяжело дыша, благословляла всех, кто ей попадался.

– Спасибо вам большое, милый человек. Я только спросить. Пропустите, пожалуйста, старую женщину, что вам стоит молодым красивым…

Все, естественно, пропускают. И вот когда уже до цели остаётся пройти всего пару человек, вдруг откуда ни возьмись раздается пронзительный голос:

– А вы с каким это вопросом хотите обратиться?

Всё так же ласково:

– По поводу билета.

– Так давайте я вам подскажу, часто летаю, в билетах разбираюсь.

– Я хочу спросить у сотрудника,– еле сдерживая раздражение.

– Не надо отвлекать девушку вашими старческими глупостями. Вы что-то не разобрали? Давайте билет, я подскажу, что вам делать.

– Сам ты старый! Тупица! Нет у меня билета, не понял, что купить хочу! – яростно крикнув, с бешеным напором крота она начала расталкивать всех оставшихся локтями, роя себе путь к сотруднице аэропорта.

– Остановите её! Какая наглость! – слышались различные протестующие голоса.

– Я здесь уже стояла! – продолжая работать руками, старуха кидала фразы в толпу.

– Да я вас впервые вижу! – удивлялся какой-то молодой человек, стоявший рядом.

– Слепой?! Дак уйди с дороги! Касса для инвалидов в другом месте! – старуха нападала и огрызалась с яростью молодой львицы.

Через мгновение старуха наткнулась на непреодолимое препятствие. А что может остановить таких людей? Только такой же человек, как и они, но намного наглее. Старуху пыталась отфутболить дама с загипсованной ногой. Она поставила ногу так, что старушенция забуксовала в своём своеобразном блицкриге по захвату авиатерминала.

Раин и Фадэра смотрели на все происходящее, как на весёлый водевиль: улыбаясь, аплодируя, иногда даже им хотелось крикнуть «браво», но жаль, его бы никто не услышал. Весь этот клоунский абсурд довёл всех двоих до истерических слёз. Смех Фадэры остановился на самом пике веселья, она не могла справиться с вопросом, нависшим не только над ней, но и над Раином.

– Мы не сможем купить билеты. В такой обстановке это не то что трудно, это невыносимо,– за её иронией скрывалась некая обречённость.

– А вот и нет! Давай сюда свой паспорт, а об остальном я позабочусь.

Фадэра успела достать документ, Раин тут же схватил её за руку, в которой он находился, и повёл к «раскалённому жерлу» очереди.

Люди всё так же продолжали ругаться и выяснять, «кто последний». Раздался гром в виде обращения Раина ко всем, кто там был.

– Эй! Кто из вас первый?

Всё остановилось, люди опешили от такого неожиданного абсурдного вопроса, а Фадэра подумала: «Ну вот опять, началось». Люди начали смотреть на рядом стоящих, как будто хотят их в чём– то уличить.

– Ну я первый, – ответил мужчина делового вида.

Раин прямой наводкой направился к нему, волоча за собой Фадэру. Никто его не останавливал, не загораживал путь и не ставил подножек. Все ждали развязки вопроса. Поравнявшись с так называемым первым, он высказал.

– Так, значит, это ты? – всматриваясь в спрашиваемого.

– А что? – бравируя, отвечал тот.

Тут в диалог вмешался мужчина профессорской наружности.

– Вы, конечно, меня извините, но я точно помню, что вы появились здесь значительно позже меня.

– Мне пришлось отойти по делам, но затем я вернулся.

– Нет, ну вы посмотрите! А я здесь, по-вашему, для мебели стою три часа?! Если уж кому и быть первым, так только мне! – возмущалась молодая девушка.

Фадэра смотрела на всё с замиранием сердца. Всё происходящее настолько поражало своей масштабностью, что мысли в её голове начали циркулировать с космической скоростью. Как собака, пытающаяся ухватить себя за хвост, так и эти люди пытаются разобраться «в начале конца». В доказательство своей правоты «бастующие» применяют автоматные очереди слов, самопальные гранаты бумаг, атомные ракеты угроз. Но в такой атаке люди не замечают, что слепнут от ярких вспышек снарядов и глохнут от детонированного рокота. Они превращаются в душевных инвалидов!

Фадэра сжала ладонь Раина, который стоял у кассы и не обращал никакого внимания на неё, а всецело посвятил себя в заигрывание с сотрудницей аэропорта, которая была уже полностью им очарована и в полной готовности сбросить с себя красивую лицо, форму и бейдж.

– Если бы это можно было бы остановить… Это ужасно!

Раин сделал вид, что он неохотно отвлекается от столь увлекательной беседы.

– Ты права. Самое ужасное в мире – это совершенство людского невежества, но таковы несовершенства человеческих взаимоотношений.

«Он может так спокойно об этом рассуждать?! Немыслимо!»

– Простите. Вы просили два билета. Куда вы направляетесь? – кокетливо интересовалась сотрудница.

– В Дубай.

И сразу же зазвучал поисковый цокот клавиш.

– Куда?! – выкрикнула она, чуть не сорвав голос от шокирующего известия.

Раин не успел отреагировать на эту выходку, потому что сотрудница аэропорта его быстро обнадёжила.

– Вам крупно повезло: есть два билета на рейс через два часа.

– Прекрасно! Я в вас не сомневался!

Сотрудница залилась пунцовым румянцем, так она стала ещё привлекательнее, что выводило из себя Фадэру.

– Можно ваши паспорта?

– Конечно!

Он уверенным движением водрузил два паспорта на стол. Сотрудница уже хотела взять их, но вдруг на два удостоверения личности шлёпнулась рука Фадэры.

– Подожди! – она пыталась отдышаться, подобно марафонцу.– Я не готова! Это обязательно? Может, полетим куда поближе?! – с наивностью спрашивала она.

Раин мгновенно приблизился к её лицу, заглядывая ей прямо в глаза, чем испугал Фадэру.

– Фадэ, – он так произнёс её имя, что оно, подобно току, прошло от головы до самых пяток. – Почувствуй себя. Ты бежишь от страха, каждый раз увеличивая скорость, и каждый раз удивляешься, почему он тебя догоняет! Перестань убегать. Остановись, ты увидишь, как страх промчится мимо.

Фадэра ушла от его взгляда, спрятав глаза под опустившейся головой. Она чувствовала, что ещё одно слово, ещё совсем чуть-чуть – и из её глаз хлынул слёзы. Не глядя на Раина, она сказала сдавленным голосом:

– Ты говоришь о страхе, как будто знаешь, что это такое.

– Мне слишком знакомы глаза страха.

Все, кто остался в живых после разборок в очереди, начали ополчаться против зачинщиков беспорядка, то есть Раина и Фадэры. Сотрудница отреагировала на эту роковую тишину и беспокойно заторопилась.

– Так вы решили? Вы летите или нет?

Фадэра приняла тот факт, что Раин знает о её страхе. Хоть внешне она не выражала своего отношения к его словам, но в душе ей было радостно, что хоть кто– то понимает, как ей трудно с этим жить. Душевное чувство дало расслабляющий импульс в предплечье, затем в плече, потом всё перетекло в кисть и закончилось на кончиках пальцев. В конце концов она убрала руку с захваченных паспортов, чем обрадовала сотрудницу аэропорта, которая схватила их и быстрыми отточенными годами движениями начала вбивать данные их личностей. Раин в свою очередь заметил влажный след на обложке документов от её ладони. Расплатившись, они услышали заветное «Удачного полёта!».

Как на рекламном плакате перед входом в терминал, девушка с улыбкой протянула им паспорта с вложенными вовнутрь билетами. Раин словно человек, который сорвал большой куш, ловким движениемзабрал свой выигрыш, добавив по-интимному:

– Вамчертовски идёт эта форма.

Сотрудница, потупив взор, судорожными пальцами принялась поправлять аккуратно сделанную причёску. Фадэра сразу смекнула: «Надеюсь, что так она поправляет свои пошлые мысли, засовывая их обратно себе в голову!»

– Вам надо спешить, пока против вас не собралось целое войско.

– Спасибо, что заботитесь о наших жизнях, – он галантно поцеловал ей руку, а Фадэре, как девочке, которая клянчила мелочь, кинул: Пошли.

Двое направились в сторону от кассы. Они сделали это вовремя, поскольку толпа в негодовании могла их раздавить. По мере удаленияслышались возгласы: «Мне нужно», «Почему вы не отвечаете?», «Вы обязаны нас обслужить».

Фадэра обернулась и увидела, как сотрудница провожала Раина пленённым мечтательным взглядом, не замечая орущей на неё толпы.

«Не отрицаю, он обаятелен и привлекателен – этим свойствами обладают все мужчины, когда им это особенно необходимо. Они включают его как брандспойт на полную мощность и начинают заливать! Что ж, хоть что-то в нём есть от обыкновенного мужчины, что поддаётся объяснению».

Раин что-то говорил, улыбался, но Фадэра его не слышала. Она шла, опустив голову, пытаясь о чём-то хотя бы задуматься, лишь бы не ходить с пустой головой, для неё это было слишком уязвимое состояние. Внезапно её что-то ударило в ногу, раздался звонкий шлепок под коленкой, и вместо мыслей пришла…боль!

– Ай! Что происходит?

Сработали защитные реакции организма. Она мгновенно развернулась со сжатым кулаком, чтобы наказать задиру. Но,увы, никого не оказалось. «Неужели люди научились так быстро убегать?» Тут же шлейф её мысли прищемил очередной удар шлепком. Наконец-то Фадэра направила свой взор вниз и увидела своего обидчика – милую девочку трёх лет в жёлтеньком платьице и с грязными ладошками. За ней уже бежала какая-то женщина, которая не могла угнаться за крохой по всему аэропорту. Фадэра присела на корточки, чтобы разглядеть столь интересное божье создание поближе. Было неизвестно, кто за кем наблюдает. Взгляд ребёнка был заинтересованным и лучистым. Девочка приблизилась и обхватила своими крохотными ладошками щеки Фадэры. Этот наивный искренний жест очень ей понравился, прикосновения были трогательные и нежные. Её пальчики двигались быстро. Когда она добралась до волос, было не столь приятно от того, что малышка пыталась то накрутить их себе на ручку, то вырвать, но всё равно смотреть на ребёнка было подобно гипнозу. Крошка даже пыталась к ней принюхаться, вот что Фадэру искренне удивило и растрогало. На всю эту нежную идиллию был потрачен всего миг. Женщина, очень похожая на саму девочку, наверняка приходящаяся ей матерью, подбежала и схватила непослушную хулиганку, чем разрушила связь между ними. Дама, усадив малышку на руки, начала, что-то объяснять рядом стоящему Раину на непонятном языке, по мелодичности очень напоминало русский. Девочка явно не хотела уходить, вертелась у неё на руках и глядела на Фадэру всё так же изучающее. Проговорив извиняющимся тоном пару мгновений, женщина удалилась, унося ребенка. Малышка, сидя в маминых объятьях, смотрела на Фадэру и махала ей ручкой так, как могут это делать только дети: выкидывая вперёд ручку и сжимая пальчики. Улыбаясь, как добрый друг, она всё прощалась и прощалась, а затем скрылась за поворотом вместе с мамой.

– Эта женщина сказала, что она оставила дочку в детской игровой комнате аэропорта, а сама отправилась сдавать багаж, по возвращении она с ужасом обнаружила, что малышка сбежала. Девочка больна, и поэтому ей ни в коем случае нельзя оставаться одной. Только благодаря тому, что её ручки были в краске, по настенным следам она смогла её отыскать,– объяснял Раин, протягивая ей платок.

– Ты знаешь русский?– всё ещё провожая девочку взглядом.

– Нет, я просто понимаю.

Никак не прокомментировав его странный ответ, она задала ещё вопрос.

– Чем она больна?

– Синдром Дауна.

Фадэра не верила своим ушам: «Синдром Дауна! Этого не может быть! Да она же абсолютно нормальный ребёнок! Боже…» Вдруг её пронзило копьё отчаяния, ей хотелось плакать от того, что общество так устроено, что, прикасаясь своей клейкой действительностью к чему-то живому, оно сразу приклеивает ярлык «здоровый– больной», «богатый– бедный», «живой– мёртвый». Но это же неправильно! С точки зрения жизни мы никогда не будем здоровы. Нам всегда всего мало, и поэтому мы не будем богаты. Мы не сможем быть живыми, пока будем верить в смерть… Потекли слёзы от того, что Фадэра понимала, что также, как и та девочка, она «объярлычена»…

Вывел её из этой мысленной темноты внимательный голос Раина.

– Кстати, смотря на тебя, я думаю, что у девочки есть отличные способности к рисованию.

– Что?

Он развернул Фадэру к стеклянной витрине, где та сразу увидела все художества, которые нарисовала на её лице девочка. Она была похожа на сентиментального шахтёра в сине-зелёном мазуте. Рассмотрев себя, как подросток, ищущий угри на своём лице, осмыслив всю свою безумную внешность, с её губ сорвался смех. Раин тоже был доволен такой смене настроения и решил поддержать и засмеялся вместе с ней. Странно, но этот вид натолкнул её на совершенно очевидную мысль.

– Раин,– не теряя весёлого расположения духа, она выхватила из его рук платок и, вытирая лицо от краски, продолжала мысль: Это создание мне кое-что подсказало.

– Что именно? – спросил Раин заинтригованно.

– Недавно я хотела кое-что спрятать на долгое время, чтобы потом спустя время во мне накопилось столько смелости, чтобы я смогла отказаться от этого.

– О чём ты? – он был взволнован не на шутку.

– Пошли.

Она впервые в жизни кого-то вела за собой.

Раин шёл немного позади и наблюдал за её переменой. Она стала смелее, увереннее. Всё-таки женщины умеют превращать любое событие в великое знамение. Пройдя достаточно быстро таможенные заслоны, они оказались в божественном месте беспошлинной торговли – дьюти-фри. Фадэра мгновенно проанализировала пространство. Единственное, за что она зацепилась взглядом, была вывеска «Товары для пассажиров». Фадэра искала определённо нужную ей вещь, но пока Раин не мог разобрать, что именно. Продвигаясь всё дальше, сновав между рядами, заглядывая на все полки, Фадэра всё никак не могла найти необходимое, и вот наконец, перекопав всю полку с надписью «Для детей», она достала внушительную коробочку, довольным тоном произнесла:

– Вот.

Раин был ошарашен.

– Краски?! Тебе нужны были краски!

– Нет, конечно. Мне ещё нужны кисти. Где-то я их уже видела.

Немного пошебуршив рукой в товарах, она нашла их.

– А вот и они! – она вытащила из-под альбомов упаковку кистей.

– Это всё?! Может, ты ещё захочешь купить себе раскраску или пижаму для подростков?

– Да. Этого будет достаточно,– не вникая в сарказм Раина, она думала о своём.

Раин как джентльмен расплатился за даму в магазине, Фадэра сопротивлялась такому недорогому жесту и всё– таки в кассе продавца оказались его деньги. На выходе из торговой точки, еле сдерживая улыбку, она поблагодарила.

– Не стоило.

– Ты права, в наше время искренность ничего не стоит.

Объявили посадку на их рейс, и спустя ещё полчаса, минуя все проверки билетов и багажа, они поднялись на борт самолёта. Он был практически полностью укомплектован пассажирами. Фадэре было уготовано место у иллюминатора, хотя это её ни радовало, ни огорчало. Снаружи уже стемнело, и, может, это к лучшему, что она не сможет увидеть, город Святых, в котором все стремятся остаться. Раин сел рядом. Симпатичная стюардесса уточнила, побеспокоившись,хорошо ли они расположились. Раин вновь проявил чудеса сноровки, воспламенив сознание девушки до розовых щёкодним ответом: «Спасибо. Всё отлично».

Фадэра смотрела на него изучающим взглядом.

– Удивлена?– радуясьсказал Раин.– Я же говорил, что всё получится.

– Да, твоё умение уговаривать женщин нам очень пригодилось.

Раин от удивления приподнял брови. Он сделал искренний вид, что не понимает, о чём она говорит.

– Не отрицай, ты с ними флиртовал и заигрывал.

Он пытался сдержать улыбку и подавить удушливые смешки, но всё скрылось только наполовину. С издевательской полуулыбкой он произнёс очень тихо прямо ей в ухо:

– С чего ты взяла, что я заигрывал с ними?

– А что же тогда,по-твоему, это было? Может, у вас, у мужчин, это как-то по-другому называется, например «Бесплатный экстаз» или, может…

Он перебил её возмущение фразой откровенно интимной окраски.

– Я заигрывал с тобой.

Волна испуга прошла по всему телу Фадэры за секунду. Она отвернулась от него, сделав вид, что хочет спать, но на самом деле причина была другая: нельзя было, чтобы Раин заметил её нездоровое возбуждение. Фадэра отвернулась, дабы спрятать свои откровенно выкатившиеся глаза.

Самолёт тронулся с места, взяв прямой ускорительный разгон, его фюзеляж начало потряхивать. А Фадэру потряхивали её мысли: «Неужели это правда?! Он надо мной издевается в какой-то уж слишком извращенной манере, ставя меня в неудобные положения». Раз-два-три – и самолёт уже оторвался от земли. «Хотя очень странно, что меня это взволновало».

Убирались шасси, и из перевозного транспорта он превратился в воздушный корабль на аэродинамических волнах, и Фадэру укачивало. Последние слова, услышанные ею перед тем, как полностью провалиться в сон, были слова Раина.

– Через два-три часа мы будем на месте.

«Да будет так».

ҨҨҨ

–Фадэра…

– Что? Что случилось?

Распахнув глаза, она подпрыгнула с места, увидев снова лицо Раина, которое находилось в неприличной близости к ней.

– Может случиться, если мы сейчас же не покинем борт самолёта.

Фадэра протёрла глаза, попыталась что-то разглядеть в промерной темноте иллюминатора. Турбины самолёта не ревели, и вообще не было никакого постороннего знакомого звука. Так что мысль о том, что ей придётся выбрасываться из самолёта на полном ходу, сразу отпала. Всё так же ничего не понимая, она спрашивала:

– Подожди. Мы что, уже прилетели?

– Нет, мы наконец-то долетели. Самолет задержался на целый час из-за погодных условий. Мы просто висели в воздухе, а пассажиры так перепугались, что со страху съели все комплексные обеды и выпили все запасы алкоголя. Поэтому можно сказать, что у тебя был полноценный сон.

«Надо же, какие всё-таки события иногда пропускаешь во время сна, поистине неблагодарное занятие, но вот по поводу полноценного сна я бы поспорила».

Раин достал с верхней полки сумки, взял их в одну руку, а в другую – Фадэру, поскольку та ещё никак не могла прийти в себя от сна над землёй. Всё дальнейшее их продвижение можно охарактеризовать как движение к выходу. Спустя меньше часа они оказались «снаружи». Раин шел впереди и периодически оборачивался, повторяя: «Не отставай».

То, что Фадэра увидела после того, как за ней захлопнулись автоматические двери аэропорта, не поддаётся никакой адекватной оценке. Начнём с того, что её сонное состояние сразу развеялось от клаксонной буффонады многочисленных такси. Придя так быстро в сознание, она не могла понять, нравится ли ей то, что она видит, или нет. Её ожидания по поводу людей в национальных одеждах не оправдались: всё было по-европейски просто и со вкусом. Это значит, что то, что в Европе ты просто покупаешь за деньги, то здесь ты покупаешь всё по арабскому вкусу – деньги с гораздо большими нулями.

Спустя некоторое время, пока Фадэра любовалась видами Дубая, к Раину пошёл мужчина в летнем костюме. Глядя на него, можно было бы предположить, что он уроженец Пакистана или Ирана:такой же смуглый цвет кожи и рост выше среднего, характерные восточные черты в лице. Одно его отличало от настоящих пакистанцев: он улыбался. Если сказать, что он был рад встрече с Раином, то это значит не сказать ничего. Его улыбка сияла белизной дружбы и светом непоколебимой преданности. Раин тоже безмерно был счастлив его видеть. Обменявшись братскими крепкими объятиями, они вдруг заговорили на неизвестном Фадэре языке. Они явно обсуждали что-то смешное и позитивное.

«Ну вот, опять меня обсуждают». Поглядывая то на Фадэру, то на Раина, мужчина с улыбкой понимающе кивал. Затем, когда, видно, речь Раина подошла к концу, он заговорил на английском:

– Мы думали, что ты не успеешь.

– Я опоздал, но всё-таки успел.

– Да, это в твоём духе.

Запрокинув голову, они засмеялись, затем снова по-мужски приобнялись, похлопав друг друга по плечу. После всего выше перечисленного Раин наконец-то представил своего приятеля:

– Фадэра, познакомься. Это мой друг Тома. Он нам поможет добраться до нашего места.

– Очень приятно, Тома, – дружелюбно сказала она.

– Не думал, что остались люди, которым ты ещё ничего не сделал, а им уже приятно.

Фадэра сконфузилась, чем снова рассмешила обоих. В её голове пронеслась мысль:«Зря я надеялась, что Раин один такой».

Улыбнувшись, Тома добавил:

– Всё, нам пора.

Так и не разъединяя объятия, они направились к машине, которая стояла неподалёку от места встречи. Говоря снова на своём ни на что не похожем языке, они совсем забыли про Фадэру, как ей показалось. Она была похожа на маленькую девочку, которая хочет побыстрее вырасти и понимать то, о чём говорят взрослые. В конце концов ей, как маленькой девочке, стало скучно со взрослыми и она углубилась в игру, которую очень любила и уважала,– она закурила.

«Не курить целые сутки! Можно констатировать, что за это время для этой роковой сигареты я превратилась в здоровую девственницу». Распахнулись двери машины, и все разом в неё сели, а Фадэра осталась докуривать сигарету. Тома завёл машину, и они…поехали! Фадэре даже в страшном сне не могло такое присниться, что она останется одна в незнакомом городе.

«Они так заговорились, что забыли про меня!»

И она погналась за машиной. К счастью, кто-то из них двоих обратил внимание на то, что за машиной кто-то бежит: то ли злая собака, то ли перепуганная девушка. Они дали задний ход, чем чуть не сбили Фадэру. Задыхаясь от непереживаемых эмоций, в растрёпанных чувствах и с растрёпанными волосами она влетела в распахнувшуюся дверь авто. Не ожидая от себя такого, она начала ругаться на них обоих. Доведённая до состояния белой горячки Фадэра апеллировала крепким громким словцом, размахивая руками и качая головой. Молодые люди смотрели на этот выход экспрессии удивлённо и заинтересованно. Их взгляд напоминал взгляд туриста, который впервые в жизни видит обезьяну в брачный период в местном зоопарке. И это ещё больше распаляло кубинский нрав Фадэры, который не так часто в ней просыпался. Запас ругательств в её случае был нескончаемым, но всё-таки она остановилась, чтобы перевести дыхание. Как только в её легкие вошел свежий кислород, в её голове наступил момент просветления.

«Господи, уже свыше 10 минут я сижу и ругаюсь на испанском!»

Как только ребята заметили, что Фадэра успокоилась, Раин незамедлительно взял ироничное слово:

– Ты безумно хороша, когда ругаешься!

Его глаза сверкнули нездоровым восхищением.

Тома взглянул на Фадэру и в свою очередь добавил, обращаясь к Раину:

– Очень интересный экземпляр.

Он повернул ключ зажигания, и все вместе они куда-то поехали. Одни везли, а другая разрешила им себя везти. Дальнейший их путь проистекал спокойнее. Фадэра хотела попросить прощения за своё поведение: всё-таки она была гостьей в этих краях, и не надо было себя вести таким неподобающим образом. «Почему я так удивляюсь таким глупым ситуациям с моим участием? Я давно должна была привыкнуть к этому, как медведь, которого жалят пчёлы. Кричать, возмущаться…Боже, я так напоминаю свою мать!» Она смотрела в окно и не обращала внимания на то, что говорят впереди сидящие. Фадэра провожала взглядом рядом проезжающие превосходные иномарки, тюнингованные по последнему слову автомобильной моды джипы. Всё было нарочито ярко и пафосно. Постепенно дорога перетекла в центр города. Это зрелище приковало Фадэру к стеклу. Центр Дубая ослеплял своим неоновым прожекторным светом. Нет. Он просто выкалывал глаза перенасыщенными радужными цветами подсветок. Было ощущение, что в каждом многоэтажном здании спрятано солнце и его лучи пробиваются через окна. «Здесь никогда не наступит ночь, – думала она. – Диснейленд для взрослых из дорогих побрякушек, развлечений и людей». Проживая в городах с довольно древней и выдержанной архитектурой, её мозг никак не мог вместить в себя те формы здания новейшего зодчества, из которых был, собственно, и создан Дубай. Внимание Фадэры привлекло что-то невероятное, за гранью понимания привычной конструкции строений.

Разговор двоих друзей может остановить только глупый вопрос девушки.

– Мимо чего мы сейчас проезжаем? Что это? – взволнованно спрашивала она.

Тома и Раин переглянулись.

– Это «Бурдж-аль-Араб». Арабская башня.

«Великолепная конструкция. Мне кажется, да Винчи стоило бы задержаться и увидеть это».

Продолжить разговор у двоих друзей не получилось.

– Что вот это? – тыкая в стекло пальчиком, как маленькая девочка, она пыталась спросить взрослых.

На правах хозяина местности Тома ей снова отвечал:

– Это один из многочисленных дорогих отелей «Бурдж-аль-Араб».

Тома спокойно отвечал. С дружелюбной улыбкой гида он рассказывал Фадэре о прелестях этого города.

– Даже ночью здесь работают ювелирные магазины. Украшения, подсвеченные нижним освещением, создают ощущения «божественного дара».

– Потрясающая архитектура. Мне раньше не доводилось такого видеть. Я жила в совершенно других городах. Природа была там дизайнером, и мы не мешали её творчеству, но тут…