Kitobni o'qish: «Зимнее лето весны»
Глава 1
Самозабвенно насладиться отдыхом способен лишь человек, у которого очень много дел.
Получив выговор от редактора за не сданную вовремя рукопись, я вышла из издательства «Марко» и решительно выбросила из головы все тяжкие раздумья. Долой комплекс неполноценности и угрызения совести!
Да, я задержала книгу, но ведь принесла? Лучше порадуюсь чудесной погоде, замечательному августу, отсутствию дождя, возможности надеть босоножки и тому, что сейчас, абсолютно беззаботная, пойду по магазинам. Только глубоко замужняя женщина поймет мою радость: супруг уехал в командировку. Нет, я люблю Олега, мысль о разводе с ним приходит мне в голову всего пару раз в году, но временно остаться одной, почувствовать свободу – это, согласитесь, здорово. Через неделю я начну скучать и ревновать, буду безостановочно названивать Куприну и ныть:
– Милый, когда ты вернешься? В среду? Почему не в понедельник? А кто там противно смеется? Коллега? Сколько ей лет? Блондинка? Замужняя?
Но скандал супругу я устрою позднее, а сейчас, будто паря над тротуаром от счастья, направлюсь вон в тот торговый центр. Издательство «Марко» бывает недовольно мной, писательницей Ариной Виоловой, но если честно, то за дело: я ленива, вечно нарушаю сроки сдачи романов, однако у меня нет ни малейшего повода дуться на издателей. Единственное, что мне не по душе, так это увольнение, причем совершенно внезапное, редактора Олеси Константиновны. Я даже позвонила ей домой и спросила:
– Ну зачем вы ушли?
– Так получилось, – сдержанно ответила Олеся.
Но гонорары я, несмотря на отсутствие любимого редактора, продолжаю получать исправно, они становятся все больше и больше. Вот и сегодня мой кошелек значительно пополнился.
Предвкушая замечательный шопинг, я влетела в магазин и чуть не задохнулась от восторга. Четыре этажа, набитых платьями, юбками, блузками, обувью, сумками, косметикой… И я могу здесь провести сутки, потому что дома никого нет. Олег, как я уже говорила, уехал по служебным делам, а Томочка и Семен, взяв детей, отправились в Испанию.
Через три часа, сунув в машину гору пакетов, я поехала в поселок, а там немедленно рухнула в постель. Хождение по примерочным кабинкам – дело утомительное, поэтому я ощущала себя как ездовая собака, протащившая нарты по ледяным торосам. Сил не хватило даже на то, чтобы внести покупки в дом.
«Завтра изучу приобретения», – вяло промелькнуло в голове, и я рухнула на неразобранную кровать.
Телефонный звонок взорвался в темноте новогодней хлопушкой. Не открывая глаз, я пошарила рукой по тумбочке, нащупала трубку и сказала:
– Алло!
Из наушника доносились треск, шум и покряхтывание. Я села, глянула на часы, боже – всего одиннадцать вечера, постаралась скрыть недовольство и попросила:
– Говорите, пожалуйста!
– Ш-ш-ш-ш…
– Олег, это ты?
– Ш-ш-ш-ш…
– Милый, похоже, на линии неполадки.
– Ш-ш-ш-ш…
– На всякий случай, вдруг ты меня прекрасно слышишь, скажу: дома полный порядок, рукопись я сдала, гонорар получила, никаких проблем или неприятностей нет. Сейчас легла спать, очень устала.
– Ту-ту-ту, – донеслось издалека.
Я швырнула трубку на постель, голова упала на подушку, веки закрылись, тепло заструилось по телу…
Дзынь, дзынь, дзынь!
Обозлившись по-настоящему, я схватила телефон. Неужели Олег не понял? Ясно же объяснила: я легла спать! Ну за каким чертом он вновь трезвонит!
Я раскрыла рот, собираясь его отчитать, но тут раздался тихий, вкрадчивый незнакомый голос:
– Я имею честь беседовать с госпожой Ариной Виоловой?
Став почти известной писательницей, я очень хорошо усвоила некоторые истины. Первая. Становясь известным, человек теряет право на личную жизнь, журналисты неведомыми путями узнают адреса, номера телефонов и норовят взять интервью у него в любое время суток. Вторая. С прессой ссориться нельзя, лучше вежливо ответить на идиотские (всегда одни и те же) вопросы, чем потом читать в газетах ехидные замечания о загордившихся звездульках. Третья. Я теперь не имею права на искренние человеческие реакции. Если кто-то из обычных женщин устроит скандал в магазине, заорет на продавщицу: «Ну сколько можно болтать с подружками, немедленно принесите вон то платье в примерочную кабинку!» – ничего особенного не случится. А теперь представьте, что возмутилась, допустим, Татьяна Бустинова. Моментально на первой полосе вездесущей «желтухи» появится не очень хорошего качества фото, сделанное посредством мобильного телефона и снабженное подписью: «Разбушевавшаяся писательница довела менеджера до слез».
Трезво оценив ситуацию, я огромным усилием воли подавила злобу и проворковала:
– Абсолютно верно.
– Она же Виола Тараканова? – продолжал голос.
– Да, да.
– Как вас лучше называть: Виола или Арина?
– Я привыкла отзываться на оба имени, – лучилась я дружелюбием, мысленно нахваливая себя за проницательность: ясное дело, на том конце провода борзописец, причем не из желтой прессы, а скорей всего сотрудник так называемого серьезного издания – журнала, печатающего благоглупости о политике и экономике.
– Я знаю все! – заявил вдруг незнакомец.
– Что? – изумилась я.
– Все, – прохрипел он. – Как ни прячь следы, найдется тот, кто видел!
– Что? – в изумлении повторила я.
– Все!
– Вы о чем?
– Не прикидывайтесь! Я знаю все.
Я сделала глубокий вздох, вспомнив первое правило аутотренинга. Спокойно, Вилка, не дергайся. Это не сотрудник печатного издания, а радиожурналист. Не помню, на какой программе устраивают розыгрыши. Человеку звонят на работу и начинают тупую беседу, постоянно повторяя одни и те же вопросы. Ну допустим: «Здравствуйте, это зоомагазин?.. У вас есть в продаже египетские кенгуру? Они большие?.. Здравствуйте, это зоомагазин?.. У вас есть в продаже египетские кенгуру? Они большие?..» И так до того момента, пока несчастный объект потехи не сорвется и не пошлет мучителей куда подальше. Диалог транслируется в прямом эфире, и слушатели держатся от смеха за животы.
Разобравшись в ситуации, я решила не сдаваться и зачирикала:
– Замечательно. Все так все! А чего от меня хотите?
– Вы Арина Виолова?
Ну вот, вопросы пошли по кругу! Точно, с радио мужик. Ни за что не стану злиться!
– Она самая.
– Или Виола Тараканова?
– Совершенно справедливо.
– Я знаю все.
– Замечательно. Все так все! А что вам от меня надо? – с легким смешком спросила я.
Посмотрим, кто кого! У меня времени навалом, могу хоть до утра дудеть в одну дуду, а шоу на радио имеет четкие временные границы, очень скоро ведущему придется спасовать и раскрыться.
– Я знаю все, – зудела трубка.
– Отлично! И дальше что?
– Спустись вниз и возьми письмо.
– Куда? – изумилась я. – Не поняла.
– Иди к воротам, возьми пакет в почтовом ящике, – приказал незнакомец и отсоединился.
Я уставилась на пищащую трубку. Значит, дядька не с радио. А кто он?
В полном изумлении я нацепила халат, вышла из дома, добрела до ворот, вытащила из металлического короба темно-желтый конверт без всяких надписей, вернулась в дом и вскрыла его.
Внутри оказались три фотографии. На одной был запечатлен симпатичный, даже красивый мужчина лет сорока, одетый в элегантный костюм, белую рубашку и слишком яркий розовый галстук. В правой руке незнакомец держал бокал с коньяком, на лице мачо играла самая нежная улыбка, явно предназначавшаяся даме в черном шелковом платье, которая почти вплотную приблизилась к красавчику. Я бросила взгляд на незнакомку, отметила, что прикид ей чуток великоват (наверное, дама нечастый гость вечеринок, вот и взяла платье напрокат у приятельницы, не покупать же ради одной тусовки дорогой наряд). Но не успела эта мысль возникнуть в голове, как меня озарило: это же я! Виола Тараканова собственной персоной!
Следующее фото посвящалось тем же героям, но в иной ситуации. Мужчина, обняв меня за плечи, открывал дверь моего джипа. Мы явно собирались куда-то ехать.
На третьем снимке я была уже одна. Я выходила из чужого дома, но… в каком виде! Вместо платья на мне криво сидел большой мужской пуловер. Плечи его свисали до локтей, обшлага рукавов почти волочились по полу, на голове сидела черная шляпа с полями, к груди я прижимала белый пластиковый пакет с надписью: «Издательство „Марко“. Больше всего я смахивала на удравшую из поднадзорной палаты клиентку психиатрической лечебницы. Хорошо, что сейчас вернулась мода на легинсы вкупе с огромными вязаными вещами: а то недалеко бы я ушла… Хотя нет, народ на улице вряд ли обратил особое внимание на чучело в шляпе, нынче в Москве и не такое можно увидеть. Но вот странность: я совершенно не могла вспомнить ни встречу с парнем с первых двух снимков, ни поездку с ним в автомобиле! И в моем гардеробе нет таких вещей – ни свитера, ни шляпы!
Пребывая в полнейшем недоумении, я заварила себе чаю и снова принялась внимательно изучать фото. Ну-ка, ну-ка, что у нас тут? Мужчина с бокалом и я в черном платье. Интересное кино! Вообще-то я всегда ношу брюки. Даже вечером, если предстоит отправиться на некое мероприятие, я надеваю штаны – шелковые или бархатные. Потому что хорошо знаю: мои ножки не отличаются особой красотой, их не следует выставлять напоказ. А тут платье, и в нем я! Ну и ну! А что там виднеется за спиной мачо? Сцена, над ней плакат: «50-я не последняя, она…» Окончание надписи не влезло в кадр, но я уже поняла, где был сделан снимок.
В начале недели писательница Бустинова презентовала свою пятидесятую книгу. Торжество она устроила в пафосном ресторане, денег не пожалела, позвала кучу народа, мне тоже вручили билет. Честно говоря, я была удивлена, получив приглашение. Люблю детективы Бустиновой, считаю ее очень талантливым автором, но дружбы с Татьяной не вожу. Мы, правда, иногда встречаемся в издательстве, мило кланяемся друг другу и даже перебрасываемся парой слов, но на этом наши отношения исчерпываются.
– Изволь прилично выглядеть, – приказал мне накануне акции Федор, ранее заведующий отделом пиара и рекламы «Марко», а теперь один из вице-директоров издательства.
– Постараюсь, – кивнула я.
– Никаких брюк!
– Но почему?
– Там будет весь бомонд! – рявкнул Федор. – Платье обязательно! Усекла, киса?
Я кивнула и слегка приуныла. Приобретать дорогую шмотку ради одного выхода в свет не хотелось. Но я быстро нашла решение проблемы. Позвонила Нине Калугиной и спросила:
– Скажи, у тебя не найдется черное платье?
– Штук десять на плечиках болтается, – ответила Нинка.
– Дашь какое-нибудь на один вечер?
– Бери любое, – предложила щедрая Калугина.
Я рванула к подруге и отыскала в ее необъятном гардеробе подходящий наряд. Одна беда: Нина крупнее меня, и платьишко, вместо того чтобы сидеть в обтяг, было слегка свободным.
– Не парься, – махнула рукой Калугина, – никто не заметит. Главное, не появляйся на тусовке первой. Если назначено к семи, раньше девяти вечера не входи в ресторан.
– Почему? – спросила я.
– Дурища, – снисходительно улыбнулась Нина. – Как ты думаешь, зачем люди ходят по тусовкам?
– Поесть, выпить, повеселиться, поздравить приятелей с праздником.
– Наивняк! – засмеялась Калугина. – Жрут и клюкают на сейшенах только вечно голодные журналюги и профессиональные тусовщики. Последние даже не гнушаются принести с собой пакетик и сложить туда кое-что со стола – на завтрак пригодится. Нормальный человек хавать дерьмо не станет, да и выпивка, как правило, бывает дрянь. На вечеринку прутся из желания засветиться, мордой поторговать, попасть в объектив. Когда гость идет косяком – журналисты выбирают самых пафосных и гламурных. А потом им снимать некого, держат аппаратуру наготове в ожидании скандала, и тут новый гость, все камеры его. Ясно? И на платье никто не посмотрит, люди уже набухаются.
Я усвоила урок и блестяще справилась с задачей. Нинка, как всегда, оказалась права: писательница Арина Виолова, приехавшая с двухчасовым опозданием, собрала около себя всех писак, вечер прошел на редкость удачно. Была лишь одна маленькая шероховатость – изображая из себя звезду, я слишком резво отхлебывала из бокала шампанское и очень скоро перестала соображать. Последнее, что я помню, – ко мне с рюмкой в руке подошел заведующий отделом прозы Иван Кочергин, приятный мужчина, внешность которого сильно портит большое родимое пятно на лысой голове.
– Грустите, Виола Ленинидовна? – мягко улыбнулся он. – Не расстраивайтесь, скоро и на вашей улице наступит праздник.
– Думаете, я завидую Бустиновой? – спросила я.
– Давайте лучше выпьем, – предложил собеседник. – Ну, чин-чин!
Я не люблю шампанское, у меня от него кружится голова. Но отказаться было невозможно: Кочергин впервые заговорил со мной, а он – одно из главных лиц в «Марко». И вот я, маленькая подхалимка, лихо опустошила фужер и… схватилась за стену.
– Вам плохо? – испугался Кочергин.
– Тут душно, – прошептала я.
– Сережа! – крикнул Иван.
Из толпы вынырнул еще один ответственный сотрудник издательства – Сергей Михайлов, правая рука хозяина.
– Виоле нехорошо стало, – по-дружески отбросив отчество, сообщил ему Иван. – Тут есть тихое местечко, давай отведем ее туда.
Мужчины сопроводили меня в маленькую гостиную и заботливо устроили там на диване. Дальше, честно говоря, в памяти полный провал.
Утром я очнулась в собственной кровати и не могла понять, и до сих пор не могу, каким образом добралась до поселка. Было страшно высовывать нос из комнаты и не хотелось смотреть свежие газеты. А ну как там фотки пьяной литераторши Виоловой?
Но никто не заметил конфуза. Машина моя мирно стояла под навесом, на джипе не было ни малейшей царапины. Выходит, я ухитрилась дорулить до поселка, не попав в переделку. Олег как раз в день тусовки уехал в командировку, Томочка с семьей уже была на курорте, так что мой алкогольный зигзаг остался незамеченным не только журналистами, но и родными. Впрочем, мою фотографию разместило одно издание, однако это был очень приличный снимок совершенно трезвой женщины, которая вручает букет виновнице торжества. Внизу под ним стояла подпись: «Великая Бустинова принимает заслуженные поздравления от набирающей обороты Арины Виоловой».
Я тогда перекрестилась и постаралась забыть о конфузе. Но зачем мне сейчас прислали снимки?
Размышления прервал новый телефонный звонок.
– Видела? – прошептал голос. – Нравится?
– Симпатично, – одобрила я.
– Я знаю все!
– Что?
– Снимки посмотрела?
– Конечно.
– Отлично. Теперь станешь моей рабой.
– Кем? – вытаращила я глаза.
– Рабыней, – уточнил голос. – Начнешь выполнять мои приказы, иначе расскажу все!
– Что? – недоумевала я.
– Все.
– Вы о чем?
Голос зазвучал совсем уж зловеще:
– Не прикидывайся, а то очутишься у кирпичной стены.
Я окончательно перестала ориентироваться в ситуации.
– При чем здесь строительство?
– Ха-ха-ха, – издевательски произнес собеседник, – не о здании речь! Тебя расстреляют.
– В России мораторий на смертную казнь, – машинально уточнила я.
– Пожизненное заключение не лучше.
– Его к женщинам не применяют.
– Молодец, – одобрил голос, – хорошо подготовилась, в материале. Хочешь на зону? Лет этак на пятнадцать?
– Нет, – честно сказала я.
– Отлично, – прохрипел звонивший, – тогда будем договариваться. Ждешь моих звонков и выполняешь приказы. Завтра, ровно в семь утра…
Я стряхнула с себя оцепенение.
– Не понимаю, кто вы, но шутка зашла слишком далеко, прощайте…
– Ты его убила! Думала, тебе это сошло с рук? Ан нет, есть свидетель. Это я. Имею доказательства твоей вины, улики, знаю мотив. Начнешь выкобениваться – уедешь в солнечное место под названием Коми, поселишься в бараке. Писательница Виолова исчезнет с лица земли! Муженька твоего выпрут со службы, родственничкам тоже достанется. Шум в газетах, суд, позор! Славная перспектива, не находишь? Ты теперь моя раба! Выбора у тебя нет! Или служишь мне, кланяясь, или жди синих птиц!
– Синих птиц? – очумело переспросила я, пытаясь справиться с внезапной головной болью. – Это кто? Кого убили? Что вообще происходит?
– Ха-ха-ха, – вновь очень четко произнес голос, – отвечаю последовательно. Первые – менты, волки позорные. А остальное… из пакета все вынула?
– Да, – закивала я.
– Чего тогда выделывешься? Читай газеты, и все поймешь.
Из трубки понеслись гудки – странный собеседник решил оставить обалдевшую Вилку в покое.
Глава 2
Трясясь как заячий хвост, я взяла пакет и обнаружила в нем незамеченные ранее газетные вырезки, похоже, из «желтухи».
«Сегодня утром в поселке Рокот найдено тело бизнесмена Игоря Гаврилина. Сорокалетний мужнина был убит в своем таунхаусе ударом ножа в шею. По мнению милиции, орудовал дилетант, которому удалось случайно нанести точную рану – у Гаврилина оказалась повреждена крупная артерия. Начато следствие».
«В деле Игоря Гаврилина пока много белых пятен. Личность бизнесмена малоизвестна в столице. Гаврилин жил тихо, незаметно, но говорят, что он имел связь с криминальными структурами, а его бизнес на самом деле являлся прикрытием для отмывания денег. Олигарх не посещал тусовок, вел замкнутый образ жизни, в день смерти он изменил своим правилам и отправился в ресторан на праздник к детективщице Бустиновой. Мы обратились к известной писательнице за комментариями.
«Игорь Гаврилин мне не знаком», – коротко ответила Бустинова.
«Но он присутствовал на презентации вашей книги!»
«Охотно верю, что этот господин находился среди гостей».
«Значит, вы можете сказать о нем пару слов?»
«Нет. Повторяю: с Гаврилиным я никогда не имела никаких дел. Список приглашенных составляла мой секретарь Инна, я лишь передала ей листок, на котором стояли фамилии ближайших друзей и родственников. Остальные люди приглашены Инной и издательством. Я даже не в курсе, в какие печатные издания были отправлены приглашения».
Секретарь Бустиновой со своей стороны заявила:
«Игоря Гаврилина не знаю. Его фамилии в списках нет. Скорей всего его привел кто-то из гостей. Или он вошел в зал, поняв, что там в разгаре веселье».
«На презентацию к популярной писательнице может попасть каждый?»
«Нет, конечно. Но вы же знаете, как бывает: у входа стоят две девочки, проверяющие билеты, они вполне способны пропустить хорошо одетого одинокого мужчину, если тот интеллигентно объяснит, что забыл приглашение дома».
Похоже, пока следствие зашло в тупик».
«По делу Игоря Гаврилина открылись новые подробности. Анна Викторова, соседка бизнесмена по дому, сообщила, что к тому часто приходила одна женщина. В роковую ночь он тоже приехал с любовницей. Около трех утра на половине Гаврилина разыгрался скандал, потом хлопнула входная дверь, послышался звук мотора. Анна Викторова, услышав шум и крики, подошла к окну и увидела отъезжающую машину гостьи Гаврилина. Никаких сведений о незнакомке следствию добыть не удалось. Известно лишь одно – она блондинка. Вот уж шикарная улика! Похоже, наши бравые менты вновь сели в лужу».
Не успела я переварить информацию, как вновь ожил телефон, и тут у меня сдали нервы.
– Чего еще? Кто вы? Немедленно представьтесь!
– Мистер Икс, – издевательски ответил голос.
– Что надо?
– Объясню в нужный момент. Если не хочешь очутиться в тюряге, будешь выполнять мои приказы!
– Я прямо сейчас позвоню в службу безопасности «Марко», обращусь к ее начальнику, Алексею Варкину, и вам мало не покажется! – пригрозила я.
– Ха-ха-ха! Ты этого не сделаешь!
– Ошибаетесь! Ровно через минуту Алексей Михайлович узнает о хулигане, который…
– Дура! – перебил голос. – Или ты не поняла? Я могу доказать, что ты убила Гаврилина.
– Я?
– Ты!
– С ума сойти!
– Может, оно и так, судебная экспертиза выяснит степень твоей вменяемости. Но от наказания не уйти, очутишься либо на зоне, либо в больнице. Хрен редьки не слаще! Избежать беды можно лишь подчиняясь мне.
– Чего ради? Я незнакома с Гаврилиным! Никогда его не видела!
– А фото? Милая беседа.
– На вечеринке была куча народа, я разговаривала с огромным количеством людей, имена которых не сумею назвать.
– Потом вы уехали вместе, на твоем авто.
– Не может быть!
– Посмотри на фотку.
– Это недоразумение. Может, Гаврилин просто попросил подбросить его до метро?
– А ты не помнишь?
– Нет!
– Откуда у тебя свитер парня?
– У меня его нет!
– А третий снимок? – мирно продолжал голос. – Куда подевалось черное платье?
– Понятия не имею!
– Интересно, да? Знаешь, как обстояло дело? Ты любовница Игоря.
– Нет! Я не изменяю мужу!
– Хватит, – в голосе зазвучали металлические нотки, – мне надоело спорить! Записывай.
– Что? – пролепетала я, потеряв способность нормально мыслить.
– Поедешь в поселок Рокот, зайдешь за таунхаус, в котором жил Гаврилин, увидишь сарай, в нем газонокосилку. Отодвинь ее и выкопай под ней ямку, лопату найдешь рядом.
– Зачем мне это нужно?
– Обнаружишь пакет.
– Под косилкой?
– Да.
– И что в нем?
– Ха! Секрет. Тебе понравится! И еще… Мне продолжать?
– Угу.
– Мы уже начинаем достигать консенсуса, – одобрил голос. – Зайди в дом Гаврилина.
– С какой стати?
– Пройди в спальню.
– Никогда!
– Ключ от таунхауса лежит в фигурке керамического зайца, она стоит на веранде, на столе.
– Ни за что!
– В доме полно улик против тебя.
– Не может быть!
– Может, – миролюбиво откликнулся голос. – Так где черное платье? То, в котором Арина Виолова была на вечеринке?
– В шкафу!
– Нет!
– А где?
– Поезжай в Рокот и узнаешь.
– До свидания.
– Виола!!!
Я вздрогнула.
– Что?
– Ты сейчас сидишь в столовой?! – скорее утвердительно, чем вопросительно заявил мерзкий голос.
– Да.
– Иди в бойлерную.
– Зачем?
– Делай, что приказано.
По непонятной причине я повиновалась и, продолжая прижимать трубку к уху, достигла маленькой комнаты, набитой всякими агрегатами.
– Приперлась? – равнодушно поинтересовался голос.
– Да.
– Видишь котел отопления? Загляни за него. Что там?
– Ой, пакет… – испуганно ответила я.
– Открой.
Я положила трубку на железный кожух, осторожно запустила руку в пластиковый мешок и вынула оттуда… здоровенный мужской свитер и широкополую шляпу.
– Эй, эй! – глухо донеслось из телефона. – Чего молчишь?
Я схватила трубку и приложила к уху, голос стал четче.
– В другой раз имей в виду: улики надо уничтожать, а не хранить. Любой эксперт легко определит: пуловер ранее принадлежал Игорю Гаврилину, шляпа тоже его, а еще эти вещички надевала госпожа Тараканова. Запах, частички кожи, волосы… Вопрос: с какого бодуна писательница вырядилась клоуном? Знаешь ответ?
– Нет, – в полнейшей растерянности ответила я.
– Она убила бизнесмена – ткнула своего любовника ножом в шею, перерезала ему артерию, кровь взметнулась фонтаном, облила убийцу, вот она и переоделась.
– Я не знаю Гаврилина!
– Глупо отпираться.
– Никогда его не видела!
– Опять сорок восемь! А фото?
– Оно ничего не доказывает.
– Свитер откуда?
– Понятия не имею.
– В ваш поселок может въехать посторонний?
– Нет, охрана строгая.
– А в дом войти без ключа легко?
– Невозможно.
– Так откуда свитер?
Мне стало дурно.
– В общем, слушай сюда, – ласково прочирикал голос. – Мне нужна раба, и ты ею станешь! Поняла? Езжай завтра в Рокот, я тебе звякну, определю задачу. Не смей мне перечить, иначе сгниешь в тюремном бараке. Кстати, свитерок со шляпой уничтожь, сожги в камине.
Ту-ту-ту-ту…
Осторожно, словно шагая босиком по битому стеклу, я добралась до гостиной, разожгла камин и швырнула в огонь пуловер со шляпой.
Не успели языки пламени охватить вещи, как я обозлилась до крайности. За каким чертом я выполнила приказ мистера Икса? Неужели начинаю плясать под его дудку? Виола, не теряй головы, для начала поищи черное платье!
Следующие полчаса я обшаривала шкафы и гардеробные, но платье словно сквозь землю провалилось.
Решив не сдаваться, я набрала номер Калугиной и, услыхав ее капризное «аллоу», быстро сказала:
– Нинуша, мерси за шмотку.
– Нема за що, – зевнула Калугина.
– Я очень хорошо выглядела.
– Естественно, у меня дерьма нет.
– Скажи, платье лучше сдать в химчистку или постирать? – задала я главный вопрос и напрягла слух, очень надеясь, что Нина сейчас воскликнет: «Вилка, к тебе Альцгеймер пришел? Ты же его вернула!» Я вполне способна об этом забыть, у меня не очень хорошая память.
Но Калугина вновь зевнула и лениво ответила:
– Оставь прикид себе. Мне он без надобности.
– Спасибо, – прошептала я.
Минуту подумала и опять вцепилась в телефон. На сей раз я решила побеспокоить Веру, пресс-секретаря издательства «Марко».
– Туманова слушает! – бойко выкрикнула Вера.
– Извини за поздний звонок.
– Ничего страшного, я всегда на службе. Это кто?
– Виола Тараканова.
– Ой, здрасте! – искренне обрадовалась Вера.
– Скажи, ты присутствовала на вечере у Бустиновой?
– Естественно!
– Меня видела?
– Конечно! В шикарном платье. Супер! Фирма! Небось ломовых денег стоило?
– Я прилично себя вела?
– В смысле?
– Не напилась?
– А вы можете набухаться? – захихикала Вера.
– Пожалуйста, сосредоточься, это очень важно.
– Чего, журналисты хрень написали? Наплюйте на них!
– Я выглядела пьяной?
– Не помню.
– Почему?
– Понимаете… – замялась Туманова. – Вы же не обидитесь?
– Нет.
– Мне велели присматривать за топовыми авторами: Бустиновой и Дарининой. К ним следовало подводить журналистов и отгонять всяких там официантов, во что бы то ни стало желавших взять автограф.
– Ясно. А меня кому поручили?
Вера пошуршала бумажками.
– Оле Коркиной. Новенькая девочка, у нас же в пиаре большие перемены – одних уволили, других наняли.
– Дай ее телефон.
– Записывайте… Вы ведь не обиделись?
– Ни капли, – почти честно ответила я, – я великолепно знаю свое место в «Марко».
– Виола, постойте, – попросила Вера.
– Слушаю тебя.
– Вы милый человек, никогда не грубите… – замямлила Вера. – Сейчас раскрою тайну, но никому о ней не рассказывайте. Идет?
– Хорошо, – согласилась я.
– Смолякова ушла из «Марко».
– Вот так фокус! – подскочила я. – Куда?
– Никто не знает. Хозяева в шоке. Милада рукопись не сдала, скандал закатила и дверью хлопнула. Понимаете?
– Чего же тут понимать?
Вера хмыкнула.
– Место в топ-списке авторов освободилось. Ладно, скажу до конца. В «Марко» большие изменения. Федор теперь стал вице-директором издательства.
– Знаю.
– На место завотделом пиара и рекламы пришел некий Олег Мальков.
– Слышала о переменах, но с новым сотрудником пока не встречалась.
– Говорят, очень толковый специалист. Правда, он раньше в риелторском бизнесе крутился, с книгами дел не имел.
– Что ж, тоже не все плохо, – резюмировала я, – рада карьере Федора, да и новый толковый человек ко двору. Может, Смолякова одумается и вернется.
– Это вряд ли, – хмуро ответила Вера. – Но я не о том. Неделю назад на совещании нам велели раскручивать Виолову. Скоро сделаем вас суперзвездой, Смолякова станет у Арины автографы просить. Только я ничего не говорила, ладно? А то мне вломят! Мальков сам с вами поговорит. Главное, сейчас никаких скандалов, не ругайтесь ни с одним человеком…
