Темные века европейской истории. От падения Рима до эпохи Ренессанса

И наконец, Фридрих, король ругов, первый из множества Фридрихов в германской истории, выступил на стороне Одоакра, хотя Теодорих тремя годами ранее предоставил ему убежище, когда тот бежал от армий короля Италии. Только в июле 491 года Одоакр удалился под прикрытие болот Равенны. Еще двадцать месяцев он оставался за ее неприступными стенами, и лишь в феврале 493 года голод заставил его начать переговоры о мире.

Теодорих предложил побежденному врагу лучшие условия, чем он мог ожидать, – сохранение королевского титула и участие в управлении Италией. Но когда Одоакр сложил оружие и прибыл в лагерь победителя, он был предательски убит во время пиршества. Это произошло через десять дней после падения Равенны. Это было единственное известное низкое и подлое преступление в славной карьере Теодориха. Судя по его поведению во время капитуляции, он намеренно заманил противника в лагерь, чтобы предать его смерти. Это было в марте 493 года.

Так на шестидесятом году жизни умер Одоакр. Через семнадцать лет после убийства Ореста он встретил ту же судьбу, которую навлек на своего предшественника.

Глава 2
Теодорих, король Италии, 493–526 годы

Остготы. – Характер Теодориха. – Управление им Италией. – Теодорих в Риме. – Внешняя политика Теодориха. – Войны с франками и бургундами. – Господство в Западной Европе. – Несчастья последних лет. – Смерть Боэция. – Крах великих планов Теодориха

С формальной и конституционной точки зрения смена короля Одоакра королем Теодорихом на троне Италии ничего не изменила в положении дел. Однако с практической точки зрения перемена была важной, поскольку новое тевтонское королевство было намного сильнее старого. Его правителем был более молодой и способный человек, самый мудрый и дальновидный из всех германцев V и VI веков. Кроме того, военная мощь остготов была намного больше, чем смешанной толпы федератов, составлявших армию Одоакра. Остготы – многочисленное племя, знавшее себе цену после столетия успешных войн и преданное своему королю, который уже двадцать лет вел их от одной победы к другой. Остготы сохранили присущую им с глубокой древности отвагу и вместе с тем стали более цивилизованными – ведь три поколения этого народа жили в границах империи. Они теперь находились на более высоком уровне цивилизации, чем любое другое германское племя. Общение с Римом наложило отпечаток на их одежду, оружие, образ жизни. Они уже в течение столетия были христианами и успели забыть многие языческие и варварские обычаи своих предков. Они могли даже похвастаться зачатками собственной литературы в виде знаменитой готской библии Вульфилы. До нас дошли некоторые документы, написанные знаками, изобретенными епископом готов Вульфилой для своего народа, которые показывают, что в те времена были священнослужители и даже миряне, которые умели писать на своем языке. Сам Теодорих никогда не учился письму, но среди его подданных, по-видимому, были грамотные люди. Хотя король не поощрял ученость готов, в следующих поколениях были ученые люди, знавшие римскую и греческую литературу. Некоторые из них даже назвали себя философами и утверждали, что принадлежат к школе Платона.

Из всех германских народов, судя по всему, остготы лучше всего подходили для формирования ядра нового королевства, молодого, сильного и цивилизованного, которое должно было вырасти на обломках Римской империи. И если кто-то мог довести такое дело до конца, то именно Теодорих. Десять лет, проведенные в качестве заложника в Константинополе, показали ему сильные и слабые стороны римской системы администрации. Двадцать лет, проведенные на полях сражений во главе своих соплеменников, позволили ему приобрести военный опыт, причем и с римлянами, и с варварами, сделавший его непревзойденным военачальником. Итальянские государственные чиновники считали его превосходным руководителем, понимавшим все трудности в управлении империей. Готские воины считали его не только умелым командиром, но и стойким солдатом. И когда были разбиты гепиды на Дунае и когда сброшены федераты Одоакра в Адидже, король лично возглавлял решающие сражения, принесшие окончательную победу над врагом. Но Теодорих был не только блестящим государственным деятелем и бесстрашным воином. Он имел чрезвычайно широкий кругозор и умел заглянуть глубоко в суть дела. Его практическая мудрость вошла в пословицы, которые уважали многие поколения его подданных. И несмотря на наличие одного или двух позорящих фактов, мы можем смело утверждать, что его разум вдохновляло надежное и праведное сердце. Присущая ему справедливость видна из его официальной переписки, пусть даже изложенной туманными и высокопарными фразами его секретаря Кассиодора. Из всех тевтонских королей он был justissimus unus et servantissimus aequi – наиболее справедливый и наиболее внимательный к тому, что правильно. Он задался целью обуздать насилие готов и крючкотворство римлян, доказав им, что он, судья на троне, будет, независимо от личностей, вершить правосудие. Теодорих был единственным из правителей, римских и германских, своего времени, который исповедовал свою веру, не стремясь стать гонителем. Ни один монарх в ближайшее тысячелетие даже близко не подошел к великолепному заявлению Теодориха, что религией не может руководить даже король, поскольку ни одного человека нельзя заставить поверить против его воли. Он сам был арианин, но относился к католикам, готам и римлянам одинаково. Даже с иудеями он обращался справедливо, в то время когда во всех других странах мира к ним проявляли жестокость. Оскорбления, которым он подвергся от фанатичных христиан, когда не позволил им напасть толпой на раввина или осквернить синагогу – высшее свидетельство в его пользу. Он всегда утверждал, что на правосудие могут рассчитывать даже те, кто отступил от веры. Тем не менее он не был, как другие люди, терпимо относившиеся к иудеям, наполовину язычником или агностиком. Те самые рескрипты, которые жаловали мирское правосудие угнетенным иудеям, заканчивались призывом к ним отказаться от своего жестокосердия и спасаться от будущего гнева.

Устраивая своих победивших соплеменников на земле Италии, Теодорих проявил себя человеком ловким и одаренным. Трети земли, которую Одоакр конфисковал семнадцатью годами ранее, вероятно, было достаточно для их расселения. Большая часть федератов, которым была пожалована эта треть, пала в сражениях. Те, кому удалось спастись от мечей готов, по-видимому, погибли во время сразу вспыхнувших беспорядков, которыми итальянцы, услышав, что Одоакр заперт в стенах Равенны, отметили его падение. Поэтому Теодорих смог обеспечить своих соплеменников, не разоряя местных собственников. Какое-то время он намеревался лишить земли и прав тех итальянцев, которые со всем упорством продолжали поддерживать Одоакра, но в конце концов здравый смысл победил. Поэтому готы почти без трений расселились на новой территории. Они жили в долине По и Пицене, в Тоскане и центральной части Италии, и даже на юге, хотя там их было мало. Почти все они занялись земледелием. Только в самых крупных городах – Равенне, Павии и Вероне – готы стали заметным элементом городского населения.

План Теодориха реорганизовать управление завоеванной Италией заслуживает более подробного рассмотрения. Он не ликвидировал остатки старой римской административной системы, которая продолжала работать. Вместе с тем он не делал попыток подчинить готов римским законам. На какое-то время он довольствовался параллельным существованием двух систем. Готами должны были править и отправлять правосудие его комиты – готские правители, которых он назначил в каждой итальянской провинции, его олдермены – так их назвали бы англосаксы, согласно традиционному праву, сложившемуся в племени. Римляне обращались за правосудием к магистратам своего народа. Если правосудие требовалось готу и римлянину, случай рассматривался комитом и итальянским судьей, которые сидели рядом на одной скамье.

В центральной администрации существовало аналогичное смешение систем. Двор Теодориха во многих отношениях был таким же, как двор любого другого германского короля. У него была собственная свита. Готы называли входящих в нее воинов сайонами, а англичане – тэнами или гезитами. Сайоны выполняли поручения короля и являлись его телохранителями. Из рядовых членов свиты вырастали высшие чиновники и «офицеры» позднего Средневековья – постельничий, препозит священной опочивальни, военные магистры, главный дворецкий и наместник.

Помимо тевтонского двора – Боэций назвал его палатинскими псами – Теодорих содержал и римский двор. Его чиновники носили те же титулы, что и при империи, – преторианских префектов, магистров должностей, квесторов и нотариев. Король демонстрировал удивительное умение и осмотрительность при выборе самых честных подданных для назначения на посты, так чтобы его придворные не стали деспотичной кликой, как это было при последних императорах. Он даже назначил преторианским префектом Либерия, который до последнего поддерживал Одоакра. Король заверил его, что ценит за преданность хозяину. Для центрального правительства были, безусловно, выбраны лучшие люди в Италии. Несчастье Теодориха заключалось в том, что чем лучше человек, тем скорее он начинает мечтать о былой римской славе, а значит, противиться мудрому правлению остготов. Боэций, последний истинный римлянин, каким его многие считали, всю жизнь служил Теодориху, так и не став ему по-настоящему верным.

В этой книге мы не можем рассмотреть все реформы Теодориха. Их было слишком много. Самые мудрые из них – восстановление старых дорог, акведуков и дренажных каналов, которыми по праву гордилась древняя империя. Готский король сам увлекался строительством. Он возвел в Вероне и Равенне королевские дворцы, от которых, увы, сохранились только небольшие фрагменты. Он проявлял большое внимание к поддержанию древних сооружений. Только в Риме он каждый год выделял две сотни фунтов золота на ремонт дворцов и общественных зданий. Он брал под свою защиту даже статуи и памятники и добавил собственные изображения ко всем тем, что уже украшали Рим. Он прочно занял место цезарей, устраивал состязания в цирке и обращался к собравшимся на форуме. Он посещал дебаты в сенате и принимал в них участие и даже попытался укрепить его, назначив несколько готских сенаторов. Если он проявил некоторую недальновидность в вопросе возвращения раздачи хлеба, то компенсировал ее весьма либеральной схемой перераспределения налогов, которая сразу облегчила жизнь людей и наполнила казну. После его смерти королевские запасы в Равенне составляли не менее 40 000 фунтов золота и £1 600 000 наличными деньгами.

Мудрая внутренняя политика Теодориха сопровождалась такой же твердой и разумной внешней политикой. Первым делом он позаботился об установлении дружественных отношений с Восточной Римской империей. Еще до смерти Одоакра он отправил посольство, чтобы сообщить Зенону о завоевании Италии и потребовать императорского подтверждения его титула. Но посольство обнаружило Зенона мертвым, а его преемника Анастасия погрязшим в подавлении бесконечных бунтов и мятежей. Только в 497 году император признал короля готов правителем Италии. Но тогда Анастасий решил компенсировать запоздалое признание, направив Теодориху регалии, которые Одоакр препроводил Зенону двадцать лет назад, – одежды и украшения, которыми пользовался Ромул Августул.

За тридцать три года правления в Италии Теодорих лишь однажды вступил в спор с императором: это было пограничное столкновение в 505 году, вызванное беспорядками в Иллирии. Теодорих взялся за восстановление границ Западной Римской империи на востоке, и его военачальники, покорив Паннонию до Сирмия и Сингидунума, вторглись в Мезию, где столкнулись с армиями Восточной Римской империи. В течение трех лет шли столкновения, но большая война так и не началась, хотя в 508 году два полководца Анастасия совершили разрушительный набег на Апулию. Но в конце концов был заключен мир. Было решено, что граница будет проведена, как в дни Западной Римской империи, по Саве и Дунаю.

Значительно более важными стали дела Теодориха с соседями на западе и севере. Он взял на себя задачу охраны прежних римских территорий за Альпами, которые некогда составляли провинции Реция и Норик. Они обе быстро становились скорее тевтонскими, чем римскими. В Рецию бежали многие алеманны или швабы, когда франк Хлодвиг в 496 году вытеснил их с земель на Майне и Некаре. Этот народ с радостью признал Теодориха своим правителем в обмен на защиту от франков, которых остготы остановили в верховьях Рейна между Базелем и Констанцем. Дальше на восток, в Норике, место жителей римской провинции постепенно занимало смешанное тевтонское население, остатки разбитых кланов ругов, скиров и туркилингов, которые уже начали называть себя общим именем – баварцы, под которым стали широко известны спустя несколько лет. Они тоже, как и алеманны, с радостью признали Теодориха своим сюзереном и стали платить ему дань. На западе, когда Теодорих взошел на престол, его владения были ограничены Альпами, поскольку Одоакр уступил вестготам Марсель и другие города, которые подчинялись императору до 476 года. За Альпами вестгот Аларих теперь удерживал устье Роны и прованское побережье, а бургунд Гундобад правил на территориях, расположенных в среднем и верхнем течении Роны от Авиньона до Безансона и Лангра. К северу от бургундов и вестготов, далеко от альпийских границ Теодориха, расположилось новое франкское королевство Хлодвига, теперь доходившее до Луары и верхнего течения Сены.

С этими тремя монархами король остготов имел много дел. В самом начале своего правления он попросил руки Аудофледы, сестры Хлодвига, рассчитывая этим союзом привязать к себе бесцеремонного франка. Аудофледа родила ему Амаласунту, которая стала единственным ребенком короля, рожденным в законном браке, хотя у него уже были две старшие дочери, рожденные наложницей. Вскоре после женитьбы на франкской принцессе Теодорих выдал одну из них, Острогото, за Сигизмунда, сына и наследника бургунда Гундобада, а другую, Тиудигото, – за вестгота Алариха II. Так соседи стали родственниками.

Только все это не обеспечило мира между новыми родственниками Теодориха. В 499 году Хлодвиг напал на Гундобада, разбил его армию, а самого заставил укрыться в Авиньоне, самой южной из его крепостей. Одержав много успехов, франк лишился всего, что завоевал, и напал на короля вестготов. Теодорих безуспешно пытался предотвратить обе войны и был очень недоволен, когда его шурин Хлодвиг вторгся в южную Галлию и убил в сражении его зятя Алариха. Бургунды и франки объединились, чтобы уничтожить вестготов, и сделали бы это, если бы не вмешался Теодорих. Теперь наследником трона вестготов стал Амаларих, сын Алариха и Тиудигото, дочери короля Италии. Чтобы защитить владения внука, Теодорих объявил войну и Хлодвигу, и Гундобаду и послал свои армии за Альпы для спасения остатков вестготских владений в Галлии. Одна армия перешла Котские Альпы и напала на Бургундию, другая вторглась в Прованс и нанесла удар по франкам и бургундам, осадившим Арль (Aries). Теодориху, как и прежде, сопутствовало везение. Он сумел вернуть всю Галлию, что к югу от Дюранса и Севенн (509), так что все завоевания Хлодвига ограничились Аквитанией. Теперь остготским армиям был открыт путь в Испанию, чтобы поддержать притязания ребенка Амалариха против Гезалиха, незаконного сына Алариха II, провозглашенного королем вестготов в Барселоне. После двух лет партизанских боев претендент был пойман и убит, хотя и получил некоторую помощь и поддержку от короля вандалов Тразамунда. Это было в 511 году.

В течение следующих четырнадцати лет, до того момента, когда Амаларих достиг зрелости, Теодорих правил Испанией от имени своего внука. Он был признан королем вестготов, как и Амаларих, и правил обеими половинами готского народа – объединившимися после перерыва в двести лет. Его власть никто не оспаривал, и его слово имело в Испании такой же вес, как в Италии. Его представителем стал остготский аристократ, который стал регентом и правил в Нарбонне всем вестготским королевством, что к западу от Роны. А римлянин Либерий, назначенный преторианским префектом Галлии, управлял вестготским Провансом из древнего города Арль.

Так Теодорих стал верховным правителем огромной территории, раскинувшейся от Сиримия до Кадиса и от верховьев Дуная до Сицилии. Он правил большей частью древней Римской империи запада и имел большое влияние в Галлии и Африке. После войны 507–510 годов Хлодвиг умер, его четыре сына, разделившие королевство, заключили мир с остготами, а бургундский король Гундобад сделал это еще раньше.

Последовало двенадцать лет мира (511–523), прежде чем Теодорих, достигший весьма преклонного возраста, получил повод для вмешательства в Галлии. Сигизмунд, муж старшей незаконной дочери Теодориха, теперь стал королем бургундов. Он был мрачным и подозрительным тираном и навлек на себя гнев Теодориха, убив собственного наследника Сигериха, старшего внука готского короля. Чтобы это преступление не осталось безнаказанным, Теодорих объединился с франками и напал на Бургундию. Он завоевал ее и взял в качестве военной добычи земли между Дюрансом и Дромом с городами Авиньон, Оранж и Вивьер, ставшие крайней северо-западной оконечностью империи остготов.

Семейные связи, которые столь тщательно устанавливал Теодорих, распространились даже за Средиземное море. Он выдал свою сестру, овдовевшую и уже далеко не юную принцессу Амалафриду, за старого короля вандалов Тразамунда. Надо полагать, благодаря этому браку он относился к Тразамунду как к младшему брату, а не вассалу. Когда вандалы осмелились помочь узурпатору Гезалиху в Испании, Теодорих заставил их платить дань и потребовал, чтобы впредь Тразамунд не делал ничего, не посоветовавшись со своей супругой Амалафридой. Тразамунд в принципе ничего не имел против такого обращения и в будущем делал все возможное, чтобы умиротворить своего шурина. Государство вандалов действительно было не в том положении, чтобы идти на ссору с Теодорихом. После смерти Гунериха оно находилось в постоянном упадке. Во время правления Гунтамунда (484–496) и самого Тразамунда (496–523) оно медленно, но верно теряло почву под ногами, уступая мятежным маврам Атласа. Гунтамунд, не бывший гонителем представителей других религий, как его предшественник Гунерих, попытался помириться с католиками, позволив им вернуть изгнанных епископов и снова открыть церкви. Но эти бонусы не остановили процесс отделения от него подданных. Во время его правления мавры отобрали у него все побережье от Танжера до ворот Кесарии. Его брат Тразамунд проводил другую политику: возобновил гонения, депортировал две сотни католических епископов на Сардинию и вернул все ужасы эпохи Гунериха. Как и следовало ожидать, он оказался не более удачливым в разборках с местными бунтовщиками, чем его брат. Ссора с Теодорихом означала для него крах, поэтому он старательно держался подальше от всех чужеземных войн. Он умер в 523 году, будучи глубоким стариком. Говорят, его убило известие о сокрушительном разгроме его армии от рук мавров. Его место занял его кузен Хильдерик, сын Гунериха и римской принцессы Евдокии, последний отпрыск дома Феодосия Великого. Получив образование от матери-католички, Хильдерик стал первым королем вандалов, придерживавшимся ортодоксальной веры. Он положил конец длительным африканским гонениям. Но его правление оказалось ничуть не счастливее, чем правления его кузенов. Энергичный сторонник католицизма, он вступил в противоречие с основной массой своих подданных. На него напали мятежники, которых возглавила сестра Теодориха, вдовствующая королева Амалафрида, которая хотела объявить королем Африки одного из племянников своего покойного супруга. Хильдерик вышел из столкновения победителем, подавил мятежников и схватил Амалафриду, которую бросил в темницу, к немалой ярости ее брата, короля готов. Это случилось в 523 году. При жизни Теодориха он держал ее в заключении, но, услышав о смерти старого короля в 526 году, он велел умертвить старую королеву. Это деяние навсегда поссорило вандалов и остготов.

Заключение в темницу сестры было не единственным, что омрачило последние годы долгой жизни короля остготов. У него были проблемы с наследниками. Он выдал замуж своего единственного законного ребенка – дочь Амаласунту (Амаласвинту) за вестготского принца по имени Евтарик (Эвтарих), который слыл отважным и благоразумным человеком. Старый король возлагал все свои надежды на этот союз. Он хотел, чтобы он правил вместе с его дочерью, как супруг правящей королевы. Но только Евтарик в 522 году умер, оставив после себя сына пяти лет от роду. Теодорих не мог не видеть, что восхождение на престол после его смерти ребенка с женщиной в роли регентши связано с огромной опасностью для них, тем более что его племянник Теодахад считался бессовестным интриганом.

Возможно, озлобленность из-за семейных проблем в последние годы его жизни вовлекла Теодориха в конфликт с его итальянскими подданными. Имел он на это основания или нет, но король вбил себе в голову идею, что итальянцы воспользуются его смертью, чтобы побудить императора в Константинополе выступить против его наследника – ребенка. В целом такая идея имела право на существование, потому что, несмотря на мудрость и великодушие Теодориха, большинство его римских подданных так и не приняли этого правителя, арианина и гота. Представляется, что некоторые члены сената вели тайную переписку с императором Юстином. Этот монарх, первый за пятьдесят лет восточный император, твердо придерживавшийся православной веры, всколыхнул энтузиазм католиков во всем мире попыткой подавить арианство. Верующие в Италии, безусловно, сравнивали его действия со строгой беспристрастностью Теодориха, и это сравнение было не в пользу последнего. В 524 году патриций Альбиний был обвинен магистром оффиций Киприаном в отправке предательских писем в Константинополь. На процессе его защищал консул Боэций – высший чиновник и хорошо известный в то время автор, философ, астроном, теолог и механист, короче говоря, главный представитель интеллектуальной элиты Италии. Боэций яростно отрицал все обвинения против Альбиния. «Если этот человек виновен, – заявил он, – то я и весь сенат тоже виновны». Обвинитель поймал его на слове и тут же изложил доказательства того, что сам Боэций был одним из сенаторов, поддерживавших переписку с Юстином, или, по крайней мере, делал все возможное для сокрытия тех, кто этим занимался. Такое обвинение, пусть даже не доказанное, вызвало гнев старого короля. Он не мог смириться с неверностью человека, к которому всегда благоволил и назначал на высокие должности. По его приказу Боэций предстал перед сенатом и был осужден. В течение года Теодорих держал его в заключении – это был бесценный год для будущих веков, поскольку в это время Боэций написал свой знаменитый труд «Утешение философией», одну из самых популярных книг Средневековья, оказавшую сильное влияние на европейскую литературу. Она стала настоящим утешением для многих благородных, но несчастливых людей в Средние века и нашла бесчисленное количество читателей, от короля Альфреда до сэра Томаса Мора. После годичного заключения Боэций был подвергнут пыткам и казнен. Возможно, он был невиновен и не вел никакой тайной переписки с Константинополем, но, вероятнее всего, он писал совершенно безобидные письма, в которых увидели измену только страхи короля и злоба завистников.

После казни Боэция имела место другая казнь – его престарелого тестя Симмаха, главы сената. Его Теодорих казнил по одному только подозрению в том, что он всячески противился казни зятя. Других обвинений против него выдвинуто не было, да и официального процесса тоже не было. Так что это злодеяние можно считать вторым – после убийства Одоакра – непростительным грехом Теодориха. Это случилось в 525 году.

В последние два года жизни старого короля были и другие пострадавшие от его гнева. Придя в ярость из-за преследований Юстином ариан, Теодорих стал угрожать репрессиями католикам Италии. Он отправил римского папу Иоанна в Константинополь с сообщением, что дальнейшие гонения приведут к войне с готами и нападениям на сторонников ортодоксии во всех остготских владениях. Испугавшись, Юстин приостановил гонения и отнесся к послу с таким глубочайшим почтением, что вызвал подозрения короля Италии. Теодорих решил, что Иоанн проявил слишком много дружелюбия к императору, и заподозрил, что почести, оказанные папе в Константинополе, призваны настроить римских подданных против короля. Поэтому сразу по возвращении в Рим Иоанн был брошен в тюрьму, где довольно скоро умер, поскольку и без того имел слабое здоровье. Западная церковь немедленно объявила его мучеником. Это было в 526 году.

Итальянцы подумали, что казнь Симмаха и заключение в тюрьму папы Иоанна являются предвестниками масштабных гонений по всей Италии. Прошел слух, что ариане вынудили короля согласиться на эдикт, закрывающий все католические церкви, и гонения вот-вот начнутся. Учитывая настрой всей предыдущей жизни Теодориха, представляется крайне маловероятным, что он мог на исходе дней проникнуться такой нетерпимостью. Однако он определенно стал мрачным, подозрительным и упрямым. И то, что он умер от дизентерии вскоре после смерти папы Иоанна, пошло на пользу его репутации – не успел натворить ничего плохого. Можно сказать, что и для короля, и для его народа было бы лучше, если бы конец наступил тремя годами раньше – до его жестокого обращения с Боэцием. О его возросшей непопулярности в момент смерти говорит появление нескольких любопытных легенд. В них говорится, что отшельники видели, как его душу волокут в ад искалеченные призраки Иоанна и Симмаха или даже сам враг рода человеческого.

Итак, после тридцатитрехлетнего правления Италией и двенадцатилетнего правления Испанией Теодорих умер и был похоронен готами в круглом мавзолее за воротами Равенны, который он построил для себя еще много лет назад. Его плоть давно исчезла, но гробница существует до сих пор и является практически единственным памятником, напоминающим о шестидесятилетнем господстве готов в Италии.