Kitobni o'qish: «Месть любовью. Мистика в стихах»

 
Желая скуку тем развеять,
Себя хандрой не изводить,
Решил историю поведать,
Её стихами изложить.
 
 
Сюжет явился ненароком:
Бродил в лесу, тоской гоним,
И размышлял: «Зачем жестоко
Одни относятся к другим?
 
 
Любовь особенно ранима:
Не то лишь слово или жест —
И сердце уж недостижимо,
И на роман поставлен крест».
 
 
Так шёл тропой, охвачен думой,
Сорвал цветок, ища ответ,
И тут в главе моей угрюмой
Изобразился сей сюжет.
 

 
Принять решенье в жизни сложно,
Определяя верный путь:
Тут небольшой ошибкой можно
Всю жизнь свою перевернуть.
 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава 1.1

 
В одной известной стороне
В не столь седые времена
В богатстве, в сельской тишине
Жила красавица одна.
 
 
Наречена она Натальей,
Родных и близких рядом нет
(Отец погиб в походе дальнем,
И мать ушла за ним вослед).
 
 
Была горда, капризна в меру,
Любила едко пошутить;
И ни один из кавалеров
Не смог согласье получить.
 
 
Дом окружал роскошный сад:
Деревья листьями шептали,
Струился чудный водопад,
Цветами клумбы полыхали.
 
 
Чтобы ухаживать за садом,
Слуга-садовник нанят был;
Тот понимал, что делать надо,
Свою работу полюбил.
 
 
Близ молодого садовода
Старались девушки пройти
(Как бы мешала непогода,
Иль будто было по пути).
 
 
Усердный, робкий и послушный,
Он никого не замечал,
Был к тем уловкам равнодушный,
Работу делал и молчал.
 
 
И лишь к хозяйке одинокой
Горячим сердцем воспылал,
О ней лишь — близкой, но далёкой, —
О ней лишь грезил и вздыхал.
 
 
Он трепетал, её встречая,
Не ведал, как себя вести,
И, встречи взглядов избегая,
Стоял, взор в землю опустив.
 
 
Наталью страсти забавляли,
А в незаполненные дни
Развеять скуку позволяли
Заместо светской болтовни.
 
 
Она глумилась изощрённо:
Водила взглядом с глаз до ног,
Покуда раб заворожённый
Едва лишь сдерживаться мог.
 
 
То, подойдя неслышной тенью,
Коснётся трепетно щеки
И наслаждается смятеньем
Вмиг покрасневшего слуги.
 
 
Она себя не осуждала
За ветреный поступок свой,
О нём тотчас же забывала
И гордо трогалась домой.
 

* * *

 
Садовник знал своё отличье,
Что вместе быть не суждено,
Но притворяться безразличным
Не получалось всё равно.
 
 
С любимой говорить не смея,
Цветок прекрасный посадил;
Со всей душой его лелеял
И лишь о ней с ним говорил.
 
 
Он раскрывал любви секреты,
Как без неё весь свет не мил,
И вопрошал его совета.
Цветок молчал, он — слёзы лил.
 

* * *

 
Бесследно время не проходит,
Ему подвластно всё вокруг:
Кто не любил — любовь находит,
Кто был врагом — теперь уж друг.
 
 
Наивность мудростью меняет,
Богатство бедным отдаёт,
Больным здоровье поправляет;
Бывает… всё наоборот.
 

* * *

 
…Её томило безрассудство.
Сама не знала, почему
Досель неведомое чувство
Теперь влекло её к нему.
 
 
Себе не смела в том признаться,
Не знала: счастье иль беда —
И продолжала насмехаться,
Теперь сгорая от стыда.
 
 
Сейчас она себя корила,
Бранила за поступок свой,
Но… оправданье находила
И медленно брела домой…
 
 
А в ночь Наталья лила слёзы,
Подушку обнявши рукой,
И восхитительные грёзы
Теснились прозой бытовой.
 
 
Кто ей навеял это чувство?
Какими силами дано?
Ведь раньше сердце было пусто,
Теперь — влечением полно.
 

* * *

 
…Тянулось время, незаметно
Свершая таинство своё,
Слуга всё так же безответно
Терпел капризы от неё.
 
 
Не зная, делать что с собою,
Не находя душевных сил,
Как у цветка того, с мольбою
У Бога помощи просил:
 
 
«Господь, не дай погибнуть чувствам
И посоветуй, как мне быть, —
Я не владею тем искусством,
Чтобы заставить полюбить».
 
 
Когда ж в надежде и печали
Во сне склонилась голова,
В его сознании звучали
Простые, мудрые слова:
 
 
«Никто в чужой любви не дока,
Никто совет не сможет дать,
Лишь сам страдалец одинокий
Путь к сердцу должен отыскать».
 
 
И он нашёл своё решенье:
Дать в жертву страсти роковой
Без горьких слёз и сожаленья
Один цветок, любимый свой.
 

* * *

 
И вот однажды утром ясным
Пришла хозяйка не спеша —
Он… протянул цветок прекрасный
И поклонился, чуть дыша…
 
 
Цветок взяла, мелькнуло счастье
На миг, смятенье и борьба,
И… бросила тот символ страсти
К ногам влюблённого раба.
 
 
И вмиг природа изменилась:
Обезобразилась она,
Всё небо тучами покрылось,
И стала жуткой тишина.
 
 
И голос злой, нечеловечный
В Наталье прозвучал в ответ:
«За свой поступок бессердечный
Страдать ты будешь много лет!»
 
 
«Кто прошептал, какая сила?
Иль совесть душу бередит? —
Наталья в ужасе застыла. —
Кто мне отмщение сулит?»
 
 
Садовник сник… Поднял цветок…
В глазах — безмерная беда.
И, не скрывая слёз поток,
Побрёл неведомо куда…
 

* * *

 
Наутро челядь всполошилась:
«Пропал садовник без следа.
Наверно, что-то с ним случилось,
И дай Господь, чтоб не беда».
 
 
Хозяйке тут же доложили —
На ноги подняла весь дом.
И всей толпою положили:
«Искать, покуда не найдём».
 
 
Искали долго, безуспешно,
И днём, и ночью под луной;
И наконец нашёлся грешный —
В реке, ласкаемый волной.
 
 
Достали тело… Маской боли
Его лицо искажено,
Как что-то страшное на воле,
Ему судьбой присуждено.
 
 
Рука его… цветок держала —
Его прижизненный упрёк…
«Прости… родной», — она шептала,
Приняв из хладных рук цветок…
 
 
В слезах она себя корила:
«Зачем так мучила собой,
Зачем любовь свою таила?
Его уж нет, он… неживой…
 
 
Зачем, боясь суждений света,
Дала в залог любовь его,
А не послушалась совета,
Волнений сердца своего?!»
 

* * *

 
…В печальный день поминовенья
На том же месте из корней
Цветок поднялся, как знаменье, —
Такой же, что дарил он ей.
 
 
Теперь она цветок любила,
С ним говорила не спеша,
Им любовалась, слёзы лила —
Ведь в нем была… его душа.
 
 
Она его похоронила
В лесу, под сенью двух берёз,
И на могилу посадила
Цветок, что счастья не принёс.
 
 
Зачем быть сердцу непослушным:
Не замечать, в душе любя,
И делать вид, что равнодушны, —
И тем обманывать себя?
 
 
Порой не чувства правят нами:
Расчёт, условности, дурман —
Так люди виноваты сами,
Что не случился их роман.
 

Глава 1.2

 
Прошли недели, но Наташа
Всё продолжала слёзы лить,
И лишь её служанка Глаша
Могла с ней горе разделить.
 
 
Та, как могла, так утешала
(Порою слёзы в два ручья)
И по наивности внушала
Простые догмы бытия:
 
 
«Жизнь невозвратна, и не можно
К себе умершего вернуть,
И лишь трудом своим возможно
Больное сердце обмануть».
 
 
Чтоб от тоски себя избавить,
Свой дом решила обновить:
Большую комнату добавить
Да баню новую срубить.
 
 
Но как начать, она не знала,
Принять работу не могла —
Она совсем не понимала
Те инженерные дела.
 
 
Его жилище обходила —
Боялась память бередить;
Но наконец она решила
Избу пустую посетить.
 
 
В неё вошла. Всё в полумраке.
К столу тихонько подошла,
На нём средь скомканной бумаги
Листок заполненный нашла:
 
 
Слова, зачёркнутые строфы,
По ним написан силуэт,
И снова текст, и снова профиль —
Как видно, здесь творил поэт.
 
 
Взяла листочек осторожно,
Пыталась что-либо прочесть,
Но это было невозможно —
Пришлось ко свету ближе сесть.
 

 
Свечу поспешно засветила,
Уселась быстро у стола,
На строки очи опустила —
И в душу полились слова:
 
 
«Захочешь — и я буду рядом,
Ты только меня позови,
Лишь ласковым словом и взглядом
Надежду во мне оживи.
 
 
Я верю, такое случится:
Мы будем, как брег и вода,
Которым не задано слиться,
Но рядом они навсегда».
 
 
Прочтя записку, встрепенулась,
Прижала бережно к губам,
Но чрез мгновенье ужаснулась:
«Он ожидает меня там?!..
 
 
Когда ж послание писалось?!»
И, удалив слезу с ресниц,
Схватила лист, узнать пыталась,
Но даты нет, — и… пала ниц.
 

* * *

 
Глафира к ночи спохватилась:
«Хозяйки не было давно».
И в одиночестве решилась:
«Искать! Уже совсем темно».
 
 
На волю вышла. Ветер воет,
Вокруг запутаны следы,
И отчего-то сердце ноет
— Уж как бы не было беды!
 
 
Пошла по саду, кликать стала,
Бродила, не жалея ног,
И вдруг на счастье увидала:
Вдали мерцает огонёк.
 
 
Пошла быстрее, побежала,
Влетела в дверь и обмерла:
Она хозяйку увидала
В нелепой позе у стола.
 
 
В руке она листок держала.
Глафира, чтобы не порвать,
Бумагу изымать не стала
И начала подмогу звать…
 
 
Перенесли её в покои,
Там уложили на кровать.
Себя осталось успокоить
Да на судьбу лишь уповать.
 
 
Лишь к вечеру Наталья встала.
Глафире отдала письмо:
Не по себе мне что-то стало.
Когда написано оно?
 
 
С трудом служанка прочитала,
Пересмотрела на просвет
И утвердительно сказала:
Здесь никакой загадки нет.
 
 
Стихи написаны до смерти,
То — не какой-то странный жест;
Вы мне уж на слово поверьте. —
И… тайно наложила крест.
 
 
Меня твой вывод не устроил.
Он недоказанный и прост,
И лишь сомнения утроил,
Не дав ответа на вопрос:
 
 
Когда ж пройдут такие муки?
За что преследуют меня?
Уж недостаточно разлуки,
Чтоб не прожить без них и дня!
 

* * *

 
Её сомнения терзали:
И жутко было, и светло,
И сны покоя не давали,
И мысли путались хитро.
 
 
И приняла судьбу такую:
Коль рядом невозможно быть,
Себя желанную, живую
Цветком любимым заменить.
 

* * *

 
И вот, под ветвями берёзы,
Перед могилою простой
Стоит она, роняя слёзы, —
Цветок красуется живой.
 
 
И другу шепчет обещанья:
«Коли судьба в земле лежать,
Мои душевные посланья
Она не сможет задержать».
 
 
С тех пор она сюда ходила,
Какие б ни были дела,
Траву рвала, цветок поила
И тихо разговор вела.