Диггер

– Правильно! – вторил ему Никитотий. – Заодно и мне мешать не будете! А то я все время боюсь, что случайно на вас указать могу!

Карлик кинулся вперед к пентаграмме и принялся выкрикивать слова, продиктованные дедом Матвеем. При этом он лихо направлял палочку то на одну, то на другую сущность, и те с громкими хлопками взрывались.

Дядя Коля и Александр отступили почти к самому выходу. Они держали оружие наготове и зорко следили за ходом битвы. Если вдруг к ним кидалось что-то, напоминающее собой физический объект, они нещадно «мочили» его, не давая возможности покинуть пределы пещеры. Снегирев бросился на подмогу к Тоте. И если тот упускал из вида кого-то из «пришельцев», Женя немедленно загонял его хлыстом в общий световой поток.

Сначала Глеб еще наблюдал за ходом боя. Но потом ему стало так плохо, что следить за товарищами просто не хватало сил. Невыносимый жар заполнил все его тело. Пот крупными каплями заструился по коже. Но самое ужасное было то, что эти капли тут же закипали и испарялись, обжигая журналиста.

– Ничего, терпи! – пытался сама себя подбодрить он. – Всё проходит!

Однако дальше стало хуже. Неожиданно резкая боль скрутила все внутренности парня. Он вскрикнул и присел на корточки, стараясь все же не двигаться с места. Начались жуткие спазмы. Глебу казалось, что кто-то невидимый просто берет и наматывает его кишки себе на руку, словно издеваясь над ним.

– Терпи, пройдет и это! – одними губами шептал он.

На языке почувствовался привкус крови. Журналист попытался сплюнуть, но не смог этого сделать, поскольку во рту все пересохло. Его начало колотить. Зубы свело, а в мозгу крутилась одна мысль: «Я сейчас умру!» Сознание начало затуманиваться. Приложив все свои усилия, Глеб поднял голову и посмотрел наверх…

Дед Матвей в облике гигантской птицы кругами спускался все ниже и ниже. Вскоре он завис прямо над головой журналиста таким образом, что его раскрытые крылья перекрыли мощный световой луч, падающий на пентаграмму.

Парню сразу стало легче. Сознание прояснилось, а лихорадка перестала так сильно сотрясать тело. Между тем, птица начала усиленно махать крыльями и медленно сдвигаться в сторону. К удивлению всех присутствующий, световой луч, как приклеенный, последовал за ней.

– Дед Матвей тащит поток! – заорал дядя Коля. – Гони всех гадов назад, в их измерение!

И он стал еще быстрее перезаряжать ружье и стрелять в разных сущностей. Саня не уступал ему. С ловкостью циркового артиста он управлялся со своей саблей и «крошил» нападающих чудовищ. А Никитотия было и вовсе не узнать! С палочкой в руках он ощутил себя столь могущественным, что не ждал, когда на него будут нападать. Он сам бегал по пещере и уничтожал всех энергетических «вторженцев», которые попадались ему под руку. Снегирев вернулся к узлам с вещами и держал оборону там.

Колдун отвел световой поток намного левее пентаграммы, затем вернулся назад и закружил над Глебом. Парню вновь стало плохо. Ему показалось, что его перевернули вниз головой и выжимают, как тряпку. Не в силах дольше выдерживать подобную пытку, он потерял сознание и рухнул на пол. В этот миг от его тела начала отделяться плотная оранжевая субстанция. Кошки словно взбесились. Они завыли и зашипели, стараясь лапами дотянуться до появляющегося монстра. Птица спикировала вниз, ударилась о землю и превратилась в деда Матвея в его «библейском облике». Он кинулся к кошкам и быстро что-то проговорил на непонятном языке. Животные уселись на лучи пентаграммы, не переставая при этом шипеть. Тем временем оранжевая субстанция разрасталась над бесчувственным телом журналиста все больше. Попутно она втягивала в себя все энергетические сущности, которые еще не успел ликвидировать карлик. Скоро в пещере из «пришельцев» не осталось никого, кроме этого жуткого исполинского монстра. Он занял собой почти все окружающее пространство, излучая при этом невыносимый жар. Форма его постоянно менялась. То он был похож на гигантскую огненную кобру, то на дракона, то на рогатое чудовище. Снегирев, дядя Коля, Саня и Никитотий замерли от ужаса. В эту секунду над их головами что-то вспыхнуло. Компаньоны даже зажмурились от яркости света. А когда они открыли глаза, то увидели под самым сводом пещеры ослепительно-белое пятно, а на его фоне силуэт прекрасной женщины с распущенными волосами.

– Благодарю тебя, Матвей! – воскликнула она. – Это твой самый крупный улов за последнее время! Нужно немедленно отправить монстра в Абсолют, пока он не натворил здесь что-нибудь!

Глаза колдуна широко раскрылись от удивления.

– Нина?! – крикнул он. – Что ты здесь делаешь?

Женщина не успела ответить, как огненный мыслеобраз зашипел:

– Обман! Меня предали!

И метнулся к телу Глеба.

– Не так быстро! – расхохоталась Нина и взмахнула руками.

От ее пальцев отлетели миллионы тонких белых нитей, которые опутали монстра, как сетью.

– Остановись! – закричал колдун. – Я обещал, что оставлю этот мыслеобраз на Земле, только отправлю его в другой мир!

– Ты сошел с ума? – спросила женщина. – Ты забыл, что такой огонь сжег меня много лет тому назад?!

– Тут другой случай! Этот огонь разумный. Он много раз помогал нам. Его нельзя в Абсолют, его заключат в одну из Черных дыр!

– Там ему и место! – жестко произнесла Нина.

Она подняла одну руку вверх, и свод пещеры разверзся. И вдруг дед Матвей громко и отчетливо произнес:

– Властью данной мне Черной Диадемой, и именем Бога на Земле, заклинаю тебя, Нина, немедленно покинь пределы этой пещеры!

Женщина вдруг застонала. Свечение вокруг нее стало мерцать.

– Что ты делаешь, Матвей?! – воскликнула она. – Ты забыл, зачем приставлен к Месту Силы?

– Напротив, я исполняю свой долг! – сухо произнес колдун.

Он закрыл глаза и что-то прошептал. Из-под его век скатилась слеза. Женщина вскрикнула и стала меркнуть.

– Прощай, Нина! – тихо проговорил дед Матвей.

Через пару секунд она исчезла, а сеть, окутывающая огненного монстра, распалась. Он немедленно подлетел к колдуну и чётко произнес:

– Благодарю! Теперь я вижу, что несмотря на все ваше несовершенство, вы можете держать слово. Но из-за сегодняшнего происшествия я должен немного подстраховаться.

Языческий мыслеобраз ярко вспыхнул, и небольшой сноп искр полетел в сторону Глеба и просочился в его тело.

– Нет! – закричал дед Матвей, но было уже поздно.

– Не бойтесь, этот огонь не причинит ему никакого вреда, пока я этого не захочу, – продолжил монстр. – Парень сможет жить совершенно нормальной жизнью, если ловцы из Абсолюта оставят меня в покое. В противном случае, этих искр будет вполне достаточно, чтобы вновь перебраться в ваш мир. А пока… прощайте!

Мыслеобраз зашипел и растворился в световом луче, в том самом, который колдун сдвинул в сторону.

– Мать твою! – заорал Никитотий. – Каков гад, а?!

– Надо было его в Абсолют отправить! – мрачно заметил дядя Коля.

– Не могу, я дал слово Глебу! – тихо произнес дед Матвей. – Ладно, нужно закрыть портал…

Он снова стал ходить вдоль стен и что-то бормотать. Вскоре световой поток иссяк, а кошки дружно сорвались с лучей пентаграммы и бросились вон…

Глеб медленно приходил в себя. Когда он открыл глаза, то лежал в той же самой пещере, только под головой у него была чья-то свернутая куртка, и он был накрыт плотным мешком. Было довольно светло, словно горели свечи. В стороне слышались голоса. Журналист попытался сесть, и это ему удалось с большим трудом. Тело словно обмякло. Руки и ноги почти не слушались.

– Глебка! – послышался голос Сани. – Жив, бродяга!

– Погоди, я тебе подсоблю! – добавился голос Снегирева.

Вскоре друзья уже помогали парню подняться.

– А где дядя Коля, Тотя и дед Матвей? – поинтересовался Глеб.

– Потащили вещи обратно в избу, – отчитался Снегирев. – Обряд-то давно закончился. Ждали, ждали, когда ты очухаешься… а ты – никак! Вот они и взялись узлы перетаскивать. А нас оставили за тобой приглядеть.

– И долго я без сознания был?

– Порядком. Почти пять часов.

До журналиста вдруг дошел смысл сказанного.

– Значит, обряд завершился? – дрожащим голосом переспросил он. – И я еще жив?! Получается, все получилось! Или…?!

– Не парься, Глебка! – прервал его Александр. – Идем лучше домой. Поешь, отдохнешь. Все прошло, забудь!

Он наклонился, чтобы поднять с земли куртку и мешок, и в этот миг взгляд Глеба нечаянно упал на кольцо Соломона, поблескивающее на его пальце. На ободке четко виднелась надпись: «Ничего не проходит!» Неприятное чувство охватило журналиста. Но в этот момент Саня выпрямился, подхватил друга под руку, и они со Снегиревым повели его прочь из пещеры.

На улице уже темнело. Прохладный вечерний воздух придал компаньонам сил, и они довольно быстро добрались до дома деда Матвея. А там их ждала жаркая баня и накрытый стол. Все радостно поздравляли Глеба с благополучным освобождением от огненного мыслеобраза, но при этом почему-то старались не встречаться с ним взглядом. Сначала парень не придал этому значения. Он с наслаждением выкупался, восторгаясь тем, что ему не приходится просить для этого разрешения у «огненного братана». Он чувствовал температуру воды и ощущал ее вкус. За ужином он смаковал каждое блюдо. Обычные соленые огурцы и картошка вызвали у него такую бурю эмоций, что он чуть не расплакался, как младенец. Дед Матвей извлек из погреба большую бутылку красного вина и извиняющимся тоном заметил:

– К сожалению, ничего крепче не осталось.

Вино пошло на «ура». Друзья распили бутылку за здоровье Глеба и за успешный исход ритуала. Журналист пил вместе с остальными, но какое-то смутное тревожное чувство терзало его душу. Он вновь бросил взгляд на кольцо Соломона, но теперь на нем не было никаких надписей.

После ужина Саня и дядя Коля отправились по домам, а дед Матвей принялся устраивать всех оставшихся на ночлег. Глеба и Снегирева он выпроводил в бывшую комнату своей жены, а сам занялся приготовлением постели для Никитотия.

Оказавшись один на один со своим бывшим однокурсником, журналист не выдержал и спросил:

– Жека, а вы от меня ничего не скрываете? Что-то физиономии у вас всех больно подозрительные.

– Что ты?! – как-то слишком поспешно воскликнул Снегирев и осекся.

– Так я и знал! – взволнованно выдохнул Глеб.

Он быстро подошел к двери, ведущей из комнаты, и запер ее на ключ. Затем приблизился к окну и плотно задернул шторы.

– Пытать будешь? – усмехнулся Женя.

– Зачем?! Сам расскажешь! А дверь я по привычке запер и окно зашторил тоже. Скоро полночь…

– И что?!

– А то, что если хоть капля монстра во мне осталась, то кошки его почувствуют и придут за ним… сюда. В пещере их магия деда Матвея сдерживала и энергия Места Силы. А здесь… Даже не знаю, что может случиться!

Снегирев побледнел, но все еще держал себя в руках.

– Дед Матвей говорил, что если после одиннадцати из комнаты не выходить и ни на что внимания не обращать, то все будет нормально, – сипловатым голосом произнес он.

– Да, но это правило отменяется, если рядом буду я! – со страшной улыбкой заметил журналист. – Впрочем, мы скоро все узнаем.

В этот момент на стене начали тикать часы, и раздалась тихая музыка. Лампочка под потолком заморгала и погасла.

– Что это? – заикаясь, спросил Женя.

– А ты никогда не досиживал до полуночи? – поинтересовался Глеб.

– Нет. Я после работы уставал очень и уже в одиннадцать спал мертвым сном.

– Завидую твоей нервной системе! А теперь давай-ка присядем и подождем.

Друзья примостились на кровати Снегирева. Вторая кровать стояла напротив, у окна. Внезапно на ней страшно заскрипела сетка, и по комнате прошел резкий порыв холодного ветра. Женя вздрогнул и вцепился в локоть друга.

– Что за хрень, Глебка? – тихо прошептал он.

– Прости, Жека, я сам точно не знаю всех этих процессов. За все это время я хорошо усвоил лишь одно: обычным людям лучше не соваться в потустороннее. Поэтому, в твоих интересах мне все рассказать! Итак, что произошло со мной во время ритуала?

Снегирев молчал. Неожиданно снаружи раздался отчетливый колокольный звон. Между ударами колокола под окнами комнаты послышался звонкий детский смех.

– Откуда здесь ребенок? Ночью?! – удивился Женя. – Нужно пойти, посмотреть!

– Нет там никакого ребенка. Сиди спокойно!

– Я так не могу. А вдруг он заблудился?

Парень решительно встал и направился к окну.

– Жека, сядь! – крикнул Глеб. – Не трогай шторы!

Как раз в этот момент Снегирев взялся за одну занавеску и отдернул ее в сторону… С улицы пробивался слабый свет луны. Вдруг что-то гигантское и черное шлепнулось со всего маху о стекло. Послышался яростный визг. Женя от страха выпустил ткань из рук и плюхнулся на пол. Журналист кинулся на помощь к своему другу. Он вдоль стены подобрался к окну и резко задернул шторы. После этого на ощупь нашел в темноте однокурсника и чуть ли не волоком оттащил его к дальней кровати.

– Ч-что это было? – запинаясь, спросил Снегирев. – Как будто гигантский зверь в окно кинулся.

– Да не зверь это! – почти спокойным тоном произнес Глеб. – Духи нас пугают, мы ж на кладбище! Потому и стекло в окне не разбилось. Но сидеть нужно тихо, не высовываясь. А то следом за духами придут кошки. А вот с теми лучше не связываться, тем более, когда они голодные.

Не успел он договорить, как на кухне послышалась отчетливая возня. Журналист тихонько присел на край кровати и шепнул однокурснику, чтобы тот молчал. Шум усиливался. Затем послышались урчащие звуки и повизгивания. Внезапно все смолкло.

– Кажись, ушли, – одними губами произнес Женя.

И в этот самый миг скрипнула ручка двери, ведущей в комнату. Кто-то пытался осторожно открыть дверь. Снегирев клацнул зубами и вцепился в руку Глеба. Тот лишь положил свою ладонь на ледяные пальцы друга и едва слышно сказал: «Тс-с!»

Дверь потрясли, но она не поддавалась. Кто-то слегка подтолкнул ее, а затем явно послышалось недовольное ворчание. И вдруг откуда-то раздался тихий свист, и голос деда Матвея мягко проговорил:

– Не сейчас, мои крошки! Пока еще не время! Идите ко мне, я вам кое-что вкусненькое припас.

Мягкие шаги удалились от двери, но еще долго на кухне слышались жуткие, чавкающие звуки. Когда все стихло, Глеб едва смог отцепить ледяные пальцы Снегирева от своей руки.

– Так-так… – медленно произнес он. – Получается, ритуал пошел не по тому сценарию. Значит, монстр остался во мне, и дед Матвей решил уничтожить его вместе со мной… не так ли, Жека?

– Глеб, ты все неправильно понял! – горячо сказал Снегирев. – Ритуал был проведен правильно. Но в последний момент появился дух бывшей жены нашего колдуна и попытался увести мыслеобраза в Абсолют. Дед Матвей не дал этого сделать и отпустил твоего «квартиранта». А тот, гад, решил на всякий случай подстраховаться и оставил в тебе частицу огня. Он сказал, что это никак не помешает твоей жизни. Сделал он это лишь для того, чтобы ловцы из Абсолюта оставили его в покое.

– Весело! А если не оставят?

– Тогда он выберется через огонь, оставленный в тебе, в наш мир. Что-то в этом роде…

– Еще лучше! Значит, я теперь напоминаю собой мину замедленного действия?! Никогда не знаешь, когда рванет!

– Вероятно, так… – виноватым тоном произнес Женя.

– Ладно. Но почему дед Матвей говорил кошкам, что «еще не время»? Он что, хочет натравить их на меня?

– А вот этого я не знаю. Не лучше ли спросить у него самого?!

– Это я и сделаю, но завтра! А пока, давай чуток покемарим, уже рассвет.

Парни взглянули на задернутые шторы и заметили, что сквозь них на пол пробивается светлая полоска.

– Не может быть! – ахнул Снегирев. – Мы просидели не больше двух часов!

– Здесь время идет по-другому. Так что, ложись спать, а я на свою кровать пойду.

Глеб приблизился к окну, выглянул из-за шторы на улицу и заметил:

– Примерно час до рассвета. Еще можно выспаться.

После этого он прямо в одежде упал на кровать, засунул руку под подушку и заснул.

Сон парня был весьма необычен. Сначала ему привиделось огромное множество разных мельтешащих точек. Они были большими и маленькими, цветными и черно-белыми. Журналист пытался понять, что же это такое, но у него только рябило в глазах. После этого «точки» слились воедино и создали огромный экран. Он был совершенно черным и непроницаемым. Вдруг на экране вспыхнули два оранжевых треугольника. Они стали постепенно увеличиваться в размерах, пока не достигли величины средней человеческой ладони. И в этот момент Глеб услышал в своем мозгу низкий хрипловатый голос:

– Привет, братан! Прости, что не удалось попрощаться лично, но я всегда буду помнить о тебе. Ты принял меня таким, как есть и не пытался бороться со мной. Ты всегда шел мне навстречу и многому научил. Ты – единственный, кто не боялся и не ненавидел меня. Благодаря тебе, я избежал Черной дыры, и, надеюсь, смогу беззаботно обитать в новом мире. Но я оставил в тебе часть себя! Это была вынужденная мера, и она может сыграть на руку нам обоим. Поэтому, если тебе когда-нибудь потребуется моя помощь, только обратись ко мне, и я всегда окажусь рядом. Также и я буду рассчитывать на тебя, ведь мы – братья!

После этих слов оранжевые треугольники померкли и исчезли. Журналист проснулся, открыл глаза и огляделся, все еще не понимая – видел ли он сон, или языческий мыслеобраз действительно приходил к нему…

Солнечные лучи пробивались из-за неплотно задернутых штор. Напротив сладко похрапывал Снегирев.

– Сон, – пробормотал Глеб и сел на кровати.

Сетка под ним скрипнула, и его однокурсник проснулся.

– С добрым утром, Глебыч! – потягиваясь, произнес Женя. – Слушай, мне что, все приснилось?

– Что именно??

– Детский смех под окнами, кошки, пытающиеся пробраться к нам в комнату, жуткие звуки на кухне…

– А-а-а… это правда.

Снегирев подскочил и сел на кровати.

– Так значит, и разговор наш реальным был?!

– Абсолютно.

Женя встал и заходил туда-сюда по комнате.

– В таком случае, – медленно сказал он, – считаю, что мы просто обязаны сейчас же поговорить с дедом Матвеем.

– Согласен, пошли!

Парни вышли на кухню, где за столом сидели и разговаривали хозяин дома и Никитотий.

– Доброе утро! – поприветствовали их Снегирев и Глеб.

– Здорово, парни! – воскликнул дед Матвей. – Присаживайтесь к столу! Чай свежий, ароматный – мяты в него добавил, чабреца. Баранки берите, маслице! Сегодня вы долго спали, но я не стал вас будить. Во-первых, устали вы после вчерашнего, а во-вторых, уж больно с Тотей поболтать хотелось.

– Сейчас, руки помоем, – ответил за обоих Женя.

Друзья подошли к раковине и поочередно вымыли руки и умылись. После этого они сели за стол, а старик налил каждому по чашке горячего вкусного чая. Воцарилась тишина. Дед Матвей и Тотя ждали, что первыми заговорят Снегирев и Глеб. Женя поглядывал на друга, а тот не знал, как начать разговор. Пауза затянулась. Наконец хозяин дома не выдержал и сказал:

– Погода нынче хорошая стоит. Солнышко нас в этом году балует.

– Оно и хорошо! – как-то неловко поддержал его Женя.

Он выразительно посмотрел на Глеба, давая понять, что уже хватит «играть в молчанку». Тот кивнул и, взглянув прямо в глаза колдуну, произнес:

– Дед Матвей, мне бы хотелось узнать кое-что…

– Сам догадался или товарищ рассказал? – со смешком в голосе прервал его старик.

Журналист оторопел.

– Вы о чем? – поинтересовался он.

– А ты о чем, парень? Уж, наверняка, не о погоде.

– Ну, да. Мне бы хотелось об огненном монстре узнать.

– Вот и я о нем же! Когда ты понял, что огонь остался в тебе? Думаю, когда на кольцо Соломона взглянул…

– Откуда вы знаете?

– Эх, Глеб, Глеб… Я этот перстень в первый же день на твоей руке заметил, но решил ничего не говорить. Думаю, пускай он тебе немного мудрости прибавит. А он, видишь, не только мудрость прибавил, но и «раздрай» в твоей душе поселил. Не готов ты, очевидно, такую вещь носить.

– Погодите, дед Матвей, давайте по существу! Я знаю, что огненный мыслеобраз оставил во мне частицу огня, и я являюсь его заложником. Насколько это опасно?

– Смотря для кого, – прихлебывая чай, ответил колдун. – Это все равно, что быть носителем какой-нибудь заразной болезни. Сам можешь и не заболеть, а окружающим – беда! Может, твой квартирант никогда себя больше не проявит, а может завтра же вырвется в наш мир. Все зависит от обстоятельств.

– И поэтому вы решили скормить меня кошкам?!

Старик даже поперхнулся.

– Ты что, Глеб?! С ума сошел?! С чего ты это взял?!

– Сегодня ночью, когда они пытались пробраться в нашу комнату, я сам слышал, как вы говорили им: «Еще не время!»

– Ну, правильно! Они же в тебе монстра чувствуют. Хотели, наверное, сами из тебя его вытравить. А я остановил их, поскольку не знаю, как твой огонь себя поведет. Вот и все!

– Правда?! – со вздохом облегчения спросил журналист.

– Конечно! Стал бы я с тобой столько возиться во время ритуала, чтобы потом ночью в доме прикончить?! Нелогично как-то!

– Спасибо, дед Матвей! – дрожащим голосом произнес парень.

Обстановка за столом разрядилась.

– Значит, я могу вернуться в Москву и начать все заново? – поинтересовался Глеб.

– А вот тут, парень, «облом»! – покачал головой хозяин дома. – В Москву ты больше не вернешься. Вернее, в гости съездить, конечно, можешь. А вот жить и работать придется здесь, под моим присмотром. Кто его знает, когда твоему «квартиранту» выбраться захочется?! У Абсолюта много ловцов отрицательных сущностей. В любой момент они могут наведаться в параллельный мир к твоему «братану», и тогда он кинется сюда. И весь людской мир окажется под угрозой, понимаешь?

Журналист мрачно кивнул.

– Отлично! – воскликнул Снегирев. – Значит, будем работать все вместе: я, Саня и ты! А в свободное время продолжим подземные ходы исследовать.

– Погоди, – прервал его дед Матвей. – У меня на Глеба несколько иные планы.

– У меня тоже! – буркнул Тотя, который весь разговор молчал и лишь сосредоточенно уплетал баранки.

– Как ты знаешь, – обратился старик к журналисту, – я уже стал старым, а дело мое передать некому. Саша и Женя – хорошие парни, но они слишком приземленные, Николай – в возрасте, Ольга, моя племянница, заядлая материалистка. Остаешься ты! Душой и телом ты прошел такую закалку, что не всякому человеку по плечу. Ты вырос духовно, а вложить знания в твою голову – это уже моя задача. Ну, как, согласен пойти ко мне в ученики?

– Соглашайся, – шепнул Никитотий. – Лишние знания никогда не помешают в борьбе с угнетателями. А ты, надеюсь, помнишь, что обещал мне провести революцию?!

– Ой, Тотя! – махнул рукой парень. – Помню я, помню!

Все рассмеялись. Глеб провел рукой по отросшему «ёжику» на голове, немного подумал и сказал:

– Что ж, наверное, это судьба моя такая – стать «пограничником»! В Москве меня, кроме родителей, все равно никто не ждет. Работу я потерял, семьи нет. Так что пойду я к вам учеником, дед Матвей!

Дружное «ура» раздалось за столом.

– Только денег у меня нет, – добавил журналист. – Все, что Жека мне дал, сгорело. Поэтому придется, конечно, и на работу устроиться. Если Саня к себе в редакцию возьмет, буду рад! Если нет – что-нибудь подыщу!

– Возьмет, возьмет! – возбужденно прокричал Снегирев. – Если б ты знал, Глебыч, как я рад!

– Отлично! – потер руки хозяин дома. – Значит, в ближайшее время начну посвящать тебя в тайны мироздания. А пока отдыхайте! Погода-то нынче замечательная стоит!

Парни еще долго разговаривали за столом, а потом отправились побродить по парку. И Глеб уже ничуть не удивился тому, что над их головами раздался громкий колокольный звон…