Kitobni o'qish: «Сезон водоворотов»
… Год прошел как в тумане. Иногда меня накрывало так, что казалось – не выплыву. Пандемия пожирала с косточками и не таких, как я. Но наступил перелом в схватке, тень банкротства стала бледнеть.
До полной победы еще было далеко, и я укатила на море, чтобы проветриться перед следующим рывком и хоть немного прийти в себя.
Прикрывшись очками, я сидела в открытом кафе на пляже, наслаждалась покоем, морским пейзажем и шепотом волн. Налоговые и аудиторские проверки, текучесть кадров, кризис, непогашенные кредиты – все отдалилось, как в перевернутом бинокле.
Незаметно в голову стали забредать обрывки романсов и стихов. Откуда-то даже всплыл «синий берсез океана». Насколько я помнила, берсез – это колыбельная. В общем, в меня потихоньку вливалась жизнь.
Заказ сделала соответствующий настроению: бокал Пино Гриджио, филе судака под ореховым соусом и мороженое – гулять так гулять!
Сойер – мелкий трехлетний пинчер, зловредный пес, мой компаньон, спал на соседнем стуле.
Собаку я завела по совету давней и единственной подруги Инги. Это она произнесла пророческие слова: «Хоть кто-то тебя будет встречать с работы». Уж что-что, а встречать Сойер умел: с визгом выкатывался мне под ноги каждый вечер, падал на спину и требовал почесать пузо.
Собака и мое рекламное агентство «Эксклюзив» – это и есть моя жизнь, моя любовь и крест.
Утомленная чужим праздником, официантка принесла вино, я отпила из бокала, перешла в другое измерение и не сразу поняла, что звонит мой телефон.
– Ася, – кричала в трубку моя помощница Валюшка, – Ася, нас выселяют! Эта стерва пришла и как ни в чем не бывало заявила, что расторгает договор с нами, она, видите ли, выставляет офис на продажу!
Я поморщилась от резкого голоса своей помощницы и нехотя вернулась в реальность.
Валюшка имела в виду нашего арендодателя, Наталью Павловну Ухватову.
Надо сказать, Наталья Павловна вредностью могла соперничать с моим псом. Она отравляла людям жизнь без всякой необходимости, что называется из любви к искусству.
Одна из наших общих приятельниц на какой-то вечеринке разболтала мне историю трех удачных замужеств Натальи и еще более удачных разводов. С помощью хорошего адвоката Ухватова отсуживала у супругов недвижимость, и теперь сдавала ее в аренду.
Два года назад мы договорились с ней об аренде офиса с последующим выкупом.
Выкупить помещение мне никак не удавалось, потому что каждые полгода цена на него росла. Я оказалась в роли пловца, который на середине реки понял, что не рассчитал силы.
Отказываться от помещения, за которое я уже выплатила большую часть суммы, я не могла, выкупить – не получалось, но и терпеть выходки Натальи тоже не было больше никаких сил. Нужно было что-то предпринять, что-то, что поставило бы точку в этой истории. Бессонными ночами я с ужасом гнала от себя желание убить эту змею.
– Валюша, не заходись, – попросила я в трубку. – В первый раз, что ли? Я перезвоню.
Состояние блаженного покоя испарилось без остатка. Сделав несколько глубоких вдохов, я набрала Ухватову.
Есть такой жанр народного творчества – страдания. Так вот Наталья была профессионалом в этом жанре.
Услышав мой голос, она сразу заныла, что управление недвижимостью совсем подорвало ей здоровье, что ей предстоит операция и реабилитация.
Развесистая клюква! После перенесенного вируса Ухватова превратилась в то, чем являлась на самом деле – потрепанную немолодую стерву. Так вот из достоверных источников я знала, что операция ей предстояла косметологическая, деньги ей нужны на блефаропластику и круговую подтяжку.
При этом Натальины страдания всегда заканчивались совершенно в другом жанре, в жанре выкручивания рук:
– Ася, мне так жаль вас, я почти не спала этой ночью, все думала, как же вы теперь… Но у меня просто выхода нет. Если вы никак не можете рассчитаться со мной за офис, то придется продать его чужим людям. Это ужасно!
– Наталья Павловна, дайте мне неделю, – пересилив себя, попросила я.
– Хорошо, неделю, но только ради нашей с вами дружбы.
Наталья виртуозно сделала меня крайней, а я при этом испытывала едва ли не благодарность к ней.
– Чтоб тебя, – произнесла я, услышав сигнал отбоя.
Конечно, можно было начать судебный процесс, оспорить договор с Ухватовой. У меня хранились копии платежек, из которых ясно следовало, сколько мне осталось выплатить собственнику.
Но в этом случае, к бабке не ходи, Наталья назло отказала бы мне в продаже офиса, и все мои планы псу под хвост. «Так умирают замыслы с размахом, когда-то обещавшие успех»,– говорил Шекспир. Очень тонко подмечено.
Я видела Ухватову насквозь: она знала, что я в отпуске и получала удовольствие, срывая мне его.
Неожиданно Сойер поднял уши и забеспокоился.
Я скосила глаза и увидела надвигающуюся на нас фигуру.
Это был крепкий, невысокий мужчина средних лет, без волос на круглой как шар голове, которая располагалась прямо на плечах. Лысину прикрывал клетчатый носовой платок с узелками на концах. На обгоревшие плечи было накинуто полотенце.
– Здравствуйте, – улыбнулся мужчина и показал на Сойера. – Ваш волкодав кусается?
– Теоретически – да, но практического опыта у него еще не было. Хотите стать первой жертвой?
– Может, обойдется?
– Идите себе с миром, и обойдется.
Я отвернулась, занятая собственными мыслями, но незнакомцу, видимо, терять было нечего. Он протянул руку к Сойеру и погладил его. Моя собака не только не возразила, но и успела лизнуть смельчака. Я подавилась вином и закашлялась.
– Сойер? Это что такое?
– Не расстраивайтесь, я умею ладить с собаками. Можно я буду третьим? – Незнакомец показал на пустующий стул.
Предложение выглядело странным, если не сказать подозрительным: больше половины столиков под тентом пустовали.
Я переместила очки на макушку и окатила субъекта взглядом, призванным смутить самого отчаянного смельчака:
– Я жду друга.
Но этот экземпляр и не подумал ретироваться.
– Я помню, прошлым летом вы мне ответили то же самое, но к вам никто так и не присоединился.
Я моргнула и прощупала собеседника внимательным взглядом. Обычное, незапоминающееся лицо, улыбка какая-то просительная, заискивающий взгляд. Все это плохо сочеталось с развитыми плечами, мощными руками и грудной клеткой, переходящей в брюшко. Однако мне этот малосимпатичный незнакомец никого не напомнил, я ничего не вспомнила. Незнакомец понял мой взгляд по-своему.
– Аркадий. Можете не представляться, я знаю, вы – Ася.
Это было уже слишком. «Может, попросить у него денег, чтоб отстал?» – мелькнула шальная мысль.
Между тем Аркадий уселся напротив и подозвал официантку.
Здравый смысл диктовал мне: поднимись и уйди. Но за границей тента меня поджидало палящее солнце, и тащиться по жаре в гостиничный номер у меня не было ни желания, ни сил. И я выбрала соглашательскую тактику, решила быть дружелюбной, если уж отделаться от нахала не получилось.
– Вы заснули на солнце?
– Ничего подобного, – с готовность отозвался он. – Я ловил рыбу и увлекся.
– И где же ваша рыба?
– Сейчас подадут.
– Какая экономия! – похвалила я Аркадия.
– Я старался.
Подоспевшая официантка положила перед моим навязчивым визави меню и замерла, всем своим видом выражая готовность услужить. Ни намека на усталость.
Аркадий полистал альбом, посмотрел картинки и вернул меню официантке:
– Мне то же, что даме, только без судака. И поторопи Виктора.
Могу поклясться, что девица сделала книксен.
– Кстати, у нас с вами много общего, – окончательно обнаглел Аркадий.
Я иронично хмыкнула.
– Не думаю.
– У нас с вами есть общие знакомые. Ухватова, например.
«Ах, вот оно что! – мысленно ахнула я, – казачек заслан!»
Плотность атмосферы за столом начала меняться, я физически ощутила смещение энергетических потоков. Вокруг меня образовался вакуум, будто ангел-хранитель отошел в сторону, предоставив мне выбор. Выбор чего?
Что-то мне подсказывало, что жизнь моя после встречи с этим деятелем уже не вернется в прежнюю колею.
Я откинулась на спинку плетеного стула и проницательно сощурилась.
На алкаша не похож. Альфонс?
Голый торс путал карты, не давал определить социальную нишу, где обитают подобные типы.
– Я ее доверенное лицо, – продолжал между тем деятель. – Это я составлял договор найма помещения. Я не был знаком с вами, когда работал над документом. Надеюсь, это меня извиняет?
Извиняет? Ну уж нет!
Проблемы у меня образовались не сегодня, а два года назад, когда я подписала тот самый договор с Ухватовой.
«Так вот он, тот человек, которому я придумываю какую-нибудь экзотическую казнь», – буквально прозрела я.
Не исключено, что этот крючкотвор стал причиной моего развода. Косвенно. Во всяком случае, на аудиенции у судьи мой муж заявил, что я сама толкнула его на скользкую дорожку измены – не уделяла ему внимания, уклонялась от исполнения супружеского долга и все в этом духе.
«Пожалуй, он заслуживает медленной смерти», – кровожадно подумала я и представила Аркадия в угрюмом лесу, намертво привязанного к дереву. Из одежды я оставила на жертве те же шорты, в которых он сидел за столом, и платок в клетку, прикрывающий лысину. В моем воображении оплывшую жирком фигуру и лицо Аркадия густо облепили комары. Где-то я читала, у китайцев был распространен такой экономичный вид казни.
– Стесняюсь спросить, а сколько стоят ваши услуги? Например, этот гениальный договор аренды с последующим выкупом, который никак не наступит?
Аркадий скромно потупился:
– Грех жаловаться.
Злость подступила так внезапно, что я едва не выплеснула в лицо этому типу содержимое бокала.
– На жизнь-то хватает? Или у вас в связи с кризисом материальные трудности? Тогда скажите, что вам заказать? Не стесняйтесь! Шашлык? Отбивная?
– Не стоит беспокоиться. Я сам способен оплатить свой заказ.
Мой собеседник надулся, став похожим на Мальчиша-Плохиша.
Напрасно я надеялась, что оскорбленное достоинство заставит его покинуть мою кампанию. Аркадий даже с места не сдвинулся.
Я прикончила остатки Пино Гриджио и огляделась.
Морская гладь уходила за горизонт. Ветер хлопал краями тента, заигрывал с краями белоснежной скатерти. Пляж заметно опустел, мамаши уводили детишек на обед и послеобеденный сон.
– Дорогие отдыхающие, – прохрипела радиорубка, – имейте в виду, мы вас всех пересчитали, так что огромная просьба, не заплывайте за буйки!
Черт! Неужели я позволю Ухватовой и ее прихвостню испортить такой день?
Пока я боролась с приступом злости, появилась официантка с блюдом жареной барабульки, которой не было в меню, и двумя бокалами вина.
– Приятного аппетита, Аркадий Степанович, – составив все с подноса на стол, пожелала она.
Хм. Аркадий Степанович.
Интригующее начало, ничего не скажешь. Брачный аферист? Работает в паре? Наверняка все продумал, паршивец.
– Угощайтесь, – пригласил Аркадий и придвинул ко мне блюдо.
Аромат жареной барабульки отвлекал, мешал работе мозга. Я сглотнула слюну. В конце концов, почему бы не устроить праздник живота?
– Пусть это будет небольшой компенсацией за неудобства, которые я вам причинил. – Аркадий пытался быть галантным.
– Надеюсь, вы имеете в виду мой обед? Потому что компенсировать миллионы, которые я уже выплатила за офис, и потраченные нервы вы не сможете никогда.
Я подцепила вилкой и отправила в рот деликатесное мясо. Вкус был неповторимый, и я почти простила Аркадию его нахальное вторжение в мое личное пространство.
Рыбка хрустела и таяла во рту, я с аппетитом уплетала, запивала вином и украдкой присматривалась к Аркадию.
Мой новый знакомый как-то неуловимо изменился. Обнаружился спокойный голос, уверенный взгляд и даже некоторый шарм. Он как-то расслабился и почувствовал себя хозяином положения. С каких пряников? Я что, выгляжу такой беззаботной дурой? Дурой меня никто никогда не числил, а по собственному опыту я знала, что мужчины стараются держаться от умных женщин подальше.
К тому же мужчины не выносят женщин с проблемами. А умная женщина с проблемами – это не для слабонервных.
Блюдо заметно опустело, Аркадий отвалился от стола и посмотрел маслеными глазками.
– Приглашаю вас на морскую прогулку.
– У меня морская болезнь. Я думала, вы знаете. – Язвила я через силу: сытая, я не агрессивна.
– Отлично помню, как вы катались на морском велосипеде, – снова ударился в воспоминания Аркадий Степанович.
Мне с трудом удалось сдержать себя, чтобы не нахамить этому субъекту.
Как интересно! А что еще он знает или помнит обо мне? Очевидно, все эти мысли отразились на моей физиономии, потому что Аркадий опять стал бесцветным.
– Продолжайте, – попросила я.
– Могу только повторить приглашение.
Он поднял бокал, мы выпили, глядя в глаза друг другу. Аркадий Степанович отвел взгляд первым.
Как большинство женщин, я страдала от чрезмерного любопытства, а теперь прямо умирала от его передозировки.
И я решила сказать «да», потому что: а) мне хотелось хотя бы до конца этого восхитительного летнего дня побыть легкомысленной; б) я была абсолютно уверена, что с Аркадием мы видимся первый и последний раз. Ведь до этого дня мы как-то умудрялись с ним разминуться, хотя ходили одними тропами; и в) Аркадию Степановичу удалось-таки меня заинтриговать.
– Хорошо, – подзывая официантку, благосклонно ответила я, – покатаемся.
Бокал хорошего вина, легкая закуска, а на десерт – глубокий поцелуй. Почему бы нет?
Завтра все встанет на свои места, наступит послевкусье со слабым винным перегаром, завтра все будет другим, трезвым и жестким.
На мой призыв официантка кивнула, вложила в папку счет и вихлястой походкой направилась к нашему столику.
Аркадий поднялся ей навстречу и что-то шепнул, после чего деваха вороватым жестом спрятала за спину папку с чеком.
– Але, девушка, рассчитайте меня, – напомнила о себе я.
Девица покосилась на меня, улыбнулась дежурной улыбкой, но счет я так и не увидела.
– Зачем это? – строго спросила я Аркадия.
Он пропустил мой вопрос мимо ушей, попросил у официантки с собой бутылку шампанского, виноград и посуду.
Через минуту девушка поставила на наш столик корзину, из которой торчало горлышко бутылки и прямо сошедшие с полотен Брюллова гроздья винограда – пропитанные солнцем, желто-зеленые, с розовинкой и матовым налетом.
– Вперед! – скомандовал рыболов-любитель.
Сойер тут же спрыгнул со стула и завилял хвостом. Меня, свою хозяйку, этот вредоносный пес никогда с одного слова не слушал.
Чувствуя себя преданной, я устремилась за случайным спутником к станции проката.
На станции нам подали не катамаран, как я ожидала, а весьма солидное плавсредство – прогулочный катер с ярко-синей надписью «Flipper» на борту. Аркадий устроил на нем Сойера и мою сумку и подал мне руку. Всему виной два бокала Пино Гриджио – я вложила свою ладонь в его квадратную лапу и взошла на посудину.
По моим наблюдениям все морские суда издали кажутся красивыми, а при ближайшем рассмотрении оказываются обшарпанными посудинами. «Flipper» был исключением. Нигде ни царапины, будто только сошел со стапелей.
Пока я осматривалась, смахивающий на пирата служащий станции снял швартовочный канат с кнехта, Аркадий Степанович «забрал» его и закрепил.
Почему-то я ожидала, что парень с проката поведет лодку, и очень удивилась, когда Аркадий Степанович сам снял с якоря ««Flipper» и сел за штурвал.
– У вас есть права? – на всякий случай спросила я.
– А как же! – ответил Аркадий. – Это моя яхта. На ней я и ходил на рыбалку.
После этого признания я надолго замолчала. Кто он, этот казачок, и что ему от меня нужно?
«Flipper» сыто заурчал, и капитан твердой рукой направил в открытое море.
Только теперь мне стало не по себе. Что, если доверенное лицо Ухватовой по совместительству маньяк-душегуб? И специализируется на разведенных доверчивых представительницах малого и среднего бизнеса?
На огромной скорости мы проскочили буйки, берег стремительно удалялся, и я уже приготовилась прыгнуть за борт, пока мы еще не вышли из территориальных вод РФ.
Страхи мои оказались напрасными: кэп заглушил двигатель, положил катер в дрейф и бросил якорь (не знаю, почему это называется «бросить», если якорная цепь плавно опускается на лебедке). После чего с улыбкой, открывающей тридцать три зуба, пересел ко мне за столик и достал из корзины бутылку.
Едва Аркадий снял уздечку с горлышка, раздался хлопок, пробка вылетела, газ рванул из бутылки с такой силой, что струя, шипя, несколько секунд била мне прямо в лицо. Пробка чудом не угодила мне в глаз. Сойеру тоже досталось, он соскочил с сиденья, стал отряхиваться и облизываться.
– Странный способ утопить жертву, – заметила я.
Улыбка съехала с лица Аркадия.
– Честное слово, я не специально. Я только хотел поухаживать, – оправдывался любитель рыбалки в открытом море.
– Тогда у тебя серьезные проблемы. – Отбросив церемонии, я перешла на «ты».
– Может, обойдется? – не поверил мне этот шут гороховый и протянул влажные салфетки.
Стараясь сохранить достоинство, я поднялась, прошла к карме и рыбкой нырнула в воду. Пока я под непрерывное тявканье Сойера кружила вокруг катера, Аркадий устроил из дивана купальную площадку и спустил трап. Поднявшись на лодку, я достала из сумки полотенце, обтерлась и села на разложенный диван.
Сойер тут же устроился рядом. Шерсть на нем слиплась и ороговела, и моя собака стала похожа на броненосца, обитающего в пампасах Аргентины.
Продолжая извиняться, Аркадий наполнил пузатые стаканы чешского стекла и выложил на блюдо гроздья винограда. На мою жизнь он больше не покушался.
Томно попивая из стаканов, мы обсудили метеопрогноз, сравнительные достоинства «Флиппера», прибрежную фауну и флору и перешли к обсуждению политической ситуации на ближнем Востоке, а доверенное лицо все не решался выложить карты.
– У меня есть предложение, – после второго тоста за мир во всем мире признался Аркадий. Как раз вовремя, потому что я уже думала свернуть нашу морскую прогулку.
– Я могу помочь тебе выкупить офис, – сообщил он.
Поворот был неожиданный.
Сначала этому ловкому малому платила Ухватова, чтобы создать мне проблемы, теперь он предлагал устроить проблемы ей и хотел, чтобы за это платила я.
Я не сразу обрела голос.
– В каком смысле?
– В юридическом, – поспешил заверить он.
– И кто ты после этого?
– Адвокат. – Аркадий вытащил из заднего кармашка шорт темно-синюю визитку и протянул ее мне.
«Адвокат, член городской коллегии адвокатов Бирюков Аркадий Степанович»,– было выведено на ней серебристыми буквами.
Многоликий Янус, миссионер-иезуит, падший ангел, а не адвокат.
– Мне не нужен адвокат, мне нужен банкир, – с печалью констатировала я, однако визитку взяла.
Скорее всего, потому что она была в моем вкусе – матовая, без излишеств и позолоты, прямо как моя собственная, и такого же синего цвета. Возможно, «меня влекла моя судьбина», как пушкинского героя.
– Ты не хочешь узнать, в чем состоит мое предложение? – спросил адвокат. Он явно играл на моих чувствах.
Я покачала головой, всем своим видом давая понять, что любое его предложение считаю неприемлемым. Никаких дел с адвокатом Ухватовой я вести не буду! Пока мы бороздили морские просторы, я приняла единственное верное решение: не теряя времени вернуться домой и приступить к поиску денег. И даже мысленно составила список потенциальных кредиторов. Он включал всех моих друзей, друзей моего бывшего мужа и двух запасных, крайних вариантов, о которых думать не хотелось.
– Послушай, – настаивал Бирюков, – я сумею помочь тебе, если ты поможешь мне.
Я прикрыла глаза и покачала головой:
– Аркадий Степанович, я не знаю и не хочу знать, что ты задумал. И вообще, мне как–то неспокойно рядом с тобой. Так что я никогда, – с нажимом выговорила я, – не воспользуюсь твоим предложением. И вообще мне пора возвращаться.
Адвокат одарил меня щедрой улыбкой:
– Никогда – это очень долго.
Не тратя слов, капитан поднял якорь, и «Flipper» отправился в родную гавань.
Прямо на станции проката я холодно простилась с Аркадием, и как он меня ни уговаривал остаться, выписалась из гостиницы.
Уже вечером я была дома и висела на телефоне.
Передо мной лежал список с телефонными номерами нечаянных жертв.
С каждым звонком список сокращался, а результат был даже не нулевым, а отрицательным, с учетом того, что один день из семи, отпущенных Натальей, уже прошел.
Искать деньги – то еще занятие.
К своему ужасу я стремительно теряла стыд. От одного этого хотелось умереть, ибо «мертвые сраму не имут».
Приятели и друзья, у которых гипотетически можно было одолжить деньги, вырвались после карантинов и самоизоляции и как оголтелые кинулись из страны на заграничные пляжи. У одних телефоны были «вне зоны», другие вежливо просили перезвонить в другое время.
В сердцах перечеркнув еще один номер, я вздохнула: в списке оставалось только два возможных кредитора: бывший рэкетир, ныне законопослушный псориазный предприниматель Кеша, и некто Алексей.
С Алексеем я лично знакома не была, но его знала моя соседка по подъезду Люська-ларечница. Люська проговорилась под большим секретом, что когда ей нужна была круглая сумма на открытие магазина, она под процент взяла деньги у соседского парня, который служил в городской налоговой инспекции.
Если Кеша откажет, придется идти на поклон к нашему дворовому Гобсеку.
…Кешина «Ауди» стояла на тротуаре перед входом в поликлинику. Кеша никогда не затруднял себя при выборе парковочного места. Я помахала болящему рукой, и он направился ко мне с радостной улыбкой.
Десять лет назад это был стройный и чернявый молодец. Сейчас у Кеши брюшко, а некогда буйная растительность на голове поредела и местами поседела.
– Какие люди!
– Люди – это вы, а мы – так, людишки, – улыбнулась в ответ я.
– Ты не меняешься, – отвесил комплимент Кеша.
Я хмыкнула:
– Льстец. Как здоровье?
На лице моего визави появилось скорбное выражение, и он приступил к подробному рассказу о результатах лечения. Положительной динамики не было. Наоборот, становилось хуже и хуже. На этих словах он расстегнул рубашку и продемонстрировал грудь, покрытую язвами.
– Поужинаешь со мной?– При первой возможности задала я вопрос.
– Я на диете. Давай, говори, что у тебя за дело, – спохватился он.
– Мне нужны деньги. Большие деньги. Поможешь?
– Так у меня все в деле. Потерпишь месяц, помогу, а сейчас – никак, честно.
В моем распоряжении не было месяца. В моем распоряжении оставалось шесть неполных дней.
Угроза потерять офис лишала меня покоя и способности рассуждать хладнокровно. Я металась, как в лихорадке, впервые после развода задумавшись о крепком мужском плече.
Никакой банк мне такую сумму в кредит не выдаст. Да и заложить мне нечего: офис-то еще не мой. Залог квартиры я отмела сразу, как авантюру. Участок земли, доставшийся мне в наследство от деда, я продала, чтобы спаси бизнес. Оставался Люськин кредитор. Ухватова прямо толкала меня в его объятия.
Я кляла Наталью, представляла, как ей неудачно сделают подтяжку, и она не сможет открыть рот, чтобы говорить людям гадости.
Полночи я строила планы, которые тут же отвергала, несколько раз вставала пить горячее молоко, и только под утро, наконец, заснула.
… Термометр на западном окне нашего офиса показывал сорок три градуса, и хотя Гидрометцентр безбожно врал, будто температура за бортом всего тридцать пять, это никого не убеждало. В особенности, наших клиентов.
После второй волны пандемии мы никак не могли набрать прежние обороты.
Коллектив догуливал отпуска, в агентстве было тихо и пустынно.
У Валюшки на мониторе был разложен пасьянс, бухгалтер Зина вела сложные переговоры с налоговой. Да две анемичные барышни сидели на «холодных» звонках.
Я пыталась привести мысли в порядок и настроиться на работу, но меня все время что-то отвлекало. То звонок на мобильный с какого-то неизвестного номера, то штормовой ветер, то голоса за дверью, то неуемная Зинаида, которая после разговора с налоговой стала вязаться к Валюшке с товарными чеками.
Не знаю, кто вышел победителем из этой баталии – я, наконец, заставила себя полистать сборник «Желтые страницы», сделать некоторые закладки и набросать план действий для агентов.
Взвинченная Зина принесла готовые отчеты во все инстанции, и пока я ставила в нужных местах подписи, учила меня жить:
– Ася Валерьевна, мы не оплатили налог на прибыль в этом квартале, потому что выдали отпускные.
– Зина, какая прибыль? – устало удивилась я. – Хорошо, что задолженность погасили.
– Если вы сейчас остаток снимите, я не знаю, как выкручиваться.
– Зина, мне нужно пять миллионов, у вас нет связей в банке? – прервала я ее.
– Ну, что вы такое говорите, Ася Валерьевна? Это ж какие связи нужны! У меня таких нет, – умерила мои аппетиты Зина.
– Может, у вас есть знакомые, у которых лежат деньги, а они не знают, что с ними делать? – не сдавалась я.
– Вы шутите, конечно, – догадалась бухгалтерша, – сидела бы я здесь, если б у меня такие знакомые были!
И она унесла отчеты.
Обидеться я не успела – раздался звонок, на экране телефона возник портрет дамы в пиджаке, в роговых очках, волосы уложены «ракушкой» – это была моя подруга Инга.
– Ась, – позвала она, – я купила Машке путевку в санаторий. Отвезешь нас?
Инга Романовна пятнадцать лет прослужила музейным работником, защитила диссертацию и дослужилась до директорской должности, но машины у нее как не было, так и нет, да и прав тоже нет. И ежегодная транспортировка ее дочери к месту отдыха и обратно стала моей обязанностью. Я называла эту обязанность традицией.
– Конечно, – заверила я подругу и предложила куда-нибудь сходить.
– Лучше бы ты к нам в музей зашла, у нас новая экспозиция, «быт народов Северного Кавказа» называется.
– Какая в нашем городе насыщенная культурная жизнь, – скривилась я. – Инга, ну что я не видела в музее? У вас даже буфета нет, и ничего нельзя прихватить с собой, и вообще, приди ко мне домой и увидишь быт народов.
– Да, что ты понимаешь, Аська, нам такую швейную машинку привезли с хутора, начало позапрошлого века! Зингер!
– Неужели уже швейные машинки существовали? – усомнилась я и прикусила язык. Инга Романовна была фанатом своего дела, глумиться над музейными ценностями в ее присутствии нельзя было даже в мыслях – заплюет огненной слюной. На этот раз мне повезло, Инга Романовна патетически воскликнула: «Ася, нельзя так жить!» и свернула культпросвет – кто-то отвлек ее.
Услышав зуммер, я зевнула и посмотрела в окно.
Небо набухло тучей, где-то сверкнуло и прогремело. Все живое замерло. На оконный откос упала звонкая, как поцелуй, капля. Потом еще и еще. Ливень набирал обороты.
Наблюдая грозу, я пыталась припомнить житейские примеры того, как сильная женщина самостоятельно находит выход из драматической ситуации.
Порывшись в памяти, я вспомнила двоих: Марию Стюарт, которая закончила на эшафоте и Жанну Д,Арк, закончившую на костре. Королева Елизавету II английская, как и Екатерина Великая не в счет. Обе умело управляли сильными мужчинами.
«Не может быть, чтобы женщины были так беспомощны, – поразилась я собственному открытию, – скорее всего, они просто не выставляют напоказ свое умение решать проблемы».
За подтверждением своих теорий я обратилась к русской литературе: Марья Гавриловна, Анна Каренина, Грушенька Светлова, Сонечка Мармеладова… В моем воображении замаячила тюремная решетка… «Тьфу, тьфу, тьфу», – испугалась я. Однако мысль мне показалась интересной. Женщина – существо зависимое, особенно в патриархальной стране. Надо быть либо авантюристкой, либо самоубийцей, чтобы бросить вызов существующему порядку вещей.
Два вдохновляющих примера я все же нашла – Джейн Остин и – аллилуйя! – Марта Стюарт! Правда, примеры нельзя было признать репрезентативными. У нас не Америка. Что касается Джейн, то она, бедняжка, всю жизнь боролась с нищетой, и только после смерти получила известность. В случае моей смерти имя мое будет предано забвению, могилка – заброшена, а офис отойдет к Наталье.
Гроза стихла, и я снова исполнилась верой, что женщина даже в патриархальной стране с драконовским налогообложением вовсе не обязана быть жертвой, и что безвыходных ситуаций не бывает. В конце концов никто не отменял такое понятие, как везение.
…Косметический салон – не море, конечно, но работает этот способ почти также: вырабатывает гормон серотонин.
Распрощавшись с приличной суммой, я отправилась в агентство, куда должна была подъехать Ухватова. Денег я так и не нашла, но не теряла надежду уговорить Наталью дать мне еще время.
Однако в назначенный час Наталья не появилась. Я занервничала, стала проверять входящие звонки на мобильной трубке. Кроме звонка с неизвестного номера, никаких других не было, и сообщений тоже не было, никто не звонил и не предупреждал о переносе встречи. Тогда я сама позвонила Ухватовой – та оказалась «вне зоны».
Еще через час мне показалось, что я что-то напутала.
Не понимая, что происходит, и как это понимать, я поинтересовалась у Валюшки, не звонила ли Наталья Павловна и не передавали ли мне чего?
– Не звонила и не передавала, – последовал исчерпывающий ответ.
Тут мне на глаза попалась визитка Бирюкова, и я позвонила ему:
– Асенька, – растаял от радости Бирюков, – как я рад тебя слышать! Ты прямо как чувствуешь…
– Аркадий Степанович, – сухо оборвала я его заливистую трель, – ты не знаешь, куда делась Наталья? Мы с ней договорились о встрече, а она не появилась и не отвечает на звонки.
– А Наталья Павловна заложила офис банку и не может провести сделку с тобой, – порадовал Аркадий. – Я хотел тебя предупредить, но ты не отвечала на мои звонки.
Еще одного умельца перекладывать с больной головы на здоровую я не вынесла и швырнула трубку.
Прямо из офиса я отправилась в аптеку и сделала стратегический запас валерьяны в таблетках и аналогичную настойку, пустырника с хмелем в таблетках и настойку пустырника.
Дома я налила в стакан по столовой ложке той и другой настойки, разбавила водой, хлопнула этой гремучей смеси, залакировала все таблетками и, прижавшись к собаке, задремала за просмотром сериала. Сон был поверхностный, в него вплетались голоса актеров, реклама памперсов, дюфалака и троксевазина, и я не сразу различила в этом потоке звонок в дверь.
Разлепив тяжелые веки, нащупала под собой теплую мобильную трубку. На часах было 21:30. Шаркая задниками тапок, я вышла в прихожую и заглянула в глазок. Мнение о том, что хорошие люди в такое время не ходят, оказалось верным: в фокусе глазка отсвечивал лысиной Бирюков. Однако, валерьяна с пустырником и хмелем, видимо, возымели свое действие, потому что я распахнула дверь и сделала приглашающий жест:
– Пришел посмотреть на дело рук своих?
Вопрос, как адвокат меня нашел, не возник: в договоре с Натальей мой адрес был указан.