Kitobni o'qish: «Сказ о жреце Раме», sahifa 8

– Ты первый, кому на вашей земле Господь явил такую милость?

– А как можно явить милость тому, кто не верит в тебя? Нам даётся по вере нашей и по делам нашим. Потому что можно кричать о своей набожности, но делами своим не подтверждать этого. А можно тихо делать то, что должен, и делами своими доказывать веру свою.

– Похоже, ты говоришь о наших жрецах. Много золота, много красивых слов, а внутри их пустота и желание славы и ещё больше золота.

– Однажды серафим сказал мне: «Делай что должно, а Отец твой небесный будет смотреть на плоды дел твоих».

– Здесь и добавить нечего.

– Вот и я про это.

Позади раздался звук приближающейся лошади. Они обернулись. Неподалёку соскочил с коня посыльный.

– Князь, жрец-наместник приказал передать тебе, что все лодки доставлены на место. Мы начали изготовление моста. Он и сатрап просили передать тебе благодарность.

– Спасибо, сотник. Свободен. Вот видишь, вождь. То, что делается годами, делается быстро. Мы свободны. Оставлю пару воинов, чтобы довели стаю до моста, а мы поторопимся, пока не попали в огненное кольцо.

– А как же эти пара воинов?

– Огонь ещё никогда не побеждал воду. Они вплавь всегда могут уйти на тот берег. Пошли.

Через пол часа скачек они увидели, как рыбаки ловко связывали свои лодки, вытягивая плавучий мост к другому берегу. Судя по всему, муравьям не придётся достраивать за них мост до конца.

– Немного не повезло.– Слегка позёвывая, сказал эламский князь.– Но, скажу по секрету, вдоль всей реки камыш у нас одинаковый. Тренироваться твои люди могут хоть в Дизфуле, хоть в Эламе. Даже в Уре, что в провинции Урарту, могут делать такие корабли. Кстати, во многих городах Урарту умеют делать папирус не хуже, чем в Египте. Я это к тому, что ты можешь хорошо сэкономить на этом, не покупая кожу козлят для своих свитков. Наши жрецы пишут свои священные тексты на папирусе, но обложки делают из кожи. Причём кожу используют буйволовую или свиней. Если ты хочешь сохранить мысль, то используй крепкий материал, если гонишься за красотой, то можно пожертвовать прочностью.

– За подсказку спасибо. Но свитки из кожи козлят тоже долго хранятся, если правильно их хранить. У наших волхвов есть свитки с рецептами лекарств, записанные ещё во времена Ари-ана. Ты сам знаешь, сколько прошло лет с момента их ухода в Индию.

– Знаю. Но я также знаю, сколько стоит обработать такую кожу и переработать камыш. Тебе решать.

– Что попросят купцы Урарту за папирус?

– Как обычно – серебро. А у тебя, насколько я знаю, уже два серебряных рудника. Работа рабов в Урарту дешевле, чем труд свободных персидских корабелов. Тем более, как я слышал, ты начал вязать тяжёлые катамараны для перевозки штурмовых механизмов.

– А как мне придётся брать крепости раджей, которые не захотят мира?

– Это понятно. Я к тому, что свободные места ты сможешь занять рулонами папируса. Только не укрывай их шкурами буйволов. Ты же помнишь, что после великого голода индийцы почитают своих коров, как священное животное. Не допусти с самого начала вражду на религиозной почве.

– Да. Я это помню, поэтому приказал использовать коровьи и буйволовые шкуры только для покрытия палуб кораблей саков, которых думаю расселить по прибрежным островам. Все племена, которых я не смогу долго удерживать от набегов, я отправлю на острова и юго-восток. По сообщениям купцов, именно там сейчас процветают дьявольские ритуалы, и эта зараза проникает во все другие провинции. Поклонников Бога Единого там приносят в жертву, так показывая силу Князя Земли. Надо это выжечь дотла, искоренить эту погань. Таким образом, я использую их жажду хабара и хорошей драки с полезным делом.

– А почему и нет. И мы, и персы тоже часто так поступаем. Использовать своих союзников в борьбе с общим врагом? Так постоянно делают друг против друга и мидийцы, и персы. Так было, так и будет впредь.

– Дело в том, что многие эти князья и ханы за время нашего похода стали мне, как братья.

– Хм. Но ты не посылаешь их куда-то против их воли. Наоборот, ты делаешь им предложение делать то, чего они сами так хотят. Ни в одном нормальном государстве никто не грабит свои города. Иначе скоро придёт кто-то со стороны и сделает рабами этих глупцов. Орда собирает силы и идёт нашествием в другие земли. И уже там грабят и убивают. Вот так и ты пошлёшь их в поход за добычей или, как говорят у вас, хабаром.

– Примерно так я и думал.

– Тогда больше не думай об этом и вообще выкинь из головы. Решай вопросы по мере их поступления. Кстати, ты слышал, что на нашем побережье Понта высадились греки? Ассирийцы вступили с ними в сражение. Причём, особенно отличились конные киммерийцы. А у греков особенно стойко бились греки, называющие себя эллинами. У греков не получилось основать поселение. А вот киммерийцы продолжают прибывать из-за гор. У них даже происходят частые стычки с ассирийцами, которые не хотят уступать свои земли пришельцам.

– Видимо, не так всё просто в южных степях. Сейчас там основные силы – это скифы и сарматы. Многие скифы переходят на оседлый образ жизни, становятся землепашцами. Они меняют боевого коня на коня, пашущего землю. А это сильно ослабило войско. Сарматы отдают предпочтение кочевому образу жизни. Даже их женщины, глядя на скифских амазонок, создают свои отряды, которые успешно воюют наравне с мужчинами.

– Бедные женщины. Я слышал, что они отрезают себе правую грудь, чтобы она не мешала стрельбе из лука.

– Ты прав. Но, поверь, это всё не от хорошей жизни, а способ выживания народа.

– Так ты считаешь, что скоро сюда придут с набегами и сарматы?

– Пока это навряд ли. Им мешают аланы, да и сваны, и колхи тоже хорошие воины, хотя и разобщены. Всё зависит от наличия сильного вождя, который сможет объединить их. Но ни у тех, ни у вторых, ни у третьих о таком даже не слышно. Так что не беспокойся.

– А я и не беспокоюсь. Это вот персы и гирканцы пускай волнуются. Это им первым встречать любых кочевников. А до нашего Элама или Суз они навряд ли доберутся. Есть лакомый кусочек, который называется Ассирия, со своими плодородными землями и полноводными реками. Элам ещё долго будет жить спокойно. Собственно, и Персополис мог бы жить спокойно, если бы не совершил такую глупость.

– Это мидийцы подкупили тамошних князей, обещая одновременное наступление на Персию. Персополис пожадничал. Царь захотел лёгкой добычи, но он недооценил своего врага, за что и поплатился. За некоторые ошибки платят кровью.

– Для будущего Элама он поступил хорошо, потому что вы очистили побережье от наших врагов. Далёкая Кедросия нам противник в любом случае.

– Ты прав. Из всего надо пытаться извлекать выгоду. За разговором и дорога пролетела незаметно – впереди показались стены Элама.

– Которые остались целыми, благодаря мудрости нашего сатрапа.

– И его советчиков. Ведь наверняка были те, кто хотел пойти войной на захватчиков?

– Как же без них. Но последнее слово всегда за царём. И именно он принял правильное решение, которое, в итоге, сохранило наше царство и даже способствовало его благополучию.

– Как приедем, напомни мне выпить за это.

– Непременно, вождь и царь скифов. За мудрых царей стоит выпить хорошего вина.

– Подскажи своему сатрапу, чтобы он перед моим отъездом подарил мне с десяток бочонков своего вина.

– Я ему намекну. Он поймёт.

– Вот и ладно. Поскакали, а то из-за этих рыжих бестий сорвался наш обед на берегу. На обед к сатрапу мы опоздаем, но наверняка у него на кухне поварята ещё не успеют всё доесть.

– Лишь бы не успели осушить все амфоры.

– Хо, тогда перейдём на галоп!

Кавалькада подскакала к царскому дворцу. Всадники спешились и поднялись в обеденный зал. К их приятному удивлению обед был в полном разгаре. Царь с князьями ели мясо, в изобилии запивая его вином, а перед ними кружились в танце девушки. Оркестр, усаженный в нише второго этажа, выдавал какую-то зажигательную мелодию. Появление новых людей было встречено громкими криками радости. Царь помахал рукой, приглашая Раму к себе.

– Приветствую тебя, царь. Мы думали, что обед уже закончился. Пришлось задержаться, чтобы убедиться, что опасность прошла мимо.

– Мне тоже пришлось задержаться, поэтому мы сели за стол совсем недавно. Царь Чишпиш прислал письмо с просьбой прислать ему пять тысяч всадников, тысячу тяжёлой пехоты и две сотни лучников. Пока написали указы, пока всё это подписал. Но это, как оказалось, и к лучшему.

– А что, отказаться нельзя?

– У нас с Персидским царём соглашение, что в обмен на предоставление ему солдат, он не направляет своих солдат против моей провинции. За всё надо платить. А эта плата меня устраивает. Я понимаю, что моя провинции мала. Даже камышовый кот не будет биться против барса. На многих моих знамёнах вышит лотос, а не дракон или грифон, способные на равных сразиться с барсом. Хотя я регулярно посылаю ему в подарок котят барса.

– Да я не осуждаю этого. Наоборот, понимаю и согласен с твоим решением. А драконом, как я понимаю, вы называете того, кого называют в наших землях змеезубом?

– Да. Это слово пришло к нам откуда-то и прижилось.

– Если честно, оно мне тоже нравится больше. Тем более, что наши змеезубы не летают, хотя часто бывают двухголовые, как ваши драконы.

– Почему наши? В Персию и раньше приезжали франки, греки, латиняне, невры, ализоны. Персидские жрецы опрашивают их и записывают их рассказы. Мои священники списывают себе их свитки и папирусы. Я видел рисунки, и там видел рисунки драконов. Сам понимаешь, что их не спутаешь ни с кем другим.

– Наверное, у нас было много таких князей, как Драгомысл, желавших сразиться с таким чудовищем.

– Пока мы смотрели на них, как на бездумных животных, мы тоже охотились на них, доказывая свою храбрость. Они слишком разумны, чтобы уничтожать их.

– Вы оказались более мудрыми, чем мы. Мои предки не смогли разглядеть разум в этих головах, способных извергать огонь на несколько саженей. А оставшиеся змеезубы, хоть и приручаются нами, но умом явно уступают даже собакам.

– Будем надеяться, что со временем они смогут расплодиться в наших горах и вновь расселиться по земле.

– Остаётся только надеяться. Лишь бы Персию не завоевали какие-нибудь дикие племена, которые сначала рубят мечом, а потом думают.

– Скифы нас уже завоевали. Про сарматов ты рассказал. Нововавилонское царство ещё слабо, да и вынуждено воевать не только с Персией, но и расширяющей свои земли Ассирией. Ассирия сильный противник, но вынуждена отвлекаться на Вавилон. Это удерживает их от вторжения в Персию. Баланс сил продержится ещё долго. Остаётся только долгосрочная, затяжная вражда Персии и Мидии. Но для Элама это не страшно. В конце концов, у меня сейчас тоже уже достаточно сильная и многочисленная армия.

– Да, жизнь царей не такая уж беспечная и радужная, как может показаться со стороны.

– Когда тебя с детства приучают к такой жизни, когда у тебя хорошие учителя и наставники, то ты лучше понимаешь проблемы своей страны. Хуже, когда к власти приходят случайные люди. Их безграмотное управление страной вносит сумятицу, недовольство и, чаще всего, дело заканчивается войной за власть. Хотя и мой начальник тайной стражи почти каждый год находит тех, кто хотел бы взойти на мой престол вместо меня. Меня готовили и к этому.

– Уф-ф. Я, кажется, объелся.

– О, рекомендую вот этих улиток с грибами и зеленью. Вкус исключительный. Я пытался разводить этих улиток у себя, но не получилось, поэтому приходится их завозить аж из Египта. Попробуй, ты поймёшь, что они этого стоят. Жареные зелёные плоды жгучего перца добавляют к этому блюду исключительную изюминку. Покойный персидский царь тоже любил это блюдо, но они не добавляют туда стручки не спелого перца. Это секрет нашего двора. Надеюсь, что ты не выдашь этого секрета?

– Если это секрет, то не выдам. Мне кажется, такое можно съесть целое блюдо и вместе с блюдом.

– Можно, но нельзя. Грибы слишком тяжёлая еда для желудка. Поэтому их лучше есть в конце трапезы, чтобы облегчить работу живота. Мои слуги специально приносят это в небольших мисках ближе к концу трапезы. Проверено, если от жадности съешь больше, то утром будешь маяться животом.

– Придётся прислушаться. Особенно, если я уже и так объелся до этого.

– Это хорошо. Когда наш народ ещё был кочевым, у нас говорили, что никогда не знаешь, когда придётся есть в следующий раз.

– Видимо, все кочевники так говорят.

– Всё приходит с опытом. Житейский опыт приводит к мудрости.

– Согласен. Но у нас говорят ещё, что делу время и потехе час. Надо идти. У меня скопилось много писем с севера. Раз пишут, значит, что-то моих подданных беспокоит. Заботы моей орды – мои заботы. Благодарю за стол.

– Рад, что понравилась моя пища.

Подготовка к новому переходу

Как обычно, на рассвете, когда огненные солнечные стрелы только начинают испепелять ночную мглу, а земля источает миражи испарений, покрывая траву росой, Рама в сопровождении Бальдера, отправился контролировать заготовки тростника для лодок.

– Мой друг, – с легкой улыбкой обратился к нему Рама, поглядывая по сторонам,– я умышленно все вопросы нашей охраны поручил тебе, но я обратил внимание, что вои вокруг меня часто меняются. Разве охрана не должна быть одна и та же?

– Поясню. Твоя тысяча состоит из двух пяти сотен. Ими командует боевой жрец из антов. Каждого воя он проверял лично. Он даже сказал, что, если хоть один из его людей побежит на поле боя, он сам отрубит себе все пальцы на ногах, чтобы пальцами рук продолжать готовить воев ещё более жестко. А готовит он их весьма жестко. Я любопытствовал. Каждый его вой изучает наши руны, клинопись персов и египтян, шумерские руны, траволечение, знахарство, а так же всё, что необходимо хорошему вою. А называют они себя Лесное Братство. Чтобы стать его членом надо весьма постараться. Вторая сменная полутысяча, как раз и состоит из тех, кто решил вступить в это братство. Чтобы перейти из сменной полутысячи в братство, гридень сначала должен по очереди сразиться с любым десятком из братьев. Если он приглянется жрецу, то жрец лично проведёт с ним кулачный, а потом и мечный бой. Только после этого гридня начнут учить наукам и знахарству. Людей возле тебя я меняю по просьбе жреца. Он присматривается к ним, ищет удальцов.

– Понятно. Я, значит, у него как дева на выданье, вокруг которой вьются парубки, а он выбирает, кого получше.

– Можно сказать и так, но учти – это ты сам сказал.– И они рассмеялись.

– Хорошие, плодородные земли. Но чувствуется ухудшение погоды. С каждым годом становится всё жарче и суше. Если на нашей земле это ещё пока не заметно, то здесь уже в нескольких переходах люди живут только в оазисах. А дальше вообще степь переходит в пустыню. И кто знает, сколько поколений понадобится, чтобы пустыня пришла сюда. А пустыня не кочевники, пустыня приходит навсегда.

– Вовремя уйти на новые земли – это мудрость. Наши дети и внуки будут жить в благодатных землях. Слава богам.

– Бог Един. А те, кто дал нам знание, научил приручать животных, дал навыки земледелия – это божьи дети, созданные им нам в помощь.

– Но ведь дети Бога тоже Боги?

– Хм. Ну, да. А как же иначе?

– Значит, я правильно сказал.

– «И встал Бог в сонме богов, и сказал…». Так сказал пророк в своём озарении. Так Он сказал и про своих созданных детей Адама и Еву, что и принесли нам все эти знания и навыки. Но которые мы теперь во многом растеряли. И случилось это, во многом, по вине строптивых и жестоких жителей страны Нода, дети которого теперь заселяют и Вавилонию. Хорошо хоть его прямой потомок Вовлад уже скончался и не подогревает ненависть к другим людям.

– Зато, я слышал, проклятый Каин теперь прославляет Бога Единого и строит храмы в его честь.

– Да. И он, и его дети. Он сильно изменился. Возможно, потому, что не стало Авеля, постоянно унижавшего его.

– Ага. Авель, парень, конечно, был хороший, но нельзя же так постоянно гнобить и унижать своего единоутробного брата. Ну и что, если у них отцы разные. Главное, родители вопрос решили, а ему всё не терпелось ужучить брата. Можно подумать, что Каин был виноват, что его мать изменила Адаму с земным человеком. Тем более, Бог уже сам наказал их за это, лишив бессмертия.

– Каин и Авель были человеками, а человеку свойственно ошибаться. Но люди всегда должны помнить, что доброта и в прошлом, и в будущем, и в настоящем. А зло только в прошлом и настоящем. В будущее человек затаскивает зло на своих плечах, зачастую сгорая от этой тяжести. Прости всех и забудь, а жизнь сама накажет твоего обидчика. И ещё. Если упадёшь телом, то тебе помогут и поднимут. Но упадёшь духом – затопчут.

– Да. Я тоже стараюсь быть добрым ко всем людям, но моя доброта закачивается тогда, когда чья-то наглость переходит границы.

– Смирение – это тяжкий труд.

– Если ты ненавидишь – значит, тебя победили.

– Увы. Я на себе это осознавал.

– Запомни, слабые люди мстят, сильные люди прощают, умные люди игнорируют. Реши сам для себя, кто ты. Мудр не тот, кто доказал что-либо, а тот, кто, зная истину, не стал спорить. Поэтому мы встречаем, когда не ждём, и обретаем не там, где ищем. И ещё, Бальдер, никогда не сожалей ни об одном дне в своей жизни: хорошие дни дарят счастье, плохие – опыт, худшие преподают уроки, а лучшие создают воспоминания. Радуйся каждому утру, ведь оно принесёт тебе новый день.

– Стараюсь. Только не всегда получается.

– А здесь уже зависит от твоих товарищей.

– Хорошо тебе, Рама, у тебя много друзей.

– Бальдер, мой ученик, да, у меня много товарищей по походу, много братьев по оружию. И никакие враги или трудности похода не сломят их. Но закончится поход, наступит мир. Появятся соблазны мирной жизни, может появиться зависть. И те, кто победит свои слабости, победит зависть и останется верен, того назову своим другом. Товарищей много, друзей всегда бывает мало. Бойся льстецов. Лучше иметь честного врага, чем хитрожопого товарища.

– Я буду продолжать учиться у тебя, Рама. Как великий Вед собирал мудрость могучего Ари-ана, так и я хочу учиться мудрости у тебя.

– Когда на человеческие знания накладывается житейский опыт, всё это преобразуется в мудрость. Знающий науки человек часто бывает наивен и не приспособлен к жизни. И этим пользуются такие вот хитрованы-товарищи. Поэтому, если такой дышал теплом твоей дружбы, то пускай он потом задохнётся холодом твоего безразличия. Уподобь такого человека туманному утру или далёкому дереву. Ты его видишь, но не замечаешь, не обращаешь внимания.

– Это как ты поступаешь с князем …

– Стоп. Не надо никаких имён. Не спорю, с кем-то я так поступаю, но я даю им возможность исправиться. Всем делать добро мы не можем, но мы в состоянии не делать другим зла. Пока они не перешли границу дозволенного.

– Я услышал тебя, учитель.

– Вот и ладно. Нам везёт, что стоит хорошая сухая погода.

– Кстати, вчера прискакал вестник из Шоша. Он передал письмо от сольтаникского купца. Он сообщает, что в Уре уже готовы два десятка судов, и в ближайшие дни караван выйдет к нам. Думаю, что через восьмицу они будут здесь.

– Передай князю Аджубею, пускай переправится через Тигр и двигается навстречу каравану по нашему берегу Евфрата. Последнее время вавилонские всадники всё чаще и чаще стали появляться вблизи от нашей орды. Не нравится мне это. Не хватало нам ещё войны незадолго перед уходом. Это не наша земля. Это не наша война. Мы и так уже много сделали для этих земель: заканчиваем царскую дорогу, строим каменные храмы, библиотеки. Мы помогаем царю поделить земли на сатрапии, погасили бунты и принудили выплачивать дань серебром армянскую Пактию, Ионику, Ликию, Бактрию и её соседей. Даже бедные иорданские арабы платят дань тимьяном ползучим, который царь продаёт за золото грекам. Мы построили города, которые после нас останутся ему же.

– Вот этот хлеб, который ты покрываешь толстым слоем меда, и привлекает вавилонян и мидийцев.

– Сейчас Мидия занята войной с Парфией и Гирканией.

– К нашему уходу мидийцы станут значительно сильнее. Чишпишу не позавидуешь.

– Любому царю не позавидуешь. Мы видим лишь позолоту, а натёртости от золота они скрывают своими улыбками.

– Сюда уже можно присылать телеги, чтобы забрать камыш.

– Согласен. И разослать команду, чтобы присылали вязальщиков.

– И сказать князю Ивко, чтобы усилил охрану, чтобы нам опять не лишиться кораблей.

Морской переход

Ещё три раза луна рождалась и умирала, пока, наконец-то, Рама получил необходимое количество кораблей, чтобы загрузить людей, скотину, колёса для телег, оружие, серебро и запасы еды и воды.

Сакские племена, собрав вече, разделились. Малая часть решила остаться здесь, а большая, под командованием князя Драгомысла, решили сопровождать Раму в походе, и сейчас первыми начали погрузку на корабли. Ещё со времён Ари-ана им говорили, что берега Индии кишат островными пиратами, поэтому саки шли боевым тараном. Зачистить и очистить – были главными их задачами. Освоить и обжить – это должны были делать другие. Дружины русов и русинов были в арьергарде.

Рама стоял на берегу, наблюдая, как живая река медленно, но неудержимо вливалась в недра кораблей и где-то там растворялась. Ненасытные корабли непрерывно втягивали в себя всё новые и новые сотни воинов, стада коров и баранов. Мелкий груз крепили на верхних палубах. К вождю подскакал князь Волос, соскочил с лошади. Его лицо было напряжено.

– Рама, к берегу Тигра подходит большое войско вавилонских всадников. Что делать?

– Возьми свою дружину, возьми мордву, русов. Сарматам передай, чтобы тоже шли с тобой. Тебя назначаю старшим воеводой. Выйди всем войском на берег реки и стой, чтобы они тебя видели. Сопровождай их повсюду. Полезут на наш берег – бей беспощадно. Будь там, пока не подойдёт ваша очередь грузиться. Или, скорее всего, вас сменят эламские воины. Я пошлю вестника к царю. Пускай и он думает. Он теперь с персидским царём дружит. Иди.

Князь кивнул и вскочил на лошадь. Погрузка продолжалась. Загруженные корабли безмолвно отправлялись вниз по реке, а их места тут же занимали другие. На берегу стоял непрерывный шум от мычания коров и криков пастухов, пытающихся успокоить скотину. А из-за их спин тянуло дымом костров с запахом ухи, плова и прочей пищи, которую готовила столь разно племенная орда. Свершилось. Долго стояние прекратилось. Впереди их всех ждала благодатная и желанная Индия.

В Персиадаре к ним примкнуло ещё семь десятков кораблей, загруженные под завязку кедросийским деревом. К сожалению, величественный храм Богу Единому остался не достроенным. Как ни хотелось Раме, но забрать с собой столько обработанного и подготовленного камня, он не мог – его корабли не были рассчитаны на такую нагрузку.

Первые трое суток пути погода благоприятствовала путникам, ветер наполнял паруса, давая передышку гребцам. В ночь на четвёртые сутки с берега внезапно набежали тучи, гонимые резким холодным переменным ветром. Начался шторм. Кому-то повезло, и им попался пологий берег, куда было можно пришвартоваться и, заякорив суда, пересидеть непогоду. Других кидало на высокие скалистые горы, поэтому они устремились в море. Крутило и кидало всю ночь. С первыми лучами света всё затихло. О потерях можно было лишь предполагать. Вскоре утих даже самый маленький бриз. Полный штиль. Измождённые и изнурённые люди засыпали, кто, где стоял. Потом пытались тщетно искать тех, кого смыло за борт во время шторма. Потом ещё трое суток на веслах. Конечно, кораблям, что перевозили воинов, было проще. Тяжелее было тем, кто вёз скотину, – скотину за вёсла не посадишь. Караван растянулся на много вёрст. Отставшие корабли ориентировались на берег да восходящее светило. Когда заканчивалась еда, приставали к берегу, охотились, пытались ловить рыбу. Когда создавали небольшой запас пищи, отправлялись дальше. Дорога, рассчитанная на три восьмицы, растянулась на два долгих изнурительных месяца для последних кораблей. Но у опоздавших был свой плюс, когда они прибыли в дельту индусской реки, там уже стоял большой палаточный городок, приготовленный специально для них и тех, кто ещё мог спастись.

Великая индусская река, которую ещё современники Ари-ана стали называть коротко – Инд, встретила Раму сотней арий – мелких речушек-протоков, что сотнями раскиданы по далёким землям родной Славии, на которых, как виноградные гроздья, прилепились городищи и веси антов, русов, мещеры и других племён. Но здесь они были мелководными, не пригодными для больших кораблей орды. Сейчас Рама стоял на верхней палубе катамарана, связанного племенами русов и примкнувших к ним земляков из Мещеры. Сам флагманский корабль Рамы наскочил на непонятно откуда взявшуюся подводную скалу. Получил глубокую царапину и был вынужден выброситься на мелководье. Чтобы не оставлять караван без вождя, Рама и его Лесные братья перебрались на ближайшие корабли, которые оказались кораблями русов, князя Ивко. Целыми днями, стоя рядом, они незаметно для себя подружились. Князь оказался компанейским парнем, с чувством юмора. Его положительной чертой было то, что он внутренне чувствовал черту, которую нельзя переступать, не навязывал своего мнения, но своё мнение имел. Слушая других, мог свое мнение и изменить, если чьи-то доводы для него оказывались весомыми. Свой статус потомственного князя понимал, но этим не кичился. С Рамой вел себя на равных, но с уважением. Его слова и чувства были искренни и зачастую наивны. Потихоньку Ивко стал вторым, после Бальдера, человеком, с которым Раме было легко и комфортно. И сейчас они втроём стояли на палубе и смотрели на медленно уходящие влево протоки, ожидая увидеть ту, которая приведёт их к городу Карач.

– Бальдер,– произнёс Рама,– ты знаешь, что одним из первых самодержцев, что управляли Карачем, был Тор. Его родной брат не пошёл с Ари-аном, а остался дома. У него рождались дети и внуки. Одного из внуков нарекли Тором, в память и честь этого самодержца. Когда малыш подрос, стал великим воином и полководцем. Провёл множество сражений и почти никогда не проигрывал. Его настолько почитали, что после смерти отнесли к пантеону богов.

– Да, я читал это в свитках. Там было написано и о храме, где хранится его молот.

– Ты любопытен, а это хорошо. А также в свитках написано, что протока, ведущая к городу, одна из крайних, и на её берегу скальный клык. Примерно это я и вижу на берегу. Князь, дай команду сушить весла. Посмотрим, пройдет ли корабль по этому руслу. Бросайте грузило, замеряйте глубину.

Подгребая правым рядом вёсел, они плавно вписались в поворот. За ними, соблюдая дистанцию, пошли остальные корабли флотилии. Первоначально Карач стоял ближе к морскому берегу, но весной из-за таяния ледников протоки превращались в полноводные бурлящие реки, что однажды привело к затоплению и гибели людей. Теперь он располагался на возвышенности и с высоты своих каменных крепостных стен равнодушно смотрел на тщетные попытки реки подточить его основание. Солнце не слишком сдвинулось по небосводу, а взорам людей предстали величественные стены знаменитого города.

– Неужели мы добрались?– не удержал свои эмоции самый молодой Бальдер.

– Не удивлюсь, если нас встретят стрелы и камни баллист.– Задумчиво ответил более опытный в походах князь.

– Надейся на лучшее, но готовься к худшему. – Добавил более мудрый Рама.– Персидские купцы говорили, что городом правит наследный раджа, прямой потомок сына Тора и дочери самодержца Арагона. Исходя из этого, надеюсь на гостеприимство хозяев. Если этого не случится, и Ивко окажется прав, мы пройдем мимо к Хайдерабату. Если я правильно запомнил это название. Мы не станем надолго задерживаться в этих землях, чтобы не порождать плохих мыслей у местных князей, которых здесь называют раджа. В глубине полуострова много диких земель. Там места всем хватит. Я думаю, купцам не было смысла меня обманывать.

– Рама, гляди! – воскликнул Бальдер, показывая рукой в сторону крепости.

На стене, на штоке трепыхался большой стяг белого цвета, внутри которого были нарисованы три концентрических голубых кольца.

– Слава Единому! Нас встречают друзья. Это знамя святого Гавриила, когда он сражался против предателя Люцифера. Бальдер, доставай и наше знамя, пускай видят, что мы единомышленники. Ивко, прикажи швартоваться к причалу. Пойду, надену балахон, что мне подарил эламский царь. Надо соответствовать моменту.