Kitobni o'qish: «Колхозное строительство 1», sahifa 13
Событие тридцать шестое
«Я лежу на верхней полке и как будто сплю» – так, вроде бы, поётся в детской песенке про незадачливого армянского воришку? Нет, по чемоданам Пётр Миронович Тишков шариться не собирался, и поезд ехал не из Еревана в Баку, а вовсе даже из Североуральска в Свердловск, но вот на верхней полке он как раз и лежал. Почему на верхней? Целых две причины. Первая и главная – эти два амбала туда не очень помещались. Вторая тоже присутствовала: нужно было полежать и, притворившись спящим, подвести итоги первого месяца попаданческой деятельности. Ведь сегодня 2 февраля 1967 года, четверг. Завтра второй пойдёт.
В купе ехали все его соратники. Две нижние полки заняли бывший старшина милиции Вадим Семёнович Кошкин и бывший капитан-танкист и зек, а ныне шофёр горкомовской «Волги» Пётр Фёдорович Оборин, ставший недавно Обериным. На противоположной верхней полке посапывал другой бывший зек – литовский еврей Петуш Марк Янович, тоже недавно перекрасившийся. Теперь это добросовестный работник электролизного цеха Богословского алюминиевого завода, а в будущем (есть надежда, что в скором) – председатель колхоза «Крылья Родины» Макаревич Марк Янович. Почему такая фамилия? Да очень просто. Вскоре появится группа «Машина времени», и когда она станет популярной, то очень многие вопросы можно будет решать, представившись – «Марк Макаревич».
– Не родственник?
– Родственник, – не уточняя степени родства. Все евреи произошли от Авраама и его потомков Исаака и Иакова, а следовательно – все родственники. Конечно, Андрей Вадимович прославится в конце семидесятых, а группу свою создаст только через три года, но жизнь длинная – мало ли что может пригодиться. Всё равно решили фамилию менять, почему бы и не на «Макаревич»?
У каждого из четвёрки была куча дел в Свердловске. Пётр и Вадим официально ехали на первенство области по вольной борьбе по обществу «Труд». Старшина вчера официально ушёл в отставку, и в тот же день был принят на завод тренером по вольной и классической борьбе. Тренером по самбо туда же зачислили и Петра Оберина. Тёзка, конечно, за время отсидки форму потерял и вольником никогда не был, но кто ему мешает попробовать себя в этом виде спорта? Кошкин выступит в весе до 97 килограмм, или в полутяжёлом. Оберин – до 87, или в среднем. Кроме того, Вадим собирался поучаствовать и в абсолютном первенстве. Уговаривал и танкиста, но тот пока сомневается.
Это не все задания для бугаёв – есть ещё два. Первое довольно простое: нужно обойти все имеющиеся в областном центре сберкассы и купить почти на 120 тысяч рублей облигации трёхпроцентного займа. Хранить такие деньги в сберкассе нельзя, а прятать в матрас – глупо. Вот «робингуды» на общем собрании и порешили купить на все лишние денюжки облигации. В случае везения – выигрыша – можно будет уже и шикануть. А что выигрыши будут – даже не вопрос. Это с одной облигацией можно ждать удачи до морковкиного заговенья, а вот семь с половиной тысяч этих облигаций – уже другое дело.
Второе задание было посложнее. Нужно было проверить, не в розыске ли бумаги, изъятые у Потапа. Пётр даже целую операцию придумал. Это будет выглядеть так. Пётр Оберин покупает в сберкассе облигаций на тысячу с небольшим. Потом идёт в другую сберкассу и сдаёт их кассирше, при этом девушку нужно выбрать молодую. Во время этой операции он пытается заигрывать с ней, даже приглашает на свидание. Главное, чтобы она его запомнила. Понятно, что ни на какие свидания бывший танкист не пойдёт. В это время Вадим занимает место за ним в очереди. Так как сдача облигаций будет происходить всего за десяток дней до розыгрыша, то девушка предложит сдать облигации после опубликования таблицы. В это время Вадим и предложит купить облигации у Петра. Естественно, за номинал. И, конечно же, Пётр на это не идёт. Он сдаёт облигации своей новой знакомой – а вот Вадим уже у кассира их покупает. Тут ведь главное, чтобы их запомнили. Потом Вадим где-то через пару часов (нужно ведь время для проверки серий и номеров в трёх газетах) вынимает из заначки три выигрышные облигации, идёт в третью сберкассу и пытается там получить выигрыш. Если номера в розыске, то у него есть свидетель, что он их только купил прямо в сберкассе, а если всё нормально, то имеется большой шанс, что облигации у Потапа чистые. Желательно, правда, при следующем выигрыше провернуть такую же операцию – чем чёрт не шутит.
У Пётра было и ещё одно поручение. Руководитель Краснотурьинского симфонического оркестра Гофман как-то в разговоре обмолвился, что в селе Байкалово недалеко от Елани есть замечательный подвижник Виталий Егорович Дягилев, который создал там народный хор и сам пишет хорошие песни. Байкалово – это совсем недалеко от Елани, куда намеревался заехать за документами и семейными фотографиями бывший танкист. Разговор получился такой: Пётр Миронович как-то зашёл на репетицию вместе с тёзкой, тот что-то сказал про то, что ему бы съездить в Елань. Гофман услышал и спросил, не слышал ли Пётр про село Байкалово.
– Да, есть недалеко такое, там ещё клуб хороший, как-то на концерт солдат возили, – вспомнил танкист бывший.
– В этом клубе мой хороший знакомый работает – Виталий Егорович Дягилев. Просто замечательный подвижник и хороший музыкант! Вот его бы к нам залучить. Он ведь там хор создал и сам для него песни пишет. Нам бы очень пригодился – некоторые наши песни исполнять без хора просто глупо, совсем не так звучат.
Штелле запомнил. Он попросил Отто Августовича написать письмо с приглашением этому Дягилеву, и сам тоже написал, в как можно более радужных цветах обрисовав будущее культуры в Краснотурьинске. Вот четвёртым заданием Оберина и будет заехать в село Байкалово и уговорить создателя хора и музыканта поменять место жительства. Даже вручил десяток записанных на магнитофонную плёнку песен. Не может ведь не быть в доме культуры хоть простенького катушечного магнитофона.
У Марка Яновича Макаревича заданий не меньше. Ему надо уговорить несколько человек переехать в Краснотурьинск, естественно, после получения данных на этих людей Петром у Александра Васильевича Борисова, в настоящее время председателя облисполкома, а всего два года назад первого секретаря Свердловского сельского обкома КПСС. Обкомы в самом конце 1964 года вновь объединили, исправив дурость Хрущёва, но человек ведь остался, и лучше него никто нужных Петру людей не знает. Петру нужен был вышедший на пенсию успешный председатель колхоза – кто-то ведь должен помочь гражданину Макаревичу. Ещё нужен хороший картофелевод. Прикинув урожай местного подсобного хозяйства за прошлый год, Пётр ужаснулся. Раз в пять нужно увеличивать! Он у себя на участке с сотки собирал шестьдесят вёдер – то есть, если перевести в центнеры с гектара, получится порядка 450 ц/га. Это нормальный урожай для Голландии. В Краснотурьинске же не доходило и до 100.
Вторым заданием для Марка Яновича был поиск по рынкам и базарам Свердловска и пригородов пасечников. С той же целью – переманить в Краснотурьинск вместе с пасекой. Создавать пчеловодческий колхоз с нуля – занятие долгое и малоперспективное, а вот набрать варягов с опытом работы и со своими пчёлами – это уже другое дело. Чем заманивать? Квартирой или домом. Детскими садами, хорошими школами. Повышенной зарплатой. Именно зарплатой, ведь с прошлого года никаких трудодней не существует, теперь у колхозников обычная зарплата. Кроме того, можно и паспорта пообещать. В реальной истории колхозникам начнут выдавать их только с 1974 года, и растянется это ещё на несколько лет – чуть ли не до самой перестройки. Самые настоящие бесправные рабы. А потом спрашивают афторы попаданческих романов – а почему никто не вышел на площади советскую власть защищать? Рабство защищать? Ну-ну!
Итак, итоги. Начал борьбу с кухонными «боксёрами». Тут до победы несколько сотен лет, в самом прямом смысле. Всегда будет водка, всегда будут холерики, всегда будут склочные женщины, дающие повод поправить всё оплеухой. И будут те, кто с этим ни шатко ни валко борется – участковые инспектора милиции. Но перед отъездом в Свердловск Пётр попросил подполковника Веряскина, чтобы тот дал команду участковым обойти соседей попавших уже на заметку «боксёров». Результат вполне положительный: соседи благодарили милицию и дружинников, скандалов стало меньше, а при малейшем поводе хватает только стука в дверь, и там наступает полная тишина. Боятся вновь угодить на лавку со спущенными штанами, даже винные пары не пересиливают чувства самосохранения. Главное в этой борьбе – не снижать контроля и увеличивать клиентскую базу. Будем работать.
Борьба с курением. В городских школах в туалетах больше не курят. И тут самоубийц нет. Правда, двое восьмиклассников бросили учиться и пока скрываются – но ведь не в лесу живём. Найдём и со всей пролетарской дури спросим: «Чего спокойно-то не живётся?». В сельских школах хуже – туда комсомольцам и корреспондентам газеты не так просто добраться. Ничего, найдём способ. Он ведь машиной почти не пользуется, даст на месяцок «Волгу» молодёжи – пусть для пользы дела покатаются. В магазинах и киосках сигареты с папиросами и даже махорку продают только по предъявлению паспорта. Провели несколько контрольных закупок. Уволили двух продавщиц, и расписали эти случаи в газете. Теперь на просьбу: «Тётенька, продайте пачку сигарет, а то меня отец прибьёт», следует: «А скажи-ка адрес, мальчик!». После чего мальчик исчезает. Может, втихаря знакомым и продают, но граждане бдят. Включились в шпиономанию.
С водкой вот гораздо хуже. Спекулянты и самогонщики повылазили. Но ведь в этом деле главное – настойчивость и гласность. В газете появилась статья о самогонщиках, об отравлениях, и даже возможной слепоте, а в конце – объявление, что товарищ, сообщивший адрес спекулянта или самогонщика, получит грамоту горкома и денежную премию. За неделю накрыли десяток адресов, в основном в старой части города и посёлках, напечатали список преступников, обозначили размер штрафов и даже реальные тюремные сроки. Один человек за спекуляцию водкой и продажу самогона, так сказать, в одном лице, получил аж три года тюрьмы, конфискацию имущества, да ещё и триста рублей штрафа. Конфисковали не всё, понятно, есть ведь семья – жена и дети, но забрали мотоцикл «Урал» и мотороллер Čezeta («Чезета») с одноцилиндровым двухтактным двигателем объёмом 175 см³, красно-белым монстром. Пётр его сразу себе выкупил. При виде этого пучеглазика у него созрел план по улучшению жизни в Краснотурьинске. Пока, правда, руки ещё не дошли – вот вернётся и приступит. Зато директора предприятий прямо захлёбываются от радости: прогулов стало в разы меньше, и частота появления на работе пьяных и похмельных тоже упала в несколько раз. Вот все Михаила Горбачёва ругают, а ведь почти в нужном направлении страну пытался вести. Молодец! Нужно будет его найти и застрелить.
Команда по хоккею с мячом «Труд» сыграла сегодня с «Уральским трубником». Прошлый матч наделал в городе шуму. Вчера Пётр узнал, что все до единого билеты проданы, все горны и барабаны в магазинах раскуплены. Кроме того, ежедневный контроль за игроками привёл к тому, что пьяных и похмельных все три дня не было – ну и все успели коньки перешить, да и жилеты с манжетами у каждого теперь есть. В прошлый раз сыграли 2:2. Должны были выиграть – и выиграли. Причём просто разгромили – 5:1, и даже не пришлось никакого судью подкупать. Жаль, сезон перевалил за экватор – до призёров не дотянуться. Ничего, не последний, а на лето у Петра была одна задумка. Если удастся её воплотить, то, может, не вылет ждёт команду «Труд» в следующем сезоне, а взлёт.
По Потапу ничего нового нет. Вернее, есть, но не по Потапу. Просто оказалось, что вместе с ним из города пропали Соболев Андрей – рецидивист, отсидевший три срока за разбои и ограбления, и Абросимов Илья – только три дня откинувшийся с зоны вор-домушник, отмотавший тоже третий срок. Ну, исчезли и исчезли. Никто их сильно разыскивать не бросился. У Потапа-Зуева заколотили дом и пристрелили собаку, а у жившего тоже в своём доме на Суходойке с сожительницей Соболева просто дом заколотили, да выпроводили не прописанную нетрезвеющую даму вместе с собакой в отчий дом на Медный.
Про собак. Пришлось ещё один рейд провести – на этот раз привлекли только желающих и милицию. Ещё одиннадцать псин отправили в детский тубдиспансер. Там, между прочим, несмотря на неверие персонала и даже попытки саботировать решения партии, выздоровели уже пять пацанов и одна девочка. Вот теперь ещё плюс двенадцать «таблеток».
Ну, с песнями всё понятно. Записано на кассеты четырнадцать штук. Двенадцать военных, и две просто солдатские. Из них три исполнил Юрий Богатиков – он должен приехать в Краснотурьинск в понедельник. Мэр Романов морщился-морщился, но выделил из резерва для капремонта домов одну двухкомнатную квартиру для будущего мэтра эстрады. Юрий Иосифович вчера отзвонился: приедет не один, привезёт жену Людмилу и дочь Викторию. Людмила окончила Харьковское ремесленное училище связи, потом вечернее отделение Харьковского музыкального училища, пела в хоре драматического театра им. Т.Г. Шевченко. Сейчас в декретном отпуске.
Кроме того, на отдельной кассете Вика Цыганова записала три детские песни: «Крейсер „Аврора“», «Голубой вагон» и «Улыбку» из мультфильма «Крошка Енот». На эти три вещи у Петра была особая надежда в осуществлении одного полезного для города проекта.
Ещё он вёз с собой большую папку с партитурами тридцати песен. Некоторые в реальной истории были написаны в 1968 году, и нужно поторопиться не только представить их в ВУОАПе, но и успеть засветиться с ними на радио и телевидении, а то ещё незаслуженно обвинят в плагиате. Так что после столицы Урала Пётр собирался слетать на пару дней в «столицу нашей Родины, город-герой Москву». Там он ещё и планировал зайти в «Детгиз», недавно переименованный в издательство «Детская литература». Ещё нужно найти в столице художника Леонида Владимирского. Он после иллюстрирования книг Александра Мелентьевича Волкова, первая из которых – «Волшебник Изумрудного города» – вышла в свет аж 1939 году, а третья – «Семь подземных королей» – издана четыре года назад, находится в творческом отпуске. Нужно растормошить сказочного художника, подсунуть ему две повести про Буратино. С таким тараном, как известный иллюстратор, опубликовать продолжения книги Толстого будет гораздо легче, да и рисунки Владимирского, дошедшие до XXI века в переизданных сотни раз книгах, нравились Петру. Персонажи как живые – не стыдно будет за свою книгу.
Теперь об успехах в личной жизни. Сделал жене коляску. Весь город ходит, оглядывается. Жена даже старается, по её словам, не выезжать на улицы, гуляет с наследником в парке рядом с домом. Парком это убожество назвать можно с трудом. В прошлом или позапрошлом году посадили несколько сотен тополей ровными рядами и построили фонтан, который постоянно (опять же, по словам жены) забивается и не работает. Нужно будет выкорчевать тополя и посадить хвойные, провести геопластику. Пока рано – зима, да и некогда даже за эскизы браться.
Жена ходит в новой шубе и новых же валенках. С шубой понятно – отнёс в ателье и её, и плащ, а для образца, чтобы не водить жену на примерку, украл, пока она гуляла с ребёнком, из шкафа осеннее пальто и свозил его быстренько в ателье – снять мерку. Кроме всего прочего, отнёс свои рисунки и шкурку чёрно-бурой лисы (Веряскин добыл у знакомого охотника). А когда увидел, забирая через пару дней обновки, сколько осталось обрезков – вспомнил как-то виденный по телевизору сюжет про валенки с аппликациями и оторочкой мехом. Сходил в магазин и купил три пары белых валенок: жене, дочери и Маше Нааб. Потом оттащил их в обувную мастерскую, где к ним тщательно пришили сделанные из отрезанных голенищ подошвы с резиновым внешним слоем. После мастерской – опять в ателье, где пришили оторочку из меха и наделали аппликаций в виде снегирей и гроздьев рябины. Очень красиво и модно получилось! Прошло всего несколько дней, а Пётр уже видел подражателей. И хорошо – пусть в городе будет больше счастливых людей.
Жена на шубу покосилась. Ещё бы не покосилась – целое состояние. Одна в городе щеголяет. Пришлось придумать про геолога, которому срочно машина понадобилась. Какая машина? «Москвич-402». Стоял, оказывается такой ретро-автомобиль в гараже у Тишкова. Так и теперь ещё стоит, поменян-то он на шубу геологическую ведь только на словах. Как-то ещё избавиться надо. Этот тридцатипятисильный белый раритет на Штелле впечатление не произвёл. Даже боковых зеркал нет.
Обнаружив его в гараже, Пётр сквозь призму времени осмотрел подарок реципиента. Если поставить кенгурятник, навесить пороги из нержавейки, заменить решётку радиатора на нечто похожее на джиповскую, изготовить красивые колпаки на колёса, присобачить зеркала на двери, сделать оплётку руля и потом обтянуть это кожей, смастерить подголовники и заменить дерматин в салоне на замшу, то можно горцам продать гораздо дороже номинала. Вот вернётся из столицы и займётся.
Дуб для кухонного гарнитура пока сушится, финтифлюшки к нему режутся. Пришла белая акация, причём оказалось, что дерево это называется совсем не белой акацией, а робинией – тоже целый вагон. Половину отложили, а вторую уже распустили на доски разной ширины и отправили сушиться. Можно будет следующий гарнитур для зала делать с розовыми накладными элементами. Пётр уже и стенку нарисовал. Ещё стол со стульями придумать, и можно ехать в колонию, настоящему художнику показывать.
Так и задремал, а потом, даже не раздеваясь, вырубился.
– Пётр Миронович, вставай! Скоро санитарная зона, туалеты закроют, – тряс его за ногу Кошкин.
Глава 7
Событие тридцать седьмое
Хорошо, что на вокзале догадались чаю с ватрушками взять в буфете, а то бы ноги протянул. Два борца пошли соревноваться, а Пётр с Марком Яновичем поспешили на площадь 1905 года. Вот так шпионы и палятся. Один единственный маленький плюс – решил товарища Макаревича Пётр в последний момент отправить на рынок, благо не очень далеко. Пусть про пчеловодов поспрашивает. Большое везение – так как в здании на этой самой площади Облисполкома не оказалось.
На вахте старший сержант милиции проверил удостоверение с паспортом и спросил, уже почти пропустив:
– А вы к кому, Пётр Миронович? – и протягивает назад документы.
– Борисов Александр Васильевич в каком кабинете сейчас… – Пётр прервался, стараясь сформулировать конец вопроса, не понравилось ему слово «сидит». «Обитает», «обосновался», «заседает»? Каждое слово всё хуже и хуже.
Вообще-то по начинающему приобретать недоумённое выражение лицу милиционера Пётр почувствовал неправильность ситуации, но было уже поздно.
– …находится?
– Он не приезжал ещё – у себя, наверное, на Ленина, 34, – сержант чуть подумал и вновь посмотрел на удостоверение, – А он вам в каком кабинете встречу назначил?
«Чёрт побери!» – выходит, что Облисполком находится в другом здании. Если здесь – Ленина, 24, то нужная ему «контора» находится где-то за Плотинкой.
– Да я только приехал, с поезда, нужно мне в отдел науки и учебных заведений, а заодно хотел с председателем Облисполкома пообщаться, думал, может, наудачу, он здесь, – коряво попытался выкрутиться Тишков.
– Отдел науки и учебных заведений на третьем этаже, – вернул документы милиционер и козырнул.
Поднимаясь на третий этаж, Пётр обливался потом. «Штирлиц ещё никогда не был так близок к провалу» – вспомнился дурацкий анекдот. Ну, раз уж поднялся, почему бы не поговорить насчёт филиала Горного института, тем более что один экземпляр ходатайства руководителей предприятий Североуральска, Карпинска, Волчанска и Краснотурьинска был у него в портфеле. Второй был несколько дней назад отправлен почтой ректору института.
Кто бы мог подумать, что такие фамилии существуют на самом деле? В «Королеве бензоколонки» Надежда Румянцева играет Людмилу Добрыйвечер. Фамилия же сидевшего за точной копией стола самого Тишкова была ДОБРЫДЕНЬ.
Алексей Афанасьевич Добрыдень. «Заведующий отделом науки и учебных заведений Свердловского областного комитета КПСС» – так гласила табличка на двери. Секретарша осмотрела Петра и его удостоверение, заглянула в кабинет шефа – и вот они уже сидят напротив друг друга.
– У вас ведь строится филиал УПИ? – приглашая садиться, припомнил Алексей Афанасьевич.
Неудачное начало. Пётр пришёл просить ещё один филиал, а первый строится ни шатко ни валко.
– Точно, с весны на него все силы бросим. Знаете, Александр Афанасьевич, у нас население города убывает. Молодёжь уезжает учиться, а назад уже не возвращается. И в это же время нам катастрофически не хватает людей с высшим образованием, – Пётр специально сделал паузу.
– Сейчас в каждом городе страны та же история. Специалистов нигде не хватает, – воспользовался паузой Добрыдень.
– Я вот тут письмо приготовил. Прочтите, пожалуйста, – Тишков достал папку из портфеля и вынул драгоценную бумагу.
– Ну, не знаю. В этом году в Свердловске открывается несколько новых высших учебных заведений. Выделяется из состава УПИ Архитектурный институт. Постановлением ЦК КПСС от 21 января 1967 года «О мерах по дальнейшему улучшению партийно-политической работы в Советской Армии и Военно-Морском Флоте» создаётся Свердловское высшее военно-политическое танко-артиллерийское училище. На базе экономического факультета Уральского государственного университета имени Горького и филиала Московского института народного хозяйства имени Плеханова создаётся Свердловский институт народного хозяйства (СИНХ). Где на все новые институты преподавателей найти – ума не приложу, а ещё ведь и ваш филиал. Даже не знаю, что и сказать.
– На самом деле проблема, – согласился Пётр, – Алексей Афанасьевич, а если я наберу преподавателей в других городах, поможете с открытием у нас филиала Горного института?
– Думаете, из Ленинграда поедут в Краснотурьинск? – усмехнулся заведующий отделом.
– А вы знаете, что Краснотурьинск называют маленьким Ленинградом? Наша главная площадь довольно точно скопирована с Дворцовой площади бывшей Северной столицы. Не были у нас?
– Не доводилось, хотя с вашим директором Богословского алюминиевого завода знаком, мы с ним один факультет УПИ заканчивали, он раньше, правда. Недавно на юбилее встречались. Я ведь металлург-литейщик по образованию. Даже защитил кандидатскую диссертацию на тему «Электрохимическое обессеривание чугуна и стали».
– Плавиковый шпат предлагали вместе с оксидом кальция добавлять? – машинально брякнул Пётр.
– Вы читали мою диссертацию? – откинулся на спинку стула Добрыдень.
Конечно же, откуда секретарю горкома и бывшему комсомольцу такое знать. Но Штелле сотни и сотни плавок провёл, чего только не перепробовал, пока не получил сталь Гадфильда приемлемого качества. Помогла другая диссертация – автора он не помнил, но датировалась она 1983 годом.
– Мы на заводе у себя хотим попробовать добавлять к флюсу 2–3 процента окиси натрия. Введение в состав легкоплавкой окиси натрия, а также меньшее по сравнению с общеприменяемым количество глинозёма снижает температуру плавления флюса, увеличивает его разжижающую способность, обеспечивает более раннее формирование шлака, – все! Собеседник потерян.
– Простите, Пётр Миронович, а какое у вас образование? – после пятиминутного писания на блокнотном листке вспомнил о посетителе заведующий отделом.
А какое образование – Пётр и не знал. Несколько раз хотел порыться в документах, найти аттестат, но всё некогда. Точно не высшее, и Кабанов обещал помочь осенью поступить в УПИ на кафедру лёгких металлов.
– Это не образование, это результат общения со специалистами в цехе ЛМЦ на Богословском алюминиевом заводе, – поник головой Пётр. Блин, нужно будет срочно позвонить этому молодому технологу в литейку и переговорить с ним.
– Обязательно к вам приеду в ближайшее время, – обрадовал товарищ Добрыдень.
– С постановлением о создании филиала? Приезжайте на 23 февраля, у нас будет замечательный концерт, будут петь песни о войне, которые вы не слышали, – отличная ведь мысль.
– А что, ждите. Очень хочется на плавку с новым флюсом посмотреть. Вот приеду, и решим с филиалом. До этого, конечно, с руководством Горного института пообщаюсь, а может и ректора или проректора с собой прихвачу. Посмотрим вашу новую шахту. На всю страну прогремели – проектная мощность 5 миллионов тонн сырой руды в год с содержанием железа 37–39 %. Станете самой производительной шахтой страны.
Начали прощаться, но тут Петру очередная «идейка» о себе напомнила.
– Алексей Афанасьевич, вы упоминали новое военное училище, а не могли бы вы договориться о встрече с его руководителем?
– Что, и такой филиал хотите построить? – можно сказать, «заржал» бывший металлург.
– Ну, не совсем. Суворовское училище городу бы не помешало, а то хулиганов многовато, – развёл руками Штелле.
– Суворовское? Новый метод борьбы с хулиганами? Интересно. Это, конечно, не по моему отделу – но помогу. Я хорошо знаком с генерал-майором Тихончуком Михаилом Павловичем. Это начальник нашего Суворовского училища. Я ему позвоню, и он вас примет, надеюсь. Адрес знаете?
– Знаю, – ну, Тишков мог и не знать, а Штелле всё же УПИ закончил, а оно прямо у стройфака, где частично располагался металлургический факультет, и находилось.
– Вы в приёмной подождите, я сейчас попрошу Ольгу Викторовну чаю приготовить, вы же с поезда. А пока вы пьёте, я и с главным суворовцем переговорю, и с руководством Горного пообщаюсь.
Даже допить не успел – пришлось последний большой глоток делать, обжигаясь.
– Ну, вот, Пётр Миронович, генерал ждёт вас через час. Заинтересовали вы его. А 23 февраля мы с проректором по науке Горного института Веселовым Иваном Степановичем к вам подъедем, может, и ректор будет – он пока в отъезде, в Москве. До свидания.
На счастье, Марк Янович уже ждал недалеко от входа. Стали голосовать, пытались такси остановить. Нет, это не 2020-й. Яндекс-такси ещё нет, да и самих такси не густо. Пришлось ехать на трамвае, благо практически до места доезжает. По дороге обрадовал Макаревич: на рынке мёд продавали шесть человек. Четверо его с ухмылкой послали куда подальше, а вот один товарищ долго расспрашивал про условия и про сам Краснотурьинск. Матвей Крикунов недавно вышел на пенсию, и теперь расширяет свою пасеку. Уже у него 17 ульев, а вот с жильём беда – вернее, две беды. Дом в прошлом году сгорел, еле-еле отстроили новый, залезли в долги к родне и соседям, а тут новая напасть. По плану дом должны сносить, а Матвею Ивановичу обещали комнату в двухкомнатной квартире. Кроме жены ведь у него никого – был сын, так убили во время войны с японцами. Есть ещё дочь, но она с мужем уехала в Ташкент на стройку, да там и остались.
– Если дом снесут и квартиру дадут – где мшаник-то строить? На балконе? Чуть за грудки меня пенсионер не хватал, – рассказывал Марк Янович под дребезжание трамвая.
– И чем закончилось? – улыбнулся Пётр, представив ситуацию с балконом.
– С женой он посоветуется, и если дом дадим, то переедет, скорее всего. Ещё, правда мотоцикл «Урал» просит. Но, думаю, и без него согласится.
– Стоп. Там ведь у самогонщика кроме мотороллера, который я купил, ещё и «Урал» конфисковали, но он сломан. Его никто ещё не купил. Нужно позвонить Романову, пусть придержат для меня. Отремонтируем, выдадим первому пчеловоду, пусть будет показательный пример, – произнёс про себя Пётр, слушая про второго кандидата.
– Второй мужичок – пчеловод начинающий, у него всего семь ульев. Он бывший фельдшер, всю жизнь проработал на скорой помощи. Есть квартира в Свердловске, но в ней ещё и семья дочери живёт – вшестером в двух комнатах ютятся. А пчёл он зимой в гараже держит. Летом живут в садовом товариществе, у них там небольшой домик и шесть соток. Если дом дадим, да хотя бы комнату с соседями, чтобы зимой с отоплением дома не мучиться, то согласен на переезд. Интересный, между прочим, мужичок. Толстобров Яков Еремеевич, 1905 года рождения – гвардии старший сержант, полный кавалер ордена Славы.
– Ого! Это ведь приравнивается к званию Героя Советского Союза. Завтра встреться с обоими и пообещай всё, что попросили. Ну, вот, почти приехали. Марк Янович, мне сейчас нужно с генералом пообщаться, а ты можешь в УПИ в столовую сходить. Встречаемся вот здесь, на остановке. Если меня не будет – подожди, но долго я задерживаться не собираюсь, – уже на ходу раздал указания Тишков.
Генерал напомнил Штелле о Брежневе. Такие же кустистые лохматые брови, зачёсанные назад волнистые каштановые волосы, правда, чуть короче подстрижены. И пухленькое располагающее лицо. Наверное, тоже любимец женщин.
– Ну, проходи. Садись, – после крепкого рукопожатия указал Тихончук Михаил Павлович на стул в огромном светлом кабинете.
Пётр огляделся. Фотографии Жукова и Ленина, ещё какого-то маршала. Такие же встроенные шкафы из дурацкого лакированного шпона. А вот пара кресел в углу у журнального столика – вполне, не потеряются и в XXI веке.
– Ты, значит, и есть новый Макаренко. Хочешь из Суворовского училища колонию для несовершеннолетних преступников сделать? – встав за спиной севшего на стул Петра, чуть не закричал генерал.
Как там в сериале «Год культуры»? «Что-то мы с вами не с того начали». Нужно ситуацию спасать.
– Товарищ генерал-майор, у вас есть магнитофон? – Не поворачиваясь, спросил Штелле.
– Магнитофон? – сбился с пафоса Михаил Павлович.
– Ну да. Катушечный магнитофон.
За спиной перестали сопеть. Потом чуть не строевым шагом невидимый генерал прошёл до двери, и чуть приоткрыв, рявкнул:
– Лейтенант, магнитофон сюда из красного уголка. Бегом.
Пётр обернулся. Товарищ Тихончук стоял у двери и рассматривал посетителя.
– Неожиданное начало.
– Хочу, чтобы вы послушали кое-что, – Тишков достал из пораненного несостоявшимся убийцей портфеля катушку с военными песнями.
Магнитофон был лучше их «Яузы». Назывался он Aidas («Эльфа-20»). Где-то в Прибалтике, наверное, сваяли. Прежде чем поставить кассету, Пётр посмотрел головку – вся в коричневом налёте.
– У вас водка есть? И кусочек ваты.
Генерал хмыкнул и снова промаршировал до двери.
– Лейтенант! Бутылку водки и аптечку.
Протерев головку, Пётр заправил плёнку и включил. Первой была записана песня «С чего начинается Родина». Тонкий высокий голос Марии Нааб явно превосходил голос Бернеса, и пела она душевнее. Да и должна петь эту песню девочка, а не старик. Песня Вениамина Баснера на слова Михаила Матусовского появится через год в фильме «Щит и меч». Пусть товарищи новую напишут – может, и не хуже у них выйдет.
