«Правь, Британия, морями»? Политические дискуссии в Англии по вопросам внешней и колониальной политики в XVIII веке

Когда тори вели борьбу за мир, договоры Метуэна подверглись критике. Свифт утверждал, что они свелись к защите берегов Португалии британским флотом <81>. Речь также шла о том, что король Португалии не выполнил своих обязательств по содержанию войск. Об этом говорилось в представлении палаты общин от 1 марта 1712 г. <82>. Еще виги в годы войны признавали, что Португалия не поставляет на фронт необходимого количества солдат. В 1708 г. в ответ на соответствующее обращение палаты вигское правительство так формулировало свою позицию: «Португальский король ввел в бой значительные силы, но точно определить их численность нельзя, так как подобного рода расследование враг может использовать для разрушения нашего союза» <83>. Действительно, португальское правительство опасалось лишиться войск в самой стране. Посол Матвеев писал летом 1707 г. из Лондона: «О короле Португалии пишут, что он конницей весьма беден, как нам его министр здешний сказывал, и чает он, что французское войско с гишпанским намерены конечно наступать на самые границы Португалии» <84>.

Критика в адрес Австрийской империи была менее острой. Это иногда объясняют тем, что она не была опасна для Англии в качестве торгового конкурента, как это было в случае с Голландией. Главным поводом для критики было то, что австрийцы почти целиком сосредоточились на Италии. По подсчетам Свифта, Империя направила на другие театры военных действий только 20 тысяч человек вместо обещанных 90 тысяч. Он объяснял неудачу англо-голландцев при Тулоне в 1707 г. отсутствием поддержки со стороны Австрии <85>. Напротив, Хар считал последнее следствием ошибок в командовании, а недопоставку войск оправдывал необходимостью воевать с «недовольными» в Венгрии, что, по его мнению, тоже было вкладом в борьбу с Францией <86>. Характерно, что тори практически не критиковали герцога Савойского, в котором видели противовес австрийскому влиянию в Италии.

Что касается Империи в целом, то Свифт осуждал практику вигского правительства «нанимать» солдат в Германии. Он утверждал, что германские князья действовали как шантажисты, они требовали за участие в войне субсидий, а должны были безвозмездно поддержать австрийского императора как главу Священной Римской Империи. Действительно, договоры с князьями фактически лишь устанавливали цену за «кровь подданных». Несколько отличался только договор с Пруссией, где речь шла о более значительном контингенте войск, чем в других случаях, а также признавались ее территориальные претензии на Верхний Гельдерн, Кельн и часть Баварии. По мнению Хара, использование германских наемников «к нашей выгоде спасало английскую кровь и деньги», так как французы были готовы платить, чтобы князья держали солдат в своих владениях <87>.

Вопрос о заключении мира стал самым злободневным политическим вопросом после прихода к власти кабинета лорда Оксфорда в 1710 г. О мире говорили и раньше. Уже в 1705 г. Франция пыталась выяснить условия, на которых союзники пойдут на мир. Секретные переговоры велись в 1709–1710 гг., но отказ Людовика согласиться выступить против Филиппа Бурбона, если тот не отречется от испанского престола, сделал договор невозможным. В историографии, однако, преобладает мнение, что по меньшей мере вплоть до битвы при Мальплаке в 1709 г. обе партии сходились на том, что для сокрушения Франции продолжение войны необходимо <88>. В то же время американский ученый И. Крамник указывал, что группировка Сент-Джона, к которой присоединились и сторонники Оксфорда, охладела к войне уже после битвы при Рамильи в 1706 г. <89>. Как видим, изменение позиций тори обычно связывается с ходом войны (в 1706 г. стало ясно, что война приобретает затяжной характер, в 1709 г. тори убедились, что Франция все еще не истощила своих ресурсов). «Оттеснив» «старых» лидеров партии во главе с Ноттингэмом, Оксфорд и Сент-Джон приступили к подготовке мира. Отношения в новом кабинете были далеки от дружественных. Как заметил русский дипломат Б. И. Куракин, «партия торрисова хотя ныне в силу пришла, но для несогласия между нынешними министрами недолго, чают, продолжит. Как уже прошлой недели в понедельник великий канцлер (Оксфорд – А. С.) с милордом Ротшейтером (Рочестером – А. С.), президентом консилия. имел ссору, также и другие в несогласия приходят» <90>. Вопрос о войне стал поводом для беспорядков в ряде городов. В ноябре 1712 г. они имели место в Эксетере, будучи приурочены ко дню рождения покойного Вильгельма III. В 1713 г. в Бристоле выборы в парламент сопровождались стрельбой. Особую тревогу у правительства вызвали сведения о подготовке вигами демонстраций, приуроченных ко дню рождения королевы Елизаветы I <91>.

Тори осознавали, что условием для выхода Англии из войны была соответствующая подготовка общественного мнения. Задача не была сформулирована сразу. Поначалу речь шла о переломе и победоносном завершении войны. Американский историк Д. Фрэнсис заметил: «Встав у власти, тори в течение некоторого времени делали вид, что не намерены менять внешнюю политику» <92>. Они начали кампанию дискредитации вигов, главным объектом которой стал Мальборо. Уже в ноябре 1710 г. Свифт в журнале «Экземинер» намекал на продажность герцога. В 1711 г. Мальборо сместили с поста командующего. Свифт разоблачал и других вигов. Его сатирический стих «О свойствах жезла, принадлежащего волшебнику Сиду Хэмету» был направлен против Годольфина, которого именовали в «Экземинере» мистером Хитрая Лиса. Вигский журнал «Спектейтор» свои номера посвящал защите Мальборо, Уортона, Метуэна – тех, на кого нападали торийские публицисты.

Вопрос о мире был поставлен прямо в 1711 г., когда скончался австрийский император Иосиф I. Императорский престол унаследовал габсбургский кандидат на испанское наследство Карл. По мнению лидеров тори, борьба за его права в Испании утратила всякий смысл. Пришла пора отменить парламентскую резолюцию «Нет мира без Испании». Когда в декабре 1711 г. виги внесли поправку к резолюции по речи о королевы о том, чтобы мир не заключать, пока Испания не освобождена от власти Бурбонов, это было отвергнуто палатой большинством в 232 голоса против 106 <93>. Следовательно, доказывали тори, цели войны достигнуты, а воевать за чужое достоинство не в интересах Англии. Кроме того, расходы на войну ложатся непосильным бременем. В апреле 1714 г. парламенту был представлен документ, в котором указывалось, что они составили 68,5 млн. ф. ст.<94>. Свифт писал, что это вело Англию к обнищанию. Болингброк утверждал, что за войну ратовали только «денежные мешки», так как черпали благодаря ей огромные доходы <95>. Наконец, тори ссылались на международную ситуацию. Они утверждали, что в связи с продолжавшейся Северной войной любой из германских союзников, даже сам прусский король, могут быть вынуждены в любой момент выйти из войны на западе. Характерно, что русские дипломаты усматривали различия в отношении партий в Англии к России. Куракин сообщал осенью 1710 г. о предстоявших изменениях в правительстве: «И ежели торрис, то можем быть лучше благонадежны к своим интересам, а ежели партия вика, то весьма противна нам» <96>. В донесении о составе торийского кабинета он выделял Рочестера, который «к нашим интересам склонен» <97>. Впрочем, надежды Куракина, что приход тори к власти улучшит англо-русские отношения, не оправдались.

Дискуссии о заключении мира вылились в «памфлетную войну», подобной которой никогда не было раньше. Классический пример воздействия прессы – памфлет Свифта «Поведение союзников и прошлого министерства», эффект от которого сравнивают с эффектом разорвавшейся бомбы. В этой связи целесообразно вспомнить, что в современной консервативной историографии высказывается сомнение, насколько в самом деле велико влияние прессы на формирование внешней политики в ХVIII в. По мнению Робертса, освещение внешней политики в прессе не было глубоким и содержательным. Некоторые журналы давали довольно полную информацию о событиях, происходивших в европейских странах, но чаще всего это было поверхностное описание, а не глубокий анализ. Один из самых популярных журналов, «Gentlemen’s Magazine», ограничивался лишь краткой информацией о происходившем за границей, его читатели больше интересовались различными курьезами или способами лечения ангины. Что касается памфлетистов, то у каждого из них были обычно собственные излюбленные темы, будь то ужесточение политики по отношению к Франции или антиганноверизм. Чаще всего их суждения были поверхностны, а прогнозы туманны <98>.

Блэк склоняется к более осторожной оценке влияния прессы и общественного мнения в целом на формирование внешней политики. Он считает, что роль прессы не может быть определена однозначно. Если говорят о низком уровне публикаций по этим вопросам, что принимается за стандарт? Этот автор утверждает, что обсуждение внешней политики проходило на довольно высоком информативном уровне, а руководители внешней политики далеко не всегда игнорировали результаты этого обсуждения <99>. По поводу влияния общественного мнения он писал следующим образом: «Оценить роль общественного мнения нелегко. Подчас это может быть самым простым объяснением смены правительственного курса, как это было в отношениях с Россией в 1791 году. Это удобное объяснение, когда нельзя предложить ничего другого… Не совсем ясно, что современники понимали под общественным мнением» <100>. Робертс выражался более категорично: «В основном публицисты и политики действовали в русле равнодушия, которое было характерно для отношения всей нации к тому, что происходило на континенте» <101>.

На Утрехтском конгрессе был разработан ряд соглашений: два договора, политический и торговый, с Францией, и два с Испанией, дополненных также ассиенто, предоставлявшим британским купцам право ввозить африканцев-рабов в испанские колонии в Америке. Особые споры вызвало в Англии содержание торговых договоров. По поводу англо-французского договора звучали протесты вигов и многих представителей буржуазии, причем особенно в связи с его 8 и 9 статьями, вводившими режим наибольшего благоприятствования в торговле, и восстанавливавшими таможенный тариф 1664 г. В многочисленных петициях купцы предупреждали, что отказ от твердого протекционизма приведет к потерям для британской экономики. В памфлетах доказывалось, что тариф 1664 г. «за двадцать лет, с 1668 по 1688 год, принес такой же ущерб, что и две войны с Францией» <102>. В защиту договора выступил в ряде памфлетов Д. Дефо. Характерно, что при этом он пытался обращаться именно к буржуазной аудитории. По поводу ассиенто виги заявляли, что можно и нужно было добиться открытой торговли с испанской Америкой для Англии, а не ограничиваться предложенными квотами. В парламенте даже высказывалось подозрение, что лидеры тори, включая Болингброка, подкуплены испанцами <103>.

Если в вопросах новой торговой политики тори так и не удалось добиться однозначной поддержки парламента, то в политических вопросах дело обстояло иначе. Здесь парламентское большинство выразило поддержку, а критику вызывало скорее не само содержание договоров, а то, как правительство проводило их в жизнь. Самым острым был вопрос о Дюнкерке, который вопреки содержанию договора так и не был разрушен. Позднее Болингброк написал трактат, в котором доказывал, что во время Утрехта и после него тори последовательно настаивали на разрушении Дюнкерка и вину за невыполнение этого пункта договора надо возложить на вигов, пришедших к власти в 1714 г. <104>. На необходимости добиться разрушения Дюнкерка настаивал известный вигский публицист Р. Стил <105>. Впрочем, как считал Дж. Блэк, вопрос о Дюнкерке, поднимавшийся на протяжении почти всего ХVIII в., был скорее поводом для политических обвинений, чем реальным требованием. В стратегическом плане куда опаснее Дюнкерка был для Англии Брест <106>. Кроме вопроса о Дюнкерке, поводом для критики торийских условий мира было сохранение за Францией острова Кейп-Бретона у американского побережья. Виги составили специальный мемориал и представили его в парламент. В нем доказывалось, что это решение опасно экономически и создает угрозу английским колониям в случае новой войны с Францией <107>.

В связи с договором с Испанией главным основанием для критики было то, что тори пренебрегли интересами каталонцев, которые на протяжении всей войны оставались самыми верными сторонниками союзников на Пиренейском полуострове. Современник так описывал эвакуацию английских войск из Барселоны в ноябре 1712 г.: «Испанцы, убедившись, что оставлены на произвол судьбы, называли нас предателями, простой народ швырял в нас камнями» <108>. Стил с пафосом восклицал: «Кто может вспоминать о каталонцах без слез? Храбрый несчастный народ. Втянутый в войну морскими державами, он ожидал от них облегчения и защиты. Сейчас этот народ покинут, он брошен на произвол находящегося в ярости монарха, чьим интересам он всегда противостоял» <109>. Во время дебатов в парламенте тори переложили ответственность на австрийцев: «Когда король Карл занял имперский престол и покинул их (каталонцев – А. С.), наши должностные лица лишились возможности действовать в их пользу» <110>.

Как видим, политические дискуссии между вигами и тори в начале ХVIII в. во .многом определялись проходившей тогда войной за испанское наследство. Политическая борьба принимала подчас весьма острые формы, и в ходе ее высказывались различные суждения о стратегии и тактике военных действий, об отношениях с союзниками, об условиях заключения мира. Политические противники резко обвиняли друг друга в проведении политики, противоречившей национальным интересам страны. В позициях различных сил проявились требования, которые четко прослеживаются в политической борьбе в дальнейшем. Вместе с тем нельзя игнорировать того, что взгляды политиков и целых группировок не были статичны, они менялись, причем не только с изменением исторической обстановки, но и по личным мотивам.

Примечания

1. Архив кн. Ф. А. Куракина. Кн. 2. С. 365.

2. Hallam H. Op.cit. Р. 214.

3. Lecky W. A History of England in the Eighteenth Century L., 1878. P. 122.

4. Feiling K. A History of the Tory Party 1640–1714. Oxford. 1924. P. 24.

5. Walcott R. English Politics in the Early Eighteenth Century. Cambridge. 1956. P. 34.

6. Clark J. Revolution and Rebellion. State and Society in England in the Seventeenth and Eighteenth Centuries. Cambridge 1986. P. 154–155.

7. Ibid. P. 125.

8. Ibid. P. 158.

9. Cm.: Trevelyan G. M. England under Queen Anne. V. l–3. L., 1930–1934.

10. Plumb J. The Growth of Political Stability in England 1675–1725. L., 1967. P. XVIII.

11. Ibid. P.8.

12. Holmes G. British Politics in the Age of Anne. L., 1967. P. 162. См. также: Idem. The Making of a Great Power. Late Stuart and Early Georgian Britain 1660–1722. L., 1993.

13. Speck W. Tory and Whig 1701–1715. L., 1971. P. l.

14. Holmes G. British Politics… P. 66.

15. William III and Louis XIV. Essays 1680–1720. By and for M. A. Thompson / Ed. by R. Hatton and J. S. Browley. Liverpool. 1968. P. 135.

16. Holmes G. The Making of a Great Power. P. 243.

17. Horn D. B. Britain and Europe in the Eighteenth Century. Oxford..1967. P 17.

18. Holmes G. British Politics… P. 64.

19. Trevelyan G. M. Select Documents for Queen Anne’s Reign. Cambridge. 1929. P. VI–VII.

20. JHL. V. XYI. P. 623.

21. Parl. Hist. V. 5. C. 1270.

22. Avenant Ch. Essays upon 1.Balance of Power. 2. The Right of Making War. Peace and Alliances. 3. Universal Monarchy. L., 1701. P. 55.

23. The True Picture of Modern Whig. L., 1701. P. 33.

24. Parl. Hist. V. 5. C. 1245.

25. Hare Fr. The Allies and the Late Ministry Defended. L., 171 1. Part 1. P. 9.

26. Parl. Hist. V. 5. C. 1250.

27. Маркс К.. Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 7. С. 219.

28. Гуревич Я. Г. Война за испанское наследство и коммерческие интересы Англии. СПб., 1884.

29. Ноrn D. B. Great Britain and Europe… P. 381.

30. England’s Rise to Greatness / Ed. by St. Baxter. Berkerley. 1983. P. 151.

31. Malcolm-Smith E. British Diplomacy in the Eighteenth Century 1700–1789. L., 1937. P. 16.

32. British Politics and Society from Walpole to Pitt 1742–1789 / Ed. by J. Black. L., 1990. P. 166.

33. Black J. British Foreign Policy in the Age of Walpole. Edinburg. 1985. P. 99.

34. Jones J. R. Britain and World 1649–1815. Brighton. 1980. P. 14.

35. Cm.: Bolingbroke. A Letter to Sir W. Windham. L., 1787. P. 216.

36. Bolingbroke. A Collection of Political Tracts. L., 1775. P. 40.

37. Parl. Hist. V. 5. C. 1238.

38. Болингброк. Письма об изучении и пользе истории. М., 1978. С. 120.

39. Characteristics of the Present Political State of Great Britain. L., 1758. P. 102.

40. Studies in Diplomatic History / Ed by R. Hatton and M. S. Anderson. L., 1970. P. 197.

41. Collection of Parliamentary Debates in England. V. 5. L., 1739. P. 136.

42. Hare Fr. Op. cit. Part IV. P. 11; Barrington J. A. Dissuasive from Jacobism. L., 1713. P. 33.

43. Болингброк. Письма… С. 139–140.

44. Jones J. Op. cit. P. 160–162.

45. ЦГАДА. Ф. 35. Оп. 1. Д. 306. Л. 7–8 об.

46. Там же. JI. 81.

47. Parl. Hist. V. 6. С. 607.

48. РГАДА. Ф. 35. Оп. 1. Д. 317. Л. 1.

49. Parl. Hist. V. 6. С. 961.

50. См.: Ibid. С. 975–980.

51. Ibid. С. 598.

52. Queen Anne’s Navy. Documents Concerning the Administration of the Navy of Queen Anne / Ed. by R. Merriman. L., 1961. P. 340.

53. Parliamentary Papers. V. l. L., 1797. P. 445.

54. Queen Anne’s Navy. P. 363.

55. Hare Fr. Op. cit. Part IV. P. 20–38.

56. Richmond H. The Navy as an Instrument of Policy 1558–1727. Cambridge. 1953. P 360–361.

57. Holmes G. British Politics… P. 70.

58. British Diplomatic Instructions. V. 2. L., 1925. P. 43.

59. Chamberlaine J. Magnae Britania Notitia. L., 1708. P. 48.

60. Barrington J. The Revolution and Anti-Revolution Principles. L., 1714. P. 41.

61. Black J. Natural and Necessary Enemies. P. 192.

62. Parl. Hist. V. 6. P. 209–210.

63. Proceedings and Debates in the British Parliament Respecting North America / Ed. by L. Stock V. IY. Washington. 1939. P. 363.

64. Horn D. B. Great Britain and Europe… P. 100.

65. International Historical Review. 1988. V. 10. N 4. P. 517–521.

66. Roberts M. Splendid Isolation 1763–1770. L., 1972. P. 24.

67. РГАДА. Ф. 35. Оп. 1. Д. 317. Л. 58 об.

68. Political Tracts. L., 1729. P. 8.

69. Bolingbroke. A Collection of Political Tracts. P. 14.

70. The Works of J. Addison. V. 4. Birmingham. 1767. P. 297.

71. Болингброк. Письма… С. 128.

72. Coombs D. The Conduct of the Dutch. British Opinion and the Dutch Alliance during the War of the Spanish Succession. Hague. 1958. P. 49.

73. The Prose Works of J. Swift. V. 6. Oxford. 1951. P. 28.

74. JHC. V. XVII. P. 92.

75. Cm.: Fisher St. The Portugal Trade 1700–1770. L., 1971.

76. Francis A. The Methuens and Portugal. Cambridge. 1966. P. 154.

77. An Impartial Inquire into the Management of the War in Spain. L., 1712. P. 17.

78. Conn St. Gibraltar in British Diplomacy. New-Haven. 1942. P. 4.

79. Steele R. Political Writings. L., 1715. P. 171.

80. JHC. V. XIV. P. 291.

81. The Prose Works of J. Swift. V. 6. P. 26.

82. Parliamentary Papers. V. l. P. 459.

83. Parl. Hist. V. 6. C .618.

84. РГАДА. Ф. 35. Oп. 1. Д. 306. Л. 81.

85. The Prose Works of J. Swift. V. 6. P. 34–35.

86. Hare Fr. Op. cit. Part III. P. 14–20.

87. Ibid. P. 49–51.

88. Colley L. In Defiance of Oligarchy. The Tory Party 1714–1760. Cambridge. 1982. P. 13.

89. Kramnic I. Bolingbroke and His Circle. Cambridge (Mass.). 1968. P. 9.

90. Архив кн. Ф. А. Куракина. Кн. 2. С. 347.

91. Ewald W. The Newsmen of Queen Anne. Oxford. 1956. P.78–79; The Divided Society Parties and Politics in England 1694–1716 / Ed. by G. Holmes and W. Speck. L., 1968. P. 78.

92. Francis D. The First Peninsula War. N.-Y., 1975. P. 385.

93. JHC. V. XVII. P. 1–2.

94. Parl. Hist. V. 6. C. 1346.

95. Bolingbroke. A Letter to Sir W. Windham. P. 219.

96. Архив кн. Ф. А. Куракина. Кн. 2. С. 342.

97. Там же. С. 347.

98. Roberts М. Op. cit. Р. 10–11.

99. Black J. British Foreign Policy… P. 173–174.

100. British Politics and Society… P. 170.

101. Roberts M. Op. cit. P. 1 1.

102. Torysm and Trade Can Never Agree. L. 1713. P. 20.

103. Parl. Hist. V. 6. C. 1362.

104.Bolingbroke. A Collection of Political Tracts. P. 299.

105. Steele R. Op. cit. P. 170.

106. Black J. Natural and Necessary’ Enemies. P. l16.

107. JHC. V. XVII. P. 429–430.

108. The Journal of J. Fontaine. Charlottesville. 1972. P. 42.

109. Steele R. Op. cit. P. 171.