Kitobni o'qish: «Мир Падших», sahifa 5

Игнис упала на землю и закашлялась. Надеясь, что он не владеет Водой и вот-вот захлебнется, она следила за его действиями, держась за нывшее горло. Этому приему ее научил Герас. Он говорил, что даже если противник тоже владеет водной стихией, главное – это не давать ему разбить стенки пузыря, всеми силами стараться поддерживать его и тогда, уже вскоре, враг начнет ослабевать от нехватки воздуха и прекратит все попытки выбраться. Но силы Игнис тлели на глазах. Врагу не обязательно было использовать ту же стихию, дабы освободиться из смертельного заключения, однако, он все же разбил шар.

Вода разилась вокруг него, а мужчина будто бы не заметил произошедшего. Даже сравнение «как комарик укусил» здесь не подойдет, ведь он не получил ни малейшего урона.

– Ловко. Но очень слабо, – он приземлился на ноги и шагнул вперед. – Это и есть хваленая ученица Верховного мастера Утар? – он посмотрел на нее сверху вниз уничтожающим взглядом. – Бросающаяся на рожон из-за неумения контролировать свои эмоции. Тратящая все свои силы, не узнав, на что способен соперник, а после дрожащая как мокрая кошка на ветру. Я раздосадован.

Он подобрал выпавший из руки феровый кинжал и снова поднял Игнис над землей.

– Так вот, чего ты хочешь, – сипло проговорила она, синея на глазах и уже не сопротивляясь. – Ищешь учеников Верховных мастеров, чтобы устранить их. Ты здесь для того, чтобы убить и меня? Какая тебе от этого выгода?

– Я здесь не для того, чтобы убить тебя. А для того, чтобы найти. И как видишь, наконец нашел, – честно признался он.

– Зачем ты…

Но не успела она договорить, как грудь пронзила острая боль. Игнис слышала треск рвавшихся сплетений ее феровой брони. Темное лезвие кинжала вонзилось прямо под грудину, парализовав все тело. «Яд?» – промелькнула догадка в голове. Руки Игнис опустились, словно ниточки, после чего действия чужака стали еще кошмарнее. Сделав надрез чуть шире, он отбросил кинжал в сторону, и просунул в свежую рану половину своей ладони. Игнис в ужасе закричала сдавленным голосом, слезы брызнули из глаз, тело не слушалось, но она всеми силами пыталась вырваться, чувствуя, как этот человек продолжал копошиться в ее внутренностях, принося нестерпимую боль. Так продолжалось еще с некоторое время, ставшее для нее целой вечностью. Она не понимала, сколько они простояли в таком положении, сколько этот черт копался внутри. Не понимала, жива ли она вообще или уже была мертвой и попала куда-то в ад, терпя пытки злых Богов Орфеуса. Возможно прошли секунды, а возможно десятки минут. Все прервал то ли хруст, то ли хлопок в том месте, откуда торчала его рука. Сразу после него Игнис почувствовала сильную слабость, глаза медленно закатились, дыхание перехватило, жизнь медленно начала покидать тело.

Незнакомец взял ее на руки и перенес к валуну. Все происходило словно во сне. Жесткий камень показался ей мягкой и уютной периной; на нее нашла сонливость. Игнис чувствовала, как сердце в груди билось все медленнее.

Он присел рядом и что-то достал из своего маленького подсумка, после чего опять направил руки к кровоточащей ране. Вновь почувствовав его ладонь, Игнис пронзила режущая боль, однако кроме мычания ничего выдавить из себя больше не смогла. Осматривая ее лицо, незнакомец произнес, – слова его доносились словно из другого мира:

– Я очень надеюсь, что проделал весь этот путь не зря и хоть ты выживешь. Иначе мне придется начинать все с начала.

Полупрозрачная темная вуаль скрывала его внимательный взгляд, осматривавший бледное лицо девушки, которое после последних манипуляций стало понемногу принимать нормальный оттенок. Он удовлетворенно кивнул и медленно опустил взгляд на кожаную вставку темно-зеленой брони, провел по ней пальцем и перетер испачканными в крови перчатками мел. – Я кажется велел тебе его смыть через полчаса, – Игнис успела бросить на него полный удивления взгляд, – теперь пятно уже не получится вывести. А если не получится, ты помнишь, что тогда? Я сам найду тебя, – повторил часть своей фразы незнакомец из таверны, приоткрыв половину лица и один желто-оранжевый глаз, который, оказавшись на дневном свету, принял ярко-голубой оттенок. – Скоро мы с тобой встретимся вновь. Если ты выживешь конечно.

Сказанные им слова эхом отразились от пространства, и сознание Игнис окончательно помутнело. Девушка провалилась в глубокий сон.

Глава 5. Кошмар Верховного мастера

«Многие знают, что нам – неприкосновенным – никто не доверяет и никакие дела иметь с нами не желают. А ведь какое слово-то, – «неприкосновенные»! На самом деле, означает оно, – человек, рожденный без прикосновения к нему Природой. От того в нем и не пробуждаются стихийные элементы.

Когда я впервые услышала его от мамы, а она сказала, что таковой являюсь я, то очень сильно обрадовалась. Мне показалось, что теперь я значу многое в этом мире, вроде какой-то важной особы. Никто ко мне не прикоснется и я смогу безнаказанно делать, что захочу. Я тут же побежала на улицу, чтобы сообщить об этом своим друзьям. С того дня у меня больше не было друзей…

Я росла. Притеснение неприкосновенных усиливались с каждым годом. Но мне удалось скрыть этот факт о себе и поселиться в одной очень крупной деревушке, когда мама умерла. Не знаю как, но меня не раскрывали за несколько лет жизни тут. Может, не все так сложно и таким, как я, просто стоит помалкивать о своей неутешительной судьбе? Я бы и дальше жила не зная бед, если бы не мой длинный язык.

Как-то раз, я решила спросить своего возлюбленного, что он думает о не владеющих стихиями. На что он засмеялся и ответил мне с некоторой грубостью в голосе: «Ты что, смеешься, что ли? Все же знают, что эти твари прямое порождение злых Богов Орфеуса, что желают нам – обычным людям – смерти и разрухи. Они и лишают их дара с самого рождения, не давая Природе прикоснуться к ним, ставя проклятую метку. Только отвернись и такие вонзят нож тебе в спину, отобрав все, чем ты владеешь. Я бы к таким даже близко не подошел».

Мне стало очень обидно. Ведь у меня на уме никогда и мыслей подобных не было, не только по отношению к нему, но даже к тем, кто когда-то меня обидел! Я решила, что спустя пять лет наших прекрасно складывающихся отношений, пора ему узнать правду обо мне. Понадеявшись, что мое откровение изменит его взгляды, и избавит от таких мыслей, я рассказала ему о том, кем являюсь на самом деле. Он опять рассмеялся, попросил так больше не шутить. Когда я ответила, что это не шутка, он куда-то ушел.

Мой любимый отсутствовал весь день и всю ночь. Вернулся он домой только к полуночи следующего дня. Взгляд его был ненормален, а дыхание прерывисто. Он напомнил мне напуганного дикого зверя, который готов был погибнуть сам, но убить врага. За спиной он что-то держал. Один момент и он уже с криком несся на меня с острым лезвием в руках. Все случилось так быстро, что я не поняла, как все произошло. Вот я уже бегу прочь из деревни, вся в слезах и с окровавленными руками, в одной из которых держала тот самый нож. Меня преследуют те, кому этот человек успел все обо мне рассказать. Возможно, он отчаялся, когда узнал, что столько лет провел с такой как я под одной крышей и спал в одной постели…

Какое-то время спустя, до меня дошли слухи, какую огласку придали случившемуся. Они сказали, что в убийстве некоего мужчины была виновна обезумевшая неприкосновенная, что тайно жила с ним, притворяясь нормальной, дабы пользоваться его благами. Женщина сбежала в лес, где и была растерзана дикими зверьми. После этого инцидента из деревушки, где я жила, выгнали родителей тех детей, которые не владели стихиями, а их дети, родившиеся нормальными, остались жить без них.

Впоследствии, у меня возник вопрос. Кто же на самом деле готов вонзить тебе в спину нож?

Из историй неприкосновенных, дошедших до наших дней.

Примерно 450-й год после явления Дара Природы

– За пять лет я не приблизился ни на шаг, отец. Я побывал уже в стольких местах, прочел так много текстов, что и не счесть, – тихо проговаривал Герас, сидя на коленях возле могилы семнадцатого Верховного мастера Утар. В ответ пришла оглушительная тишина. Даже ночные насекомые замолкли, словно вслушивались в слова старейшины. – Я боюсь, что ты совершил ошибку. Мне не по силам остановить это. – Он возложил свежий букет белых цветов, оставив его рядом с немногочисленными остальными, принесенными на дню жителями деревни. – Я совсем не понимаю за что мне хвататься и что я должен сделать, что мне нужно найти. Все так расплывчато… Как быть и за кем следить? Посмотри, сколько детей растет в деревне! И каждый по-своему уникален. Хотя по правде, меня с самого начала не покидала догадка, что ею должна стать Игнис… Ведь ее уже пытались похитить в младенчестве. Тогда мне удалось обмануть их, устроив пожар. Я уверен, что они по сей день думают, будто малышка сгорела в том пожаре, – Герас утер влагу со лба. Несмотря на ночь, воздух был теплым и душным. Приближалась сильная гроза. – Все эти годы я никуда ее не выпускал дальше нашей деревни, чтобы те, о ком ты говорил, ненароком на нее не наткнулись в лесу или на дороге. Старался обучать ее так, чтобы навыки не вызывали слухов и не привлекали внимание мастеров других деревень. Но она все равно старается сделать все наоборот. Пытается показать себя абсолютно всем. Мне так тяжело, отец. Я сковываю раскрывающийся цветок собственноручно. Задаю ему направление куда расти, но в то же время ограничиваю в этом… Даже так, я ощущаю, что что-то делаю неправильно. Подскажи мне, отец, как спасти Игнис от возможной угрозы? Прошу, дай мне какой-нибудь знак, подсказку, хоть что-нибудь, что поможет мне найти ответы! – Старейшина положил ладонь на плиту и та отозвалась ему лишь покалывающей кожу прохладой. – Почему же ты доверил это мне?

Так и не дождавшись ответа, Герас поднялся с колен. Забрав свой плащ, повешенный на ограду, он направился домой.

Старейшина вернулся уже далеко за полночь. На самом пороге его встретила безмолвная тьма. По привычке он легко повесил ключ на короткий, торчащий из стены, деревянный колышек и снял туго затянутую обувь. Пробравшись на ощупь по стенам сначала до своей небольшой спаленки, мастер повесил плащ, на высокую вешалку штатив в углу и снял броню, испачканную сажей, грязью и травой, оставшись в тканевой одежде против натирания ее жесткими швами. Выйдя из своей спальни, он на цыпочках прокрался к двери по соседству, тихо ее приоткрыл и стал всматриваться в практически непроглядную черноту, которой тусклый лунный свет, льющийся из окна, не давал полностью захватить все пространство комнаты. Глаза его уже попривыкли к темноте, потому он с легкостью определил контуры невысокой покачивающийся в такт дыханию горки. Улыбнувшись и удовлетворенно кивнув самому себе, он так же тихо закрыл за собой дверь.

Верховный мастер, не принимая душ, грузно упал в постель. События прошедших тяжелых дней заставили его вздохнуть. Плавно проведя рукой, он зажег слабым огнем керосиновую лампу, стоявшую на прикроватной тумбе по левую сторону. Заплясавшее крохотное пламя едва ли могло осветить и половину комнаты. В темных неосвещенных углах ему то и дело мерещились расплывчатые призрачные лица, молча наблюдавшие за ним презренным и обвиняющим взглядом. Герас закрылся от них ладонями, указательными пальцами массируя пульсирующие виски. Во тьме закрытых глаз ему снова предстала картина того дня, когда он отправил прах своего отца со склона горы в последний путь. Пять насыщенных событиями лет прошло с тех пор, а Герас помнил все так отчетливо, словно это произошло только вчера.

«Одна единственная ошибка может привести к краху всего человечества» – каждый день, как надоедливая муха, сея тревогу в голове и порождая кучу вопросов, крутились слова Инсолиты. Что это за ошибка? Как ее избежать? Возможно ли это вообще? Да и кто же все-таки эти они, о которых в жутком страхе поведал ему Инсолита перед тем как умереть? Но в одном Герас был уверен, что если он узнает, кто стоит за страшными пытками старика, доведшими того до смерти, то обязательно ему отомстит, не оставив от него и мокрого места.

«Отец, ты оставил мне слишком мало подсказок» – за этими раздумьями утомленный Герас растворился в небытие.

С улицы сквозь окно донеслись отдаленные приглушенные крики. Мастер быстро покинул свой дом и в одно мгновение оказался в центре деревни. Окружающая обстановка разительно переменилась. Все вокруг стало другим, каким-то призрачным, ненастоящим. Деревня заполыхала огнем. Пламя пожирало дом за домом; из-под образовавшихся завалов были слышны жуткие неразборчивые возгласы. Герас стоял в самом эпицентре событий. Вокруг него в поисках укрытия метались полупрозрачные тени с пустыми белыми глазницами. Они что-то истошно кричали, возможно, звали на помощь. Невидимый враг со всех сторон рубил их направо и налево оставляя на их месте лужи темной жидкости. Верховный мастер не понимал, что ему делать. Он пытался, он хотел помочь им, спасти любой ценой, но тени будто бы и не замечали его присутствия, пробегая сквозь него. Одно раненое создание остановилось и упало прямо перед ним. Судя по сгорбленной форме – это был старик. Герас подбежал к нему и попытался помочь ему подняться. Сейчас он смог дотронуться до едва живого существа, но то не желало принимать его помощь и вставать на ноги; вместо этого оно рухнуло в его руки и обернулось назад. Белые глаза расширились в страхе; острым корявым пальцем оно указывало в сторону главных врат и что-то завизжало непонятным языком. От его скрипящего и оглушающего визга все органы внутри съежились, по спине пробежал холодок, а чувства заиграли новыми красками. Мастер пристально всматривался в сторону, куда ему показывала тень. Что-то колыхалось прямо во вратах. Оно приближалось, и чем ближе подходило, тем яснее становилась его фигура. Черное, размытое, человекоподобное создание злорадно улыбалось и, склонив голову набок, смотрело прямо на Гераса. Глаза его горели неестественным, ярко-желтым цветом, за спиной развивался полупрозрачный теневой плащ; в руке лежал длинный, призрачный клинок, запачканный темной кровью существ. Завидев мастера, тварь уверенно двинулась вперед. В один момент ее окружило несколько других теней, вероятно – боевых мастеров, сражавшихся на стороне Гераса. Они приняли попытки преградить ей дальнейший путь и защитить мастера и остальных. Группа из трех существ работала слаженно и ловко, но никаких усилий им не хватило, чтобы противостоять твари. Ряд их выпадов она мастерски обошла и одного за другим повергла врагов наземь.

Двинувшись дальше в сторону старейшины, перешагивая через трупы, под ноги ей бросились пробегающие в панике три беспомощные и безоружные тени: одна высокая и две ростом едва выше колена. Большая и непростительная ошибка. Высокая тень попыталась заслонить собою тех, что поменьше, вцепившихся в ее ноги позади. Но озлобленная тварь не вздумала щадить и их. Доля секунды и тело высокого разделилось на две равные половины. Верхняя накренилась и завалилась назад, со шлепком упав на землю, нижняя согнулась в коленях и с подобным звуком упала вперед. Вторую свалившуюся с ног маленькую фигурку темное создание схватило за горло и подняло над землей. Фигурка беспомощно затрепыхалась, схватившись за руку противника и стуча по ней пытаясь выбраться. Довольная тварь сжала узкую шейку с такой силой, что даже с ужасом наблюдавшему Герасу, находящемся на достаточном расстоянии, послышался хруст костей. Полупрозрачная жертва издала последний кряхтящий звук и мешком сползла наземь, не подавая признаков жизни. Третье беззащитное маленькое существо, тщетно тянувшее руки к Герасу, призрачное злобное создание придавило своей ногой, словно жука, после чего жестоко вонзило и повернуло в его спине острый клинок. Твари это явно пришлось по душе. Ее улыбка стала еще более злорадной. Не скрывая этого, она наслаждалась своим превосходством над беспомощными созданиями.

К горлу Гераса подступила тошнота. Мастер скрипя зубами от нахлынувшей жажды мести и чувства отвращения к действиям своего врага, попытался бросить в приближавшуюся тень огненным шаром, оттолкнуть ее порывом ветра или сотворить под ней расщелину, но все, что бы он ни предпринял, проходило сквозь, а после вообще все его способности разом пропали. Тогда он попробовал броситься на противника и вступить с ним в ближний бой, но ноги оказались прикованы к земле. Видя все его неудачные попытки броситься на рожон, тварь загоготала, становясь при этом все ближе и ближе. Она явно не спешила, шаг ее был размеренным и спокойным, – жертва никуда не денется. Герасу стало не по себе. Создание подошло на дистанцию вытянутой руки и в этот момент старейшина почувствовал, как у него появились силы для сопротивления. Вытащив из ножен темное лезвие феррового клинка, хранившееся в столе его кабинета, доставшегося в подарок от Инсолиты, он попытался напасть на тень, но та искусно и с молниеносной реакцией отбив его выпад, пронзила мастера насквозь собственным мечом. Резкая боль сковала все тело, внизу живота разлилось тепло, и Герас упал на колени. По подбородку потекли алые струйки крови, сознание стало покидать его. Тень уперлась ногой в плечо старейшины и вытащила свое окровавленное оружие, повалив того на спину. Полупрозрачная морда без каких-либо опознавательных черт сузила свои глаза, гневно таращась на Гераса сверху вниз. Вся ее радость и пылкость куда-то пропали. Герасу даже показалось, будто он увидел сожаление в желтых глазах.

Старейшина прижимал ладонь к ране, из которой обильно вытекала кровь. Желтые огоньки над ним сверкнули и она замахнулась, чтобы нанести последний удар. Герас же, следуя последнему из наставлений своего отца и учителя, отпрянул страх. Он попытался встать на ноги, чтобы оказаться лицом к лицу со своим врагом, но все, что у него получилось сделать это только приподняться на одно колено. Этого было достаточно, чтобы без страха заглянуть в желтые глаза темного создания, показав, что он готов к смерти. Человекоподобная фигура занесла свой меч и сделала последний рывок.

Сквозь тревожный сон до Игнис донеслось приглушенное мычание. Небо за окном было бесцветным. Стояло раннее утро.

Протерев сонные, покрасневшие от ежедневных рыданий, глаза, она медленно приняла сидячее положение, прижавшись спиной к прохладной стене, пытаясь понять, очередной ли это кошмар или реальность, граница меж которыми давно стерлась.

После проигранной битвы, после которой она лишь чудом осталась жива, прошло уже почти полторы недели. Все это время Игнис ни разу не покидала свой дом, боясь нарваться на незнакомца снова. И кто знает, может быть в этот раз он доведет свое дело до конца. Она страшилась увидеть Аскея и остальных.

Как Игнис очутилась дома, она помнит смутно. В голове всплывали какие-то отрывки, как шла под высокими деревьями сквозь сумеречный лес по тропе, по которой всегда ходила на горный выступ. Но следом эти отрезки сменялись на картинки ночной деревни и дверь в ее спальню. По-видимому, сильная слабость заставила Игнис рухнуть в постель и проспать всю ночь. На следующий день она проснулась выжатой, как лимон, будто не спала вовсе.

Память потихоньку возвращалась, расставляя прошедшие события в своем порядке, однако все-таки оставляя некоторые проплешины. Игнис так и не вспомнила, что говорил ей чужак, когда она находилась уже на грани смерти. Или глубокого сна. Она этого не помнила. Но каждый день вспоминала его жуткий желтый глаз, что он успел приоткрыть из-под маски. Будто сам демон сошел смотрел на нее. Так же она не понимала того, почему Аскей до сих пор не пришел ее проведать. Неужели от удара ему тоже отшибло память? Или, возможно, незнакомец поработал и над ним, стерев часть воспоминаний. Жив ли парень вообще? Выйти и сходить проведать его у Игнис не было ни сил, ни смелости. Она представляла себе, что как только выйдет из дома, все взоры тут же обратятся на нее. И все от одного только ее вида поймут, что стихийные силы покинули тело девушки, сделав ее неприкосновенной.

До ушей снова донеслось мычание и кажется оно исходило из соседней комнаты. Теперь Игнис поняла, что находилась в реальной жизни, а не в одном из своих кошмаров, преследовавших ее каждую ночь всю последнюю неделю. Она встала с кровати и переоделась в свежую одежду.

Вздрогнув в холодном поту, Герас открыл глаза. Яркий утренний свет с непривычки вызвал слезы. Приподнявшись в постели, он осмотрелся вокруг, соображая, что находится у себя в комнате. Ощупал живот и убедился, что все ему приснилось. На лбу выступили маленькие капельки пота; его одежда, подушка и спина сильно взмокли. Мастер словил себя на том, что все еще учащенно дышит; тут же сделал глубокий вдох и задержал дыхание. Сердце бешено колотилось, отдавая пульсом в уши. Через секунду из-за закрытой двери послышалось шуршание. Единственным ближайшим оружием оказалось пара ножичков, которые Герас обычно носил за поясом. Он выдохнул и зажал их меж пальцев, прислушиваясь.

В дверь осторожно постучали. Сразу же опомнившись, он рывком спрятал оружие под подушку и обвинил себя в излишней нервозности.

– Да?

– С тобой там все в порядке?

– Да. Ты можешь войти.

Дверь отворилась и в комнату зашла Игнис. Русые волосы неаккуратно и наспех были собраны в высокий хвост.

– Что случилось? Почему не спишь? – Обратился к ней Герас. – Который сейчас час?

– Уснешь тут, когда ты здесь так громко мычишь, – она говорила это безрадостно и с каким-то упреком. Но видя встревоженный вид все-таки испугалась за него. – Тебе приснился кошмар?

– Просто неприятный сон. Все нормально, – постарался заверить Герас, но тут увидел ее потрепанный вид, красные глаза, под которыми как два полумесяца выделялись темные круги и осунувшееся лицо, и сам пришел в волнение за нее. – Игнис, с тобой все в порядке? На тебе лица нет.

– Да, со мной все со мной, – отрезала она, не желая вдаваться в подробности. – Время пять утра.

Герас знал, что когда Игнис себя так вела, вероятнее всего у нее случилось что-нибудь личное, о чем она ни за что не захочет делиться, как бы он ни выпытывал. Но бледность и впавшие щеки не давали ему покоя. Ученица явно плохо спала последние несколько дней и недостаточно хорошо питалась.

– Ступай на кухню. Я скоро приду.

Игнис безмолвно затворила за собой дверь.

Поднявшись с влажной от пота кровати, мастер достал из шкафа чистое полотенце и насухо утер им лицо и шею, затем переоделся в свежую одежду и сам покинул комнату.

Игнис стояла над массивной чугунной раковиной в ванной комнате, всматриваясь в дно раковины. Слабый свет раннего утра тянулся из гостиной узкой полосой, бледно освещая лишь кромку раковины и раму зеркала. В темном углу позади Игнис зловеще пыжился толстый и высокий бак с водой для ее нагрева к принятию горячей ванны. Справа стояла широкая древесная бочка с охлажденной водой для разбавления кипятка. В семьях, где домочадцы не имели навыка к управлению водной стихией, таких бочек всегда стояло несколько для самых разных нужд. Но в ее случае, Верховный мастер любил закаляться.

«Еще одна попытка. Я в это не верю. Не верю, что во мне нет сил даже на это!»

Игнис провела рукой над свечой возле зеркала, но ничего не произошло. Она делала это снова и снова резкими и размашистыми движениями, пока случайно не задела ее рукой и та с грохотом не свалилась в раковину. Девушка захотела вытянуть воду из крана, чтобы умыться, но опять ничего. Сокрушающая безнадега накинулась на нее, как свора диких собак, разрывая на куски.

«Этот гад лишил меня сил!» – кричала Игнис у себя в голове, чувствуя полнейшую обреченность. Полоска света упала на ее правый глаз и в зеркале блеснул слабый желтый огонек. Она испугалась и отпрянула назад, сильно вжавшись в стену. Сначала ей показалось, будто это тот человек вернулся и каким-то магическим образом оказался перед ней. Потом ей подумалось, что она видит его в отражении. Но присмотревшись внимательнее, поняла, что мелкая искорка слабо горит в ее собственном правом глазу, причем она становилась яснее, когда Игнис держалась в темноте.

– Что это? – шепотом спросила она у пустоты.

Совершенно неожиданно распахнулась дверь. И Герас и Игнис ахнули от неожиданности.

– Ты до сих не умылась? – негодовал мастер. – Где же вы девчонки постоянно так пачкаетесь? – Возможно, шутка Гераса произвела бы на нее хоть какое-то впечатление, не будь она так напугана. – А почему в темноте? – учитель поставил свечу на место и от его пальца по воздуху в парном танце пронеслись две искры. Фитилек зажегся и в комнате стало светло. – Ты уже все или мне подождать? – при свете мастер заметил волнение в глазах Игнис – на свету в обычных глазах – которое она тут же попыталась скрыть.

– Кажется, вода в колодце закончилась, – неуверенно показала она пальцем на сухую раковину. Герас подставил ладонь и освежающая вода тут же побежала по его конечности.

– Ты что, Игнис? Не выспалась что ли?

Она закивала:

– Да. Да, наверное так и есть.

Герас повелел ей поскорее заканчивать с умыванием и присоединяться к нему за завтраком. Когда учитель вышел, вода перестала идти. Игнис не обратила на это внимания и еще раз внимательно всмотрелась в свое отражение. Все было как прежде. Глаза зеленые, только вот под ними выделялось два темных полукруга, делая ее вид болезненным. Она окуналась лицом в бочку с холодной водой и осталась стоять в таком положении на долгое время.

Мастер закинул в печь пару сухих дров. Силой стихии разжег огонь и принялся готовить завтрак на двоих. Хотя род его деятельности совершенно никак с этим не соприкасался, Верховный мастер был неплох в кулинарии.

Острый нож кончил отбивать ускоренный ритм. Недовольно прошипела тяжелая и раскаленная сковорода. Герас что-то в нее поочередно выкладывал, от чего недовольство становилось все сильнее, но со временем смиренно утихло. По комнате разнесся приятный мясной запах с овощной примесью, к которым чуть погодя добавился и пряный аромат специй. Герас смачно чихнул. В этот момент в комнату вошла Игнис. Искоса глянув на мастера, она с хмурым видом, словно грозовая туча, заняла свое привычное место, даже не пожелав мастеру здоровья. Герас сделал обиженный вид, на что попытался обратить ее внимание тяжкими вздохами, но безрезультатно. Затем он отошел и несколько секунд шуршал в плетеной корзине. Вернувшись обратно к печи, раздался глухой треск. Затем еще один, и еще. Отсчитав шесть таких ударов, Игнис услышала, что повар накрыл содержимое крышкой, чтобы дать блюду напитаться.

В момент, когда еда была подана, аппетит так и не появился. Она лениво ковыряла кусок мяса и старалась вести себя как обычно, пока Герас пристально за ней наблюдал.

– Что-то не так? – в ответ лишь мотание головой и неохотное принятие пищи в рот. – Если ты хотела что-то другое, то могла бы сказать заранее.

– Все нормально, – отозвалась Игнис и постаралась начать есть активнее, чтобы не вызывать подозрений, однако еда готова была вырваться обратно. Пришлось сбавить темп.

– Вытри рот, мышка. – Он взял салфетку и попытался убрать остатки еды с уголков губ ученицы, но та не позволила ему этого сделать. Отняв салфетку, она продолжила дело сама.

– Перестань меня так называть! Если ты забыл мне недавно стукнуло восемнадцать. Хотя откуда тебе это помнить? – язвительно высказала она. – Ты же вечно в своих разъездах!

– Так вот из-за чего ты обиделась! – Герас хлопнул себя по лбу. Игнис даже обрадовалась, что повернула в этом направлении. Теперь проще будет скрыть истинную причину ее состояния. – Я не забывал об этом ни на минуту. Даже подарок тебе приготовил.

«Да, я знаю» – чуть было не выпалила Игнис, вспомнив про броню, которую нашла в его шкафу случайно. Ну, как случайно. Она надеялась, что учитель подготовил для нее именно этот подарок и не прогадала. Но теперь комплект висел в ее комнате, спрятанный в шкаф, с надрезом на груди.

– Так что там опять натворили эти пустые? – деловым тоном спросила она, стараясь перевести разговор на другую тему.

– Обычный.

– Что? – переспросила она не поняв, что учитель имел в виду.

– Это был обычный человек. Владеющий стихией, – во взгляде Игнис старейшина прочел недоверие и мысль, будто он над ней подшучивает. – Украл скот, принадлежавший другому Верховному мастеру и убил одного из его приближенных, – но Герас прекрасно знал, что все было немного по-другому, однако зачем-то рассказывал Игнис версию, которую истолковал Тайный Платаргиат. – Подозреваю, что кто-то его обманул, – старейшина так же намеренно упустил, что виновный собирал о нем сведения. Благо, там не было ни слова про Игнис. – Я не смог огласить приговор и его выбрала глава Платаргиата. Его отправили на пожизненное.

– Что ж… – удивленно произнесла она, никак не ожидая, что виновником окажется не пустой. – Наверняка он это заслужил. Иначе бы, глава не выбрала бы такое решение, – Герас лишь хмыкнул. – Но ты опять куда-то сворачивал по пути домой?

– Как ты это поняла?

– По Коину.

– Это что, какая-то новая примета?

Игнис улыбнулась уголком рта.

– Нет, просто я встретила его полторы недели назад, пока шла на встречу в одно место. А раз он был уже в деревне, а ты нет, значит опять уехал мимо.

– Не уезжал я мимо. Пришлось свернуть кое-куда по дороге.

– Это не меняет того факта, что тебя не было на десять дней дольше.

Герас задумчиво взял с дальнего угла стопку писем, оставленных им на этом месте еще с ночи. Как обычно бывало, в его отсутствии письма приличной стопкой скопились возле двери. Открыв первое, почесывая порядком отросшие бороду и усы, он принялся за чтение, прищурив глаза. Большую их часть он лишь быстро окидывал взглядом и тут же откладывал в сторону.

– Опять они от меня людей требуют… где я их возьму? Сто раз отвечал куда стоит пойти с такими просьбами… – бубнил Герас себе под нос.

– Ты опять делаешь это, – Игнис осматривала его сосредоточенное лицо, разжевывая кусок мяса. Разговор с Герасом придал ей жизни и вернул аппетит.

– Делаю что? – не отрываясь от чтения спросил мастер.

– Бубнишь себе под нос.

Мастер ничего не ответил и дойдя до последнего письма в белоснежном конверте, без каких либо подписей и других опознавательных знаков, вдруг посерьезнел, пока прочитывал строчку за строчкой. Игнис это заметила и ее накрыло неприятное ощущение, будто читал он что-то связанное с ней. И ей вдруг вспомнилось как тавернье поклялся, что Герас обязательно обо всем узнает. Но она не думала, что это случится вот так, через письмо.

– А это что еще такое? – показал он ей пергамент ближе. В голосе его послышались нотки злости и недовольства. Грядет хорошая взбучка. – Ограбила и побила тавернье? Ты в своем уме, Игнис?! Кем ты выставляешь себя перед людьми? У тебя есть хоть немного стыда или совести? Что сделал тебе этот бедный человек?