Kitobni o'qish: «Автомобиль у поребрика», sahifa 2
К нему подошел охранник парковки.
– Что-то случилось? – спросил он.
– По-моему, эту машину тут бросили, – ответил Виктор. – Посмотрите, в каком она виде. И загляните на заднее сиденье.
– А что не так? – удивился охранник. – Стоит себе и стоит, вон их сколько. Я в дневную смену работаю, так они все так: утром приезжают, вечером уезжают. Люди работают неподалеку…
– А в котором часу вы заступаете на смену?
– В восемь утра.
– И вы ни разу не видели, чтобы вот эта "восьмерка" подъезжала или отъезжала?
– Нет… Прихожу, уже стоит. Ухожу – еще стоит. А что на заднем сиденье-то?..
– Посмотрите на коробки. Что на них написано? И под днищем посмотрите.
– Блиннн, – сдвинул брови парень, – это она полгода тут "загорает"?.. Ну мы и протупили. Куда только ночная смена смотрит! Хотя… Они, наверное, думают, что хозяин живет поблизости и вечером, до их смены, приезжает…
Он заглянул под машину, поворошил носком ботинка мусор под днищем.
– Да… Похоже, она действительно с прошлого года никуда не ездила.
– Похоже, – кивнул Виктор. – И ее хозяин либо делал масштабные закупки к празднику, либо развозил заказы покупателям. И вдруг бросил машину с тремя единицами товара и не вернулся.
– Вот блин, – повторил охранник, – вот будет нам, эээээ, распекай. Как же это мы так лажанулись?
– Вы обнаружили эту машину, – Виктор выразительно подчеркнул интонациями слово "вы". – Шли мимо, обратили внимание на ее внешний вид, сообразили, что она не просто брошена, и приняли должные меры. Вам точно распекая не будет.
– Понял, – просиял охранник. Спасибо!
Он уже взялся за рацию, и посмотрел на олигарха:
– Классно вы вычислили, с каких именно пор она тут стоит. Посмотрели на мусор под колесами, на коробки и сразу сказали: с декабря. Прям Фандорин.
– О, нет, – Морской закурил "Трисурер", – я всего лишь иногда подрабатываю доктором Ватсоном у очаровательной мисс Холмс и оказался неплохим учеником!
Охранник быстро соединился по рации со своим начальством и, пока начохраны звонил в ректорат и в полицию, парень задумчиво сказал Морскому:
– А я вот подумал: не случилось ли чего с хозяином машины? "Восьмерка", конечно, не "мерс" и не "бэха", но и не совсем бросовая машина, и видно, что не старая еще, ездить и ездить на такой. И эти коробки в салоне. Меня бы жаба заела. Если бы я надумал бросить негодную машину, или если надоела, я бы все из нее достал. А если тут все на месте, вон видите, сиги на приборной доске лежат, диски хорошие… Может, хозяин не бросил машину, а попал куда-то?
– Да, – кивнул Виктор. – Вполне может быть… Вы правы, просто так человек не уйдет, оставив автомобиль со всем содержимым у тротуара. И прошло полгода, и никто не озадачился вопросом, почему хозяин не забрал свою машину. Все проходили мимо и не обращали внимания. "Большие города", – пропел Морской на мотив популярной песни. – Вот только зеркала сняли и номера открутили. Теперь полиции будет труднее установить по базе ее владельца. Если только он не оставил в бардачке права или техпаспорт… Но что-то я в такую киношную везуху мало верю. По закону подлости, документы он как раз не оставил.
Пока сотрудники университетской службы безопасности осматривали машину, Виктор опять позвонил Веронике и снова услышал бормотание робота. Значит, тренировка еще не закончилась.
Виктор дождался, когда включится автоответчик, и надиктовал девушке сообщение, интригующе шепнув о некой загадке, которую он увидел только что. И коснулся рукой пыльного бока "восьмерки". "Где же твой хозяин, девочка? Что с ним случилось? Жив ли он еще?"
***
(Полгода назад)
– Вы ставите меня в тупик, – человек в аптечной маске зябко потопал ногами в толстых ботинках. – Сами понимаете, что такие условия для меня тяжеловаты.
– Ничего, – ответил он насмешливо, наблюдая, как собеседник пытается сохранить хорошую мину при плохой игре, – если подумать здраво, в случае отказа вы теряете гораздо больше.
У остановки, позвякивая, осадил заснеженный трамвай. И по тому, как блеснули глаза над полоской черной нетканой материи, видно было, что собеседник не прочь толкнуть его на скользкие оледеневшие рельсы. Благо, время позднее, на улице малолюдно, а маска, шапка и капюшон обезличивают человека. Случайный свидетель запомнит только силуэт, общий абрис. И ведь этот гаденыш может так и сделать, если сохранение тайны ему важнее всего на свете. Даже если это "все н свете" – чья-то жизнь.
– Да, я это прекрасно понимаю, но все равно поймите и вы меня. Не может быть такого, чтобы нельзя было поторговаться, – человек в маске тоскливо проводил взглядом отъехавший от остановки трамвай. Красные габаритные огни скрылись в снежной темноте.
– Ну что вы, право, как на сельском рынке торгуетесь? – добродушно усмехнулся он. – Разве это такая неподъемная цена за ваше спокойствие?
***
Вероника действительно была в своем любимом велнес-клубе "Бьюти Терра" в полуподвале своего дома на "Парнасе". Дома Северной Долины представляли собой настоящие мини-города с развитой инфраструктурой. На первых и цокольных этажах и в полуподвалах можно было найти магазины, парикмахерские, поликлинику, кабинет зубного врача, салон красоты, спортивные залы, почту, библиотеку и даже детский сад, бассейн и ЕИРЦ.
Между Вероникиным домом и его соседом, таким же великаном, недавно открылась школа, и тут же оказалась полностью укомплектована. До автобусной остановки и станции метро было рукой подать. У метро шумел рынок, а год назад открылся огромный торгово-развлекательный комплекс. Тут же находилась и междугородняя автостанция, откуда Вероника часто ездила в выходные в свой любимый Выборг. Она была довольна своим районом и домом. "Я помню, какой тут был пустырь, – сказала ей как-то мама, приехав в гости, – еще лет 30-40 назад ничего этого и в помине не было".
Ника размеренно вышагивала внутри баротренажера, поставив ноги на ритмично движущиеся педали и держась за рычаги. На ее поясе закрепили специальную юбку из плотной материи, натянутую на края тренажера для создания нужного давления и герметизации. Двадцать пять минут в "барике" ощутимо подтягивали бока и бедра, и Ника добросовестно маршировала в нем каждую неделю. Да, в разгар очередного расследования она может забыть о еде и отдыхе, и килограммы слетают с нее сами. Но на сидячей работе быстро возвращаются и, чтобы они не задерживались, Орлова купила годовой абонемент и регулярно посещала тренировки.
Да, такой, как Лиля Дольская, она не будет. Лучшая подруга Ники из Мариенбурга в те же 39 лет носила размер XS, 42-44 и на пляже смело щеголяла в миниатюрном бикини, а в жаркие дни спокойно натягивала мини-шортики или короткие сарафанчики. Веронику вполне устраивал ее размер – L, 48, и превышать его она не хотела.
В зеркале во всю стену напротив тренажера Вероника видела коротко стриженую молодую женщину с целеустремленным лицом и мускулистыми руками, открытыми серой спортивной майкой. Чтобы короткие волосы не падали на лоб, Вероника подобрала их под тугую серую повязку. Ноги в серых с розовой полосой тренировочных брюках и высоких спортивных носках скрывались внутри "барика".
На втором баротренажере пыхтела, налегая на педали, дама средних лет. Ей никак не удавался правильный дыхательный ритм.
На столах качали пресс, талию и мышцы ног еще четыре женщины. Вероника не знала их имен, но часто видела их на тренировках и приветливо здоровалась.
На обоих роликовых тренажерах в другом зале тоже занимались две посетительницы. Седовласая дама энергично крутила педали велотренажера. Тренер, высокая рыжеволосая девушка, неутомимо сновала между посетительницами, ставя время, переключая режим, что-то объясняя и одобрительно кивая. Вероника не в первый раз удивлялась, как тренершам это удается – успевать все, даже не запыхавшись. Никому не приходилось ждать тренера дольше нескольких секунд.
Играла ритмичная музыка, а на большом плазменном экране сменяли друг друга пейзажи: лесистые склоны гор, голубое зеркало озера, цветущие луга, домик у моря на фоне умопомрачительного тропического заката.
Обычный вечер в "Терре". И удивительно, но именно здесь, на напряженной двухчасовой тренировке, Вероника могла по-настоящему расслабиться и отдохнуть после рабочей недели.
Итак, в Питер приехал Витя. Его пригласили в Университет, как выпускника, добившегося выдающихся успехов после окончания учебы. И ее тоже приглашают – поделиться опытом со студентами факультета журналистики, показать выпускников, на которых они должны равняться. И ей нужно взять интервью у Вити.
Ника хорошо помнила Университет, с его огромными красными корпусами, гулким блистающим вестибюлем, широкими коридорами и зелеными лампами на столах в библиотеке, где она провела немало часов, готовя контрольные и курсовые работы и дипломный проект. Пять лет она ездила на лекции с улицы Савушкина, где жила тогда с мамой и сестрой. Трамвай до "Черной речки", метро – до "Московской", а оттуда – еще один трамвай или маршрутка до улицы Фучика. Станции "Бухарестской" тогда еще не было и в помине, и выезжать приходилось часа за полтора-два до начала первой пары. Опаздывать Вероника не любила даже в юности, да и в Университете не одобряли студентов, которые не могут правильно рассчитать время. Спрашивали с них строго, но условия для учебы создавали комфортные. И в ответ на это сачковать, филонить или просто тупить Ника считала неблагодарным.
У них был очень дружный курс, и Ника жалела, что в прошлом году из-за пандемии не удалось отпраздновать 15-летний юбилей со дня выпуска. Она очень хотела увидеться со своими университетскими товарищами, вспомнить совместную учебу, тематические тусовки и отдых на университетской турбазе в Озерках. В этом году вопрос о встрече до сих пор оставался нерешенным из-за действующих ограничений на проведение мероприятий и опасений перед новой волной пандемии и (свят-свят-свят!) повторения карантина. Прошлой весной Вероника продолжала работать; газета должна выходить в любое время, и на нее производил гнетущее впечатление порядком обезлюдевший Петербург с белыми листочками на многих дверях: "Закрыто до особого распоряжения в связи с пандемией". А когда на безлюдной улице начинали гулко вещать радиорупоры, Веронику так и тянуло задрать голову и посмотреть на небо. Картина так напоминала ей черно-белые фото из музея на Пискаревском кладбище, что казалось, вот-вот в безоблачной лазури появится черный силуэт надсадно ревущего "мессершмитта" или "фокке-вульфа". Как-то она поделилась своими впечатлениями со своим давним другом Наумом Гершвином. Адвокат только хмыкнул и начал что-то насвистывать. Видно, тема ленинградской блокады и вражеских самолетов была ему не слишком приятна.
Последствия прошлой весны сказывались до сих пор. То тут, то там Ника видела таблички "Аренда" или "Продажа помещения". Не все бизнесмены выдержали удар. Правильно сделал Витя в своем городе – вместо того, чтобы запирать людей по домам, оставив им 100-метровую прогулочную зону и разрешение на один визит в ближайший магазин ("Прямо "Рассказ служанки", едрит-Мадрит, – фыркал Наум, – может, еще и красные балахоны с чепцами надо напяливать?"), закрыл все въезды в город. Без проверки и экспресс-медосмотра, пропуска жителя или заверенного в мэрии разрешения на въезд никто не мог попасть в Краснопехотское. И в результате вышла почти нулевая статистика заболеваемости, городская экономика не оказалась в нокауте, а малый бизнес не был подкошен. А главное – не было такой пугающей статистики разводов, роста нервных заболеваний и семейного насилия, как в тех городах, где правил бал хэштег #оставайтесьдома. "Я тоже берегу своих людей, – сказал Веронике Морской, – и понимаю, что загнать их, как баранов, в стойло – не выход. У меня свой подход к этой теме и, как видишь, сработало. Два-три заболевших в день, а бывает и ноль. И кто у нас молодец?"
Интересно, скажет ли он об этом в Университете? И как к этому отнесется питерская общественность?
И самокаты. Вероника была согласна с Вейдером: молчать и делать вид, что проблемы нет, нельзя. Иначе городские власти и не подумают об управе на любителей носиться на бешеной скорости по тротуарам. В самом деле, не проходит и двух-трех дней, чтобы самокатчик кого-нибудь не сбил или сам не попал в аварию. За примером далеко ходить не надо: не далее как вчера она видела лобовое столкновение на Дворцовой площади. Стонущего парня с окровавленной головой увезла "скорая помощь". Исцарапанная девица рыдала во весь голос, глядя на свои сбитые колени и ощупывая здоровенную ссадину на щеке, пока ей оказывали первую помощь. Их самокаты – один со сломанным рулем, другой – изрядно погнутый – остались валяться на брусчатке.
У метро Нике пришлось сделать изрядный крюк, чтобы обогнуть огромную стихийную парковку самокатов, а дородная пожилая дама не смогла протиснуться мимо них и долго ругательски ругала тех, кто "эти железяки тут побросал", требуя подвинуть их: "В метро же попасть не могу!" И такое можно увидеть где угодно. Доехав до пункта назначения, пользователи бросают самокат, не думая о том, что он может кому-то мешать, перегораживать путь людям с чемоданами или детскими колясками. На Удельной молодая женщина, пытаясь протащить коляску с требовательно плачущим младенцем мимо сгрудившихся у ограды самокатов, чертыхалась: "Сжечь бы их к чертовой матери и утопить! Понаставили!"
В блоге Вейдера в теме, посвященной засилью самокатов, было много подобных историй: фоторепортажи, видео, текстовые рассказы. "Это надо остановить, – гудел с экрана "лорд Ситхов", воинственно рассекая воздух алым мечом, – прохожие нигде не могут чувствовать себя в безопасности! В парках, на набережных, в переходе, на пешеходной улице – везде их в любой момент может сшибить вот такой идиот!" – на экране появились изображения самокатов, бешено мчащихся среди прохожих; столкновения, аварии. И довольно погагатывающие лица любителей покатушек. "А че, реально ауф, присоединяйтесь, ребята!" – приглашал краснолицый парень с маленькими глазками. "Тааааакой кайф, – экстатически закатывала глаза жеманная девушка с розовыми волосами, – ваааааще ряааально, по ходу, …! Может, те, кто нас хейтит, по ходу просто нам завидуют? Хи-хи-хи!"
– Если мы хотим спокойно ходить по пешеходным зонам, – гремел с экрана Вейдер, – надо не молчать, не вздыхать, не ворчать, а дать понять, что наше терпение имеет свои пределы, и на голову себе садиться мы не позволим! Опасно недооценивать Силу! Продолжение следует!
А редактор дал понять, что эту тему он не приветствует и может загробить статью из вредности. Но все равно продвигать эту тему надо. И Ника была полна решимости отстаивать свое право писать о том, о чем она считает нужным. Наверное, Вейдеру тоже не всегда и не во всем легко в его работе, но он не отступает и стоит на страже адекватного общества, порядка и соблюдения прав человека. В этом он похож на Морского. Тот тоже не любит и не умеет капитулировать. "И почему он все время появляется на людях только в костюме Темного Лорда? Я нигде не нашла ни его подлинного имени, ни фото без костюма или хотя бы без шлема. Человек-загадка. Прямо как в песне, "отличить и сам не может он свою маску от лица". Или у него есть причины соблюдать инкогнито?"
После интенсивных занятий на столах, разминки на любимом роликовом тренажере "Манго" и платформы, Вероника даже задремала, лежа в надувных "штанах", а потом оплатила еще полчаса в коллагенарии. Хотелось завтра появиться в Университете цветущей и свежей. И там она встретится с Витей…
Университет… Как давно она там не была и как, оказывается, соскучилась. И встречи со студентами – "Здравствуй, племя, младое, незнакомое"!
– Вы как, нормально? – спросила девушка-тренер, когда Вероника вышла из раздевалки, освеженная душем.
– Нормально, спасибо.
– В следующий раз пишем вам время как обычно?
– Да, в пятницу.
– Лида, запиши Веронику Викторовну как обычно, – крикнула тренер сотруднице рецепшен.
Обе они почему-то (Вероника это только сейчас заметила) выглядели немного печальными и обеспокоенными.
Выйдя из клуба, Вероника достала телефон, чтобы проверить звонки и СМС. За спиной снова звякнул дверной колокольчик, и вышла Лида, тоже с телефоном.
– Да, не знаю, что теперь, – говорила она на ходу. – Да, сама попросила повышенную нагрузку. А теперь справкой для врача трясет. Нет, конечно, мы даем анкету при покупке абонемента, просим указать состояние здоровья, чтобы правильно рассчитать нагрузку. Нет, ничего она там не написала! А мы теперь крайние…
После долгой паузы Лида вздохнула:
– Да, знаю, но как теперь докажешь? Это уже не первый наезд. Да, наверное, помещение кому-то глянется. И в этот раз удачнее придумали; клиент всегда прав и против него не опрешь. Ладно, пока работаем. А там посмотрим.
– Лида, – когда девушка убрала телефон, Вероника подошла к ней, – у вас возникли проблемы? Может, я чем-то помогу?
В "Бьюти Терре" хорошо знали, что Вероника – спецкор "Невского Телескопа".
– А может, в самом деле поможете, – с надеждой посмотрела на нее тренер, – одна клиентка на нас жалобу в прокуратуру накатала. Якобы мы причинили ущерб ее здоровью. Она забыла в анкете указать дефект коленного сустава, последствия детской травмы, попросила ваш барик, усложненный, и нагрузку выставила максимальную, якобы, хотела подкачать фигуру перед корпоративом. Ну и от перегрузки сустав то ли воспалился, то ли надрыв… Мы-то не знали, если бы она сразу в анкете написала о травме, мы бы не разрешили ей на сложном тренажёре заниматься и такую нагрузку задавать. Она еще потом на велосе полчаса фестивалила, а теперь на нас бочку катит, что за ее деньги ее покалечили, и прокуратура теперь на нас наехала…
– Я могу вам помочь, – Ника достала визитку Наума, – это мой друг, он отличный адвокат, никогда не проигрывает дела. Вы только сошлитесь на меня, и он постарается отвести от клуба удар. А можно мне побеседовать с клиенткой и с тренером, который с ней занимался?
Вооруженная координатами тренера Светланы и пострадавшей клиентки, Вероника зашагала домой, где лежал ее второй, "рабочий" телефон. "Не могу же я позволить, чтобы из-за какой-то склочной дуры или "засланного казачка" закрылся мой любимый велнес! В "Терру" я хожу уже три года и менять клуб не желаю!"
Автоответчик скинул сообщение от Гершвина:
– Это ты мне работку подкинула? Понял. Помогу барышням, конечно. Отчего же не помочь хорошим людям!
И от Вити:
– Ника, я уже приехал. В университетском городке все прекрасно, живу, как король, в люксе. Но лишь тебя не хватает чуть-чуть, как поет Стас Михайлов, – произнес свою любимую шуточку Виктор. Иногда он любил делать вид, будто перепутал автора классического произведения или исполнителя песни, изображая "тупого нового русского". – И кстати, – интригующе прошептал олигарх, – для тебя тут, кажется, есть ну очень интересная загадочка!
"Да… Похоже, мне уже не надо искать темы – они сами меня находят!"
***
(Полгода назад)
– Небольшая, – помедлив, ответил человек в маске, – но я не могу сразу заплатить такую сумму. Вы сами понимаете. Вы, наверное, досконально изучили не только мою биографию, но и мое настоящее.
– Ну положим, можете, если ограничите себя на время в чем-нибудь другом, – добродушно усмехнулся он, наслаждаясь превосходством над собеседником. – Вы несколько преуменьшаете свои доходы, а ведь я знаю, за что и сколько вам платят. Но останется ли все по-прежнему, если ваши спонсоры узнают о вашей тайне?
Замаскированный молчал подавленно и агрессивно. Губы его под тонкой маской беззвучно зашевелились, проклиная визави на все лады и кроя в семь этажей.
– Я думаю, мы договорились, – произнес он, сполна насладившись унижением и бессильным гневом собеседника. Наконец-то удалось припереть к стенке этого зазнайку и крепко прихватить так, что не вывернешься. – Мои реквизиты вы знаете, и не позднее, чем через два дня я надеюсь получить оповещение о входящем платеже. Какая система вас устроит: Ю-мани, Сбер, Тинькофф, Яндекс-кошелек?
– Минуточку, – внезапно произнес замаскированный с такими интонациями, которых у него быть не могло после всего услышанного, – я вас выслушал, а вы меня – нет, а ведь мне тоже есть, что сказать. Не торопитесь, я постараюсь сберечь ваше время и буду краток.
Он остановился у первой ступеньки перехода и оглянулся. А это еще что за новости?
– У меня к вам встречное предложение, – сказал человек в маске, – хочу кое-что вам продать. Как раз за ту сумму, которую вы просите у меня. Тоже информация, имеющая большое значение.
***
Вероника позвонила за полчаса до назначенной в ректорате встречи, когда Виктор уже спускался к переходу из гостиничного корпуса в университетский.
– Извини, что так долго не перезванивала, – сказала она, – была в "Терре", а потом кое-какая работа подвалила…
– Я догадался, – усмехнулся Виктор, – с одной стороны я рад, что единственным моим соперником является твоя работа, а с другой – это ОЧЕНЬ серьезный соперник, конкуренцию с которым выдерживать трудно даже мне. Но я кое-что нашел и думаю, что эту загадку мы могли бы порешать вместе…
– Хотя бы намекни, злодей, – схватила приманку Вероника, – я же до завтра изведусь от любопытства!
– Ладно, – сжалился Морской, – представь: декабрьским вечером человек везет в машине две коробки и большой пакет с новогодними подарками или аксессуарами, потратив на них немалую сумму, или доставляет заказы из интернет-магазина. Он останавливается на минутку, запирает машину… И больше к ней не возвращается. Бросает вполне еще пригодный автомобиль и главное – дорогостоящие товары на заднем сиденье. Машина стоит месяц, два, три, полгода, пылится, ржавеет, колеса спускают, ее потихоньку "раздевают" и никто не задается вопросом, почему ее бросили так надолго и не случилось ли чего с владельцем. Куда он забрел?..
– А разве пропавшего не должны были объявить в розыск его родные, друзья или сослуживцы? – задумчиво спросила Ника. – Обратиться в полицию, в какую-нибудь "Лизу Алерт"? В ориентировке должны быть марка и номер машины, на которой человек ездил. И увидев ее где-нибудь на улице…
– Номера свинтили. И, судя по равномерному слою грязи на их месте, уже давно.
– Подожди. Ты говоришь о какой-то реальной машине?
– Да. Я даже потрогал ее пропыленный капот.
– И где ты ее нашел?
– На улице около Университета. Гулял после обеда и обратил внимание.
– А новогодние покупки на заднем сиденье?
– Они-то меня и привлекли. Я подумал, что в мае уже не вполне уместна упаковка с изображениями снега, елочек, Деда Мороза и телят в красно-белых колпачках.
– Это скорее служба доставки интернет-магазина, – вслух размышляла Вероника, – фирмы любят тематическую упаковку. Весной это какие-нибудь мимозы и подснежники, летом – фрукты и рожки с мороженым или пальмы, осенью – золотая листва, и так далее… И если это заказы, там должны быть накладные с данными магазина…
– Думаю, ты права и, когда будут проверять содержимое упаковок, соответствующие документы найдут. А по номерам заказов можно будет установить, кто осуществлял доставку. Машину уже забрала ГИБДД. Будут искать владельца. А как ты? Заинтересовал я тебя, или у тебя много работы?
– Это тоже ее часть. Кстати, меня также пригласили в Университет, для обмена опытом с младшим поколением. А заодно – взять у тебя интервью. Наш главнюк надеется, что ты меня не пошлешь и не спустишь с лестницы, как обычно делаешь с работниками СМИ… Заодно полюбопытствую и насчет машины.
– Всего-то один раз ответил назойливому парню с микрофоном пафосного столичного телеканала "Без комментариев!" и уже прослыл эдаким хамлом, которое только и делает, что журналистам пинки под пятую точку раздает, – от души развеселился Виктор, – прямо, как говорил литературный герой, злые языки страшнее пистолета! Я рад этой новости. Как раз хотел договориться с тобой о встрече.
– А я тебя опередила.
Они не виделись уже полтора месяца, с конца марта, когда Вероника приезжала принять отремонтированный и прибранный родительский дом в Новоминской и посмотреть больницу, которую Виктор выстроил на месте сгоревшей несколько лет назад сауны "Релакс". Больница оказалась великолепной. Дом, где прошли мамины детство и юность – тоже. А Витин домашний любимец, невероятно пушистый и царственный манул Мася, снизошел даже до того, что забрался к девушке на колени и позволил себя погладить. "Урр", – пророкотал манул, ткнувшись лобастой головой в Вероникин подбородок, спрыгнул и неспешно удалился, поигрывая роскошным хвостом.
"Я его даже ревную, – заметил Виктор, наблюдая эту сцену. – На меня Маська вчера так шипанул, когда я его за опрокинутую чернильницу кепкой по заднице хлопнул, а к тебе ластится самым наглым образом!" "Это его "мстя страшная" за обиду, – улыбнулась Вероника, – в другой раз не дерись даже если он расколошматит какую-нибудь "Ветку плюща" в твоей гостиной!" "Ияв!" – подтвердил восседающий в позе грифона на Банковом мосту на каминной полке Мася. "Сговорились! Все против меня!" – огорченно развел руками Виктор и отошел к барной стойке, чтобы приготовить себе и Нике глинтвейн, который у него получался бесподобно вкусным.
***
Наум Гершвин подкатил к университетскому городку светлым майским вечером и, притормозив на светофоре, посмотрел на алеющие на фоне сине-розового неба огромные корпуса. Тут, наверное, все уже изменилось до неузнаваемости; шутка ли – более четверти века прошло!
Гершвин снова подумал о полученном письме. Видно, сильно прижало Коляна, если решился написать ему. В студенческие годы они были "заклятыми друзьями" и жестко конкурировали буквально за все: оценки, авторитет, статус "серого кардинала", девушки…
Запиликал телефон на торпеде. Наум воткнул в уши гарнитуру и принял вызов:
– Гершвин слушает!
– Наум Моисеевич, добрый день! Вы скоро будете?
– Да-да, конечно, я уже подъезжаю.
– Очень хорошо, буду ждать вас на проходной.
По крайней мере, одно здесь оставалось неизменным: пунктуальность и нетерпимость к опозданиям. Университет приучил Наума к дисциплине и чувству времени. С этим багажом ему потом было легче в армии, где новобранцев приходилось долго и строго приучать рассчитывать время.
Поставив "рэйндж-ровер" на университетской парковке, Наум подтянул галстук, надел солнцезащитные очки и бодро зашагал к турникету, возле которого его уже дожидалась сотрудница Университета.
Науму было 49 лет. Высокий крупный мужчина с орлиным носом и стильной проседью в густых черных волосах, Гершвин выглядел очень представительно в темно-синем костюме с белой рубашкой. Многие, особенно женщины, находили, что он похож на киногероя.
– Впервые попаду в святая святых Университета, в ректорат, – сказал он сопровождающей после обмена приветствиями.
Дама в бежевом костюме улыбнулась в ответ:
– Заодно и осмотритесь. У нас тут столько изменений! Вы когда выпускались?
– В 1995 году.
– Вы тут, наверное, многого не узнаете. Столько времени прошло!
– Но все равно родные стены, наша альма-матер, как говорится… И, эх, давно ли сам таким был, – Гершвин проводил взглядом группу весело беседующих студентов, спешащих в главный корпус, – и где мои двадцать лет…
В ректорате его попросили подождать в приемной: в кабинете проходит еще одна встреча. Безупречно вежливая секретарша принесла ему на красивом подносе кофе и печенье. Увидев свои любимые имбирные галеты, Наум подумал, что к встрече с ним готовились загодя и узнали, что "модный лоер" предпочитает сухое печенье с имбирем и крепкий кофе по-восточному, не разбавленный ни сливками, ни сахаром, ни сиропом. "Кофе должен быть кофе, а не смесью бульдога с носорогом, – говорил Наум, – все эти добавки только портят напиток!"
Гершвин не спеша допивал кофе, когда массивные двери кабинета открылись и вышла оживленная группа людей с бейджами преподавателей Университета. При виде женщин адвокат галантно поднялся с кресла. И чуть не шлепнулся обратно, когда вышел весело смеющийся молодой человек в джинсах, белой водолазке и кожаной жилетке: "Едрит-Мадрит! А я и не знал, что Витек тоже здесь! Мир тесен, а Петербург – город маленький, совсем как в кино!"
– Наум Моисеевич, вот так встреча, – улыбнулся ему Морской. – Какими судьбами?
Наум ощутил, как во внутреннем кармане пиджака шелестит письмо Коляна и ответил:
– Наверное, как и вы, зван сюда в качестве почетного гостя.
В прошлом году Виктор и Ника оказались в одном отеле с Наумом на южном курорте. Гершвина хотела нанять для защиты своих интересов профессиональная мошенница. И, когда ее через несколько дней нашли убитой, следователь Панферова заподозрила в том числе и адвоката, у которого вышел неприятный разговор с несостоявшейся клиенткой накануне убийства. Отводя от себя подозрения, Наум, Ника и Виктор раскрыли преступление, опередив местных сыскарей. И открывшаяся правда огорошила их… А Наум даже вызвался защищать убийцу бесплатно, чего обычно никогда не делал.
– Не сможете ли вы после встречи переговорить со мной? – спросил Виктор. – Тут возникла одна деликатная проблема, возможно, как раз по вашей части.
"Эк привалило: и Колька на что-то "ошеломительное" намекает в письме, и Ника подбросила новых клиентов, и у Витька деликатная проблема, и на всё это – один я! Да еще надо с юными юристами побеседовать, ума им вложить… Кручусь, как говорила героиня фильма, словно вор на ярмарке, везде стараюсь поспеть! Ну да ладно, привычная ситуация, чего уж тут жаловаться!"
***
После встречи в ректорате Наум позвонил Виктору и они встретились в Аллее славы, среди выстроившихся в два ряда бюстов выдающихся ученых, академиков и докторов наук.
– Ника попросила выручить ее любимый спортклуб, на который кто-то наехал, – сообщил Наум, – мне все ясно с первого слова: склочная баба завалила дирекцию жалобами, накатала телегу в прокуратуру, а у самой репутация аховая, в анамнезе сотни жалоб и негативных отзывов и на соседей, и на персонал "Перекрестка" у дома, и на транспорт, и на коммунальные службы, и чуть ли не на погоду; все обижают бедную женщину… В общем, не будь я Гершвин, если она не заберет свой иск с извинениями. Я там уже парочку "обезьян" нарыл… А сегодня пришло письмо от бывшего однокурсника… С самого выпуска мы с ним не виделись, и я удивился, почему вдруг он решил обратиться за помощью ко мне. Вроде у него случился с кем-то конфликт и принимает нежелательные обороты. Но почта наша, Виктор Ильич, работает, так сказать… как бы это выразить?
– Через "мадам Сижу"?
– Вы у меня изо рта выхватили формулировку. Именно так. В общем, письмо он отправил 14 декабря, а пришло оно только сейчас. Полгода ходило по Питеру, валялось в праздничных завалах, и еле-еле доползло до меня. Я позвонил по телефону, оставленному в письме, и ничего, кроме кваканья "кал-лейтер", не услышал. Блин, и почему у всех этих роботов такие бесячие голоса? – чуть не плюнул адвокат. – Как услышу, хочется телефон выбросить! Нашел Кольку по адресной книге, съездил – дома не застал. И в сочетании с его письмом вся эта петрушка с зеленюшкой так не понравилась, что я весь в раздумьях, так сказать, и тревоге… Утырки косоглазые, – выбранил работников почты Наум, – спасибо, что в Читу его письмо не заслали или в Новую Зеландию! По городу полгода шло! Вы представляете? Видно, у них там Новый год слишком рано отмечать начали…
