Kitobni o'qish: «Биография наших дней. Книга первая», sahifa 10
«Надеюсь» вяло ответила я, и села за Колей в такси.
Нью-Йорк я видела лишь в кино и на картинках и ни как не могла себе представить, что я в нем, здесь. Казалось, я попала в один из тех американских фильмов, которые пересмотрела кучу. Здесь все было по-другому. Мне даже люди казались другими, не такими как в России. И лица у них были другие и поведение. Все здесь было чужое и непривычное, что я даже захотела обратно улететь с Колей назад, когда представила, что буду одна здесь…
Коля взял мой чемодан, а я вышла из такси, прижав к груди сумочку с документами. Странно, здесь почти нет снега и тепло. Не то, что у нас минус тридцать. Я посмотрела на здание, где мне предстояло жить три месяца. На нем были английские буквы, название, само оно было большим и серым. Скучное серое здание, похожее на тюрьму. Как я веселая, красивая, жизнерадостная девушка могла оказаться здесь? Мне здесь не место… Я была словно луч солнца в темной сырой пещере…
«Полина, идем!» позвал меня Коля, и я поплелась за ним. Хотя на счет красивой я преувеличила. Теперь, я сильно изменилась. Мое лицо вытянулось, видны были скулы, я сильно похудела. Облезшие от краски волосы я убрала в пучок, а под не накрашенными глазами залегли фиолетовые круги. Той сногсшибательной красавицы Полины Ковалевой, кумира многих парней больше не было…
Мы с Николаем оказались в приемном отделении. Нас просили подождать, пока доктор Хоггартон не освободится. Я сидела на кушетке и от безделья стирала лак с ногтей. Коля заметил мое волнение.
«Не волнуйся, Остин хороший врач, он поставит тебя на ноги. Он кроме того отличный психолог, тебе будет с кем поговорить по душам»
«Я плохо знаю английский» ответила я.
«Он русский знает лучше, чем я, наверное. Эй, все будет хорошо»
Я фальшиво улыбнулась и отвернулась от него. Дверь в этот момент открылась, и в кабинет вошел высокий подкаченный мужчина лет двадцати восьми… Волосы его слегка были длиннее, чем у Николая и темно-каштанового цвета. Он был одет в белый халат, а его карие глаза первым делом заметили не друга, а тихую девушку, сидящей на кушетке.
«Это и есть наша больная, Полина Ковалева, да?» спросил он чисто на русском у Николая и подошел к другу. Они обнялись.
«Полина, это твой врач и мой лучший друг Остин Хоггартон» представил мне Николай своего друга. Я встала и подала ему руку.
«Полина» поздоровалась я. Я отметила для себя, что впервые после нашего разрыва с Сашей мне показался симпатичным парень. Коля подал Остину все мои документы и заключение врача психотерапевта.
«Не так уж и страшно, вылечить сможем!» подбодрил Остин меня и улыбнулся своей белоснежной улыбкой, как в кино.
«Реактивный психоз, невротическое расстройство» Это сущие пустяки, у нас вылечиваются и не с такими диагнозами. Коль, мы можем с тобой поговорить и обсудить все в моем кабинете? А вас, Полина, проводит в свою палату медсестра. Я подойду попозже»
Остин и Николай удалились, оставив меня одну, но через минуту ко мне подошла молоденькая медсестра и попросила вежливо пройти за ней. Все вокруг было чужим и незнакомым мне. Каждая даже пылинка на стенах или полу казалась мне совершенно иной, чем в России на своей родине. Не успев дойти до своей палаты, я уже начала буквально тосковать по дому. Медсестра завела меня в отдельную палату. Я представляла её у себя в голове иначе. Не так уж было все плохо, разве только меня пугали решетки на окнах…
«Располагайтесь, доктор вскоре подойдет!» вежливо сказала медсестра мне на английском. Я мало что поняла из её слов и кивнула ей в знак согласия.
Я поглядела в закрытое решетками окно и на душе моей заскребли кошки. Эта комната стала тяготить меня. Света мало, белые стены, не смотря на довольно обставленную для больниц роскошь. Я села на кровать и склонила голову. По моей щеке прокатилась слеза. Зачем я сюда приехала? Чтобы забыть? Вряд ли у меня получиться, ведь каждый день я ни на минуту не могла забыть теплого взгляда мамы… И мой ребенок, жизнь которого я не смогла сохранить… Я так хотела, чтобы он появился на свет. С такими же ярко-синими глазами, как у его отца… Я так надеялась, что частичка Саши останется со мной навсегда, как напоминание о былых счастливых днях вместе с ним. Но теперь этого никогда не будет.
Мне очень хотелось исправить свою жизнь в лучшую сторону. Вновь начать улыбаться и радоваться мелочам жизни, но как ни старалась, не могла выдавить из себя улыбку. Мне нужна была чья-то поддержка. Чье-то сильное крепкое плечо. Но пока на данный момент я была вновь одна в своей теперь «новой комнате»…
Я не стала распаковывать чемодан с вещами. Оля и Марина напихали туда зачем-то кучу красивых нарядов, косметики и прочих украшений для женщины. К чему мне все это? Перед психами красоваться? Потом немного расставила свои вещи по местам, включила ноутбук на зарядку и села смотреть фильмы, до тех пор, пока не придет Николай или доктор.
Их не было около часа, так что я начала зевать и стала подумывать о том, чтобы вздремнуть, но тут в палату вошел доктор Остин и Коля.
«Ты уже обжилась здесь?» спросил в шутку Николай и сел рядом со мной на кровать.
«Вроде того» тихо ответила я и отодвинула ноутбук. Я вспомнила, что ни телефоном, ни ноутбуком пользоваться здесь нельзя было, но Николай обещал все уладить по дружбе. Это было единственным развлечением на тот момент. Без этого я бы сошла с ума от скуки.
«Мне пора, Полина. Выздоравливай скорее, мы тебя ждем, не забывай через три месяца я приеду за тобой»
Николай меня обнял. Я вжалась в него крепко, крепко и не хотела отпускать. Мозг мой кричал, чтобы меня забрали отсюда.
«Привет Марине» коротко ответила я и отвернулась от него, скрывая слезы.
Николай подошел к другу и шепнул ему на ухо слова, но я услышала это.
«Постарайся вернуть нам прежнюю Полину, она нам всем дорога» после этого Николай ушел, а я осталась наедине со своим доктором.
Остин улыбнулся мне голливудской улыбкой и сел рядом на стул, изучая мою историю болезни. Он стал задавать мне странные вопросы, при этом всегда вглядывался в мое лицо пристально, изучая каждый момент моей мимики и выражения эмоций. Я почувствовала себя глупой от этих вопросов и в конце, прервала свой допрос с пристрастием и решила просто рассказать всю мою жизнь, окрашивая особенно последние печальные моменты болезненными черными красками.
Он слушал меня, внимательно, не перебивая. Вслушивался в каждое мое слово, понимал меня, сопереживал. Окончив свой печальный рассказ, он обрисовал мою ситуацию так, что у меня будто открылись глаза после череды несчастий. Обычные слова, от обычного человека, но мне они так затронули душу, что до сих пор сердце сжимается при воспоминании о них. Я бы так не смогла никогда, наверное, и даже дословно не могу описать тех сказанных слов. Остин был действительно умелым психологом.
Мы с ним разговаривали три часа. Да, да три. Он не торопился к своим остальным больным, казалось, ему интересно было слушать только мою жизнь. В конце, он сказал, что я здесь не узница. Мне было разрешено намного больше, чем остальным и диагноз мой, установленный врачами пока не подтверждается, но нужны были исследования, а потом и лечение.
Когда Остин ушел, мне показалось, будто с моей души свалился огромный камень. Мой мозг был выжат досуха. Вот, что мне было необходимо: хорошая поддержка и просто выговориться тому, кто сможет меня успокоить и выслушать. Остин мне даже приглянулся. В его милых и добрых чертах лица было что-то такое, что меня зацепило, но я быстро отмахнулась от всяких бредовых идей. Нужно было идти на обследования.
Под вечер на меня вновь напала тоска. Доктор Остин больше не заходил, и вновь я стала вспоминать неприятные воспоминания, которые грызли беспощадно мое сердце. Остин будто услышал зов моего плачущего сердца и пришел ко мне вечером, чтобы поговорить. За последнее время я еще никогда так не радовалась, как тогда. Мы снова проговорили больше часа и снова его слова пропитали мою душу как успокаивающий бальзам. Потом доктор ушел опять, теперь уже до утра. Я легла спать рано, еще в десять, стараясь ни о чем не думать, и вдруг, как в детстве вспомнила одну веселую поговорку: на новом месте приснись жених невесте. Глупая фраза, но мне почему-то приснился Остин…
На другой день, когда я испытала на себе раннее пробуждение и овсянку на завтрак, я заметила, что у меня появилось легкое настроение. Не такое как раньше, но все же. В мое окно светило солнце и мило мне улыбалось, осветив мрачную палату. И тут я посмотрела на себя в зеркало и впервые заметила, как я ужасно выгляжу и как ужасно это помещение… В голову мою пришла мысль. Первым делом я принялась за мою «новую комнату». Стараясь не думать о прошлом, а только о сегодняшнем дне, я украсила палату как могла. Теперь же она сходила за комнату в квартире. Затем занялась своей внешностью. Да уж, прежняя я бы ни за что не стала себя так запускать. Более и менее я привела себя в достойный вид, но вот лицо было не изменить и глаза больше не источали искры счастья…
Остин изумился моей перемене и переменой моего настроения. Он похвалил меня и сказал, что если добавить еще и препараты для лечения, то вскоре я окажусь дома. Сначала я была этому рада, но потом задумалась о том, что мне будет полезнее провести эти три месяца здесь, чтобы зажили душевные раны.
Мне прописали несколько лекарств и уколы. О, уколы были болезненны, и моя попа покрылась синяками, так что я не могла садиться на стул. Зато все это шло мне на пользу. Больше, конечно, на пользу мне шло общение с приятным, прежде всего человеком Остином. Он буквально возвращал меня к жизни каждый день, болтая со мной часами напролет.
И так прошло недели три, когда мы с Остином подружились больше чем врач и пациент. Мы стали близкими друзьями, а мне он начинал нравиться и как парень. Как девушка я стала тоже замечать, что нравлюсь молодому врачу, но мы лишь общались как друзья.
Однажды теплым зимним вечерком Остин вошел ко мне в палату и неожиданно спросил:
«Хочешь немного прогуляться со мной?»
На улицу я не выходила долгое время и, конечно, я была очень рада его предложению. Но сделать это надо было, чтобы никто меня не обнаружил. Я быстренько надела самые лучшие наряды и привела себя в достойный вид. Остин был поражен моим изменением и красотой и мы мигом выскочили на улицу.
После долгого пребывания в душной комнате свобода повлияла на меня, и я стала радоваться снегу, как ребенок.
«О Боже! Как же красиво здесь, мне так не хватало свежего воздуха!» воскликнула я и закрыла глаза от блаженства. Снежок падал мне на лицо и волосы, а я кружилась по улице и впервые стала звонко смеяться… Это был один из самых приятных моментов в моей жизни. Легкие мои жадно глотали морозный воздух, а капли растаявших снежинок, скатывались по моему лицу.
«Надень шапку, а то замерзнешь» заботливо сказал Остин и, подойдя ко мне, натянул белую теплую шапку мне на голову. Я посмотрела в его карие глаза и почувствовала от них небывалое тепло и нежность.
«Спасибо, Остин» воскликнула я и обняла его.
«Это еще не все, ты, верно, соскучилась по родной пище?»
«Еще бы!»
Остин поймал такси, и мы поехали по ночному городу. Я прижалась к стеклу и осматривала каждый уголок. Все для меня в тот момент казалось сказочным и необыкновенным, повсюду горели вывески, гирлянды по случаю наступавшего Рождества. Я будто попала в сказку и была невероятно счастлива. Такси остановилось около из одних кафе. Я прочитала вывеску и поняла, что это русское кафе*
«Остин, ты просто… я не знаю, что и сказать!» провозгласила я и закрыла рот рукой от удивления.
«Мне хотелось сделать тебе нечто приятное…»
Я мигом забежала в кафе и заняла столик у окна. Людей было всего несколько, но здесь все так напоминало мне Россию. Даже официанты разговаривали на русском, но с акцентом. Блюда были тоже русские. Среди всех прочих блюд я обнаружила в меню мое любимое блюдо: да, манты. Пельмешки, сваренные на пару. Меня это удивило, и я решила попробовать.
«Посоветуй, что-нибудь и мне?» попросил Остин. Он явно не разбирался в русской кухне.
«А какого рода блюдо тебя интересует?» спросила я.
«Мясное, наверное… С пряностями можно»
«Знаешь, попробуй манты. Ты не пожалеешь» посоветовала я ему. Остин согласился.
Я была немного огорчена. Нет, блюдо повар приготовил правильно, и было даже очень вкусно, но мамины манты для меня заменить никто не мог. Остину понравилось это блюдо. Он сначала неумело ковырял тесто вилкой, я рассмеялась и показала, что их едят руками. Парень смутился, но потом освоился и, ему понравилось некая раскованность в этом блюде.
Мы провели превосходный вечер. После кафе гуляли еще долго по городу, говорили о том, о сем. Он мне рассказал о своей жизни, о своей любви, которая бросила его после четырех лет совместной жизни. Даже я пыталась ему сочувствовать и поддерживать. В нем я обрела родственную душу. Его тоже предали… Он понимает меня.
Я всю ночь провела в раздумье после этой прогулки. Во мне были двойственные чувства. С одной стороны я винила себя за флирт с Остином. Моих родителей не стало совсем недавно, а уже строю свои отношения, флиртую с доктором. С другой стороны я вспоминала слова Ольги о том, что мои родители хотели, чтобы я была счастлива. Всегда и каждую минуту. А в ту минуту я действительно была счастлива. В моей жизни появился родной человек, который помог мне преодолеть этот сложный барьер в моей жизни. Я не знала, как себя вести в этой ситуации. Открыть свою душу Остину и поддаться на чувства или сидеть в палате и горевать всю жизнь.
Я звонила Марине. Она только подтвердила слова Ольги. Я обязана быть счастлива. Даже не для себя, а ради памяти родителей. Я должна!
На Рождество Остин вошел ко мне в обед и сделал неожиданное предложение. Он хотел взять меня с собой на праздник к нему домой. Будут много друзей, веселье, а в положенный час он вернет меня обратно в палату. Я согласилась немедля, решив для себя, что буду счастливой, ни смотря, ни на что. Я быстро отыскала в чемодане платье, отлично подходившее к вечеру, и сделала себе макияж, как и раньше. Сделала прическу и стала пытаться улыбаться и становится прежней собой.
Остин вновь выразил свое восхищение по поводу меня. Он тоже сиял как новенький цент… Мы идеально подходили друг к другу.
Дом у Остина был большим и просторным, как я и видела в американских фильмах. Все это было взаправду. Пришло огромное количество друзей и все при виде меня, что-то говорили на разговорном английском и улыбались мне.
Что я на тот момент чувствовала? Много чего. Мне было неуютно среди незнакомых лиц, хоть я и пыталась подать себя достойно. Я заставляла себя веселиться, выпить алкоголя, но не получалось. Для меня было все здесь чужим, и я не отходила от Остина весь вечер.
Я мало пробыла на вечеринке. Не из-за того, что мне необходимо было обратно в свою палату, а из-за того, что я не могла больше выносить эту компанию и нетрезвые выражения лица. Остин понял свою ошибку и отвез меня обратно. Я не хотела плакать, но не выдержала и, скинув с себя все украшения, стала рыдать. Остин обнял меня.
«Полина, прости меня, я поторопил события, я все прекрасно понимаю… Не плачь, пожалуйста!»
«Дело не в этом,– сказала я, плачущим голосом, прижимаясь к крепкому телу Остина ближе,– я просто не знаю, я запуталась в своих чувствах, я не знаю кто я и как себя вести! Я пытаюсь наладить свою жизнь, но не выходит… Я хочу быть счастливой, но не знаю, что мне делать? Я устала…»
«Послушай, я понимаю тебя, но еще прошло слишком мало времени, поэтому ничего пока не получается, но я тебя не брошу, мы все преодолеем, слышишь? Я теперь не могу бросить тебя… Ты мне очень дорога, не представляешь насколько»
Я подняла на него свои заплаканные глаза и вдруг ни о чем, не раздумывая, поцеловала его в губы. Он сначала ответил взаимностью мне, но потом отстранился.
«Полина,– сказал он и взял мое лицо в свои дрожащие горячие ладони,– давай не будем торопить события? Я думаю, ты понимаешь… Да, я люблю тебя, как никогда и никого и надеюсь это взаимно, но не время сейчас…»
«Нет, как раз это время. Я должна быть счастливой, понимаешь? Должна!»
Я просто обезумела от своих слов. Разум мой был отключен и недоступен. Не знаю, что побудило во мне такое желание, толи долгое отсутствие физической ласки, толи еще что-то, но я совершенно была настроена решительно. Я впилась вновь в его губы. Целовался он превосходно. Остин не стал меня останавливать, и мы повалились на мою кровать, срывая на ходу, друг с друга одежду. Мое тело унеслось вновь в объятия страсти и желаний…
Все закончилось так же быстро, как и началось. Уже после всего этого, когда Остин усталый и разгоряченный уснул у меня на груди, я закрыла глаза и вдруг представила Александра… Теперь я осознавала, что все это не то, что мне сейчас было нужно. Наверное, никто не заменит мне этих губ, которые я так любила целовать. Но ведь нужно учиться жить заново и новую жизнь я планировала начать с Остином…
**********
…Так быстро и пролетели три месяца моей жизни в Нью-Йорке, а конкретнее в психоневрологическом отделении диспансера Остина Хоггартона*. Я не знаю, как объяснить все то, что я чувствовала к этому человеку. Мне он нравился, очень нравился. Как парень внешностью и как человек своей открытой душой и искренностью. Мне не хотелось вычеркивать его из своей жизни и возвращаться в холодную во всех смыслах Россию. Одно мешало мне точно: я его не любила… В моей душе до сих пор находился парень, который так беспощадно разбил мне сердце, но, не смотря на это, я его продолжала любить, хоть и судьба нас отвела друг от друга.
Что касается чувств Остина ко мне… что сказать? Он, как и многие другие на родине, был влюблен в меня по уши. Не смотря на то, что он мой врач, Остин делал мне каждый день дорогие подарки, целовал меня и ласкал и называл только своей маленькой девочкой. Он заботился обо мне, помог преодолеть страшный барьер в моей жизни, и я ему была обязана многим чем. Остин вытащил меня из этой черной дыры жестокого мира.
Неудивительно, что когда срок истек, Остин стал сильно переживать и в один из вечеров предложил мне остаться с ним.
«Я понимаю, что мы недостаточно с тобой знакомы,– говорил судорожно он, держа меня за руку поздним вечером,– но мне кажется, будто я знаю тебя всю свою жизнь. Я никого так сильно не любил как тебя, Полина и это не просто пустые слова. Я не хочу отпускать тебя обратно в Россию, пожалуйста, останься со мной! Я обещаю, твоя жизнь измениться, я сделаю все, чтобы ты была счастлива! Только, прошу, не уезжай… Не покидай меня, ты для меня все»
Я не знала, что ему ответить, а он уже продолжал говорить снова:
«Знаю, ты боишься, но ты привыкнешь здесь. Мы найдем тебе работу, какую ты захочешь! Но, чтобы остаться здесь, нам нужно пожениться. Если хочешь, считай это просто формальностью, будто фиктивный брак… Если у нас ничего не получиться мы разведемся»
«А почему фиктивный? Вдруг, я хочу выйти за тебя замуж по-настоящему…» сказала тихо я. Я знала, на что я иду, но может действительно в этой стране мне станет легче, а со временем я смогу полюбить Остина. Он ведь так много сделал для меня! Я не имела право его бросать.
Остин просто засиял от счастья, как в одном из прошлых моментов, когда Саша делал мне предложение. Наверное, Остин так же счастлив был, как и я тогда. Что ж, этот человек заслужил счастья… по крайней мере, сейчас.
Остин забрал меня домой, теперь это был и мой дом тоже. Я познакомилась с друзьями и близкими и, наконец, мы расписались с ним. Фамилию я менять не стала, я осталась Полиной Ковалевой. Это единственное, что осталось от прежней меня. После тихой и скромной свадьбы я уже твердо для себя решила, что надо менять свою жизнь, меняться самой, закрыть все свои старые чувства на замок. Той веселой и жизнерадостной Полины больше никогда не будет, решила я. Теперь я буду другой, обиженной судьбой и растоптанной, но вставши на ноги и изменившись, наверное, не в лучшую сторону…
Часть вторая
«Говорят, есть такая связь на свете, что не важно, сколько раз ты ее разрываешь. Вы все равно встретитесь…»
Глава десятая:
«Падший ангел»
(Полтора года спустя)
Прошло почти полтора года моего пребывания в США городе Нью-Йорке и в браке с врачом Остином Хоггартоном. Я еще на год стала взрослее, но морально и по внешности мне бы смело могли дать двадцатку с лишним или даже больше. Как я жила это время? Да, никак… Эти полтора года пролетели незаметно и бессмысленно, не оставляя в моей жизни никаких счастливых моментов для запоминания.
Поначалу, впервые месяца три после свадьбы у нас с Остином было все хорошо. Я старалась быть хорошей женой и изображать счастливое лицо, но вскоре я снова не выдержала. Стоило мне забыть обо всех несчастиях и попробовать жить заново, как в моей памяти стали все чаще появляться дурные воспоминания. То родители, то мой не родившийся ребенок и Саша… А потом еще и Марат сообщил, что бабуля не выдержала смерти своей дочери и умерла в больнице… Я опять чуть не сошла с ума и боялась попасть в психушку. Сначала я не знала, что мне делать, но потом я поняла, что нужно все кардинально менять в своей жизни, а главное меняться самой. И я поменялась, закрыла на замок все чувства, отключила эмоции. Проще говоря, стала эгоистичной сучкой.
Остин помог мне устроиться на работу. Вернее и здесь моя звездная жизнь настигла меня. Я работала на одном из музыкальных каналов ведущей, а так же снималась в журналах. Теперь же я из этого только извлекала выгоду и деньги, а не удовольствие и радость для души, как раньше на шоу: «Ты артист!».
Остин не рад был моей перемене, думал и говорил мне, что я должна измениться, но я уже не хотела. Жизнь без грусти и жалости мне нравилось все больше и больше. Мое сердце покрылось коркой льда, все еще в надежде ожидая, что может быть, его кто-нибудь оттопит.
Я стала блондинкой, теперь волосы мои были цвета спелой пшеницы, так же сделала пирсинг на пупке, как это было очень модно. Мне показалось, что сигареты это тоже модно и круто и пристрастилась к ним. Да уж, покатилась по наклонной. Как может измениться человек из-за некоторых моментов в его жизни…
Я даже несколько раз изменяла мужу, он об этом не знал. Он чувствовал, что я его не люблю, и это было правдой. С этим благородным человеком я жила из-за чувства долга и все. Я знаю, мне стоило быть с ним помягче и стоило попробовать полюбить его, но нет, не вышло. Саша, остался там навсегда в моем сердце…
Этот период моей жизни тянулся для меня очень долго и, если честно, я бы не хотела его вспоминать. Коротко можно сказать о том, что мне было очень сложно. Очень. Кардинальная перемена внешности и чувств, а так же ссоры, измены, противозачаточные таблетки, чтобы не забеременеть от мужа, алкоголь, сигареты, слезы, скучная работа, старый извращенец босс… Ничего хорошего я не могу сказать…
Что еще сказать о моей скучной жизни в Нью-Йорке? Этот город действительно меня изменил и, возвращаясь в Москву, я думала, что больше не стану другой никогда, но глубоко ошиблась.
Да, вы не ослышались, я возвращалась в Москву. Однажды теплым осенним деньком мне позвонила Марина. Она редко мне звонила, да и я тоже. Мне не хотелось с ней общаться часто, боялась, что мои былые чувства нахлынут вновь и маска каменной леди упадет с моего лица, что ни в коем случае не должно было произойти. Но в этот раз я взяла трубку. Марина просила приехать в Москву, стать крестной для её сына Глеба. Я его ни разу не видела, да и даже не знала, когда подруга его родила. Мне было все равно. Но когда она сказала о том, что хочет, чтобы я была крестной, что-то во мне ёкнуло, и я согласилась. Остин был этому не рад, что я возвращаюсь на родину и без него. Я его убедила, что это срочно и он, скрипя сердцем, отпустил меня. В принципе, если бы даже не отпустил, я все равно уехала бы. Муж мне был не указ.
Я очень боялась возвращаться на родину, хотя и очень хотела. Жесткая заграничная атмосфера порядком меня достала и я боялась, что сердце мое скоро треснет от окаменелости, и я превращусь в холодный серый камень. А, возвращаясь на родину, я рисковала тем, что былые чувства на меня накатят вновь и я снова стану той девочкой с каштановыми волосами и веселой улыбкой, которую однажды жестоко предали, и судьба воткнула нож в спину. Я держалась, как могла, но то чего боялась, случилось. Стоило мне вновь увидеть Марину в аэропорту в Москве. Я взяла дрожащей рукой свой багаж и не сразу подошла к подруге. Я остановилась неподалеку и смотрела на неё издалека. Марина изменилась. Не так сильно, как я, но в лучшую сторону. После родов она буквально расцвела. Её личико источало радость материнства и розовые щечки пылали, наверное, от беспокойства, что совсем скоро увидит лучшую подругу. Я сдерживалась, как могла. Слезы душили меня неистово. Но я пообещала себе держать статус каменной леди, поэтому долго настраивала себя выйти к ней.
Я не выдержала, когда я, наконец, вышла из укрытия и Марина, ахнув, бросилась ко мне на шею. Подруга крепко сжала меня в объятиях и заплакала и я вместе с ней, хотя и быстро стала успокаивать и себя и её.
«Как же ты изменилась, Полиночка! Родная, я так за тобой соскучилась!» причитала она и целовала меня в щеки и губы. Я живо вытерла слезы и отстранилась от неё под предлогом того, что хотела разглядеть её получше.
«А ты как похорошела! Такая фигурка у тебя округленная и глаза просто сияют, тебе идет роль матери» сказала я и быстро посмотрелась в зеркало, не размазала ли я тушь.
«Тебя и не узнать… Светлые волосы, худоба какая-то болезненная и выросла ты что ли… Ты другая, не такая как раньше» заключила Марина, осматривая меня.
«Той Полины нет, теперь я такая… идем?»
Марина взяла меня за руку, как в старые времена и мы понеслись к такси. По пути к дому Грейсонов Марина много чего мне рассказывала, в основном о своем малыше, о прошедших родах, об их взаимоотношениях с Николаем. Немного рассказала о шоу «Ты артист!», которое закрылось сразу после моего ухода.
«Директор начал другой проект, но он сошел на нет. Потом возобновил съемки «Ты артист!», но без тебя рейтинги упали и он закрыл шоу, наверное, навсегда» объяснила Марина.
«Прямо таки из-за меня рейтинги упали?» хмыкнула я.
«Да, все так говорят. Даже опрос устраивали, какие сезоны лучше: с одним Маратом или вместе с тобой. Большинство были за тебя»
«Жаль, мне нравилось это шоу»
Мы подъехали ко двору дома Марины. Подруга помогла вынести вещи и направилась к дому.
«Ты иди, а я покурю здесь, а то в доме ведь нельзя, там ребенок» сказала я и вытащила пачку с сигаретами.
«Только не говори, что ты куришь!» воскликнула Марина.
«Это модно сейчас» спокойно ответила я.
«Губить здоровье модно? Полин, а как же твои слова о том, что ты в жизни не возьмешь в рот эти раковые палочки!»
«Это было давно»
«Я тебя не узнаю, где же моя прежняя подруга?»
«Я же сказала: её больше нет…»
Как только я увидела пухленького карапуза, сына Марины, то почувствовала, как сердце мое вновь ёкнуло. У меня бы тоже возможно бы был сын или дочь. Если бы не прошлые обстоятельства. Я мигом вернула его назад к матери на руки и пошла на кухню, заваривать чай, чтобы подруга не видела моих слез.
Николай был безумно рад меня видеть и сразу стал расспрашивать про Остина. Я отвечала сухо и нехотя, не желая говорить о муже, который мне порядком поднадоел. Потом позвонил Марат и потребовал приехать к ним. Но Марина стала убеждать остаться погостить у них. Меня просто разрывали на части. Я пообещала приехать к Марату и Оле попозже.
После крестин Глеба, когда Марина и Коля уже собирались по домам, я задержалась в церкви. Поставила свечки за упокой родителей и немного там поплакала, чтобы никто не видел моих слез. Вечером в кругу гостей я заскучала и вышла на балкон подальше ото всех. Марина пришла ко мне немедленно.
«Расскажи мне, что с тобой твориться? Мы с тобой лучшие подруги и я люблю тебя, как родную сестру. Мы давно не разговаривали после тех страшных событий… Давай поговорим по душам?» спросила она меня и обняла за плечи.
«О чем говорить? Со мной все в порядке… Любящий муж, карьера в звездной атмосфере, богатство. Все хорошо» сухо ответила я, потягивая дым из сигареты.
«Только мне можешь не врать, я же вижу все, как ты изменилась…»
«И что из этого, то, что я изменилась? Мне так легче!»
«Ты же врешь сама себе, тебе ни черта не легче! Посмотри на себя в кого ты превратилась?!»
«В кого?»
«Холодного и черствого человека, так же нельзя! Пожалей себя и других, которые тебя любят!»
«Знаешь что нельзя? Нельзя предавать невинного человека, который любил тебя всем сердцем… нельзя лишать человека родителей, который их так любил и не заслуживал этого! Нельзя лишать ребенка, которого ты любил и ждал, НЕЛЬЗЯ! Пожалеть себя и других? А зачем, меня жизнь не пожалела, когда разом отняла у меня все! Я ненавижу себя, ненавижу эту жизнь, ненавижу свою судьбу! Да я плачу, как и все, да мне больно, но единственный способ пережить это все и начать жить заново это был отключить свои эмоции, иначе я бы здесь с тобой не разговаривали бы. Меня бы давно не было. Остин помог мне преодолеть барьер, ему спасибо за это… на этом спасибо и держится наш брак. Я запрятала эту боль и воспоминания глубоко в душе и стала такой… И если это единственный способ жить дальше я буду стервой без чувств, нежели так мучиться… Ты ведь даже не представляешь, что творилось у меня в душе…» высказала я и отвернулась, как всегда, чтобы никто не видел моих слез.
Марина замолчала и обдумывала все мои слова. Она понимала меня, я знаю. Она хотела вернуть ту подругу, с которой она дружила и так любила, но я не хотела меняться.
«Ты права я не представляю этого. Но я думаю, что быть такой как ты сейчас не единственный выход… И я буду любить тебя всегда, не смотря на то какая ты. Но я бы хотела, чтобы ты хотя бы попыталась стать такой, как прежде»
«В этом нет смысла… меняться, ради кого?»
«Надеюсь, ты найдешь ради кого»
Больше мы не разговаривали, и я решила уехать к Марату и погостить там у него последние дни, чтобы не разочаровывать Марину.
Как же меня были рады видеть дети Оли и Марата! Я привезла им заграничные игрушки, а они меня просто зацеловали от радости. Дядя и Оля тоже были рады моему приезду к ним и просили остаться подольше. Особенно был рад Марат, пока я не знала, почему он радовался больше всех, но позже узнала.
Пробыв всего несколько дней на родине, я стала бояться, что обратно к мужу я ехать не захочу. Так оно и было. Мне здесь так хотелось остаться вновь и не ехать в ту страну, где мне было тошно и постыло. А тут еще и Марат подливал масло в огонь.
