Kitobni o'qish: «И жили они долго и счастливо», sahifa 3

Василиса попятилась, больно стукнулась спиной о стол, но даже не заметила этого.

– Но как же… Я не могу…

– Почему? Али не мил, али не люб? Или, может, слишком стар? – Кощей хмуро усмехнулся и принялся тереть другое запястье. – Так это ничего, стерпится – слюбится. Ну так что?

Страшно было ответить «нет». Не ответить – еще страшнее.

Василиса покачала головой.

– Что ж, – вздохнул Кощей, взглянул на руку, словно только сейчас осознал, что делает, отпустил запястье, нервно повел плечом, продолжил: – По доброй воле не получилось, значит, пойдешь со мной против воли. Не переживай об этом слишком сильно, твой отец бы тоже спрашивать не стал. Да ты ведь и сама сказала, что дело тут не в желании.

А дальше все случилось очень быстро. Василису смело с лавки, швырнуло из домика Яги, и вот она уже сидит на коне, впереди Кощея, а вот они уже скачут быстро-быстро, и все вокруг сливается в мешанину из зеленого и белого, а потом что-то вспыхнуло молнией, и стало темнее и холоднее. Сверху придавило Василису неродное темное серое небо без солнца. И замок – черный, стылый, словно мертвый – обрушился на нее всею своей громадой, запечатал, лишил воздуха…

«А правда, что он дев ворует?»

Ох, как ошиблась ты, Яга.

– Нет, – шепнула Василиса, оказавшись внутри замка и уже начиная понимать, что произошло.

Дыхание опалило ледяной воздух, разлилось в нем облачком пара.

– Нет! – закричала Василиса. – Не дам тебе клятвы.

– Дашь, – спокойно ответил Кощей. – Захочешь увидеть еще раз солнце, дашь.

– Яга… – начала было Василиса, но он перебил:

– Яга тебе не поможет, ей сюда дороги нет. Забудь о ней.

Кощей привел ее в богато обставленные покои. Шкуры покрывали пол, на кровати высилась перина на лебяжьем пуху, прямо в стене был сложен очаг. Кощей махнул рукой, открывая один из стоящих в комнате сундуков, и она увидела, что он полон нарядов, расшитых золотом и жемчугом, и украшений из самоцветов, достойных самой царицы. Но в этих покоях, как и во всем замке, было сумрачно и холодно, и Василиса ужаснулась, представив, что здесь она проведет остаток жизни.

– Мне разжечь или сама справишься? – спросил Кощей, кивнув на дрова.

Василиса метнула полный ненависти взгляд в очаг, и лежащие в нем поленья объяло пламенем. Кощей рассмеялся.

– Хороша. Далеко пойдешь, – признал он.

От его похвалы было гадко. Но воздух потеплел, а значит, оно того стоило.

Василиса страшилась того, что Кощей войдет в покои, в отчаянии понимая, что отбиться не сможет. Что ему – мужчине и великому колдуну – стоит справиться с ней? Но он не вошел. Постоял еще немного у порога, а потом развернулся и закрыл за собой дверь, опустив засов с хлопком, ознаменовавшим начало ее заточения.

Кощей приходил каждый день. Его невидимые слуги приносили еду и питье, а он оставался за дверью, не пересекая порога. Рассказывал, как хорошо ей будет его женой. Какая власть ее ждет. Какое богатство. Василиса молчала. Она уже поняла, почему он выбрал ее, и задавать этот вопрос было бессмысленно. Чем-то запали Кощею в душу, если та у него, конечно, была, ее слова о том, что она будет верна брачной клятве, пусть и вырванной силой. Иногда Кощей водил ее гулять по замку. Пропускал вперед себя, и она чувствовала спиной его внимательный взгляд. Он показал ей тронный зал и свою сокровищницу, полную золота, драгоценностей и заморских диковинок. Вывел на замковую стену и обвел рукой простирающийся вокруг бесконечный черный лес, заявив, что все это может быть ее. Василиса соглашалась на эти прогулки, чтобы хоть ненадолго покинуть свою темницу. Но быстро поняла, что клеткой для нее стали не только ее покои, но и весь замок, весь этот ужасный мрачный мир. Бежать было некуда. Кощей отводил ее обратно и снова запирал.

– Для твоего же блага, – сказал он как-то раз, прежде чем опустить засов.

Без людей, в одиночестве, было плохо. Но еще хуже было без родной земли. Без ощущения мягкой травы под босыми ногами. Без сладкого лесного воздуха, коим не надышишься. Без солнца. Сила в Василисе клокотала, но не могла найти выход, потому что была накрепко связана с природой, с жизнью, которой Навь была лишена. И теперь Василиса стала понимать, что силы никогда не было мало, просто она не замечала ее, как не замечает рыба воду, в которой живет, а зверь – воздух, которым дышит.

Дни тянулись за днями. Василиса устала ждать и бояться. И не хотелось ни есть, ни пить, ни шелков, ни камений, а только чтобы все закончилось. Любым способом. Единственным, о чем она теперь могла думать, была свобода. И боги услышали ее молитвы.

– Что ж, – сказал Кощей две луны спустя. – Я все хочу по-хорошему, да ты сопротивляешься. Так быть тебе лягушкой три года. Наслаждайся солнышком и водичкой, квакай себе на болоте. Захочешь снова стать человеком – позови, я услышу. Цену ты знаешь. Решишь избавиться от шкуры – верну тебя себе. А вытерпишь – так и быть, иди на все четыре стороны.

Василиса взглянула на свои руки и закричала от ужаса: ее тело съеживалось, сморщивалось, зеленело.

– Ква, – сказала лягушка, сидя в ворохе девичьего платья.

– Ква, – мрачно отозвался Кощей.

Глава 4

– Плохие новости, – рявкнул Баюн, заходя в кабинет нервным пружинистым шагом и усаживаясь в кресло.

Но поскольку все давно привыкли, что хороших новостей у начальства отродясь не водилось, никто из собравшихся на экстренное совещание не испугался. Данила спокойно закончил последние записи в блокноте. Елена со вздохом отложила зеркальце и профессионально улыбнулась. Василиса вынырнула из своих мыслей. Последние минут двадцать она пыталась разрешить вечный женский вопрос: что приготовить на ужин. Варвара вздрогнула и проснулась.

– К нам едет ревизор? – не слишком успешно прикрывая зевок, поинтересовалась она.

– Хуже, – припечатало начальство. – Очередная делегация для обмена опытом. Прибывает самолетом завтра к утру. Предварительно пробудут здесь неделю.

Совещание задумчиво притихло.

– Но как же так? – подала голос Елена. – Мы же только избавились от предыдущей!

– Вот именно, – хмуро согласился Баюн. – Видимо, мы были слишком хороши, и эти дармоеды наговорили о нас столько лестного на Буяне, что к нам теперь решили слать всех подряд. Поэтому ставлю задачу: гостей принять достаточно хорошо, чтобы у высокого начальства не возникло к нам ни вопросов, ни претензий, но недостаточно для того, чтобы к нам отправили кого-то еще.

– А если мы не справимся? – нахмурилась Елена.

– Тогда Западно-Сибирское отделение можно объявлять святым местом и прокладывать сюда тропу для паломников. Прямо через Васюганские болота. У кого-нибудь над головой есть нимб? Нет? В таком случае советую вам как следует постараться, иначе суждено вам его заработать посредством трудов праведных и терпения ангельского. Руководство операцией поручаю тебе, Кощеева. Завтра с Данилой встретите делегацию в аэропорту в шесть утра. На тебе культурная программа, далее передашь их Соколу, он отвечает за обмен опытом. Можете жонглировать ими как угодно.

Василиса вздохнула. Вообще-то подобными вещами в Конторе занималась Настасья, но на данный момент она находилась в отпуске по уходу за ребенком, а Баюн отчего-то решил, что должность специалиста по адаптации предполагает не такую уж большую нагрузку, и частично работу Насти возложил на нее. Сопротивляться было бесполезно.

– Елена, подготовь комнаты для гостей, – продолжил раздавать указания Баюн. – Выбери что-нибудь средненькое. Но чем дальше они будут от основных помещений общежития и творящегося там бедлама, тем лучше. И проследи, чтобы в общежитии в эти дни было тихо. Лето, в конце концов, пусть жильцы погуляют где-нибудь в парках.

– Неделю? – недоуменно вскинула бровь Елена.

– Две, если понадобится! – рявкнул Баюн, отметая дальнейшие возражения и глупые вопросы.

Затем глава Конторы выдержал эффектную паузу, провел железным когтем по столу, оставляя на нем длинную царапину вдобавок к десяткам уже имеющихся, и, заставляя окружающих вздрогнуть, неожиданно тихо произнес:

– Теперь к самому неприятному.

Василиса почувствовала, как задергался глаз. А это, значит, были приятности. Захотелось срочно оказаться подальше. Однако кабинет Баюна можно было покинуть только с разрешения начальства, поэтому пришлось прирасти к стулу. Она машинально потерла обручальное кольцо с морионом, надетое на безымянный палец. Заговоренное Кощеем, кольцо в случае опасности нагревалось, и точно так же нагревалось его кольцо. «Главное, чтобы Кош не начал трезвонить, – подумала Василиса. – Интересно, кольцо рассматривает ситуацию, в которую я попала, как угрозу для жизни?»

– Собственно, про делегацию. К нам едут Гретель и Гензель. Дальше – сами понимаете…

Присутствующие помолчали, обдумывая информацию. Потом пришло осознание.

– Там на Буяне совсем сошли с ума? Забыли, что ли, что у нас тут… – начала было Елена, но Баюн перебил.

– Там на Буяне хватает своих темных, – недобро сверкнул он глазами, на миг ставшими золотыми: зрачок растянулся в вертикальную линию и снова сузился до точки. – Их тут везде хватает. Но туда-то их точно бы никто не пустил. О политической подоплеке решения мы сейчас говорить не будем. У меня большая просьба к темным свалить на эту черную седмицу куда подальше, а серых обвешаться светлыми амулетами и забыть обо всей мало-мальски цветной магии. Чтобы все ваши заклинания были свежи и белоснежны аки новые простыни. И даже воду в чайнике подогревать от электричества, а то мало ли… За сим собрание объявляю оконченным. Данила, Елена, свободны. Варвара, Василиса, останьтесь.

Кабинет очистился в доли секунды. Никому не хотелось нарваться на спецзадание от начальства. Как только дверь за Данилой закрылась, Баюн недобро цокнул, почесал когтями подбородок и обозначил:

– Варвара, в архиве нужно прибраться. Все мало-мальски ценное и сомнительное убирай как можно дальше. Они могут и полезть куда не надо. Даниле, Соколу и Василисе выдашь артефакты-переводчики. Далее, пришел ответ с Буяна по запросу на детей. Дети остаются здесь до возвращения их ведьмы или передачи их на обучение новому наставнику, смотря что случится раньше. Однако оставлять их на территории Конторы, пока здесь Гензель и Гретель, нельзя. Еще вытворят чего-нибудь. Василиса, приютишь?

Василиса не сразу смогла верно истолковать его интонацию, ибо с ее просительным вариантом в речи Баюна она встречалась примерно никогда.

– Мне нужно поговорить с Кощеем, – осторожно ответила она.

Начальство недобро прищурилось.

– Они темные колдуны, оба, и если Демьян еще может пару минут притворяться ангелочком, то Агата… В общем, с ней сразу все понятно, а мне не нужны трупы. И отдать их мне тоже больше некому. И мужу передай, чтобы пока здесь не появлялся. Для всеобщего блага.

– Может, мне тоже дома отсидеться? – безо всякой надежды поинтересовалась Василиса. – А то я кругом обложена темными магами, авось и меня в чем заподозрят.

Баюн недовольно фыркнул.

– Займись на досуге бисероплетением, навяжи себе светленьких амулетиков. Отобьет весь темный фон. Еще вопросы есть?

Вопросов не было. Невозможное и волшебное было специализацией Конторы, какие тут могут быть вопросы? А даже если они есть, кто ж их разрешит задавать?

Уже за дверью Василиса тихонько вздохнула и поинтересовалась у Варвары:

– Зачистки – это, конечно, замечательно, но как же он сам?

– В смысле? – непонимающе вскинула брови подруга.

– По-твоему, в нем есть что-то светлое?

– Ну что ты, Василиса. – Варвара снисходительно улыбнулась. – Наше начальство сущий котик, у него лапки. Разве тут можно к чему-то придраться?

* * *

Для разговора с Кощеем Василиса, будучи мудрой женщиной, выбрала время после ужина. Муж был накормлен, обласкан и усажен на диван. Для пущей надежности Василиса дождалась, когда у его ног устроятся их доберманы – Хугин и Мунин, – и, убедившись, что Кощей расслабился, приступила к осаде.

– Кош, – начала она, – Буян отправил к нам для обмена опытом охотников на ведьм. Баюн просит во избежание кровопролития приютить на недельку Агату и Демьяна.

Кощей взглянул на нее так, будто она предложила пустить к ним в дом на год Горыныча, а в качестве стойла выделить ему его спальню.

– Всего на неделю, – быстро повторила Василиса.

– Нет, – ответил Кощей и потянулся за книгой.

– Послушай, нужно место, где дети будут в безопасности. И их больше совсем некому отдать. И да, еще Баюн просил тебя пока что не показываться в Конторе.

– А он не просил меня перестать дышать? Существовать?

– Кош! Всего неделя. Это Гензель и Гретель.

Кощей внимательно посмотрел на нее. Василисе стало неуютно.

– А ответ на запрос по детям Буян дал? – спросил он.

– Дети остаются в Конторе, пока кто-нибудь не заберет их на обучение или пока ведьма не вернется за ними.

Кощей что-то обдумал, нервно потер пальцами переносицу.

– Хорошо, – вздохнул он. – Детей можешь привезти. Сочиняй что хочешь, но запугай как следует, чтобы я их близко не видел. Я бы предпочел поселить их в подвале, но там слишком много оружия, поэтому расположи на чердаке. Темные маги все-таки, не замерзнут.

– Спасибо, – Василиса поцеловала мужа в щеку и, нависнув над книгой и заслонив страницы, уточнила: – Я тогда пойду звонить Елене, чтобы она их прямо сейчас присылала, да?

* * *

На следующее утро, беспрестанно зевая и безнадежно вливая в себя одну чашку кофе за другой, Василиса сидела в зале ожидания аэропорта, мрачно вперив взгляд в двери, ведущие из терминала, и отчаянно стараясь не уснуть. В руках она держала табличку с надписью Johannes und Margaret. Сидящий рядом Данила держался стойко, как камень. Впрочем, вряд ли стоило вменять ему это в заслугу, он и был отчасти камнем.

Утро вечера мудренее, но только в том случае, если ночью ты спал. А как раз поспать у Василисы-то и не вышло. Агату с Демьяном Елена направила к ним на такси ближе к полуночи, и прямо перед приездом детей Кощей поцеловал жену в лоб и отправился спать, а она, ободренная этим напутствием, почти до трех часов устраивала прибывших и объясняла им правила поведения в доме. В принципе, правил было всего два: ничего не трогай и никуда не ходи, поэтому большую часть времени Василиса пыталась растолковать, что будет, если правила нарушить. Как будто это когда-то кого-то останавливало. Агата сидела, поджав ноги, на своей постели, привычно занавесив лицо волосами, Демьян с мальчишеским азартом перебирал возможные лазейки в предписаниях. Мысль о том, что он будет жить в доме самого Кощея Бессмертного, никак не давала ему успокоиться, и он заваливал Василису вопросами.

– А это правда, что у него меч-кладенец есть? Один раз махнет – и всему войску головы с плеч?! А еще конь особый, сам черный, словно ночь, и никого быстрее него нету. А про смерть в игле правда? А еще, что он…

Когда Демьяна совсем уж заносило и он начинал путать Кощея с другими персонами («А подземелья у вас тут есть? Как нет? А где тогда Константин Иосифович спит?»), Агата усмехалась, и, честно говоря, эти усмешки не нравились Василисе куда больше, чем пыл ее брата.

Изрядно помятая, Василиса выбралась с чердака, когда солнце уже приподнялось над землей, полчаса просто сидела, глядя в одну точку, а потом обнаружила, что до приезда Данилы осталось сорок минут. Ложиться спать было бессмысленно. Поэтому оставшееся время она потратила на то, чтобы придать себе более-менее адекватный вид, сварить кофе и придумать проклятье для мирно спящего Кощея. Она ни капли не сомневалась, что этой ночью бессонница его не тревожила.

Гул за дверьми нарастал. Василиса вскинула голову, пытаясь в хлынувшем потоке людей угадать нужных. Отчего-то ожидала много черного и металлического: кожа, железо и оружие. Данила забрал у нее табличку, встал и подошел ближе к дверям. Люди всё шли и шли, но все мимо них. Наконец двери распахнулись в последний раз, пропуская старичка с небольшим чемоданчиком, и поток иссяк.

– Если окажется, что Баюн перепутал время и это был вечерний рейс, я натравлю на него Кощея… – пробормотала Василиса, но Данила положил тяжелую ладонь ей на плечо, разворачивая в сторону.

Возле автомата с кофе стояли двое. Девушка в сапожках, коротком платье и джинсовой куртке, парень в джинсах и футболке. Оба с рюкзаками. Среднего роста. Блондины. Неуловимо похожие друг на друга.

– А вот и наши гости, – недовольно нахмурился Данила. – И ведь не могли нас не заметить. Ну, пойдем, что ли, поприветствуем.

Гензель и Гретель показались Василисе вполне милыми и мирными. Гретель улыбалась, Гензель много говорил. Данила как водитель мог позволить себе не отвлекаться на его болтовню, поэтому отдуваться пришлось Василисе.

– С нетерпением ждем знакомства с главой вашего отделения, – сказал Гензель, когда они уже подъезжали к Конторе. – Мы наслышаны о его выдающихся способностях. Говорят, он мудр и справедлив и способен исцелять, рассказывая сказки.

– А еще мы слышали небылицу, будто он – кот, – чуть ли не впервые подала голос Гретель.

Данила хмыкнул, но промолчал.

С Баюном, куда-то идущим с Соколом, они встретились на входе в головное здание Конторы, вернее, практически врезались в него. Гретель отскочила и хлопнула себя ладонью по спине, вероятно в поисках какого-то оружия, но Гензель железной хваткой вцепился ей в плечо.

– Хм, – сказал он.

Данила победно улыбнулся. Он терпеть не мог, когда кто-то посторонний недостаточно почтительно отзывался об их отделении. Василиса тоже не сдержала улыбку, ей было жутко интересно, кто произвел на брата с сестрой большее впечатление: Баюн, темная аура которого, кажется, накрывала весь административный корпус, если вообще не всю территорию Конторы, или глава Отдела магической безопасности. Сокол был настоящим русским богатырем. Под два метра ростом, широкоплечий, светло-русый с рыжиной, он выглядел более чем внушительно. Серые глаза смотрели цепко, пристально, взгляд его по первости казался неприятным, но к нему быстро привыкали. Работал Сокол за троих от рассвета до заката и иногда по ночам, на рейды ходил – или летал, тут уж как придется, – всегда вместе со своим отрядом, и в коллективе его любили и ценили. Василиса отлично помнила, как испугалась, увидев Финиста впервые. Будто бы она не знала, чего можно ожидать от мужчины, наделенного силой и властью. Но, как быстро выяснилось, у Сокола была одна чудесная черта: он, кажется, в принципе не замечал, что помимо его жены на свете существуют и другие женщины.

– А вот и наши гости! – воскликнул Баюн, распахнув когтистые объятия, отчего оные гости дружно отшатнулись. Впрочем, нужно отдать им должное, лицо сохранили. – Что ж, рад вас приветствовать на земле сибирской. Располагайтесь как дома, ни о чем не волнуйтесь, отдыхайте. Знакомьтесь, это Сокол. Можно сказать, наша главная боевая единица. С ним-то и будете обмениваться опытом. Уверен, вам есть о чем поговорить.

Сокол мрачно глянул из-под бровей, всем своим видом показывая, что он бесконечно расположен к разговорам.

– Сейчас Данила проводит вас к Елене, она покажет вам ваш номер, устраивайтесь. А через часик Василиса организует вам обзорную экскурсию по городу. Василисушка, Финист, пойдемте ко мне в кабинет, еще раз уточним маршрут.

Когда дверь в кабинет закрылась, Баюн махнул рукой в сторону Сокола.

– Мы нашли ведьму, – безо всякого вступления доложил Финист. – Можно сказать, повезло. Тело зацепилось за ветку и не ушло целиком в трясину. Оно мумифицировано. Кто-то выпил ее досуха – всю магическую и жизненную силу. Кто бы ни пришел с той стороны, он явно настроен недружелюбно и обладает большим магическим потенциалом, иначе бы не провернул такой фокус. Вопрос в том, что ему здесь нужно. Пусть Кощей предоставит список ведьм и колдунов, способных совершить подобное. И нужно связаться с Ягой. Она проводник между мирами, возможно, что-то почувствовала.

Баюн кивнул.

– Василиса, ты же вроде водила дружбу с Лесом? Возьми в архиве блюдечко и попробуй поговорить с Ягой. Прелюбопытная личность, тебе будет полезно с ней пообщаться. С Кощеем я поговорю сам. И глаз не спускайте с охотников, передавайте с рук на руки, не нравятся они мне и уж очень не вовремя объявились. Вопросы есть? Вопросов нет. Все свободны.

* * *

Василиса хотела поговорить с Кощеем сразу, как вернется домой, но за весь вечер ей этого сделать так и не удалось: после ужина пришлось вести детей на прогулку по поселку, потом время отняла уборка, затем дети снова захотели есть, после чего Демьян выдал очередную порцию вопросов. В какой-то момент Василиса не выдержала, включила им телевизор и поднялась на второй этаж в надежде все-таки увидеть мужа. Однако дверь в его кабинет оказалась заперта.

– У нас пожар или потоп? – глухо раздалось из-за нее.

– Нет, но…

– Тогда не сейчас. У меня много работы.

Василиса легонько побилась лбом о косяк и спустилась к детям, которые опять попросили что-нибудь съедобное…

В девять она отправила их укладываться спать на чердак, посидела немного в тишине гостиной, рассматривая пятно на диване, которого с утра еще не было, окончательно пришла к выводу, что все-таки не создана для материнства, и вновь направилась к Кощею.

В этот раз дверь была открыта. Василиса облегченно улыбнулась и поскорее нырнула в спасительный покой сердца дома. Что бы ни происходило снаружи, в кабинете Кощея царили порядок и здравомыслие, столь почитаемые его хозяином. Вдоль стен тянулись шкафы, уставленные научными трудами по мифологии, антологиями сказок и преданий разных народов, томиками по философии и истории, сочинениями на греческом и на латыни, медицинскими энциклопедиями, шедеврами мировой литературы и никому не известными изданиями. Возле окна на высокой колченогой тумбочке примостился патефон, под ним расположилась коллекция пластинок. Кощей любил струнные, скрипку и контрабас в особенности. На стене между двумя узкими окнами, задрапированными тяжелыми, не пропускающими свет шторами, мирно тикали часы в количестве двух штук: одни показывали общепринятое местное время, другие – местное астрономическое, ибо ни один уважающий себя колдун не стал бы ориентироваться при проведении ритуалов на время постоянно меняющееся, узаконенное непонятно кем и как. В углу стояло кресло, в котором Василиса провела немало часов, составляя компанию заработавшемуся мужу. Тут же было напольное зеркало, прикрытое покрывалом. Толстый ковер на полу отлично справлялся со своей ролью, гася все лишние звуки. Сам хозяин кабинета стоял за массивным столом из черного дерева и складывал документы в портфель.

– Я выдохлась, – призналась Василиса Кощею.

– Что ж, чужие дети – лучшее средство контрацепции, – мрачно усмехнулся он, убрал последний файл с бумагами, щелкнул замками и сел в кресло. – Где они?

– Пошли спать.

– Тогда иди сюда.

Василиса устало забралась мужу на колени и свернулась клубочком, прижавшись к его груди.

– О чем ты хотела поговорить?

– Минуту… – зевнула она, прикрывая глаза. Говорить расхотелось, захотелось спать.

А дальше они допустили ошибку, известную любому родителю, но откуда им было знать, что между понятиями «дети пошли спать» и «дети уснули» лежит пропасть? И в тот момент, когда Кощей обнял Василису и принялся гладить по волосам, а она решила, что можно и впрямь уснуть: уж до кровати муж ее донесет, дверь в кабинет распахнулась и в проеме показался Демьян.

– Ой, – сказал он и быстро закрыл дверь, договаривая уже из-за нее. – Василиса Петровна, мы ничего-ничего не видели, мы вообще в другую сторону смотрели. Только у нас лампочка перегорела, но, если вы заняты, мы сами как-нибудь, вы только скажите, где запасные лежат…

– Не надо сами, – предостерегающе прорычал Кощей и снял Василису с колен. – Иди в мою спальню, я вкручу им лампочку, забаррикадирую выход с чердака и приду.

Кощей вернулся через полчаса злой как черт и явно впервые благодарный богам за то, что у них нет своих детей. Наложил двухсторонний купол тишины и только тогда выдохнул.

– Пусть хоть дом взрывают, – сообщил он Василисе, которая сидела у него на постели и переплетала косу на ночь.

– Баюн писал тебе? – спросила она.

– Звонил, – поправил Кощей, с ожесточением стягивая с себя футболку.

– И что ты думаешь?

– Это очень темная магия. Сокол прав: магов, способных на такое, в нашем родном мире единицы.

– Ты способен? – словно между прочим спросила Василиса.

Кощей взглянул на нее исподлобья. Он не любил, когда она задавала подобные вопросы. Иногда Василисе казалось, что он боится ее напугать.

– Теоретически – да, – ответил он. – Но я бы сравнил эту практику с наркоманией. На какое-то время становится легче, но в целом это убивает. Обычно к такому прибегают маги, которым уже нечего терять, те, кто стоит на пороге смерти.

– И ты знаешь, кто это может быть?

Кощей замялся, и Василисе это не понравилось. Когда-то давно он пообещал ей не врать, а значит, сейчас раздумывал над тем, как ответить так, чтобы не ответить ничего.

– Я не уверен, – наконец произнес он. – И мне не хотелось бы никого обвинить понапрасну. Ты уже связалась с Ягой?

– Завтра утром.

– Расскажешь мне потом.

– Ты скажешь Соколу?

– Пока нет. Хочу сначала убедиться.

– Пока ты будешь убеждаться, кто-то может пострадать.

Кощей окончательно освободился от одежды и лег в кровать, устало помассировал пальцами переносицу.

– Это вряд ли. Переход требует сил, поэтому маг воспользовался так кстати подвернувшейся ведьмой. Скорее всего, сейчас он где-то затаился и пока не будет предпринимать никаких действий.

– Ты меня успокаиваешь, да?

– Да, – кивнул Кощей и снял купол. – Давай спать, утро вечера мудренее. И ложись-ка со мной, что-то у меня нет доверия к этим двоим.

Василиса поцокала языком, выражая недовольство – серую спальню Кощея, болезненно напоминавшую его замок в Нави, она не любила, – но согласилась. Опыт подсказывал, что она все равно больше ничего от него не сможет добиться. Но что-то не давало покоя. Ей вдруг показалось, будто для Кощея это было что-то личное. Насколько хорошо он знал мага, которого подозревал? Гадать было бесполезно. За спиной ее мужа было несколько сотен лет жизни, тысячи людей, колдунов и ведьм.

«Ладно, – решила Василиса, устраиваясь в его объятиях и закрывая глаза, – обычно он знает, что делает».

Что-то где-то упало с жутким грохотом, и Василиса проснулась.

– Они на кухне, – спокойно прокомментировал Кощей. Судя по его голосу, он не спал уже некоторое время. – Можно пойти и разобраться, но я не хочу.

– Ага, – зевнула Василиса, придвигаясь спиной поближе к нему. – Наверное, снова захотели есть.

Они замолчали, прислушиваясь. Вскоре на лестнице раздался звук легких шагов. Скрипнула последняя ступенька, шаги переместились в сторону чердака и стихли. Василиса подождала еще немного и решила, что можно засыпать.

И ощутила легкий поцелуй между лопаток.

Пришлось снова открыть глаза.

– Кош, дети же в доме…

– К лешему детей, они уже спать легли, – он уже дошел до шеи и явно не собирался останавливаться, – поставлю купол: они не услышат нас, мы их, и все будут довольны.

– Но…

Кощей развернул ее к себе и поцеловал, зарываясь рукой в волосы, и Василиса сдалась.

– Ладно, – прошептала она, улыбаясь ему в губы, – ставь…

И в этот момент в соседнюю дверь, что вела в ее спальню, постучали. Василиса с Кощеем замерли.

– Василиса Петровна, – раздался звенящий шепот, слышный, наверное, не только на всем втором этаже, но и на улице, – Василиса Петровна, мы холодильник сломали. Я уронил стул, а Агата испугалась, а когда она пугается, техника часто ломается. Так холодильник совсем теперь не работает. Агата считает, что надо было до утра подождать и вас не будить, но до утра все продукты же испортятся… Василиса Петровна, вы здесь? Вы не спите? Ну Василиса Петровна…

– Твою ж… – прокомментировал Кощей и откинулся на свою половину постели, глубоко дыша.

– Всего неделя, – напомнила Василиса.

– Я позволил им обокрасть наш холодильник, а они отплатили мне этим!

Послышались шаги, и стук повторился, но уже в дверь спальни Кощея.

– Константин Иосифович, – прошептал за дверью Демьян. – Мы холодильник сломали, а Василиса Петровна не отвечает.

– Молись, чтобы за эту неделю они не сделали из меня импотента, – процедил сквозь зубы Кощей, поднимаясь с постели.

Василиса юркнула под одеяло, а потом не выдержала и рассмеялась, уткнувшись лицом в подушку.

Неделя обещала быть долгой.