Kitobni o'qish: «Подарок судьбы», sahifa 7

Глава 16

– У меня все хорошо со здоровьем, это витамины. Разные, их сочетать вместе нельзя, поэтому пью отдельно! А еще парочка лекарств на всякий случай, мы же в другую страну прилетели.

Вот дура! Ну дура же! Так он мне и поверил!

Надо было сказать все сразу. Ну и что, что узнал бы. Подумаешь, какая разница, мне же с ним детей не крестить!

Но было стыдно. Стыдно, что я не настоящая женщина. Признаться в своей неполноценности Марине Леонидовне было легче, чем сообщить своему начальнику, что у меня действительно есть проблемы со здоровьем. И ведь надо было бы еще убедить его, что это безопасно для Игната, что я адекватная и вообще, ему не стоит волноваться на этот счет.

Не хотелось объяснений, оправданий. Не желала видеть жалость в его глазах, а это было бы непременно.

На мои слова Егор Дмитриевич лишь только еще больше нахмурился, и буркнув что-то себе под нос, укрылся в своей комнате.

А я недоумевала, что же с ним случилось. Вчерашний вечер и ночь очень сблизили нас. Разговоры, гляделки, танец, да и сама атмосфера, которая окружала нас последние два дня была… более открытой, человечной. Это были уже не холодные отношения начальника и подчиненной, а скорее, более теплые, с чуть большим доверием.

Конечно, я не строила воздушных замков и не таила надежду на что-то большее, но доверительные отношения с соблюдением субординации в работе, это конечно же, несомненный плюс.

Но сегодня, Егор Дмитриевич был уж как-то очень хмур и не весел.

Решила все же не забивать себе этим голову, и быстро организовала поход на пляж. Мы с Игнатом весело возились в песке и время для нас летело незаметно. После обеда и дневного сна к нам присоединился Егор Дмитриевич, который как-то странно смотрел в мою сторону, но не говорил ничего. Он игрался с Игнатом, купался вместе с ним в море и было забавно смотреть на крепчающую с каждым днем связь между ними.

Вечером я решила не выходить на террасу, и провалялась в комнате, выключившись раньше обычного, видимо потому, что прошлую ночь не доспала нормально.

А утром я опять любовалась на Егора Дмитриевича в обтягивающих плавках. Он соблазнял меня своей энергетикой, своей силой, и мне очень хотелось присоединиться к нему. Конечно, я понимала, что это только мимолетные желания, что всему виной наше совместное проживание здесь, так близко друг к другу. Дома мы практически не пересекались, каждый живя в своем мире, зато на отдыхе… То ли воздух здесь был другой, то ли отсутствие цивилизации и других людей играло такую роль, но мои ощущения будто обострились, и я действительно поддалась очарованию босса.

Делать этого было нельзя… Но втихушку наблюдать за ним было приятно!

Новый день не принес каких-то разительных перемен в нашем отдыхе. Мы все так же купались в море, возились на пляже, под вечер перебрались в бассейн и устроили на террасе гонки с машинками. Одним словом, наслаждались теплом и резвились. Его Дмитриевич был со мной предельно вежлив, смотрел без какого-либо интереса и даже скорее задумчиво, будто размышлял о чем-то своем. Меня это в принципе устраивало, потому что именно так и должно было быть, но в тоже время, я словила себя на мимолетном чувстве разочарования. По правде сказать, я даже заскучала по приятным вечерним беседам.

Когда вокруг все стихло, и вилла окунулась в темноту ночи, я решила искупаться в бассейне и полюбоваться на ночное звездное небо. Егор Дмитриевич сообщил, что через день мы будем возвращаться обратно, и мне хотелось немного растянуть моменты отдыха. Поэтому, накинув халат поверх купальника, я на цыпочках вышла на улицу и вдохнула влажный, но приятный морской воздух.

Ни в одной комнате на вилле не горел свет, лишь только маленькая дорожка ночного освещения в коридоре указывала путь.

Небо усыпанное звездами, было прекрасно. Миллионы маленьких светлячков подсвечивали бездонное темное пространство, и казалось, что если подпрыгнуть высоко, можно достать до них рукой.

Оторвавшись от созерцания небесной красоты, я скинула халат и неспеша погрузилась в приятную, теплую после солнечного дня, воду. Каждый всплеск воды казался громким, разрубающим тишину, но звуки моря и живой природы тропиков подключались, постепенно создавая необычным тандем.

Я наслаждалась этим мгновением. Перевернувшись на спину, любовалась красотой окружающей меня природы, а вода снимала тяжесть с тела и души.

В какой-то момент, я перевернулась в воде и случайно бросила взгляд в сторону окон комнаты босса. И чуть не пошла под воду от неожиданности. Потому что, тонкая штора была откинута в сторону, а Егор Дмитриевич стоял возле окна широко расставив ноги и сложив руки на груди. Он смотрел на меня.

Свет в его комнате был выключен, но четкий силуэт прорисовывался за стеклом. Я не знала, что делать. Кивнуть? Или проигнорировать его?

Но начальник сам облегчил мне задачу. Он просто исчез, а полупрозрачная штора вернулась на место.

***

Перелет обратно выдался тяжелым, изматывающим и когда мы наконец зашли в квартиру, я была готова рухнуть прямо в холле. Егор Дмитриевич из аэропорта сразу же уехал на работу, а мы с Игнатом, который все никак не хотел сидеть на месте и постоянно хныкал, направились домой.

– Мои хорошие! Как же я по вам соскучилась! – запричитала тут же Ольга Ивановна, как только мы пересекли порог дома. Она подхватила Игната на руки и принялась целовать его, а я присела на мягкий пуфик и выдохнула.

После моего ночного купания у бассейна, на следующий день, мы с Егором Дмитриевичем старательно отводили друг от друга взгляд, стараясь минимизировать общение. Он практически целый день провел за ноутбуком и телефоном, а мы с Игнатом отдыхали на пляже. Лишь только вечером, после ужина, босс побыл с Игнатом, читая ему книжки, пока я упаковывала вещи в чемоданы. И хотя наш отдых выдался недолгим, но он пошел нам всем на пользу.

Весь перелет Игнат крутился у меня на руках, порывался побегать между рядами самолета, и порой устраивал истерики. Егор Дмитриевич помогал мне в попытках утихомирить малыша, но создавалось такое ощущение, что Игнат просто не хочет возвращаться домой.

Сейчас, зайдя в квартиру, я вдруг почувствовала облегчение. Мы дома. Можно выдохнуть.

Вечер прошел в делах, разборе чемоданов, купании, и долгих попытках уложить мальчишку, который все никак не мог угомониться.

Утром Игнат проснулся ни свет ни заря, и покормив его кашей, мы отправились играть в гостиную, да только проходя мимо холла, зачарованно замерли, когда входная дверь распахнулась и на пороге показался Егор Дмитриевич, собственной персоной. Он тоже пораженно застыл, видимо не ожидая нас сразу увидеть.

– Папа! – тут же бросился к нему Игнат и босс отмерев, раскрыл объятия для сына. Начальник выглядел уставшим, и несколько растрепанным. Я для верности глянула в телефон. На экране загорелось табло: семь часов, пять минут.

Ого! Это получается, Егор Дмитриевич только сейчас пришел домой? И не ночевал здесь?

Какое-то неприятное жжение, заполонило грудь.

Интересно, где он ночевал? И с кем?

Ох, Варенька, тебе нельзя об этом думать! Это точно не твое дело!

Но воображение уже подбрасывало картинки, как этот мужчина ласкает другую женщину, любит ее, как горят огнем их переплетенные тела.

– Доброе утро, Егор Дмитриевич. – я взяла себя в руки и нарочито бодро поприветствовала босса.

– И вам, Варвара. Мне нужно собираться на работу. – Он опустил на пол Игната, а я отступила в сторону, чтобы мужчина мог пройти.

Но не успели мы разойтись, как мой телефон ожил и на экране высветился незнакомый номер. Я провела по стеклу пальцем и услышала взволнованный, незнакомый голос.

– Алло, Варвара?

– Да.

– Это Вера Васильевна, соседка по даче вашего папы. – только услышав кто мне звонит, сердце тут же забилось с удвоенной силой. Нехорошее предчувствие разлилось внутри. – Сейчас Скорая увезла его в больницу, я им обещала вам позвонить. Сердце у него прихватило, хорошо, что я утром увидела его в саду. Он как-то резко за сердце схватился и согнулся даже. Так я сразу в Скорую позвонила, испугалась очень.

Кровь тут же прилила к лицу, а паника взбудоражила, и я чуть не осела на пол, благо, Егор Дмитриевич оказался рядом и успел поддержать меня под локоть.

Глава 17

Я ненавижу запах больницы.

Самый неприятный, проникающий под кожу и еще долго остающийся на одежде. За время болезни, мне казалось, что он запустил свои приставучие щупальца даже в мою, теперь кристально чистую кровь.

И снова боль.

Больница, от слова боль.

Да, так и есть. Здесь нет места радости, даже когда ты выходишь за пределы этих стен. Здесь нет места счастью, даже когда ты полностью здоров. Потому что, “до” того как стать здоровым, ты проходишь все круги ада, снова и снова обнадеживая себя.

Я сидела в коридоре на обшарпанном стуле и смотрела в одну точку. Обычная районная больница, где врачи на расхват и им некогда общаться с родственниками.

Я ждала.

Ждала, когда мне наконец удастся поговорить хоть с кем-то о состоянии здоровья отца.

Егор Дмитриевич отпустил меня, сказав, что сам присмотрит за Игнатом до прихода Ольги Ивановны, а я почти не помнила как оделась, как покинула квартиру и забралась в автомобиль, который мне предоставил начальник.

И здесь мне сказали присесть в кресло и подождать.

– Варвара. – вдруг раздался рядом мужской голос. Я подняла голову и встретилась взглядом с немного обеспокоенным боссом.

– Егор Дмитриевич, что вы здесь делаете?

– Вы в порядке? Как отец? – не ответил на мой вопрос мужчина. От его утренней небрежности не осталось и следа. Передо мной сейчас стоял ухоженный босс, в идеальном костюме и лишь только тревога проскальзывала в его взгляде.

Проходящие мимо медсестры заинтересованно оборачивались, но казалось, мой начальник их совсем не замечает.

А еще, сзади него внимательно оглядываясь по сторонам, стоял водитель, который меня и привез сюда, да только лица я его совсем не запомнила.

– Не знаю, никто ничего толком не сказал. Только, что надо ждать врача. – я пожала плечами. Эмоции были на нуле.

– Хорошо. Ждите здесь, я скоро приду.

И он размашистым шагом начал удаляться, а у меня даже не было желания разбираться, зачем он вообще приехал сюда.

Уже через пять минут ко мне на встречу пришел врач в сопровождении Егора Дмитриевича. Босс остановился рядом и прислушивался к разговору. Почему-то, в его присутствии я чувствовала себя увереннее.

Доктор поведал, что опасность миновала, и они сейчас проводят лечение и наблюдают за отцом. Но папа пока находился в палате интенсивной терапии. После этих слов, я все еще не могла выдохнуть спокойно, потому что тревога не отпускала.

– Сердечный приступ, очень распространенное явление. Не волнуйтесь вы так. Мы знаем, что делать в таких случаях.

Я послушно кивала головой, но понимала, что до спокойствия еще очень далеко.

– Мы можем перевезти его в другую больницу? – неожиданно спросил Егор Дмитриевич у врача, на что тот внимательно на него посмотрел. Было видно, что доктор хотел не очень лестно ответить моему начальнику, но все же сдержался.

– Откуда у вас может быть уверенность, что в другой ЧАСТНОЙ больнице, мужчине будет лучше? – врач нахмурился и сложил руки на груди. – Да, у нас обычная больница, да у нет кондиционеров в палатах и цветочков у туалетах. У нас кормят обычной, просто едой, которая кстати, утверждена по стандартам. Но у нас самые классные врачи, которые каждый день имеют дело с огромным количеством пациентов. Наш опыт гораздо ценнее, чем мишура вокруг. Потому что, именно мы спасаем жизни людей. Ваш отец, – доктор теперь повернулся ко мне. – до конца этого дня еще будет в реанимации, и никуда его транспортировать я не разрешу. Пока это все, мне надо идти.

Мужчина кивнул головой и уверенной поступью двинулся прямо по коридору.

А мой начальник хмыкнул.

– Мужик. Уважаю!

– Благодарю вас, Егор Дмитриевич, но не стоило беспокоиться. – я чувствовала себя эмоционально выжатой. – Игнат с Ольгой Ивановной?

– Да. Поезжайте домой, Варвара и отдохните, а Ольга Ивановна проследит за малышом. Все равно вас пока не пустят к отцу.

Я кивнула головой, понимая, что он прав.

– Я подвезу вас.

Всю дорогу до дома я чувствовала на себе внимательный взгляд Егора Дмитриевича, который даже не пытался скрыть тот факт, что он меня разглядывает. Но мне было все равно. Я не догадывалась, чтобы это означало, даже думать об этом не хотелось. Но я желала, всей своей душой, желала увидеть отца, обнять его. Прижаться к нему крепко-крепко и сказать, что он самый лучший папа на свете! Поблагодарить его за все: за жизнь, за любовь, за то, как они воспитали меня с мамой. За поддержку, без которой я бы не выкарабкалась.

Слезы вдруг сами полились по щекам и не было сил удержать их. Потому что, все счастливые моменты с родителями начали проноситься перед глазами, окуная меня в водоворот воспоминаний, эмоций, чувств. Здесь были и походы на спортивную площадку, на которой папа обязательно подтягивался на турниках, и езда с ним на велосипеде, и поездки всей семьей в лес на шашлыки. А еще, дача! Папина страсть! Каждые выходные летом, мы мотались из города на дачу, где раньше стоял небольшой домик, располагался сад с грушевыми деревьями, отдельная зона с кустами самой разнообразной ягоды, много рядов с посаженной картошкой и привычными овощами. Мы всегда с собой брали вареные яйца, запекали картофель на углях, срывали свежий зеленый лук и обедали самой вкусной, самой полезной едой.

– Варвара. – раздался совсем рядом голос Егора Дмитриевича, но я не хотела поворачивать к нему лицо, потому что не желала, чтобы кто-то врывался в мои воспоминания. Они только мои. Мои и родителей!

Я резко вздрогнула, когда почувствовала, как крепкие мужские руки обхватили меня и с силой прижали к твердой мужской груди. Егор Дмитриевич развернул меня к себе, но я упорно прятала лицо, не желая поднимать голову. И от этих прикосновений, от его жалости, мне стало еще хуже. Я ревела навзрыд, не в силах сдержаться, не в силах остановить поток слез. Она стекали по лицу, капали на одежду начальника, но мне было все равно.

Потому что, было страшно. Страшного за самого родного человека.

Тепло шло от рук мужчины. Я чувствовала, как его большие пальцы поглаживали мои плечи, легонько сжимая, словно успокаивая. Эти объятия действовали магически, потому что, появилось ощущение опоры. Вдруг родилась надежда на кого-то, что выслушают и возможно помогут. Однако, слезы все никак не останавливались.

– Варенька, не плачьте. Все наладится, вы же слышали слова доктора. – голос Егора Дмитриевича звучал глухо, словно он был очень далеко от меня. – Ваш папа поправится!

А я лишь скулила как раненая волчица. Говорить не было сил.

– Варенька. – мужчина обхватил мою голову руками и приподнял ее, чтобы посмотреть мне в глаза. А я не хотела разжимать веки, не хотела видеть. Не желала ничего чувствовать.

Но тут случилось неожиданное. Я ощутила мужские губы. Легкие, почти невесомые поцелуи покрывали мои щеки, глаза, подбородок, словно пытались стереть слезы с лица.

Я распахнула глаза, не понимая, что происходит, и пытаясь сообразить, что вдруг стало с моим серьезным начальником. Егор Дмитриевич наконец прервал поцелуи и не отрывая от меня взгляда, произнес:

– Ну вот вы и перестали плакать.

Глава 18

И как это понимать?

Мысли разбежались, и связать воедино поступки и слова босса было сложно.

Он слегка улыбался, лишь только одними уголками губ, которые буквально на пару миллиметров поднялись вверх. Взгляд вроде бы вполне адекватного человека. Хотя…

– Егор Дмитриевич…

– Варвара, есть такая древняя техника отвлечения человека от чего-либо. – закатил глаза мужчина. – Перевести фокус внимания. Я всего лишь попытался успокоить вас.

Я даже тихонько выдохнула. Ну слава Богу!

Или нет?

Что я испытала, кроме шока конечно же, когда Егор Дмитриевич меня поцеловал? Мне было приятно. Очень нежно, невесомо, но дико приятно. Будто так и должно было быть.

Я понимающе кивнула головой, и действительно, слез больше не было. Но Егор Дмитриевич все так же продолжал меня держать в своих крепких объятиях, и похоже, его это совсем не смущало.

Автомобиль остановился буквально через несколько секунд, но мужчина и не думал меня отпускать.

– Варвара. – он замолк, дожидаясь пока я подниму на него свой взгляд. – У меня к вам большая просьба – не расстраивайтесь. Ваш отец пойдет на поправку, даже не сомневайтесь, а я сделаю все возможное, чтобы ему в этом помогли. Если вам захочется побыть одной, я предупредил Ольгу Ивановну, она присмотрит сегодня за Игнатом.

– Нет, что вы! – я решительно замотала головой. – Я… мне будет проще, если Игнат будет меня отвлекать. Он… замечательный мальчуган, который приносит свет в мою жизнь.

Егор Дмитриевич как-то странно посмотрел на меня, с легкой печалью и грустью, но одобрительно кивнул головой.

– Хорошо. Можете идти. Если что-то понадобится, не стесняйтесь Варвара, звоните мне сразу же.

Мужчина разжал руки, и я смогла высвободиться из его объятий. Но делать этого так не хотелось. Потому что он придавал мне чувство уверенности, спокойствия, защиты. Это были непередаваемые эмоции, которые… нравились. Их хотелось испытывать вновь и вновь, но конечно же, я понимала, что это все несбыточные мечты. Егор Дмитриевич мужчина не моего полета. Это тоже самое, что сравнивать воробья и орла – никогда они не будут близки.

Зайдя в квартиру, подивилась непривычной тишине, но слух уловил уверенный детский топот, раздавшийся вдали и с каждой секундой приближающийся ко мне.

Из коридора, прямиком в холл выскочил Игнат с оладушком в руке и с невероятным визгом, бросился ко мне.

– Мама! Мама!

***

Сегодня я впервые за две недели спокойно заснула. Мысли не метались, спокойствие овладело мной и внутри наконец, установилась гармония.

Столько всего произошло в моей жизни за такой короткий период. Всего-то чуть больше трех месяцев, а я теперь совершенно другой человек. Я ощущаю себя другой, воспринимаю этот мир по-иному, мыслю совсем не так, как прежде. Мир вокруг меня изменился.

Это хорошо. Определенно хорошо.

Пару дней назад папу выписали из больницы, и он пока живет в моей (считай родительской) квартире, и я строго настрого запретила ему даже думать о возвращении на дачу в ближайшее время. Лиза помогла мне нанять сиделку, благо зарплата это позволяла сделать, и даже заезжала в больницу, когда я была там. Мы говорили недолго, но ее поддержка была бесценна. И хотя папа упирался и был недоволен тем, что теперь у него есть “надсмотрщица”, но я настояла на своем. Доктор его похвалил и сказал, что отец был примерным пациентом и строго следовал всем указаниям, и понадеялся, что так будет и когда он вернется домой.

Игнат.

Мой сладкий мальчик.

Не передать словами, что я испытала, когда услышала из его уст слова, наверное, самые желанные и самые драгоценные для меня. Я впала в ступор. Стояла как истукан и не могла пошевелиться, и отмерла только тогда, когда мальчуган врезался в мои ноги и крепко их обхватил. Это были удивительные ощущения. Мечта! Сказка!

Если бы я могла предположить, что так получится.

Если бы я могла предугадать, что Игнат скажет.

Если бы…

И еще множество таких если. Они все пропитаны счастьем. И я не сожалела. Не стала поправлять его, не стала отрицать. Я просто опустилась на корточки, сжала его в своих объятиях и принялась целовать. В щечки, носик, шейку, ручки, животик, в сладкую попку. Мне стало все равно, увидит ли нас Ольга Ивановна, что она скажет. Потому что существует только любовь: моя любовь к этому мальчику, и его любовь ко мне.

Я не знаю, почему он назвал меня именно мама. Ведь я ему никогда не говорила о себе, как о маме. Если слово папа мы учили с ним, то мама… Откуда он его взял? Почему назвал так именно меня?

Я услышала вздох и подняла голову, заметив в холле Ольгу Ивановну. Она стояла опершись плечом о стену, вытирала руки полотенцем и смотрела на нас с легкой улыбкой на губах.

– Я не учила его так говорить. – решила сразу прояснить ситуацию, хотя меньше всего мне хотелось сейчас с кем-то объясняться. Я была так счастлива, но разумом понимала, что со стороны это все выглядит очень неправильно. – Это чудесно, но не правильно. Я постараюсь отучить Игната так меня называть.

– Да Егор Дмитриевич должен руки тебе целовать, Варя! – всплеснула руками Ольга Ивановна. – ты ребенку мать заменила, с ним живешь и ухаживаешь, как мама. Отчего же он должен называть тебе по-другому!?

– Но Егор Дмитриевич платит мне за это деньги. И с моей стороны было бы непрофессионально…

– Да ну тебя! – беззлобно замахнулась на меня полотенцем женщина. – Профессионально! Много ты понимаешь в жизни. Сути дела это не меняет. Начальник радоваться должен, что за его ребенком ухаживает молодая, красивая девушка, которая к тому же педагог. Ты жизнь свою отдаешь малышу, любовь. Это видно со стороны Варенька.

– Но Егор Дмитриевич может разозлиться. – стояла я на своем. И хотя сердце упорно продолжало радоваться и желать оставить все как есть, нужно было сразу же пресечь дальнейшее восприятие Игнатом меня, как мамы. В конце концов, когда-то я уволюсь, и как потом ему объяснять правду? Ведь он подумает, что мама его бросила, а это огромная травма для ребенка!

С другой стороны, его родная мать уже сделала это.

Как же все сложно!

Вечером, немного придя в себя, я поговорила с Игнатом, попыталась ему объяснить как правильно меня называть, но это мало помогло. Потому что, он продолжал называть меня мама.

Егора Дмитриевича в этот день я не видела, а на следующее утро выяснилось, что он собирается улетать в командировку на десять дней. Я попыталась было с ним завести разговор, но мужчина торопился и поговорить мы толком не смогли.

Все это время я разрывалась между малышом и бесконечными визитами в больницу. Благо отец быстро поправлялся, а Ольга Ивановна мне очень здорово помогала. И вот когда наконец, Егор Дмитриевич вернулся из командировки, я уличила время, чтобы поговорить с ним.

Постучавшись в дверь, глубоко вдохнула воздух и нажала на ручку. Я заранее написала ему в мессенджере, что хотела бы обсудить с ним важную тему. И он пригласил меня к себе.

В кабинет, конечно же.

Егор Дмитриевич сидел за столом и что-то печатал на ноутбуке. Лишь мельком взглянув на меня, он кивнул головой, чтобы я входила, а сам продолжил работать.

Разлука в десять дней, честно говоря, меня немного расстроила, и сейчас я жадно рассматривала сосредоточенные черты лица мужчины. Он был собран, максимально увлечен работой, и даже слегка суров. Совсем не такой, каким был на отдыхе. Все эти дни, лежа в постели по вечерам, я вспоминала его поцелуи, пусть и мимолетные, пусть и призванные успокоить меня, но это были… волшебные поцелуи. А еще мне снился наш танец, в котором я не отворачивалась от своего партнера, а уверенно смотрела ему в лицо. И улыбалась. И не хотела, чтобы музыка заканчивалась.

И меня все еще продолжали будоражить видения начальника, купающегося в бассейне. Это было…

– Слушаю вас, Варвара. – тон у Егора Дмитриевича был строгий, без единой нотки теплоты. Он все также глядел в экран ноутбука.

Ладно.

– Егор Дмитриевич, я бы хотела вам признаться.

Босс тут же впился в меня своим взглядом. А я испугалась. Черт, он умеет смотреть так, словно съест меня сейчас с потрохами.

Но его вопрос прозвучал неожиданнее.

– В любви, надеюсь?