Алеодор смотрел на карту, на которую он каждый день наносил новую линию обороны, руководствуясь донесениями вестовых. Было очевидно, что принц Дрэнор вбивает клин в линию обороны Сибиона.

«Почему Сибион не смыкает фланги?» Алеодору казалось очевидным, что армия бессмертных «лезет в бутылку», и стоит Сибиону начать наступление с флангов – как Легион Смерти окажется в окружении. Да, масштабы этого окружения потрясали, но всё же это было бы окружение.

Алеодор задумался. Видит ли это Сибион? Что он замышляет? Может он беспокоится – хватит ли сил удержать армию бессмертных в «бутылке»? Но ведь к Орде постоянно притекают свежие силы – со всего материка. А Легион Смерти будет отрезан от тылов. И его силы будут только таять. Ведь очевидно, что в этом случае время будет работать только на нас!

Алеодор даже вскочил от возбуждения, настолько мысль окружить принца Дрэнора, его захватила. Ему казалось, что Сибион – этот крепкий, умный старик, за своими сиюминутными проблемами не видит главного.

Но тут же ему подумалось, что, вероятно, это он, Алеодор, чего-то не знает, ведь ему известен лишь фрагмент общей картины войны. А Сибион видит всю картину. И он лучше знает, что предпринять. И какая-то апатия навалилась на него. И зелёная пелена на мгновение мелькнула перед его взором. Алеодор тряхнул головой. Густые, длинные чёрные волосы волной окутали плечи. Он решил, что не стоит считать себя умнее главнокомандующего, а надо заниматься своим участком обороны.

Вскоре и через позиции Алеодора потянулись беженцы: брели жители, бросившие всё на разграбление врагу, попадались отбившиеся от своих отрядов воины.

Умом военного, Алеодор видел то, чего не видели другие – враг сместил направление удара. Решающая битва не за горами.

Беженцам были отрезаны прямые пути в Румустан, и один из потоков повернул на юг – на позиции Алеодора.

Алеодор выставил заставу, перекрыв пути в расположение своих войск, и послал солдат регулировать движение и направлять поток беженцев в обход своих позиций.

Он боялся, что мрачное, упадническое настроение от толпы передастся его воинам. И хотя орки всегда отличались отчаянной храбростью, но и в их души могло закрасться смятение и чувство непобедимости врага. Ни к чему будоражить дух армии перед решающим сражением.

Кроме того, Алеодор опасался вражеских лазутчиков, которые могли выдать врагу позиции войск, их количество, расположение укреплений и глубину обороны. Он знал, как никто другой, что война – путь обмана. И чем больше тумана и неясности для врага, тем лучше.

Через три дня поток беженцев иссяк. Те, кто успел уйти, ушли. Судьба остальных – никому не известна.

Алеодор, как опытный стратег понимал: это значит, что минимум три дня бессмертные непрерывно наступали.

«Неужели у Орды нет сил, чтобы остановить это нашествие? Сколько можно откатываться назад? И если здесь, на подступах к Румустану, Сибион собрал всю мощь Орды, почему он до сих пор не остановил принца Дрэнора? Почему линия обороны проходит так близко от столицы Орды? А если и здесь наши войска будут разбиты?»

Алеодор поморщился от слова «разбиты». Придёт же такое на ум! Что это за безысходность? Не престало командиру впадать в уныние. Не «разбиты», а «вынуждены будут отступить».

«Да, так гораздо лучше» – подумал он. – «Что, если мы вынуждены будем отступить? Если у Сибиона нет резервов, то это конец».

Алеодор понимал, что если у Сибиона нет резервов, то это будет означать поражение в войне. Даже если принцу Дрэнору не удастся сходу захватить Румустан, и начнётся его осада – без наличия мощного резерва время будет работать против Сибиона. И если сейчас угроза окружения нависла над армиями Дрэнора, то после его подхода к Румустану ситуация изменится на противоположную. У Сибиона не останется места для манёвра.

В тылу у бессмертных окажутся леса и поля, продовольствие и оружие, Южная гавань с мощным портом. Снабжение армии принца Дрэнора будет только усиливаться со временем. Он сможет пополнить и перегруппировать войска, запастись новыми стрелами, катапультами, баллистами и стенобитными орудиями, починить оружие, перековать лошадей, отремонтировать обозы.

Осаждённый Румустан в это же время будет слабеть, терять силы и тратить продовольствие. Вооружение пополнить будет неоткуда, кавалерия без запасов фуража обречена на гибель максимум, через пару недель. Коней придётся забивать на мясо. А без кавалерии ни о каком серьёзном противостоянии, а тем более о контрнаступлении – не может быть и речи.

Пешая армия лишена манёвренности и годится разве что для статической обороны крепости. И даже дерзкие вылазки для разведки или отправки приказов, без кавалерии невозможны.

Куда ни кинь – всюду клин.

Сколько ни думал Алеодор о положении армий Орды, всё было печально. Только мощный резерв, или постоянное маневрирование могли улучшить положение орков. Но Сибион почему-то отдаёт территорию, лишая свою армию простора для манёвров. Может быть, он специально концентрирует все силы в один кулак?

Но как опытный стратег, Алеодор знал, что концентрация большого войска на маленькой территории ни к чему хорошему не приводит. Если только твой противник – не дурак. А принц Дрэнор был далеко не глуп. Он искушён именно в управлении огромными массами войск. Он отлично знает стратегию и тактику большой войны. И не боится проиграть несколько сражений, если общий план и ход войны при этом не нарушен.

Алеодор усмехнулся, вспомнив историю знаменитой Лесной войны. Тысячу лет назад молодой и бурно развивающейся цивилизации орков стало тесно, и орки решили потеснить эльфов с их исконных территорий на материке. И началась так называемая «Лесная война», вошедшая впоследствии во все учебники по военному искусству. Война эта знаменита тем, что в ней орки выиграли практически все битвы, но в итоге проиграли войну.

Они превосходили противника тактически, но уступали ему в стратегии. И в итоге их разросшаяся армия сама себя и погубила. Отсутствие надёжных тылов и безграмотное снабжение армии, антисанитария и, как следствие, массовые эпидемии в войсках – в короткий срок развалили могучую армию орков.

Орки прокатились могучей волной по лесной стране эльфов, побеждая почти в каждом сражении, но армия эльфов не была разбита. Она просто рассеивалась и собиралась вновь за спиной у орков, не давая им насладиться победой. Эльфы постоянно держали армию орков в напряжении, не давая ей ни дня передышки.

Неповоротливая, огромная армия орков гонялась за эльфами по всем лесам, выигрывала битвы и таяла на глазах. Это было похоже на попытку убить комара кувалдой.

В итоге орки позорно бежали из лесов, понеся такие потери, позор и унижение, что до сих пор это оставило горький осадок в народной памяти. И хотя эльфы и орки уже давно стали союзниками, осталась всё-таки некоторая неприязнь между этими народами.

В эту ночь Алеодор впервые увидел костры вражеской армии. Насколько хватало глаз, горели огни. Армия бессмертных подковой охватывала подступы к Румустану. Отсюда, с высоты холмов, панорама была как на ладони. Было ясно, что Легион Смерти находится в одном броске от позиции Алеодора, и атаки можно ожидать в ближайшие день-два.

Сибион снова вызвал всех командиров в свой штаб. На карте Сибиона Алеодор увидел изменившуюся ситуацию на фронтах – орда отступила за реку Румур, и лишь севернее Румустана на противоположном берегу ещё не было армии бессмертных. Но и войск Орды там не было.

Сибион разъяснил полководцам задачи и стратегию предстоящей битвы. Сибион был уверен, что сконцентрировав все силы под Румустаном, он остановит принца Дрэнора на этом рубеже. Это была первая задача операции. А вторая и главная задача – перейти в контрнаступление, и, не давая Дрэнору никакой передышки, на плечах отступающего Легиона ворваться в Южную гавань и овладеть морским побережьем.

Для реализации этого стратегического замысла, Сибион решил сдать позиции и по левому берегу реки Румур, чтобы армия Дрэнора частично переправилась через реку.

В первой фазе сражения должна была участвовать лишь половина армии Орды. Она должна остановить и перемолоть наступающие волны легиона бессмертных, заставив принца Дрэнора втянуть в сражение все свои войска.

На завершающей фазе сражения орки должны будут опрокинуть переправившиеся отряды бессмертных в реку, и ворваться на правый берег, развивая наступление и не давая Дрэнору времени на перегруппировку. И только на этой фазе в бой должны будут вступить резервы – свежие и отдохнувшие. Именно для этого Сибиону было нужно решающее численное превосходство.

– Вам предстоит перемолоть в труху армию Дрэнора, – Сказал Сибион, – не ждите никаких резервов. Они понадобятся нам для другого. Здесь мы должны будем взять не количеством, а умением.

Далее Сибион уделил особое внимание укреплениям и редутам на подступах, скрытым ёмкостям с «адским огнём», которые нужно было сдать врагу, и когда он займёт оставленные позиции – поджечь. Сибион делал акцент именно на военные сооружения и технические уловки, чтобы малой силой уничтожить как можно больше врагов.

Алеодор задумчиво смотрел на лица полководцев из разных кланов. Ему стало ясно, что они не до конца прониклись мыслями командующего силами смертных. Орки, по своему обыкновению, больше полагались на свои мечи и топоры да безумную храбрость в бою, чем на всякие там технические ухищрения, а тем более – на зарытые под землю ёмкости, легковоспламеняющуюся солому и горящие стрелы и катапульты.

Алеодор видел, что устаревшие стереотипы мышления командиров могут дорого обойтись оркам в этом сражении. В стратегии Сибиона именно умелое использование преимущества обороны, ловушек и укреплений и прочих ухищрений играло решающую роль. И он прямо указывал на это, но, казалось, никто из вождей кланов не придал этому должного значения.

Сибион сказал: «итак, фигуры расставлены, пора начинать игру…».

Полководцы разошлись по своим рубежам обороны, чтобы выполнить последние приготовления к битве.