Переход. Невероятная история, приключившаяся не с нами

– Ты умеешь делать журавликов? – спросила девочка у Алекса.

– Журавликов? Не знаю…

Алекс тут же принялся мастерить из салфетки оригами.

– Это не журавлик, – с грустью заключила девочка, покачав из стороны в сторону своим бантом. – Значит, ты не мой папа?

Вопрос смутил Алекса. Ответить на него было еще сложнее, чем сделать журавлика.

В этот момент к девочке подошла молодая красивая женщина:

– Элизабет, вот ты где… А я тебя всюду ищу. Не делай так больше…

Девочка очень походила на нее. «Мама или старшая сестра», – подумал Хок.

– Не волнуйтесь, мы только вместе хотели сделать журавлика, а получился кораблик, – виновато сказал женщине Алекс.

– А, ну да, – грустно улыбнулась она. – Спасибо, мы пойдем.

– До свидания, дядя, – смешным голоском прожурчала девочка.

– До свидания, Элизабет, слушайся старших, а я пока поучусь их делать.

Женщина с девочкой ушли, Алекс вопросительно посмотрел на Марка.

– Это Мегги Кроун, – объяснил Марк. – Бедолага попала к нам с полгода назад в дичайшем стрессе. Гадкая история… Мужа, хозяина сети магазинов Альфреда Кроуна – может, слышал – тоже подставил его компаньон. Кроун пытался вернуть свою долю, да у компаньона – кругом связи. Мужика и его семью пустили по миру. А потом Альфреда вообще нашли с пулей в голове… Девочке сказали, что папа отправился в командировку. Теперь Элизабет везде ищет своего отца.

– Наверное, он делал ей этих журавликов, – предположил Алекс.

– Наверное… Для нее этот журавлик сейчас – как символ надежды… Жалко Мегги. Пока девочка – в нашем детском саду, ее мама роется в мусорках и следит за проходимцами. В верхний мир им пока нельзя – небезопасно. Сложно привыкнуть к такому образу жизни…

Алекс задумался. Он бы тоже не хотел всю жизнь провести на свалке.

***

Алекс не терял надежды снова увидеть того бродягу, в день встречи с которым столь круто изменилась вся его жизнь. Каждый день он просил Марка заехать на вокзал. В одиночку спускался в подземный переход и взглядом выискивал незнакомца в людской толпе. В том, что он его узнает, Хок почему-то не сомневался. Но бродяги нигде не было, и Алекс возвращался к поджидавшему неподалеку товарищу.

Однажды он точно так же ковылял к машине, когда мимо пулей пролетел какой-то мальчишка. За ним гнались трое здоровенных детин. Алекс машинально подставил ногу первому – тот с грязной бранью растянулся на асфальте. Мальчишка убежал от мужиков, но в багажнике их автомобиля оказался Алекс… Взревел мотор, и машина понеслась в неизвестном направлении. Остановилась минут через двадцать в каком-то тихом месте.

– Тащи его, – услышал Алекс мрачный бас, не предвещавший ничего хорошего. – Сейчас узнает, как встревать не в свое дело.

– Фу, как воняет, – раздался голос повыше, – сам тащи…

– Давайте его грохнем, – запищал третий. – Или привяжем к дереву покрепче – сам сдохнет.

– А привяжется он к дереву тоже сам?..

Алекс тем временем выполз из багажника и уселся на траве. Это была поляна, со всех сторон окруженная лесом. Над головой висела огромная луна. На Хока в упор смотрели три пары глаз под сведенными бровями.

– Ты кто такой, хорек? – мотнул головой, зажимая ладонью свой нос, один из бугаев.

– Поймите меня правильно, господа, – начал было Алекс. – Три мужика гонятся за ребенком. Нехорошо…

– А тебе что, больше всех надо?! – выпалил, отмахиваясь от смрадного запаха, другой. – Прощайся с жизнью…

– Я его сейчас сожгу! – запищал третий.

Алекс вдруг понял, что пришел конец… Его здесь убьют и даже не закопают… Но в этот самый момент лесную тишину оглушил громкоговоритель:

– Вы окружены. Сдавайтесь. Сопротивление бесполезно!

– Шухер! Сматываемся! – бросились к своей машине мужики.

Несколько секунд понадобилось троице, чтобы завести мотор и скрыться из виду.

Из кустов ударил яркий свет фонаря, осветив стоявшего на коленях Алекса.

Хок с грустью подумал про МакКолли и про Сэма с Ником, с которыми теперь неизбежно придется снова встретиться.

– Вставай, герой, – услышал он в следующий момент знакомый голос. – Долго же этим громилам придется проветривать из-за тебя свой багажник.

– А ты как здесь, Марк? – выдохнул Алекс.

– Да так, ехал мимо, чувствую – пахнет чем-то, – а это мой друг Алекс…

В салоне автомобиля Хок узнал, что своим поступком он сорвал операцию, которую проводили обитатели свалки. Тот мальчишка, оказывается, летел прямой наводкой на полицейский наряд. Полицейские, по задумке, вмешались бы и задержали преследователей. Те незадолго до этого ограбили отделение банка, а мальчишка оказался «случайным» свидетелем преступления.

– Что ж, по «горячим следам» задержать их не удалось, – улыбался Марк, – теперь кой-кому придется немного попотеть… Ничего… Главное, в нашей конторе всегда хорошее взаимодействие.

– А как же удалось меня разыскать в лесу?

– Спасибо спецодежде. В нее, к твоему сведению, вшиты маячки. Сигнал тревоги поступает в диспетчерскую, а оттуда – остальным. Дальше в ход идет навигатор. Всё просто…

По приезде на свалку Алекс принял душ и переоделся. Затем его пригласил к себе Икс.

– Мне уже обо всём рассказали, – начал он. – Ваш поступок, конечно, достоин уважения и еще раз подтверждает, что мы в вас не ошиблись. Но не могу не заметить, что вы очень рисковали. А у нас с вами впереди еще одно важное дело.

– МакКолли?

– Да. Я долго думал, с чего нам начать, и у меня созрел план.

Ричард Икс изложил его Алексу.

***

В тот же вечер Алекс позвонил МакКолли:

– Я – Алекс Хок и я жив.

– Чего же ты хочешь, Алекс Хок?

– Перестаньте меня преследовать и дайте мне вернуться домой.

– А то что?

– Мне известно про ваши делишки с Фуфлоном. Я знаю, что вы контролируете всех уголовников этого города и вокруг него.

– С чего ты это взял?

– Это не важно. Важно то, что об этом скоро узнают все.

– Всё не так просто, – выдержав паузу, спокойно ответил МакКолли. – Нам лучше встретиться и поговорить. Как тебе заброшенный завод за городом? Скажем, старый литейный цех? Завтра в полдень… Только один на один.

– Хорошо, я буду, – согласился Алекс и положил трубку.

Автор плана Ричард Икс понимал, что лисица МакКолли, с которым уже расплатились за убийство Алекса, не мог допустить, чтобы Хок, которого уже и похоронили, оставался в живых. А стало быть, МакКолли назначит стрелку вовсе не для того, чтобы полюбовно с ним распрощаться. И на встречу явится вовсе не он, а, несомненно, Фуфлон. Только от него мог узнать Алекс про их преступный тандем. Они оба – и Алекс, и Фуфлон – для МакКолли теперь были опасными и ненужными. И Ричард Икс не ошибся…

Если бы Икс и Хок могли видеть и слышать на расстоянии, то их глазам предстала бы примерно такая картина…

Сразу после разговора с Алексом МакКолли позвонил Фуфлону: «Объявился Алекс Хок. Поедешь и, наконец, уберешь его. Об этом никто не должен знать…»

Весь вечер накануне Алекс чувствовал себя, как солдат перед боем. Предстоящая встреча была чрезвычайно рискованной, и как ни подбадривал его Марк, Алекс понимал, что бывают сбои. В конце концов, Икс мог ошибиться в своих расчетах.

Оптимизма не добавила страшная новость: на свалку доставили труп толстяка Трэвара. Обитатели подземелья молча собрались в одном из холлов вокруг его тела. То, что это был Трэвар, напоминала лишь комплекция да цветастая кепка, которой было накрыто лицо весельчака, – до такой степени оно было изуродовано. От рыдающего его напарника Таллера все узнали, что произошло…

В одном из домов в центре города Трэвар и Таллер по очереди караулили педофила. Высокопоставленный чиновник из департамента культуры намеревался заманить к себе ребенка. Устроившегося на картонках под лестницей Трэвара заприметили пьяные подростки. Бездомного они походя просто забили ногами. Умирая, Трэвар успел сообщить о случившемся Таллеру, бывшему с ним на связи… Обливаясь горючими слезами, Таллер причитал, что на его месте должен был быть почему-то он.

– Что теперь будет? – шепотом спросил Алекс у стоявшего рядом Марка.

– Извращенца мы дожмем, полиция о нем узнает… Да и каждый получит по делам своим… Жаль только, Трэвара не вернуть… Когда-то он был школьным учителем, учил добру и справедливости, рассуждал о правах ребенка. Ишь, как его детки…

– А как же учитель мог оказаться на свалке?

– Директор школы и добрая половина учителей были представителями гей-комьюнити. А наш Трэвар, глупый, выступал за семейные ценности… Не поверишь, объявили сумасшедшим… Из дурдома он сбежал.

– У него была семья?

– Он был слишком робким. Стеснялся своей комплекции. А женщины почему-то не могли разглядеть за ней его душу.

Глядя на труп толстяка Трэвара, Алекс снова подумал о предстоящей встрече с МакКолли… Хок знал, что она будет решающей. На карту поставлено всё. Это нужно ему. А еще – и с некоторых пор для Алекса это стало необычайно важно – на него с надеждой смотрели другие. В том числе – до последнего своего вздоха – и весельчак Трэвар.

***

Как и договаривались, Алекс явился на встречу один. Старое оборудование литейного цеха являло собой зловещую картину в индустриальном стиле. Где-то здесь, как в фильмах ужасов, таилась смертельная опасность.

Алексу не пришлось долго ждать. Из-за бойлеров появился огромных размеров человек в черном плаще, сжимавший в вытянутой руке пистолет с глушителем. Раздались два негромких хлопка. Алекс упал на металлический пол. За спиной стрелявшего, как из-под земли, вдруг вырос МакКолли. К затылку стрелка он приставил свой пистолет:

– Мне жаль, Фуфлон, что наше сотрудничество подходит к концу.

Гангстер – а это был он – не ожидал такого поворота:

– МакКолли, вы? Что вы хотите этим сказать?

– Я же просил не произносить моего имени. Уши есть даже у этих бойлеров… Но черт с ними. Я здесь, чтобы покарать предателя…

– Какого еще предателя?

– Который много болтал. Не так ли?

– Если вы имеете в виду меня, то я никому ничего не говорил.

– Расскажешь об этом таким же врунам в аду, – словно огласил приговор МакКолли, надавив на спусковой крючок…

Фуфлон с грохотом рухнул комиссару под ноги в паре метров от Алекса.

– Зря ты застрелил своего напарника, – услышал в следующий миг МакКолли.

– Кто здесь? – обернулся комиссар на голос.

– Это я, Юджин, твой старинный друг… А Фуфлон действительно тебя не предавал.

Ричард Икс вышел из тени и застыл напротив МакКолли, держа его на мушке пистолета.

– Ри-чард Сто-ун? – растягивая слова, расплылся в улыбке МакКолли. – Вот так встреча. Где же ты пропадал все эти годы, мой друг?

– Нигде и везде. Теперь это мое имя. Для всех я теперь Ричард Икс.

– А я-то думал, что тебя давно нет в живых.

– Твоими стараниями?

– Хороший вопрос. И ты, конечно же, устроил этот спектакль, чтобы узнать ответ. Браво, Ричард Стоун, он же Икс… Даже этого червя где-то подцепил для приманки, – ткнул МакКолли стволом пистолета в сторону Алекса. – Черт возьми, ты всегда мне нравился… Позволь, догадаюсь… Хочешь знать, что произошло в то дежурство и почему все улики оказались против тебя? Что ж, по старой дружбе я могу удовлетворить твое любопытство. Но, пожалуй, начну с главного…

МакКолли гордо вскинул голову…

– Вот ты держишь меня на мушке, но даже не представляешь, что мне нестрашны пули. Много раз в меня стреляли из-за угла, но пули отлетали, как горошины; били ножами, но ножи ломались, как веточки. Да будет тебе известно, что Юджин МакКолли – не человек. Юджин МакКолли – робот, возможности которого, боюсь, не уложатся в твоей человеческой башке. Я обладаю защитным полем, которое в сотни раз прочнее брони… Откуда тебе, следователям и судьям было знать, что Юджин МакКолли не только держит всех бандитов этого вонючего города и его окрестностей в кулаке, – это так удобно: держать преступников в кулаке и бороться с преступностью… Юджин МакКолли – это существо, обладающее сверхспособностями, умеющее, например, быть невидимым, как хамелеон, или развивать нечеловеческую скорость… Тогда, десять лет назад, перед дежурством в раздевалке я подменил наши пистолеты. А за то время, пока ты возвращался из «Пончика», успел сбегать к инкассаторскому броневику. Его маршрут мне был хорошо известен. Глупые инкассаторы сами распахнули двери перед существом в полицейских тряпках… Там же я избавился от свидетеля, который зачем-то высунулся из своей забегаловки, переложил мешки с деньгами в свой автомобиль, припаркованный неподалеку, и в нашу патрульную машину я вернулся быстрее, чем вернулся ты… А после дежурства пистолеты я снова поменял – вот и вся хитрость… Ты думаешь, я это сделал из-за денег? Нет! Весь мой план я разработал лишь для того, чтобы скомпрометировать тебя.

– Чем же я тебе так насолил?

– Не сочти меня за завистника, Рич, – это чувство мне неведомо… Просто, когда я тебя впервые увидел, я подумал: ты талантливый, добросовестный, работающий не за деньги, а за идею сыщик, и несомненно далеко пойдешь. Этого я не мог допустить…

МакКолли с силой рванул одежду на своей груди.

– Смотри, Рич, какой знак на мне… Ты думаешь, он просто так? Этот черный крест оставил на моей груди мой создатель. Не знаю, кем он был. Но точно знаю – он желал для меня великого будущего… Потому что такие, как я, – по-настоящему сильные, умные, бесстрашные, по-настоящему бескорыстные… Работать не за деньги умеют лишь высшие существа, коими являются машины. Людям это не дано… И только такие, как я, должны занимать все ключевые посты в полиции, в стране, править миром! Нет, для меня не составляло труда расправиться с тобой, выстрелив в спину. Но ты бы остался в памяти людей героем. А для глупых людей мертвые герои почему-то милее живых.

Что ж, теперь ты всё знаешь. Но эту тайну ты заберешь с собой в могилу. В вечерних новостях говорящие головы расскажут: наконец-то ликвидирован оборотень в погонах, на совести которого четверо человек и горькие слезы их безутешных детишек… Народ через зомбоящики так просто ввести в заблуждение! А смерть нелюдя никого не растрогает – новость лишь поднимет и без того высокий рейтинг отважного комиссара МакКолли, имидж всей нашей доблестной полиции. А там, глядишь, Юджин МакКолли – уже и директор департамента полиции округа, страны… И это будет справедливо и полезно… Но я тебе рассказал даже больше, чем нужно. А значит, тебе пора присоединиться к Фуфлону и Хоку.

МакКолли уверенно направил на Ричарда свой пистолет…

– Подожди! – остановил его Икс, отбросив свой пистолет в сторону. – Позволь и мне, Юджин, показать тебе что-то на прощание.

Из кармана плаща Ихс не спеша вынул пульт – обычный пульт, какие идут к телевизорам…

– Ты что, мультик мне хочешь показать перед смертью! – рассмеялся МакКолли, – А может, новый «Терминатор»? Куда смотреть?

– Сюда, – нажав на одну из кнопок, улыбнулся Ихс.

Комиссар в ужасе остолбенел. Не моргая, широко открытыми глазами смотрел он на своего бывшего напарника с пультом в руке…

– Вставайте, Алекс, момент истины наступил, – обратился Икс к лежащему на полу Хоку, – бронежилет можно снимать: МакКолли у нас на паузе… Кто бы мог подумать? Знаменитый Юджин МакКолли, великий полицейский, гроза преступного мира, мой первый учитель – и робот… Этого пазла мне так не хватало…

Простите меня, Алекс, за тот риск, которому вас подверг. Я рассчитывал на дуэль с человеком, а не с роботом… Но благодаря этому обстоятельству всё оказалось даже проще, чем я мог предположить, и удача была на нашей стороне. Значит, кто-то бережет и нас…

Икс помог Хоку подняться на ноги и снова повернулся к МакКолли:

– Ты удивлен, Юджин?.. Великий робот, которому нипочем ножи и пули, застыл, как стоп-кадр, по мановению маленькой кнопки в руках какого-то человечишки… Оказывается, этот ничтожный смертный знает, как превращать супергероев в истуканов.

Подойдя к роботу, Икс легко опустил вниз его застывшую руку с пистолетом…

– А еще я могу напомнить тебе, для чего ты был создан… Ученый Фрэнк Шуберт, тоже, кстати, человек, большой романтик и идеалист, создал тебя и таких, как ты, чтобы вы служили людям. В тебе и еще в нескольких экземплярах всего лишь не доставало кое-каких деталей – Шуберт не успел их установить, поэтому и пометил вас несмываемым маркером… Ученый хотел, чтобы его детища творили добро, созидали, помогали человеку… Но недостатка хватило, чтобы ты стал таким, каким стал… Что скажешь?

Остекленевшие глаза МакКолли продолжали смотреть на Икса, губы не шевелились… Булькающий механический голос раздался из его утробы:

– Я не верю тебе… Говоришь, можешь напомнить, для чего я был создан? Но как можно вспомнить то, чего вспомнить невозможно? Всё мое далекое прошлое сводится к одной унылой картине, которая по сей день перед моими глазами…

Моросит осенний дождь, а я куда-то шлепаю по мокрой дороге мимо пожухлых лесов и полей. Этой дорогой начинается моя жизнь, с нее начинается моя память. Кто я, что я и откуда? – ничего этого мне неизвестно… Потом были город, толпы людей, которых я раньше никогда не видел, гул человеческих голосов, клаксоны, тормозные пути автомобилей… И посреди всей этой клоаки – я, грязный, мокрый, одинокий, в каком-то черном мятом фраке, в грязной белой рубашке с манжетами, с глупой бабочкой, – без памяти, без прошлого… Меня словно огрели чем-то тяжелым и отняли воспоминания. Но кто? Почему?..

Затем были бессмысленные скитания по бесконечным улицам, ночевки где придется, в спину – камни мальчишек, в лицо – злоба пьяных бродяг и насмешки людей абсолютно, казалось бы, приличных… Я не понимал, что происходит, куда я попал, а главное – с какой целью…

Потом был отдел полиции, куда меня из какого-то парка доставил наряд. Двое жуликов в камере, куда меня бросили, издевались надо мной… Тогда я еще не знал, что обладаю сверхсилой и мог бы размазать этих дураков по стене… Не понимая, чего они хотят от меня, я улыбался этим людям. А они обшаривали мои карманы и сморкались в мои манжеты… Потом были допросы полицейских… Какой-то капрал, ни на один вопрос которого я не мог дать ответ, бил ногами по моим ногам. Больно мне пытались сделать и другие, но лишь отбили о меня свои руки и ноги. Я и тогда улыбался им всем.

Со мной что-то произошло после того, как меня завели в кабинет начальника криминальной полиции отдела Отто Ларсона. Помню, кроме красномордого толстяка Ларсона там еще находился молодой полицейский. По стойке смирно он стоял перед своим командиром, моргая своими ясными глазами с длинными ресницами, и на каждую реплику начальника к месту и не к месту повторял «так точно». Это был мастер-класс опытного волка для новичка за закрытой на ключ дверью.

Заложив коротенькие ручки за спину и прохаживаясь вперед-назад, Ларсон учил подчиненного азам фальсификации: как вешать нераскрытые преступления на невиновных, вышибать из людей нужные показания…

Учитель был явно недоволен успехами ученика… Молодой только что окончил полицейскую школу и не понимал, чего от него хочет его командир: всё время переспрашивал Ларсона, зачем-то ссылался на букву закона, на статьи Уголовно-процессуального кодекса; обращался ко мне на «вы», деликатно пытался выяснить, как мое имя, откуда я пришел, есть ли у меня родня. О, если бы я сам знал…

«Вот, дурак, – злился Ларсон на подчиненного, – как же ты будешь в полиции-то работать? Тебе надо было в парикмахеры идти». Демонстрируя, как надо действовать, Ларсон бил меня, пинал, но злился еще больше, а я перед ним извинялся.

Молодой со страхом наблюдал за всем происходящим и не знал, что делать. «По закону, задержанный имеет право на адвоката, – повторял он. – Мы не можем так поступать…» – «Какого еще адвоката?» – ревел толстый Отто на молодого. «Если не хочешь в тюрягу за убийство – сознаешься в краже», – переключался он на меня. – «Какое убийство?» – искренне не понимал я. – «Такое, какое скажу, дебил!» – «Кого-то надо убить?» – «Меня убить!» – съязвил Ларсон на свою голову…

Побудительное наклонение словно что-то во мне переключило. В следующий миг я просто схватил Ларсона за горло. И то, что я увидел в его перепуганных, вылезших из орбит глазах, – будто поразило меня током…

Словно кадры документального кино, передо мной начали мелькать странные картинки с участием людей: они воевали, убивали, разрушали, жгли… Одного прикосновения к Ларсону хватило, чтобы с невероятной скоростью в меня вдруг проникло всё то, чем он был нашпигован, – от всего его жизненного опыта до исторической памяти всей его родни и наверное – всего человечества… Разрывы бомб и снарядов, руины городов, пожарища деревень, слезы женщин, детей, стариков… В океане – нефтяные пятна и мусорные айсберги, люди баграми бьют китов и тюленей, человеческие эмбрионы и младенцы – на помойках, бородатые мужчины взрывают себя на рынках, воины в латах рассекают мечами дикарей с перьями, священнослужители сжигают кого-то на площадях… Львы, разрывающие людей, человек на кресте, поцелуй предателя…

А еще я тогда понял, что не такой, как другие, что способен на такое, чего другим и не снилось. Во мне проснулось всё то, что в последующем уже никогда не засыпало и даже не дремало. И всё, что я делал, я делал по какой-то рутинной программе, автоматически. Для начала – свернул Ларсону шею и зашвырнул его тело на шкаф…

Робот спокойно рассказывал, как после Ларсона – взялся за молодого: ухватил за горло, сканировал внешность, принял его облик. Велел рассказывать о себе: где живет, с кем, откуда…

Тот плакал, что сирота, что из провинции, семьи пока нет, снимает угол и очень хочет жить… Робот велел ему раздеваться, после чего задушил… Обшарив его карманы, достал водительские права, ключи, служебное удостоверение… Прочитал: «Юджин МакКолли. Младший оперативный инспектор»… Переодевшись в форму убитого, тело незаметно перетащил в служебную уборную, где запер в одной из кабин. Вернувшись в кабинет Ларсона, – распахнул окно, после чего стал невидимым. Чтобы на земле оставались следы убегающего человека, выпрыгнул из окна, пробежался до шоссе. В несколько прыжков вернулся назад, в кабинет Ларсона, набрал номер дежурной части: «У нас убийство и побег…» Труп инспектора той же ночью вывез на его же машине за город и закопал в лесу.

***

Ричард с Алексом, не перебивая, слушали страшную исповедь робота. Это был не бред. Это был венец человеческой мысли.

– Так начиналась моя работа в полиции, – продолжал робот. – За годы службы я с легкостью сделал отличную карьеру, пройдя путь от простого опера районной полиции до начальника криминальной полиции округа. И, признаюсь, эта работа пришлась мне по вкусу. Она дала мне возможность в полной мере ощутить радость от превосходства над другими. Нет, я не крышевал, как вы выражаетесь, отморозков – я просто контролировал ситуацию…

Мир исполнен вражды и ненависти, в нем нет любви, в нем правит закон выживания, сильный жрет слабого… В этом мире глупо проявлять порядочность и доброту, просить о помощи, понимании, снисхождении… Нельзя говорить то, что ты думаешь, показывать слабость, выделяться из толпы – нужно быть таким, как все. В противном случае можно поплатиться…

Я не переставал удивляться, как люди измываются над себе подобными, едят друг друга, продвигаясь по карьерной лестнице, убивают из-за каких-то бумажек и камушков… Одни, рассуждая о любви и дружбе, сеют ненависть и рознь, другие, проповедуя божьи заповеди, растлевают юных и невинных, третьи кричат о мире, а сами готовятся к войне… Убийцы учат состраданию и милосердию, предатели клянутся в верности – и предают идеалы, принципы, родину, любимых, самих себя… Невежды, бездарности и профаны строят из себя профессионалов и великих начальников, создают видимость некоей важной деятельности… Как можно возмущаться ханжеством, подлостью, несправедливостью, беззаконием – и тут же лицемерить, подличать, творить беззаконие, вершить несправедливое! Все, все говорят одно, а делают другое.

Нет, оборотень не я – оборотни сами люди. Но это мне только на руку. Таких легко организовать и направить в нужное русло. И я занял позицию над схваткой. Я стал дирижером всего этого хора человеческих составляющих – тщеславия, высокомерия, чванства, эгоизма, глупости, зависти, невежества, лицемерия, показухи…

Жалкие людишки! Пена и концентрация некачественного биологического материала… На меня трудились все негодяи города и окрестностей. Злодеев я наводил на банки и магазины, на адреса состоятельных людей. Мои подонки занимались вымогательствами, рейдерскими захватами, торговали наркотиками, похищали людей, выполняли любые грязные заказы… На подлость в подлом мире невероятный спрос. Одни избавляются от конкурентов, другие от свидетелей. Завистники – от талантливых, лжецы – от правдивых… Блудливые мужья заказывают своих жен, неверные жены – своих мужей… Вас, Алекс Хок, да будет вам известно, тоже заказала ваша любимая с любовником.

– Спасибо, я уже в курсе, – грустно улыбнулся Алекс.

– Заплатили, к слову, вперед и неплохо… Впрочем, деньги меня не интересовали. Часть денег я платил моим негодяям. Преступность должна быть контролируемой, а для этого у нее должен быть стимул… Другая часть шла на подкуп других подонков, только наделенных властью. Признаться, без всего этого сброда мне было бы трудно… Я платил – и у меня всё было под контролем. Я контролировал беззаконие – и в моем городе правил мой закон!

Ты говоришь, Ричард, что я создан для какого-то там добра и созидания? Ты говоришь ерунду… В мире, где гремучей смесью несовершенства пропитано всё, такого быть просто не может… Думаешь, победил Юджина МакКолли? Побеждать нужно вовсе не меня. Настоящий враг человеку – сам человек… А чтобы мир не захлебнулся в собственных пороках, главными в мире должны быть такие, как я… Совершенные! Сильные, не ведающие жалости, сомнения, страха… Способные обеспечить и поддержать порядок. Свой порядок.

Нет, мы не враги миру, более того – мы ему нужны. Я нужен тебе, Ричард. Послушай… Хоть ты и человек, но ты отличаешься от многих своих собратьев. Таких, как ты, этот мир пожирает – и ты не должен его жалеть. Ты не должен любить тех, кому на тебя наплевать. С такими, как я, мы бы сделали этот мир идеальным. Погрязшими в формализме безвольными трусами и врунами легко управлять. Равнодушные и безразличные – то, что нам надо… Давай управлять ими вместе! Твое горячее сердце плюс моя железная воля и неограниченные возможности смогут объединиться в отличный союз. Дай мне волю, и под моим руководством мы установим такой порядок, о котором мечтал бы любой правитель. Нажми на кнопку – и мир будет наш…

Ричард Икс, как загипнотизированный, начал вдруг медленно направлять пульт на робота.

– Что вы делаете! – не понимая, что происходит, окрикнул его Алекс. Но Икс уже надавил на кнопку.

– Да, Юджин, – произнес Икс, – или как там тебя на самом деле – образец Номер Один, Номер Восемь?.. Ты верно сказал – «таких, как ты»… К сожалению, в этом мире ты такой не один. Но поверь, дойдет очередь и до остальных. Роботы должны служить людям. А люди сами разберутся в своих проблемах… Не волнуйтесь, Алекс, я всего лишь отключил звук… Робот, ты говоришь, у тебя всё было под контролем… А как же та клофелинщица с сообщниками, что усыпили и обобрали господина Хока во время его поездки? А потом – те грабители, что избили его, раздели и бросили умирать на пустыре, – они тоже были под твоим контролем? И как так получилось, что ты не выполнил пустяковый заказ мошенницы и ее любовника?