Стрелок

Стрелок не любил Сорквудистан, как не любят нечистого на руку родича, и все же знал город, помнил каждую улочку, где приходилось бывать.

Курьер не заставил себя ждать. Поскольку Снейк держался вне светлого круга, отбрасываемого фонарем, игуана мог переминаться с лапы на лапу и таращиться во тьму еще долго, но стрелок ограничился тем, что на совесть оглядел вверенного ему субъекта: невысокий, молодой, судя по свежему цвету чешуи, в неброском коричневом костюме и черной сорочке, без галстука.

В лапах – это особенно интересовало Снейка – традиционный холщовый мешок. Мафиози, учитывая баснословный доход, могли переносить выручку в портфелях с атласной отделкой и золотыми вензелями, но традиция в том и состояла, что на протяжении столетий ящерицы использовали грубые мешки, и ничего кроме. Должно быть, именно в такой суме первый торговец опиумом притащил в берлогу выручку № 1, совершив первый в истории рейс.

Стрелок вышел на свет, курьер вздрогнул от неожиданности.

– Расслабься, теперь ты со мной, – сказал Снейк.

Игуана сощурился.

– Снейк, полагаю?.. Да, именно таков, каким описали.

– Рад, что не разочаровал. Может, отправимся в путь, или так и будем миндальничать?..

Вместо ответа курьер сдвинулся с места.

Они покинули Пятничный рынок и углубились в ломаную, изрезанную выступающими углами и фасадами улицу. За любым из архитектурных разломов могла поджидать засада. Впрочем, Снейк не чувствовал опасности, – долгие годы блуждания по лезвию бритвы вышколили интуицию, как породистую суку.

Еще не здесь. Скоро.

– Почему встретились не в начале маршрута?..

– У опиумного дома?.. Нет надобности. Моих… коллег не грабили в непосредственной близости объектов. Кроме того, боссы решили, что будет не очень разумно, если субъект вроде тебя станет крутиться у доходного заведения. Сам понимаешь, один твой вид способен отпугнуть массу клиентов.

Стрелок кивнул.

– Какого хрена тащимся пешком?..

– Такова традиция. – Курьер пошевелил роговыми наростами, заменяющими брови. – Только пешком. Вряд ли колесный транспорт спас бы шкуры сородичей.

– Дирижабль?..

– Вот еще. – Игуана щелкнул языком. – Я на эту штуку не полезу. Мы рептилии, не попугаи, значит, привычны к суше и воде, уж ни в коей мере не к тому, чтобы болтаться в подвешенном состоянии под пузырем с горючим газом.

– Для бандита ты на редкость разборчив, не говоря о красноречии, – заметил Снейк.

Он признал правоту собеседника – паромобили Сорквудистана на полном ходу способны развить скорость, едва ли превышающую темп толстяка, страдающего одышкой, но семенящего из-за всех сил. Конечно, богачи и торопыги, не испытывающие неприязнь к техническому прогрессу, без зазрения совести использовали собственный транспорт или платные экипажи, однако большинство населения привыкли полагаться на свои ноги, клешни и прочие конечности, что, учитывая ужасающие масштабы Сорквудистана, казалось свершениями сродни героизму. Как бы то ни было, паромобили и в самом деле не могли служить гарантией защиты ни курьерам мафии, ни кому-либо еще.

– Мы не простые бандиты, – не без гордости ответствовал игуана. – У нас своего рода корпорация со всеми сопутствующими атрибутами, как то: штаб-квартиры, приемные, ответственный персонал, ликвидные активы, многочисленные филиалы и гибкая этика. Мы не грабим, не убиваем, лишь предоставляем те товары и услуги, в которых клиенты нуждаются. Это не вполне законно, как тебе известно, но лишь по причине того, что закон не без изъяна. Когда-нибудь Парламент рассмотрит подготовленный нашими юристами законопроект. – Курьер тряхнул мешком. – В остальном деятельность Мафии вполне законопослушна. Что же мешает нам получать образование и общаться на должном культурном уровне, как пристало разумным существам?..

– Уверен, бизнесу это на пользу. Сколько наличности у тебя в мешке?..

– Я не уполномочен разглашать такую информацию. – Игуана с опаской поглядел на телохранителя. – Надеюсь, ты не замышляешь ничего эдакого, потому как должен предостеречь, что, рано или поздно, боссы тебя отыщут.

– Конечно, замышляю, но за свою шкуру можешь быть спокоен, – уверил Снейк.

– Это меняет дело.

– У вас, чешуйчатых пройдох, точно шило в одном месте, – сменил тему стрелок. – Зачем таскаться туда-сюда по городу с мешками неправедно нажитой, несуществующей для закона наличности, если можно договориться с копами, чтобы те забирали выручку, скажем, раз в месяц на своих дирижаблях?..

Курьер поразмыслил.

– Мне не известно, что на уме у боссов, ведь я даже не капо, – так, мелкая сошка. Возможно, денег в мешке нет, а меня отправили для отвода глаз. Либо легавые заломили неуемную цену. Либо традиции, о которых я говорил, не подразумевают ни работу с копами, ни дирижабли в частности.

– Учитывая ситуацию, такая щепетильность – непозволительная роскошь.

– Согласен, – вздохнул игуана. – Ведь рисковать жизнью приходится мне.

– Полагаю, заглянуть в мешок откажешься?..

– Полагаю, да. – Курьер тряхнул чешуйчатой головой. – Это против правил.

– Как знаешь.

Некоторое время шагали молча. Прохожие с любопытством глядели на странную парочку. Все узнавали в курьере курьера, в его ноше – Тот Самый Мешок, заполучив который любой из горожан прожил бы остаток жизни в богатстве и неге, вот только, незадача, оная жизнь укоротилась бы несоизмеримо.

Спутник рептилии, несомненно, телохранитель, вот только он один, и данный факт, сам по себе, говорил о многом. То ли его более чем достаточно, то ли других претендентов на столь рисковую работу не сыскалось.

Всякий ротозей приходил к тому или иному выводу, либо не утруждался вовсе.

Встречались и шакалы. Буравили взглядами исподлобья, что-то бурчали. Вся грандиозная шайка, несомненно, была уже в курсе касательно того, что Снейк заключил с игуанами контракт, а значит, становился до поры до времени неприкосновенным – безусловно, если шакалам остро не понадобятся военные действия в масштабах крупных преступных группировок.

А им не понадобятся. Хищникам-млекопитающим и хладнокровным рептилиям, откладывающим яйца в теплых комфортабельных квартирах, нечего делить.

– Долго еще?.. – буркнул стрелок.

– Пара кварталов. Наиболее опасный участок. Либо здесь, либо обойдется.

– Не обойдется, – заверил Снейк. – Шкурой чувствую.

Он действительно ощущал бегущие по коже мурашки, а кончики пальцев покалывало от скорого кровопролития. Он убивал множество раз, успел разобраться.

Как ни странно, улица опустела внезапно, без всяких на то предпосылок. Позади стихли шаги удалявшегося пешехода, и курьер с телохранителем осознали, что остались совершенно одни. Нагромождения старинной кладки высились по обе стороны, лишь недосягаемо высоко, над смыкающимися балконами и водостоками мерцали окна верхних этажей. С другого конца улицы, куда парочка держала путь, надвигался густой липкий туман, вобравший если не все, то многие миазмы и ядовитые испарения Сорквудистана.

Снейк ощутил, как сдавило виски, боль пронеслась перед глазами белой вспышкой. Булыжники под ногами вдруг оплыли, устремились куда-то прочь степенным, но необоримым потоком. Стрелок поднял глаза, стараясь не смотреть под ноги, усилием воли удержал себя в вертикальном положении. Курьер пошатнулся. Снейк схватил его за шиворот и бесцеремонно поставил на ноги.

– Эй, гляди, – протянул игуана, точь-в-точь наркоман под кайфом, – мои родные!.. Отец, мать, даже сестренка… Они-то в такую пору откуда?..

Стрелок со всей определенностью знал, что родным курьера здесь совершенно неоткуда взяться, но не проронил ни слова. Он видел собственных призраков.

Сперва то были три бесформенные тени, лишенные лиц, затем та, что в центре, с ужасающей непостижимостью оформилась в фигуру, имеющую как лицо, так и тело, воссозданные с достойной безумца скрупулезностью. Увиденное, однако, Снейка не впечатлило. Несмотря на застившую сознание поволоку, он испытывал непоколебимую, армированную сталью уверенность в том, что повстречать этого человека в мире живых никоим образом бы не удалось.

Фигуры приближались.

Стрелок достал револьвер. Фигуры остановились, средняя простерла длань.

Снейк обнаружил, что на самом деле достал из кобуры не револьвер, а корнеплод, причудливо изогнутый наподобие ствола и рукояти. Корень был влажным, грязным, покрытым мерзкой слизью. Его так и хотелось отбросить.

Но стрелок не бросил.

Даже у корнеплода имелся спусковой крючок. Снейк стрелял разумом, не револьвером.

Три выстрела прогремели один за одним. В голове каждой фигуры образовалось сквозное отверстие, – сперва той, что в центре, затем других.

– Что ты наделал!.. – завопил курьер, бросившись на Снейка.

В истерике игуана даже выронил мешок. Повалить стрелка он не смог и лишь бестолково махал кулаками. Снейк звонко смазал по чешуйчатой щеке.

– Приди в себя, ты на работе!.. Это не твоя семья.

Ящерица замер.

– Я видел, то были они! Видел!..

– Ты видел то, что сам желал увидеть. ТЫ создал эти образы. Кто-то извлек их из твоей головы и вложил обратно. – Снейк сознавал, что это применимо и к нему.

Он поглядел на револьвер, вновь ставший револьвером, убрал в кобуру.

Мостовая прочно лежала на месте, не выказывая ни малейшего намерения куда-то смещаться. Поволока рассеялась, боль исчезла, будто и не бывало.

Но туман остался, и лежащие в нем тела.

– Куда ты?..

Снейк шагал в том направлении, куда летели его пули. Курьер помедлил, затем припустил вдогонку. До него не дошло, что этой ночью насчет разбоя можно не переживать. Грабители лежали в лужах собственной крови.

Стрелок склонился, разглядывая странных субъектов. Пули вошли в лоб, правую щеку и левый висок. Выходные отверстия, соответственно, на порядок больше, – жуткое зрелище. Облачены грабители были в черные плащи с наброшенными на головы капюшонами. У одного в руке пистолет – предохранитель на месте, – двое других сжимали ножи, каковыми, вне сомнений, мнимые родичи курьера без колебаний перерезали бы глотку и ему, и телохранителю.

Но их основное оружие состояло в другом.

Лица вполне человеческие, бледные и гладкие, способные принадлежать как мужчинам, так и женщинам. Снейк ощупал каждого – курьер брезгливо отшатнулся, – убедившись, что это все-таки мужчины. Стрелок испытал легкое, но облегчение. Убить женщину – совсем не одно и то же, что мужчину.

Три пары глаз остекленели и таращились в вечность. Над переносицами выступали крупные, мягкие на ощупь бугорки. Под натянутой кожей нащупывалось что-то округлое и скользкое. Не обязательно иметь ученую степень, чтобы догадаться – каждый из троих грабителей имел третий глаз.

Глаз, лишенный век.

Приблизившись, курьер ужаснулся:

– Это же… норны!..

Снейк не подал виду, что удивлен.

– Норны?..

– Ну да. Легендарный народец. Телепаты, похитители снов. Они считались мифом, страшной сказкой для непослушных игуан, но, оказывается, в Сорквудистане припасено еще немало секретов… – Курьер покачал головой.

– Судя по всему, забираться в головы других существ им помогает вот это?..

– Так гласят легенды. – Ящерица таращился на третий глаз одного из грабителей.

– Понятно. Ладно, пойдем.

Они продолжили путь, оставив три тела на сырой мостовой. Вскоре послышались чьи-то торопливые шаги, из тумана вынырнули несколько ящериц.

Один из мафиози с тревогой оглядел курьера и – с особым тщанием – мешок.

– Вы в порядке? Мы слышали выстрелы, точно палили из гаубицы.

– Это мой провожатый, – ответил курьер. – Он честно отработал свои деньги. Там, дальше по улице, три трупа, вид которых вас изрядно озадачит.

– Хм-м… – Не пускаясь в дальнейшие расспросы, ящерица потрусил в указанном направлении.

Остальные сопроводили курьера и телохранителя.

Им пришлось вскарабкаться по узкой лестнице на террасу, углубиться в темный проулок, и, наконец, узреть ничем не примечательный фасад одной из цитаделей Мафии – серое здание, покрытое облупившейся известью, с массивной дверью и решетками на окнах-бойницах. Многое, однако, в Сорквудистане не являлось таким, каковым кажется на первый взгляд.

Снейк в том убедился, едва переступил порог. Вокруг, куда ни глянь, сплошь позолота, ковры, картины, статуи и фонтаны с прозрачной водой.

Скромность и воздержание осталось позади, в трущобах, где перережут глотку за медяк.

– Спасибо, Снейк, ты спас мне жизнь, – поблагодарил курьер. – Твоя миссия окончена, а мне нужно идти. Возможно, еще свидимся, так что до скорого!..

– Ты говорил, как тебя зовут?..

– Нет, это против правил.

С этими словами курьер скрылся за одной из портьер в каком-то потайном ходу «для служебного пользования». Подле Снейка остался игуана с невозмутимо-почтительной мордой. Журчали фонтаны, где-то щебетали канарейки.

– Мои деньги?.. – не стерпел стрелок.

– О, сюда, прошу вас.

Мафиози сопроводил через анфиладу комнат, одна роскошней другой, к деревянной двери с резьбой и позолотой. Снейк пригнулся и без стука вошел.

Внутри, на паре дюжин атласных подушек, возлежал игуана в красном парчовом халате – вовсе не старый и не тучный, как можно было бы подумать.

Вполне могло статься, что это один из той парочки, что приходила в «Крысиную глотку», – для Снейка ящерицы были на одну морду, не различишь.

Какая-то шишка, капо, или даже босс.

Мафиози внимал кому-то, вещающему из поднесенной к голове телефонной трубки.

– Да, я понял, держите в курсе. – Игуана повесил трубку и повернулся к Снейку.

Провожатый закрыл за собой дверь.

– Мистер Снейк?.. Рад, очень рад встрече. Тем паче, что вы никоим образом не разочаровали, – не только сопроводили курьера, но и покарали негодяев.

– Я не стал бы подбирать такие термины. Опасность угрожала мне самому.

Стрелок поджал длинные ноги и уселся на одну из подушек.

– Угощайтесь, прошу. Вина?..

– Виски.

Мафиози наполнил стакан из большого графина.

– Вы правы, – сказал он, когда оба сделали по изрядному глотку, – опасность грозила вам обоим. Причем, насколько я могу судить, явная и почти неизбежная, учитывая тот факт, что прежде никому не удавалось уцелеть.

– Меня это греет, спасибо. С кем имею честь?..

– Филипп Грэм. Занимаемое положение отнюдь не непоколебимо и высоко, но удачным образом позволяет вести подобный образ жизни. – Ящерица повел лапой.

– И вправду, удачно. Стало быть, для денег эта остановка отнюдь не последняя?..

– Это не единственное наше хранилище, если вы об этом. Средства в той иной степени распределяются по районам, проходят учет и расходуются в зависимости от текущих нужд. Мы ведем обширную и многоступенчатую бухгалтерию.

– В свою очередь те, кого я убил, вмешивались в нее на первой стадии.

– Да, весьма грубо.

– Тем не менее, у вас имелись возможности избежать таких осложнений. Почему бы не расставить посты с охраной по всему маршруту, благо, он не столь велик?..

– Мы предпринимали попытки, мистер Снейк. Все тщетно. Мерзавцы наносили удар в наиболее уязвимое место, причем гибли не только курьеры, но и те, кто стоял на посту. Впоследствии привлечение охранников само по себе стало проблемой – никто не желал иметь с нами дело. К счастью, появились вы.

– Эти мудреные традиции, вроде необходимости ходить пешком, не шли делу на пользу.

Филипп пожал плечами:

– Проблемы убывают и прибывают, традиции же долго поддерживают нас на плаву.

– Сорквудистан непомерно велик, – заметил Снейк. – Налетчики, не располагающие обширной агентурой и целой армией шпионов, никогда не предугадали бы отдельно взятый маршрут, если только не имеется особой традиции.

– Нет, насколько мне известно. Разумеется, такая мысль посещала многих, и, признаться, мы начали искать утечку информации среди своих, но это привело лишь к взаимным обидам и созданию ненужных проблем. – Мафиози помолчал. – Но теперь, после совершенного открытия, все прояснилось.

– Я совершил убийство, не больше, и не меньше.

– Верно. Убитыми оказались создания, в существование которых мало кто верил. Существа, способные похищать из моего или вашего разума мысли подобно тому, как проворный карманник избавляет зеваку от кошелька!..

Снейк молчал.

– Прояснилось и то, отчего мы несли такие потери, почему никто до этой ночи не оказал убийцам подобающего отпора, хотя мы привлекали к делу опытнейших специалистов… Разумеется, среди них не было ваших… коллег, поскольку никому не посчастливилось встретить самого настоящего ганслингера.

– Я говорил, вы довольно удачливы.

– Поразительно, что вам удалось нейтрализовать троих, причем до того, как те попытались приблизиться!.. – продолжал игуана. – Если исходить из того, что нам известно о норнах – что мы о них слышали, – их воздействие на разум подобно наркотическому опьянению, вы испытали это, верно?..

Снейк кивнул. Он помнил зыбкие булыжники, и, главным образом, лицо.

– Если мы в чем и разбираемся, так это в наркотиках… Кстати, не желаете?.. – Филипп указал на две трубки, лежащие на серебряном подносе.

– Нет, благодарю.

– О, приветствую. Словом, в наркотиках мы доки. Не сочтите за грубость, но, полагаю, ваш разум оказался слишком инертен для столь грубого вмешательства. Вы пустили в ход рефлексы, и – дело сделано. Что скажете?..

– Скажу, что, вероятно, вы правы.

Высокопарная беседа на «вы», и эти «мистер Снейк» порядочно его утомляли.

– Я не склонен приписывать нынешний успех банальному везению, – разглагольствовал мафиози. – Вы не пали ниц и не собирали разрозненные крохи самообладания, не бродили по закоулкам собственного Я в поисках ответов… В чем бы ни состоял залог сего дара, – в устройстве ума, либо в многолетней практике, – держитесь за него, дражайший мистер Снейк…

Стрелок хотел было прервать излияния, но дверь отворилась, и в комнату скользнула юная ящерица – самка в миниатюрном прозрачном одеянии, не столь скрывающим чешуйчатые прелести, сколь выставляющим напоказ.

Девица подала Филиппу некие бумаги и бросила на Снейка робкий взгляд.

Мафиози бегло просмотрел документы, удостоив некоторые небрежного росчерка.

– А как насчет?.. – спросил Грэм.

Снейк оглядел самку, прелюбопытные округлости, покрытые изумрудно-зелеными чешуйками, найдя увиденное не лишенным известной приятности.

– Нет, благодарю.

– Не смешиваете работу и удовольствие?.. – Филипп вернул документы и отослал самку.

Стрелок проводил взглядом гибкий, мускулистый хвост, у основания которого располагалось влагалище, необычайно, если верить слухам, тесное, теплое и скользкое, способное расширяться и сжиматься по воле хозяйки.

Чтобы отвлечься, Снейк переключился на другую, крайне занимающую его тему:

– Где деньги?..

– Ах да. – Ящерица сунул лапу под подушку.

Стрелок принял пухлый конверт, взвесил на ладони и сунул за пазуху.

– Не пересчитаете?..

– А нужно?..

– Так принято.

– Я вам верю, – солгал Снейк.

– О, благодарю. – Мафиози издал гортанный звук, заменяющий игуанам смех. – Впрочем, обманывать вас и в самом деле было бы ужасной глупостью.

– Намерены прибегнуть к моей помощи в дальнейшем?..

– Кто знает?.. Не мне решать. – Грэм пожал плечами. – Не думаю, что норны отступят. Если уж в ограблениях участвовали трое, не один и не двое, стало быть, они не так малочисленны, как можно было бы предположить. Во всяком случае, речь идет не о паре… особей, а о популяции.

– Теперь вы знаете, с кем имеете дело. Это что-то изменит?..

– Не думаю. – Игуана поразмыслил. – Конечно, мы проинструктируем охрану насчет внушения и знакомых им до боли образов, но подобные попытки уже предпринимались. Не могу ничего обещать, но здравый смысл говорит о том, что это не последний гонорар, мистер Снейк. Вы нам очень нужны.

– Лично вам?.. – хмыкнул стрелок.

– Мне также – в общем контексте, крошечной шестеренке большого механизма.

Снейк понял, что преуменьшением это не являлось.

Без крошечной, но важной шестеренки в большом и сложном механизме все пойдет вразнос.

– Почему бы не разобраться одним махом с популяцией?..

– Как я говорил, решать не мне, хотя я и не сторонник жестких методов. – Хвост, покоившийся прежде на мягких подушках, беспокойно дернулся. – Вы подразумеваете геноцид – истребление целого народа, сколь бы враждебным по отношению к Мафии тот ни являлся. Народ сей уникален и не изучен, его значение для науки огромно. В дело наверняка вмешаются политики.

– Хищные бестии ищут, чем поживиться. В любом случае ваши проблемы будут решены.

– Возможно, – кивнул Филипп и ушел от темы: – Скажите, а нельзя ли взглянуть на вашу правую руку?.. Мне говорили, она весьма любопытна, весьма…

– С чего бы?..

– Прошу вас.

Снейк нахмурился, но стянул перчатку. Мафиози уставился на чешуйчатую кисть, причем на морде появилось то же выражение, что и у двоих в «Крысиной глотке».

– Достаточно?.. – стрелок надел перчатку.

– Понимаю, вы смущаетесь. – Игуана глядел с прищуром. – У моего интереса есть причины, мистер Снейк. Как и у заинтересованности всего племени.

– Какое отношение я имею к игуанам, МИСТЕР Грэм?..

– Может статься, никакого вовсе.

– Среди моих предков игуан не встречалось. Как и людей, достойных уважения.

– Занятно, что вы так говорите. Мы, игуаны, чтим предков, но оказались беспомощны пред лицом опасности. – Блуждающий взгляд Филиппа упал на кобуру и торчащую из нее рукоять револьвера. – Жуткие, старинные штуки.

– Безусловно, – подтвердил стрелок. – Мне кажется, суть опасности мы уже выяснили.

– Да, ваше содействие непостижимым образом совпало с фольклором Сорквудистана… Если желаете, я готов изложить в двух словах самую суть.

– Валяйте.

– Пророчество гласит…

– Только не это. – Снейк покачал головой. – Как-то я ввязался в дельце с пророчеством, с тех пор меня воротит от любого упоминания подобной чуши.

– Тем не менее, вы изъявили согласие выслушать. Пророчество гласит, – с нажимом повторил мафиози, – что под городом спят огромные, чудовищные Хозяева, чья кровь холоднее льда, а броня крепче стали. Однажды придет странник, наполовину человек, наполовину рептилия, и разбудит Хозяев. По их воле раса игуан вернет подлинное величие, и станет править миром.

– Считаете, тот странник – я?..

Грэм пожал плечами.

– Не думаю. Вы больше похожи на человека. Кроме того, я уже давно вышел из того возраста, когда верят в подобную, как вы подметили, чушь. Пророчество призвано придавать игуанам силу в тяжелые времена, и только.

– Разумно, – одобрил Снейк.

– Ну а если в недрах Сорквудистана, помимо прочего, в самом деле заточены огромные ящеры – уверен, там не счесть всякой всячины, да и кто я такой, чтобы давать чему-либо окончательную оценку?.. – пробуждение колоссов если не разрушит город до основания, то нанесет ему непоправимый ущерб. Это повредит бизнесу, а меня заботит лишь процветание оного.

– Ясно. – Снейк осушил стакан. – Что ж, мне пора.

– Должен признать, не ожидал, что представитель вашего сурового ремесла окажется столь словоохотлив. Мы чудесно поболтали, мистер Снейк.

– Ваше виски не идет в сравнение с пойлом, коим меня потчует Клэтч.

– Если боссы сочтут, что по-прежнему заинтересованы в ваших услугах, и вы соблаговолите продолжить сотрудничество, прольются целые реки.

– Это чересчур.

«Одного ли виски?..» – спросил себя стрелок.

– С другой стороны, крайне важно, чтобы вы поддерживали форму.

– Я умею держать себя в руках, – ответил Снейк. – Полагаю, вы убедились.

– Конечно. Если начистоту, теперь вы можете позволить себе куда более пристойные апартаменты, нежели та пропахшая клопами дыра, «Крысиная глотка». – Игуана доверительно понизил голос: – Должен предостеречь насчет этого Клэтча. Он нечист на руку, и у него неприлично длинный язык.

– Который привел вас ко мне, не так ли?.. – Снейк поднялся на ноги. – Но благодарю за заботу. Если понадоблюсь, вы знаете, где меня искать.

– Всего хорошего, мистер Снейк.

Стрелок покинул мафиози, оставшегося возлежать на груде подушек, и в одиночестве прошествовал к выходу. К сожалению, юная ящерица ему не встретилась.

Охранники отворили дверь.

Снейк запахнул плащ и отправился в обратный путь к «Крысиной глотке».

Клэтч атаковал у порога:

– Как прошло? Прикончил кого-нибудь?..

– По-твоему, стоит выйти за порог, как непременно кого-то прикончу?..

– По правде сказать, присутствует такая особенность, – ухмыльнулся Клэтч. – Но ты жив, и от тебя пахнет порохом. – Бармен всосал воздух в широкие ноздри. – Еще пуще, чем обычно. Вот я и предположил, что тебе…

– Тайна работодателя, – отрезал Снейк. – Я не имею права об этом говорить.

– Кто это был? Шакалы?..

Стрелок шагал к лестнице.

– Молчи, молчи. Завтра об этом будут трубить на каждом углу, – заверил Клэтч.

– В таком случае, наберись терпения, – посоветовал Снейк.

Он прошел в комнату и растянулся на кровати, положив револьверы по обе руки.

Снов стрелок не видел.

«Гребаные пророчества?.. Ладно…»

Наутро Сорквудистан гудел, точно улей.

Как, впрочем, всегда.

Громких новостей было множество: начиная очередной заварушкой, устроенной попугаями-мятежниками, борющимися за независимость одного из юго-восточных районов, и, собственно, заканчивая тем, что курьеров Мафии убивали и грабили не кто иные, как мифические норны. Ничто, однако, из стремительно распространяющихся слухов не повлекло особого ажиотажа, никоим образом не поколебало обыденного состояния горожан, варьирующегося от безразличия к ожесточенному желанию выжить. Им и не такое доводилось слыхать. Что до норн, то какое это отношение имело к ним, обывателям?.. Богачи становятся богаче, бедняки гибнут, планета кружит по орбите.

Все идет своим чередом.

И только постоялец «Крысиной глотки», стрелок с чешуйчатой рукой, пребывал в приподнятом настроении. Он знал – затея удалась и близка к кульминации.

Когда двое ящериц, появлявшихся давеча, вошли в полумрак салуна, ни Снейк, ни Клэтч ничуть тому не удивились. Мафиози нашли стрелка за прежним столом.

– Ты хорошо поработал, – сказал один. – Мы вновь нуждаемся в твоих услугах.

Снейк пил пиво, но игуаны, судя по мордам, сочли его горьким пьяницей.

– Что ж, джентльмены, тем лучше. Но цена выросла.

Мафиози переглянулись.

– Сумма и так была баснословной, – заметил другой. – Мы оговорили, что за каждый рейс ты будешь получать ровно тысячу!.. Уговор есть уговор.

– Обстоятельства изменились.

– Можно узнать, какие именно?..

– Мы в самом деле подверглись нападению.

– Разве не на этот случай ты был приставлен к курьеру?..

– В придачу оказалось, – продолжил стрелок, – что нападающие – не самые обычные существа.

– Это не помешало тебе с ними разделаться.

Клэтч развесил уши, и не скрывал того.

– Да, но ни я, ни вы не могли знать, что так случится. В следующий раз может быть по-другому. Эти ваши норны смекнули, что их штуки не так уж действенны, и наверняка изберут другую тактику. Следовательно, вырос и риск.

– Хорошо. Сколько?..

– Две.

– Две тысячи?.. Смехотворно. – Игуана щелкнул безгубым ртом.

– В следующий раз запросишь десять?..

– Хотите проверить – приходите в следующий раз.

Мафиози помолчали, бессловесно уславливаясь.

– С тобой свяжутся.

Рептилии удалились.

– А ты молодец!.. – воскликнул Клэтч. – Самый ушлый из моих постояльцев!..

– Стараюсь.

– Слушай, а каково это – ну, когда те твари залезли тебе в голову?..

Бармен приблизился.

– Да об этом весь город знает, – усмехнулся он, сообразив, что стоит под прицелом жутких глаз постояльца. – Твои работодатели не шибко-то держат языки за зубами. Вчера ты не смог сходить по большому, а утром об этом знает весь Сорквудистан!.. Ну, каково это было, признавайся!..

– Ничего особенного. Будто покурил опиума и видишь то, чего нет на самом деле.

– Они посылали в голову картинки, да?.. – Клэтч плотоядно облизнулся. – Надеюсь, что-то непристойное? Нагие красотки, совокупляющиеся с оленями?..

Снейк пристально на него посмотрел.

– Что-то вроде того.

– А конкретнее?..

– Если хочешь, можешь составить ночью компанию – мне и курьеру, сам поглядишь.

– Я что, похож на идиота?.. – Клэтч нырнул за стойку. – Нет уж, дудки.

Какое-то время он сосредоточенно протирал стаканы, но все-таки не утерпел:

– А правда, что они слепы, как кроты, и их водят за собой крошечные лысые орангутанги?..

– Кто?..

– Да норны!..

– Ты что-то принял с утра?..

– По правде сказать, да. Так это правда?..

– Конечно. Откуда узнал?..

Клэтч углубился в полировку посуды, и засим беседа исчерпала себя.

Позднее в «Крысиную глотку» примчался тот же мальчишка-игуана, доставив депешу с традиционно лаконичным, но несколько иным содержанием:

«Полночь, у хранилища».

Судя по всему, речь шла о хранилище, где Снейк угощался отменным виски, поскольку местонахождение других он не знал, и ящерицы в том не сомневались.

– Привет друзьям-телепатам, – прокомментировал Клэтч.

– Притащить орангутанга?..

Клэтч пробубнил что-то неразборчивое.

Курьер вышел из хранилища с печально известной сумой.

– Это ты?.. – сощурился Снейк.

– Мы не знакомы, мистер Снейк, если вы об этом.

– Завязывай с этим «мистер», парень, если тебе жизнь дорога.

– Как угодно… сэр.

Рейс прошел в молчании – курьер точно воды в рот набрал, да и стрелок не имел желания трепать языком. Он смотрел в оба, но ни трехглазых норн, ни насылаемых ими образов, предварительно похищенных непосредственно из разума жертвы, не обнаружил. Ему, человеку без прошлого, лишенному имени и жестоко выжженному изнутри, никогда не составляло труда отличить реальность от фальшивки, пусть даже правдоподобной без меры.

Курьер будто бы был разочарован, когда они беспрепятственно достигли пункта назначения – хранилища подобного прежнему, но не с простой, а патентованной дверью Кауфмана, снабдившего толстые стальные створки паровыми компрессорами мощностью в пять лошадиных сил каждый. Однако, они натужно стонали и свистели, силясь совладать с титанической дверью.

Переступая порог, Снейк подумал, что, если с механизмом что-то случится, он будет заточен в хранилище до конца своих дней, и ему в конце концов придется есть игуан, как ни омерзительно по слухам их мясо на вкус.

Курьер, не попрощавшись, исчез разом с грузом наличности, но к Снейку подскочил лакей – мальчишка, как две капли воды похожий на посыльного.

В лапах ящерица держал поднос. На полированной поверхности покоились три предмета: солидно весомый конверт, стакан с виски и сложенный вдвое листок.

Снейк убрал конверт, глотнул виски и развернул записку:

«Снаружи, немедленно».

Стрелок выждал пару минут, пока не ополовинил стакан, и лишь после проследовал к выходу.

Патентованная дверь не подкачала, со свистом компрессоров впустив ночную прохладу.

У крыльца дрожал, гудел и пыхтел массивный паромобиль с широким парусиновым тентом, натянутым над угловатой кабиной. За рычагами управления и на одном из пассажирских мест расселись чешуйчатые работодатели.

Во всяком случае, весьма на них похожие субъекты, хотя Снейк бы не поручился.