С чего начинается Китай? История о том, как учитель русского узнавал Поднебесную и при чем здесь острый Кайсин

Глава – отступление

Мой друг Ень Хы

У каждого человека есть свои особенности. У Ень Хы – это пальцы. Иногда так и кажется, что костей в них нет. Даже как-то жутковато. Но без таких пальцев не быть ему мастером резьбы. А не стань он резчиком – не познакомился бы со мной. И я не узнал бы сотню секретов о Поднебесной и ее жителях.

С детства меня тянуло к чему-то древнему, старинному, тому, что называют словом «антиквариат». Мой родной город на него не богат – каких-то интересных магазинов или блошиных рынков у нас нет. Поэтому я всегда мечтал увидеть настоящий антиквариат.

Такая возможность появилась у меня, когда я переехал жить и работать в Китай.

Местом обитания я выбрал город Чжэнчжоу в провинции Хэнань, которая, по мнению местных жителей, находится в самом центре Поднебесной. Как от Кремля начинается русская земля, так от Хэнань – земля китайская. Антропологи вроде как поддакивают: да-да! Китайцы там и зародились, по берегам матери-реки Хуанхэ. Да и географически она в центре. Самоназвание Китая —中国 «чжун гуо», где 中 – центр, поэтому как же иначе. Хэнань – центр Китая и мира.

Закончив с хлопотами, которые обычно бывают, если меняешь место жительства, я впервые отправился гулять по окрестностям.

Честно говоря, тогда Чжэнчжоу не особо порадовал архитектурой: кругом были жилые многоэтажные небоскребы, типовые парки и общие со всей Поднебесной старые пятиэтажки. Не хватало чего-то интересного, классического. Только кто ищет, тот всегда найдет, поэтому я сделал подобные прогулки традицией выходного дня.

В одно из странствий меня привлекло шикарное здание с традиционными крышами: оттопыренные вверх края которых как бы говорили вредным духам, которые, как известно, любят кататься по этим самым крышам, чтобы они улетали куда-нибудь подальше от дома. Крыши этого здания к тому же еще были позолоченными. Когда я зашёл туда, то, бинго! Оказался на антикварном рынке.

Маленькие магазинчики с древними диковинками, небольшие мастерские с трудолюбивыми ремесленниками, каллиграфы с кистями для письма всех размеров – всё это окружило меня, шумело, пело, стучало, шелестело. В руках мастера иероглифов держали разных размеров кисти – от маленьких до просто гигантских. Можно было почувствовать даже запах чернил. Вот мастер берет брусок и медленно «втирает» его в чернильницу, наполненную водой. Когда жидкость становится густой, то умелец достает свой инструмент и… Легкое движение кисти, и по мастерской летит запах чистописания: чем больше иероглиф – тем сильнее запах. От новых надписей он еще исходит какое-то время, а старые дают наслаждение только глазам. У многих мастеров были не только иероглифы, но и картины. Правда, и тут не без них: каждое изображение имело рукописное объяснение того, что на нем изображено. Красиво и понятно.

Особенно мастера любят тигров, пейзажи и барышень в одежде и неглиже. Пачки с такими рисунками лежат на столах, где покупатели перелистывают их с целью найти то, что украсит их дома. Думаю, этот звук вместе с запахом и есть атмосфера этажа каллиграфов.

Моими прогулками заинтересовались коллеги:

– Мы тоже хотим! Покажи.

Мы собрались компанией: я, рыжая Евгения из Питера, Ирина, которая уже непонятно откуда: из Украины или из города Иу, что на юге, где живут ее дети и муж-китаец, и пошли. Радостно прогулялись по первому этажу – вотчине продавцов четок, ювелирных изделий, статуэток, огромных кусков нефрита, керамики, монет. Поднялись на второй этаж – к мастерам каллиграфии. Вдоволь насмотревшись на древние мудрости и прекрасных дев китайской живописи, мы двинулись дальше.

На самом верхнем четвертом этаже мы неожиданно попали в Древний Китай.

Видимо, владелец здания решил, что на самом верху нужно сделать что-то особенное – как-никак антикварный рынок. Я прямо вижу, как старались строители и декораторы: внутри нас ждал небольшой пруд с искусственным водопадом посередине, бонсай^[5] с массивными деревьями, которые будто по воле какого-то безумного ученого стали совсем небольшими – размером с тумбочку под телевизор. Но, несмотря на маленький размер, на крепких ветвях висели сочные плоды: гранаты, груши или просто красивые цветы. Свет заливал внутренние помещения сквозь круглые окошки, похожие на те, что можно встретить у хоббитов, картину дополняли такие же круглые двери, величественные львы сидели у каждого выхода – словно мы оказались в настоящем китайском дворце из далекого прошлого.

Прекрасное место. Мои спутницы ходили по этажу и изучали всё, что попадалось на их глаза. Сперва рыбок в пруду, которые не очень хотели общаться и не поддавались на уговоры вроде: «Подплыви поближе, дай посмотреть!» Коллеги нюхали цветы, прикасались к плодам и самым маленьким деревьям, несмотря на то что рядом была надпись «Не трогать». Потом стали изучать прекрасные окна и двери. Женщины уходить не желали, им хотелось смотреть и делать фото. Но жаркое хэнаньское солнце загнало нас дальше в коридоры рынка.

Надо сказать, что последний этаж антикварного рынка отличался от всех остальных еще и тем, что там работали мастера: пилили, резали, шлифовали, чинили и многое другое. Если нужен мастер, то вам точно сюда.

Чтобы привлечь клиентов и заказчиков, мастерские снабжены окнами. Получается, ты идешь вдоль рядов и видишь, чем занимаются мастера за своими столами.

Мы заглянули в одну из мастерских и увидели худого парня, который тщательно работал стамеской по какому-то странному материалу.

Говорят, все мы чувствуем, если на нас смотрят, – мастер поднял голову и с удивлением взглянул на целую толпу иностранцев напротив.

Если китайцу интересно, то он этого не скрывает. Парень встал с рабочего места и жестом предложил нам зайти.

Так мы познакомились с Ень Хы. Он занимается резьбой по орехам. Искусство это древнее: со времен прихода буддизма в Китай многие люди стали носить четки, которые помогают молиться. Первыми их пользователями были монахи, а люди они простые, поэтому не особо заморачивались – делали себе четки из семян, кто-то – из камня. Главное, чтобы каждая бусина была удобной и круглой.

Жители Поднебесной всегда славились любовью к красивому, поэтому хотели, чтобы их четки были поинтереснее, чем у всех, чтобы чем-то отличались. Поэтому китайцы стали делать их из разных материалов, а потом покрывать резьбой. Лучше всего для этого подходили косточки местной оливки. На этом материале и вырезал Ень Хы, когда мы застали его за работой.

Он радостно стал показывать свою мастерскую. Хотя это громко сказано: рабочее место мастера Ень Хы – небольшой закуток у двери в большую мастерскую его старшего брата – мастера резьбы на ЧПУ станках. Но даже на этом маленьком пространстве было много интересного: пакеты с орехами для резьбы, украшенные затейливой росписью столбики, фигурки с изображением зверей китайского гороскопа, китайские четки всех размеров; наборы инструментов резчика: стамески, бормашина, бумага для полировки. После импровизированной экскурсии Ень Хы подарил нам маленькие подарки – резные оливки.

Мои спутницы уже засобирались, когда я рискнул спросить:

– Ень Хы, а можешь меня научить?

Тот сразу ответил:

– Конечно, могу. Я же мастер!

Так я стал его учеником.

Еще немного о Ень Хы

Если вы спросите, как, по моему мнению, выглядят жители провинции Хэнань, то первое, что я упомяну, – это большой нос. Или, если быть точным, широкий.

А вот Ень Хы выделяется – его нос больше похож на орлиный. К тому же многие китайцы его лет достаточно высокие, а Ень Хы нет. Сам он объясняет это тем, что родом из крестьян. Его семья живет под древним городом Кайфын, они возделывают землю и выращивают арбузы размером с футбольный мяч.

Деревня носит название «Ень» – «ласточка», поэтому и жители деревни все «ласточки», в том числе и Ень Хы. Я как-то спросил его:

– А они все твоя семья?

– Ну да, конечно!

– И сколько вас?

– Не знаю. Может быть, две тысячи…

– И ты всех знаешь?

Во времена детства моего мастера крестьянам жилось тяжело: денег и еды мало, хотя они ее и производят, работать нужно было много.

Голод и труд на земле не привлекали Ень Хы, и в юности он пошел на завод. Ему дали неплохое место на бетонном заводе – помог кто-то из гигантской семьи Ень. Там платили хорошую зарплату, но Ень Хы тянуло к творчеству и в большие города.

Однажды, накопив денег, он уехал в город и стал парикмахером. Работа ему нравилась: не надо было сидеть в цеху и можно ходить с розовыми волосами. Ень Хы хвалили за пальцы: ими было удобно держать все те инструменты, которые обычно держат в своих руках китайские парикмахеры, правда, из всех названий я понял только одно – «ножницы». Скрутить, выгнуть и прочее – с его пальцами можно делать всё без вреда для здоровья их хозяина. Может, эта гибкость, а может, желание стать кем-то большим, чем городской парикмахер, толкнули Ень Хы на то, чтобы стать резчиком по орехам. Для этого мой друг на несколько лет поехал куда-то на юг, где учился и трудился. В чем-то это подвиг: Ень Хы – хэнанец, а в некоторых регионах Китая их не любят – считают агрессивными и вороватыми. Мой друг как-то пытался найти работу в провинции Гуандун, но все его запросы отвергли, потому что он из Хэнань.

– А почему? – поинтересовался тогда мастер Ень Хы.

– Приедешь, а потом либо драться начнешь, либо воровать, и вообще все вы плохие, вам доверять нельзя, – ответили в офисе.

Несмотря на сложности, Ень Хы выучился на резчика и приехал работать туда, где я его и встретил – в каморку на четвертом этаже антикварного рынка.

Дальше вы знаете: у меня появился мастер, друг и справочник по всем китайским традициям, у него – просто иностранный друг. И знаете, я точно получил больше, чем Ень Хы.