Kitobni o'qish: «Ратники преисподней», sahifa 3
− Но почему с этой историей он пришел именно к нам? − спросила Наташа.
Видимо, любовь наделяет женщину телепатическим даром. Во всяком случае, реплика Наташи вполне ложилась в контекст моих размышлений.
− А куда ему еще идти? − хмыкнул Юра, поудобнее вытягивая ноги. − В прокуратуру, что ли? В милицию? В ФСБ? Может быть, в администрацию президента? Ни фактов, ни доказательств… «Мне тут один пациент − кстати, покойный − такие страсти рассказал…» Да в лучшем случае его сочли бы ненормальным. − Юра вызывающе оглядел нас. − Я и теперь от этой версии не отказываюсь.
− Он вообще мог никуда не ходить, − заметил Марк Наумович. − Почему пришел именно к нам, это второй вопрос. Почему вообще куда-то пошел и рассказал? А главное, зачем?
− Я спрашивал…
− И что он сказал?
…Сообщив о смерти Максима, психиатр замолчал − надолго. При этом его маленькие глазки смотрели на меня грустно и вопросительно. Я и сам хотел задать ему вопросов пятьдесят, но ограничился одним:
− Зачем вы мне все это рассказали?
Бормоталов явно растерялся.
− Ну, как зачем? Даже странно… Вы журналист, ваше агентство занимается расследованиями…
− Криминальными! − перебил я, подняв палец. − Криминальными, а не оккультными. Вам скорее уж не в «Убойные новости» надо… хотя информация, конечно, убойная… а в церковь, что ли. Но вы же не исповедоваться пришли, вы ждете от меня каких-то конкретных действий. Хотелось бы знать, каких.
− Вы мне, кажется, не верите, − произнес Бормоталов упавшим голосом.
− Вы будете смеяться, но верю, − возразил я. − Во всяком случае, склонен верить, хотя и сам не пойму, почему. Ваши научные регалии здесь ни при чем. В этом кресле сиживали персоны и поважнее… Но вы так и не ответили: чего вы от меня, собственно, ждете?
− А черт его знает, − искренне сказал Бормоталов. − Вы же понимаете, что с такой информацией я в правоохранительные органы не ходок. Бессмысленно! Поднимут на смех, а то и к собственным коллегам наладят. − Его лицо скривилось в болезненной гримасе, и вдруг, хватив кулаком по столу, он выкрикнул: − Поймите, эта секта опасна! Чрезвычайно опасна! С ней надо что-то делать! Ну, не знаю… разоблачить, вывести на чистую воду… чтобы все знали об этой угрозе.
Я изумился.
− А не сгущаете ли вы краски, уважаемый Павел Петрович? Сколько тех вудуистов? Двадцать, тридцать, пятьдесят? Что они могут? Согласен: смерть Максима − это серьезно, это беда, но случай-то единичный. Какую глобальную угрозу представляет кучка черных колдунов?
Бормоталов покачал головой.
− Что Максим? Его смерть лишь трагический эпизод. Но он показывает и возможности вудуистов, и решимость идти, если надо, по трупам.
− Идти − куда?
− Я не специалист по тайным сообществам. Но не для того же они во все времена создавались, чтобы решать бытовые проблемы своих адептов. Возьмите масонов, розенкрейцеров, иллюминатов. Главной целью всегда было завоевание максимальной власти и влияния. И, соответственно, переделка мира под свои представления о добре и зле. Что мы знаем о вудуистах? Только то, что они существуют, что способны, судя по Колбасьеву, к активным, жестоким действиям, а их понятия о добре и зле явно отличаются от общепринятых. Конечно, информация скудная, но разве этого мало, чтобы осознать меру опасности?
− Замечательно, − саркастически сказал я. − Считайте, что осознал. И теперь, по вашей логике, мне со товарищи надлежит разобраться с этими милыми людьми… К тому же, я так понимаю, на благотворительной основе. Вы же услуги агентства оплатить не в состоянии?
− Скорее всего, нет, − пробормотал психиатр. − Разве что частично… Однако термин «благотворительность» здесь неуместен. То, о чем я рассказал, касается не только меня, поймите это!
Я почувствовал, что начинаю злиться.
− Только не надо взывать к моей гражданской совести и чувству общественного долга! С меня, знаете ли, вполне достаточно ответственности перед родными, близкими и коллегами, для которых я работодатель. Во всем прочем я исправно плачу налоги и предпочитаю спать спокойно. Хотя, после нашей беседы, это проблематично… Да если ситуация именно такова, от Колбасьева с его гоп-компанией вообще надо держаться подальше. Лезть в эту историю? Только при наличии сверхмотивации! Покажите мне ее. Деньги? Здесь я их не заработаю. Сенсация, слава? Дело хорошее, но не любой ценой. Один труп уже есть…
Бормоталов медленно поднялся.
− Ну что ж, − тускло произнес он, застегивая пиджак. − Выслушали, не сочли сумасшедшим, − и на том спасибо. Но в одном вы все-таки ошибаетесь. Сверхмотивация есть, просто она не очевидна.
Волей случая мне, а теперь и вам, стало известно, что под боком действует колдовское сообщество, практикующее самую гнусную из магий и озабоченное расширением своих рядов. Вы же не считаете, что Колбасьев звал Максима приобщиться к вуду из одной лишь симпатии к молодому человеку. Это была вульгарная вербовка. И далеко не каждый, как несчастный юноша, устоит перед соблазном.
Опухоль уже существует, она способна метастазировать и, стало быть, подлежит уничтожению. Мы с вами хотя бы можем сделать попытку уничтожить ее и тем самым уберечь общество от еще не ясной, однако, реальной угрозы. И не надо при этом думать обо всем человечестве. Пафос тут вообще неуместен. Думайте о себе, родных и близких. Какая сверхмотивация вам еще нужна?
− Опять вы меня за советскую власть агитируете, − устало сказал я. − Да вы сядьте, сядьте. Коньяку хотите? (Бормоталов мотнул головой.) Ну, как угодно… Так вот: некая логика в ваших словах есть. Предположим, я готов − естественно, в порядке бреда − пофантазировать о своем участии в расследовании этой истории. Но при непременном условии!
− Каком? − быстро спросил Бормоталов.
Я встал, обогнул стол и уселся напротив собеседника − глаза в глаза.
− Вы слишком встревожены, − сказал я негромко. − Одно из двух: или знаете нечто сверх того, что сказали, или до чего-то успели додуматься. Во всяком случае, говоря об угрозе вудуистов, вы имеете в виду что-то конкретное, но не договариваете. Если вы меня убедите в реальности угрозы, считайте, я уже почти ваш союзник.
Кажется, Бормоталов смутился. Опустив глаза и слегка прикусив губу, он что-то обдумывал. Видимо, я угадал: гость явно знал больше, чем сообщил. «Не темни, дядя, − мысленно посоветовал я. − Раз уж втягиваешь в такую авантюру, карты на стол!»
Наконец Бормоталов решился.
− Хорошо, давайте начистоту. Но пусть вас не смущает, что из малого объема информации я делаю глобальный вывод. Поверьте, у меня для этого есть основания, хотя и не все могу объяснить.
− Вы меня интригуете, − хмуро бросил я. − Рассказывайте.
Бормоталов усмехнулся.
− Что ж рассказывать? Слов и так уже достаточно. Я вам лучше покажу.
− Это как? Нарисуете, что ли?
− Нет, рисовать не обучен. Я буду использовать мыслеобразы.
С этими словами Бормоталов придвинулся ко мне и уставился прямо в глаза.
− Гипнотизировать меня бесполезно, − предупредил я. − Не поддаюсь.
− Знаю, знаю, − рассеянно сказал Бормоталов («Интересно, откуда?» − мелькнуло в голове). − Это не гипноз вовсе. Скорее, ближе к телепатии. Передача информации на расстояние.
Я поднял брови.
− Вы и это умеете?
− Вы даже не представляете, сколько чего умеет опытный, высококвалифицированный психиатр, − туманно ответил Бормоталов. − Да вы расслабьтесь. Закройте глаза…
От всего услышанного я, должно быть, очумел настолько, что беззвучно выполнил команду Бормоталова. Правда, мелькнула ехидная мыслишка: ну-ну, посмотрим, как ты мне передашь свои мыслеобразы… И вообще, с чем их едят…
Но тут же в сознании, сменяя друг друга, начали возникать картины и сцены, окрашенные в темно-серые тона. Смысл того, что вижу, я понял не сразу. Но как только начал понимать, то ощутил, что покрываюсь потом от неожиданности и страха.
− … Так что он сказал? − терпеливо повторил вопрос Марк Наумович.
Тщательно подбирая слова, я произнес:
− Бормоталов пришел к нам, потому что надеется: здесь ему поверят. По его мнению, вуду − огромная опасность и угроза, и молчать об этом он не будет. А в журналистах он видит возможных союзников.
− Да в чем угроза-то? − гаркнул Денисов.
Я еще раз вспомнил то, что увидел с закрытыми глазами, и медленно сказал:
− Бормоталов чего-то не договаривает, но главное выразил совершенно ясно. Он убежден, что вудуисты намерены установить собственный мировой порядок. Альтернативный и враждебный существующему в человеческом обществе. В каком-то смысле речь идет вообще о создании другой цивилизации…
Глава восьмая
«Си тенер, Аше!..»
Следующим утром у входа в свой кабинет я столкнулся со спецкором Славой Маняшиным. Спецкор выглядел плохо. Красные глаза, неуверенная походка и запах перегара неопровержимо свидетельствовали: он так и не сошел со стези порока, на которую ступил во время затянувшихся новогодне-рождественских праздников.
− Заходи, − сухо сказал я, распахивая дверь в кабинет.
Спецкор замялся.
− Да я, собственно… − с тоской во взоре он кивнул в сторону туалета.
− Успеешь, − безжалостно сказал я. − Садись, разговор есть.
Как говорится, все мы не монахи. Однако трехнедельное веселье − это уже запой. А от него подать рукой до семейно-служебных неприятностей и проблем со здоровьем. Все это я изложил Мане простыми, доступными для затуманенных мозгов словами. Кроме того, я перечислил имена нескольких журналистов. Все они когда-то были хорошими ребятами и классными, талантливыми профессионалами. Пока не спились…
− Запомни, Маня, − сурово сказал я напоследок. − Ты крепкий репортер, но я с тобой возиться не буду. У меня других дел выше крыши. Хочешь нажить цирроз печени или вступить в клуб вокзальных бомжей − твое дело. Только заруби на носу: еще раз явишься на работу «после вчерашнего», уволю по статье. А перед этим своей рукой заставлю выпить египетского виски. Чтоб долго не мучился…
Шепча: «Только не это!» − Маня выскочил за дверь. А я, в общем, не шутил. Кто пробовал, тот знает: виски, произведенный в Египте, ─ пойло не для слабонервных. В один из приездов в Шарм-Эль-Шейх купил я фляжку экзотики ради и отпил граммов двадцать. И так мне после этого стало скверно, что запечатал я фляжку, словно царь Соломон бутылку с джином, и поставил в бар на вечное хранение. Чтобы пьющих сотрудников пугать и воспитывать…
С докладом о текущих делах рука об руку явились Денисов с Наташей. Выслушав и сделав распоряжения, которые Наташа прилежно запротоколировала, я вызвал Марка Наумовича. Накануне мы расстались, так ничего и не решив. Хотя, понятно, в первую очередь решение было за мной. Остальные могли присоединиться, а могли и нет.
Во мне, как, наверное, во многих, уживаются два человека. Один из них сухарь, прагматик, рационалист. Другой − рубаха-парень с ярко выраженными задатками авантюриста. Такие, знаете ли, доктор Джекил и мистер Хайд. В обычное время, когда жизнь плавно течет своим чередом, эти субъекты, в общем, ладят. Но какая внутренняя междоусобица разгорается, если надо принять серьезное решение!
Допустим, речь идет о скандальном расследовании. «Слышь, брат, не лез бы ты в это дело, − озабоченно советует прагматик. − Заработаешь ли, не факт, а неприятностей можно огрести по самое некуда. Это ж придется зацепить самого такого-то! А он злопа-а-мятный…» «Да пошел ты! − заводится авантюрист. − Не все измеряется деньгами. А реноме? А кураж? Наконец, адреналин?! Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет! Не догоню, так согреюсь! Расследовать, непременно расследовать…»
Сейчас победу за явным преимуществом одерживал авантюрист Хайд. Прагматик Джекил даже не пробовал сопротивляться. Он был в ужасе. Он затыкал уши руками и отказывался говорить на эту тему. Я и сам чувствовал всеми инстинктами, что лезу черт знает куда. В голове звенела фраза из «Трех мушкетеров»: «Господа, вы ввязываетесь в скверную историю и будете изрешечены…»
Но я уже знал, что ввяжусь. Проклятый Бормоталов, в сущности, не оставил мне выбора. Точнее, выбора не оставили картины, которые он каким-то образом транслировал мне прямо в мозг. Эти картины…
Я увидел площадь с трибуной, на которой стоял высокий, мощного сложения человек в черном широком одеянии. Он громко выкрикивал фразы на непонятном языке, и туполицая толпа у подножия трибуны прилежно повторяла их. При этом многие собравшиеся рыдали, рвали на себе одежду, содрогались в конвульсиях.
Увидел странное сооружение, чем-то напоминающее храм. Внутри, прямо на алтаре, был распростерт привязанный обнаженный человек. Люди в разрисованных масках со свечами в руках стояли вокруг и нараспев читали какую-то молитву или заклинание все на том же непонятном языке. Но вот они замолчали, разом погасили свечи, и один из них приблизился к алтарю. В руках у него был бритвенно острый нож. Не обращая внимания на истошный вой жертвы и фонтанирующую кровь, человек медленными, торжественно-плавными движениями отрезал ей гениталии, нос, уши и, наконец, перерезал горло.
Увидел стол, на котором лежат пять восковых фигурок: мужская, женская и три детских. Чьи-то руки по очереди пронзают кукольные тельца длинной, докрасна раскаленной иглой. И − встык: маленькая кухня, где ужинает семья. Все мирно и тихо… но вдруг отец хватается за грудь и падает со стула. Мгновение спустя то же самое происходит с матерью. Следом за родителями, словно сбитые кегли, один за другим падают и застывают на полу два мальчика и девочка. В чашках дымится так и не выпитый чай.
Многое, многое показал мне Бормоталов. И бесконечные колонны вооруженных людей, размеренно марширующих к горизонту. И красивую маленькую деревню, мгновенно стертую с лица земли ураганом, ─ заклинаниями и магическими пассами его наслал уродливый полуголый колдун. И безучастные, тусклые глаза людей, бредущих по улицам незнакомого города, среди обшарпанных домов с узкими окнами-прорезями. И воздетые, унизанные браслетами руки чернокожего гиганта с лицом в ритуальных шрамах, яростно вопящего: «Си тенер, Аше!»…
Сознание пыталось сложить мозаику сцен в единую внятную картину − и не могло. Но все, что я видел, рождало тяжкое ощущение тоски, страха и безнадежности, от которого впору было задохнуться. Я рванул узел галстука и сдавленно произнес:
− Довольно!..
Внутренний телеэкран тут же погас, и я открыл глаза. Сидевший напротив Бормоталов был бледен, вытирал лицо платком и вообще напоминал грузчика после сверхурочной смены. Должно быть, это чертовски тяжело − создавать и транслировать мыслеобразы в чужую голову…
− Что это было? − хрипло спросил я.
− Это было то, к чему стремятся вудуисты, − ответил Бормоталов, пряча платок. − Свои правила. Свои порядки. Свои законы. Своя Земля, на которой они станут править. Если угодно − создадут общепланетное теократическое государство, где общество разделено на сравнительно малочисленную касту шаманов с приближенными − и всех прочих в роли рабочего стада.
К этой цели они идут исподволь и предельно осторожно, однако системно, постоянно расширяя свои ряды. Если даже в нашей провинции уже несколько лет существует секта вуду, то можно представить общий размах их сети. Сцены, которые вы наблюдали, − это так, отдельные штрихи, фантазия на тему, какой станет жизнь под колдунами.
− Фантазия? − с невольным облегчением переспросил я.
Бормоталов покачал головой.
− Фантазия в том смысле, что я не могу предугадать конкретные детали… В главном же, приди они к власти, все так и будет. Массовое промывание мозгов. Ритуально-магические расправы над недовольными и бунтующими. Война с территориями, которые не удалось захватить с помощью магии. Беспросветная жизнь подавляющего большинства населения…
− И вы считаете, что люди такое допустят?
− Люди могут спохватиться слишком поздно…
− Что значит «Си тенер, Аше»? − почему-то спросил я.
− Это ритуальный возглас, которым колдун вуду выражает свою волю, мощь и непреклонность, − негромко сказал Бормоталов.
Январский серый день и стучащая в окно вьюга. Едва знакомый человек в интерьере моего кабинета. Неправдоподобные, дикие вещи, о которых он говорит. Так почему же я ему верю? Ведь верю…
− В общем, так, ребята, − сказал я, кладя руки на стол. − Бормоталов меня убедил. Все это очень серьезно и очень опасно. Масштаб общественной опасности пока представить трудно, однако ясно, что есть гнойник и его надо вскрыть. Поэтому я решил ввязаться. Проведу расследование, накопаю фактов, сколько смогу, и обнародую любыми доступными способами. Дальше будет видно.
− А мы? − вскинулась Наташа.
Я посмотрел на нее с благодарностью и, боюсь, с плохо скрытой нежностью.
− Дело может оказаться небезопасным, Наташа. Этот случай в должностные обязанности не укладывается, приказывать не могу. Поэтому я принял решение для себя, а что решите вы… думайте, господа. Пойдете со мной − рад и счастлив. Откажетесь − не обижусь и на отношениях это не отразится. Честно.
− Я с вами! − выпалила Наташа.
Честно говоря, иной реакции я от не нее и не ждал.
− Таких расследований в нашей практике еще не было, − заметил Марк Наумович. − Даже интересно… Я тоже с вами.
Денисов злобно засопел.
− Авантюристы вы, вот что я вам скажу, − заявил он. − Ну, с шефом все ясно: психиатр каким-то образом забил ему баки. Наталья, понятно, как боевой референт следует за шефом. А вы-то куда, Марк Наумович? В ваши-то годы и с вашей мудростью?
− В мои годы многие вещи уже в принципе не пугают, − кротко ответил Марк Наумович.
− Так что ты решил? − спросил я Денисова.
− Что, что… − раздраженно сказал Юра. − Бред собачий все это… С вами, конечно.
Коротко, без патетики, я поблагодарил друзей и собрался было изложить план действий, который за ночь созрел в голове.
Но тут зазвонил телефон.
Глава девятая
Пришелец Бормоталов
Это был не просто один из моих телефонов. Его номер не значился в справочниках и вообще был известен пяти или шести людям, трое из которых теперь сидели рядом. Поэтому трубку я снял с некоторым удивлением.
− Слушаю вас.
− Добрый день, Григорий Александрович, − произнес незнакомый мужской голос. Густой, мягкий, очень сильный голос. − Звоню по поводу вчерашнего визита к вам так называемого Бормоталова…
− Что значит «так называемого»? И с кем я говорю?
− Называйте меня Олегом Вадимовичем. Мы не знакомы, но это не важно. Что касается Бормоталова, то выражение «так называемый» здесь наиболее точное. Дело в том, что ни Бормоталовым, ни вообще человеком он не является…
Мне показалось, что я ослышался.
− А кто же он в таком случае? − раздраженно переспросил я.
− Бормоталов, Григорий Александрович, − пришелец, инопланетянин. Если позволите, я расскажу о нем подробнее и поясню ситуацию в целом…
Наташа потом рассказывала, что в этот момент вид у меня сделался глуповатый, и челюсть непроизвольно задвигалась самым нелепым образом.
Скорее машинально, чем обдуманно, я включил громкую связь, и дальнейший разговор шел с пассивным участием Наташи, Юры и Марка Наумовича.
Незнакомец сообщил, что Бормоталов является региональным эмиссаром инопланетного центра, давно и прочно обосновавшегося на Земле. Конечной целью пришельцев является ее колонизация. Дело в том, что наш мир по экологическим параметрам почти идеально соответствует их миру, который страдает от перенаселения и нехватки ресурсов. Инопланетяне в глубокой тайне сконцентрировали на Земле значительные силы и готовы от наблюдений перейти к активным действиям. Имеется в виду скрытый захват власти путем внедрения в правительства, парламенты и силовые структуры ключевых стран мира, в том числе России. В зависимости от хода событий не исключены и акции с применением оружия…
− И на кой черт в этом случае Бормоталов приперся ко мне? − невежливо перебил я собеседника. − Хочет, чтобы я обеспечивал пиар-сопровождение?
− Я все объясню, Григорий Александрович, не надо торопиться…
В целях конспирации Бормоталов работает врачом-психиатром, что при инопланетно-экстрасенсорных возможностях вполне естественно. И вот один из его пациентов, Максим Криволапов, стал случайным свидетелем неких запредельных, невозможных для человека манипуляций и начал о чем-то догадываться. Бормоталов был вынужден ликвидировать Максима. Однако его изворотливый ум придумал, как из опасной ситуации извлечь выгоду.
Он явился в агентство «Убойные новости», рассказал о смерти Максима и представил его жертвой неких черных вудуистов, якобы окопавшихся в Нижневолжске. При этом Бормоталов напирал на глобальную опасность, которую представляют указанные вудуисты, и умолял журналистов разоблачить их. «По нашей информации, он практически убедил вас заняться расследованием. Во всяком случае, внушил определенную точку зрения, используя свои возможности влиять на сознание и психику…»
Тут я вспомнил мыслеобразы Бормоталова, и мне стало как-то не по себе.
− А вы откуда знаете про визит и о чем тут беседовали? − неприязненно спросил я .
− Мы всегда узнаем то, что нам необходимо, − спокойно ответил невидимый Олег Вадимович. − Каким образом, с помощью чего или кого − сейчас не суть важно. Важно, что Бормоталов пытается натравить ваше агентство на нас.
− А кто это «вы»? Может, объясните, наконец?
− Конечно. Мы, Григорий Александрович, и есть та самая организация, которую Бормоталов обозвал обществом черных вудуистов, стремящихся к мировому господству. Это, разумеется, ложь и бред. А правда в том, что мы пытаемся противостоять скрытой экспансии пришельцев, мешаем им, и пока мы существуем, власть они не захватят…
По словам Олега Вадимовича, филиалы организации действуют во многих странах. Ее создали вскоре после Второй мировой войны, и среди отцов-основателей оказались известные, крупные ученые. Они-то, в отличие от обывателей, чиновников и военных, были в состоянии проанализировать и правильно оценить информацию о многочисленных вторжениях НЛО.
Один из них, биолог, был членом научной комиссии, которая в 1947 году исследовала обломки летающей тарелки и трупы пришельцев, по сей день хранящиеся на базе ВВС США в штате Нью-Мексико. Другой, физик, консультировал военных в связи с массовым появлением дискообразных объектов над горным массивом Маунт-Рейнер. Третий, психолог, много работал с калифорнийцем Джорджем Адамски, который объявил о своих многочисленных контактах с пришельцами. Над ним издевались, но психолог пришел к выводу, что контакты действительно были, хотя инопланетяне, конечно, прилетели не с Венеры… И так далее.
В итоге как-то сам собой сложился неформальный комитет ученых, включая двух нобелевских лауреатов, который подготовил секретный доклад, направленный правительствам крупнейших стран мира. Квинтэссенция доклада была такова: судя по многочисленным фактам, Земля стала объектом экспансии со стороны инопланетной, технологически высокоразвитой цивилизации. Цели, формы и методы экспансии подлежат тщательному изучению, однако уже сейчас надо принять серьезные меры, чтобы подготовиться к противодействию пришельцам. Напрашивается создание специальной службы, которая сочетала бы как силовую, так и научную составляющие. Из масштаба задачи вытекает, что для ее решения требуются усилия на государственном, а лучше на межгосударственном уровне…
Ученым даже не ответили. Ни одно из правительств. Между тем НЛО все чаще штурмовали земную атмосферу, все больше людей заявляли о встречах и контактах с пришельцами. Пытаясь привлечь внимание к этим фактам, комитет создал движение уфологов, которые стали своеобразным рупором ученых. Однако, словно по команде, правительственные круги Америки, Англии, Франции и многих других стран приложили недюжинные усилия, чтобы скомпрометировать исследователей НЛО. Их объявляли шарлатанами, невеждами, ловцами дешевых сенсаций. В Советском Союзе и прочих социалистических странах тему НЛО вообще не обсуждали. Время шло, и ничего не предпринималось…
Тогда комитет взял дело в свои руки. Как уже говорилось, в его составе были известные, авторитетные ученые. Им удалось привлечь пожертвования нескольких крупных бизнесменов, которые, к счастью, оказались умнее чиновников и сделали из того же доклада совершенно другие выводы. На их деньги была создана законспирированная организация, просто и без затей названная «Защита». И вот уже в течение полувека «защитники» собирают и анализируют информацию о пришельцах, следят за их действиями по всему миру, посильно противодействуют им…
Я слушал Олега Вадимовича с нарастающим чувством протеста. Вот уже второй раз за два дня мне компостировали мозги беседами на паранормальные темы и предлагали во все это поверить. Вудуисты, инопланетяне… Я в очередной раз перебил собеседника.
− Послушайте… э-э… Олег Вадимович… Даже если принять на веру то, что вы мне здесь толкуете… Словом, все равно не пойму, зачем явился Бормоталов. Ну, стану я копать информацию… Но вы же не вудуисты на самом деле! Чего вам бояться? Материала по теме нет, говорить и писать не о чем…
Собеседник кашлянул.
− Видите ли, Григорий Александрович… Я уже упоминал, что пришельцы − существа могущественные. Они намного превосходят нас и технологически, и с точки зрения личных возможностей. Бороться с ними чрезвычайно трудно, обычное оружие почти не действует…
− Что, и пули не берут? − поинтересовался я.
− Отчего же, берут. Но не всегда и не всякие… Так вот. Примерно тридцать лет назад, можно сказать, от полного отчаяния, организация привлекла специалистов по древним культам и магиям. Логика была простая: если не действуют традиционные методы борьбы, надо искать нетрадиционные. И знаете, все так и вышло. Выяснилось… м-м, опытным путем… что против инопланетян довольно эффективно работает колдовство черных вудуистов. Мы взяли на вооружение эту магию, и наконец-то в борьбе наступил перелом. Правда, со временем пришельцы в какой-то мере научились обороняться, но, во всяком случае, ситуация изменилась. Раньше-то мы вообще, можно сказать, с вилами на паровоз…
В общем, если бы вы с помощью Бормоталова проникли в нашу резиденцию, вы бы действительно обнаружили, что мы активно практикуем вуду. Конечно, с абсолютно другими целями по сравнению с версией Бормоталова, но ведь практикуем… На это, собственно, и расчет. Предположим, вы делаете сенсационный материал, разоблачаете заговор вудуистов и так далее. Для нас это провал. Мы скомпрометированы и становимся мишенью для властей, силовых структур, наконец, общественного мнения. Кому и что мы сможем доказать, учитывая ситуацию? Благородные вудуисты сражаются с коварными инопланетянами? Ведь бред же…
− Бред, − охотно согласился я.
− Вот видите… В сущности, борьба с пришельцами накануне решающих событий будет парализована. Вот чего добивается Бормоталов. С его стороны сделан совершенно великолепный ход… Разумеется, этого допустить нельзя. Мы все земляне, и вы не имеете права быть слепым орудием нашего общего врага.
− Полегче! − осадил я собеседника. − Меньше пафоса… И вообще, теперь скажу я. Слушал я вас долго, внимательно − и что? Уж не думаете ли вы, что я вам верю? Инопланетная экспансия, надо же… Проще предположить, что некий пациент Бормоталова, обиженный на врача, хочет ему напакостить и плетет всякие небылицы. Угадал?
Олег Вадимович засмеялся.
− Не угадали, − сказал он. − Во-первых, никакой пациент не раскопает номер телефона, по которому я звоню. Вы же его засекретили, ни в одной базе данных он не значится. Во-вторых, откуда пациенту знать, что его врач-мучитель побывал у вас, и, главное, о чем рассказывал? А в-третьих, я и не жду, что одним телефонным разговором сумею вас убедить. По телефону такие вопросы не решаются. Я уполномочен предложить вам встречу. Это будет встреча со статусным членом «Защиты». Он подробнее объяснит ситуацию и ответит на любые вопросы.
− Ну, зачем же так напрягаться…
− Зря шутите, Григорий Александрович. Мы хотим, чтобы вы стали нашим союзником. Вы можете серьезно помочь общему делу.
− Да неужто? Вы меня заинтриговали в корень. И каким образом, если не секрет?
− Это и будет главной темой встречи с нашим представителем.
− Я, кажется, догадываюсь, о ком идет речь. Не Колбасьев ли часом имеется в виду?
Олег Вадимович помолчал.
− Вы проницательны, − наконец произнес он. − Речь именно о Колбасьеве.
− Кандидатура отклоняется, − сказал я. − Мы уже встречались, и вел он себя при этом самым похабным образом. Я не буду с ним разговаривать.
─ Я знаю об этом инциденте. Сожалею. Наш коллега был неправ. Но дело в том, что Колбасьев ─ один из руководителей региональной «Защиты» и основной переговорщик в подобных случаях…
─ Не агитируйте. Я буду говорить с вашим главным лицом. Или не буду говорить вовсе. Точка.
─ Боюсь, это не так-то просто…
─ Отчего же? Насколько я знаю, Петровский сейчас в Лягушкино, у себя на фазенде…
Петровского я назвал по какому-то наитию, и лишь потом сообразил, почему. Ну конечно! Петровский − олигарх и, вполне возможно, один из спонсоров «Защиты». Петровский, неожиданно сделавший Колбасьева ближайшим сотрудником, но, главное, подручным в негласных делах. Петровский, из, якобы, ностальгических мотивов построивший в Лягушкино фазенду, которая может служить региональной штаб-квартирой «Защиты»…
Олег Вадимович отчетливо крякнул.
─ С вами страшно общаться, Григорий Александрович, ─ молвил он то ли с упреком, то ли с уважением. ─ Давайте сделаем так. Я доложу о нашем разговоре, узнаю решение и перезвоню… скажем, завтра в это же время. Договорились?
─ Время пошло, ─ сказал я и бросил трубку.
Денисов шумно поднялся.
─ А послать бы это все к чертовой матери! ─ произнес он фразу, которая, похоже, давно уже вертелась на языке.
Я был полностью с ним согласен.
─ Как-то все это выглядит не очень серьезно, ─ сказала Наташа с сомнением в голосе.
─ Но именно поэтому вполне может оказаться делом нешуточным, ─ глубокомысленно заметил Марк Наумович. Старик в своем амплуа: нашел время философствовать…
Я подошел к бару, открыл инкрустированную дверцу и, махнув рукой, налил себе египетского виски. Коллеги с опаской наблюдали за моими манипуляциями.
─ Что будем делать, шеф? ─ осторожно спросил Юра.
Я поставил рюмку на стол и шумно выдохнул.
─ Что, что… Будем разбираться. Похоже, ребята, попали мы в эпицентр каких-то событий и кому-то очень понадобились. А кому-то, напротив, сильно мешаем. Можно, конечно, всех послать и жить, как жили. Только оставят ли нас в покое? И потом, больше всех рискует страус… В конце концов, журналисты мы или где?
− Журналисты, − подтвердил Марк Наумович. − С большой буквы «Ж».
− А коли так, вперед и с песнями. В общем, объявляю оккультную тревогу и перевожу заведение на авральный режим.
─ Может быть, есть смысл посоветоваться с Серегиным? ─ негромко предположил Денисов.
