Погибнуть или победить

Глядя на эту страшную картину, Гальбред едва успел увернуться от оружия одноглазого викинга, который выбросил Эльфреда с корабля в море. Чужак тоже узнал рыбака и злорадно осклабился, крикнув какое-то слово на своём непонятном языке.

В ответ Гальбред попытался проткнуть врага копьём, но опытный дан смог обрубить его наконечник и обратным движением замахнуться на рыбака секирой. Быстро отскочив в сторону, Гальбред резко ударил древком копья под колени одноглазому, и когда тот пошатнулся, рыбак вонзил в его бок острый меч. Викинг удивлённо вскрикнул, потом выронил из рук секиру и медленно повалился на землю.

Не теряя больше времени на бой с простыми викингами, Гальбред торопливо двинулся к воротам изгороди купеческого двора, которые были почти пробиты мощными ударами тяжёлого бревна. Одни враги орудовали этим тараном, а другие прикрывали их щитами от стрел оборонявшихся.

Там же рыбак заметил рыжебородого Рагнара с длинным мечом в руках. Как раз, он то и нужен был сейчас Гальбреду больше всего. Он хотел добраться до хевдинга и сразиться с ним один на один.

Разумеется, рыбак не был уверен в своей победе над главным викингом. И всё же, он надеялся, что ему удастся хотя бы ранить Рагнара, и тем самым отомстить за гибель сына.

В этот момент на врагов неожиданно напал ещё один отряд местных жителей под предводительством кузнеца, а из разбитых ворот купеческого двора вышли стражники Селвина, которых осталось всего несколько человек.

Несмотря на подкрепление, силы двух сторон были явно не равны. Викинги оказались более опытными и сильными войнами, чем защитники этой земли. Так что постепенно враги стали теснить стражников купца вглубь двора, а остальных людей обратно в лес, откуда те пришли.

Когда Гальбреду с трудом удалось отбиться от очередного дана, он сразу же направился к Рагнару, который сейчас одновременно сражался с двумя стражниками. Хевдинг первым пробивал себе путь к дому Селвина и его богатствам.

Гальбред видел, как он без особых хлопот ударом длинного меча разрубил от плеча до пояса одного из стражников. И прежде, чем главный викинг успел убить второго, рыбак громко крикнул:

– Стой, сын Харальда конунга! Сразись лучше со мной!..

Ты виновен в смерти моего сына, и я вызываю тебя на поединок.

Рагнар тут же отпрыгнул назад от последнего противника, чтобы держать его на расстоянии, и быстро оглянулся.

– Рыбак, ты хотеть биться со мной? – изумился хевдинг, не выпуская из вида стражника.

– Да, викинг, потому что ты приказал выбросить моего сына в море под вёсла гребцов! И они убили его!..

– Твой мальчишка плохо плавать, и он просто утонуть. Но я не хотеть вас убивать. Один видеть, что я говорить правда. Поэтому уходи… если ты хотеть жить.

– тогда Ты трус, Рагнар, если не хочешь со мной сразиться. Потому что, в любом случае, ты погубил моего сына, и я хочу тебе отомстить!

Подобное обвинение в трусости было худшим оскорблением для любого человека, и могло вызвать ярость даже у самого слабого мужчины, не говоря уже о таком сильном воине, как викинг.

Гневно Выкрикнув какое-то ругательство на своём языке, хевдинг бросил в стражника свой щит и сквозь зубы произнёс:

– Я не трус, рыбак. И я не убить тебя раньше, потому что ты не иметь в руках Оружие. А для викинга убить беззащитный человек, значит не добавить себе много честь. Я не хотеть, чтобы твой сын утонуть, но теперь и ты умереть от мой меч.

Взглянув на его оружие с блестящим окровавленным лезвием и серебряной рукоятью, Гальбред подумал, что меч Рагнара действительно предназначен для того, чтобы убивать. Но он всё же не дрогнул и поднял собственное оружие.

Когда они приняли боевую стойку, крепко сжимая в руках мечи, главный викинг позволил рыбаку напасть первым, и Гальбред незамедлительно атаковал.

Скорее всего, хевдинг не ожидал, что простой деревенский рыбак может владеть мечом, как настоящий воин. Поэтому ложным выпадом Гальбред смог на мгновение отвлечь внимание Рагнара, а потом зацепить лезвием его правую руку повыше локтя. Из широкой раны брызнула кровь.

Рыжебородый викинг вскрикнул от боли, но тут же прикусил нижнюю губу, перехватил меч левой рукой и с рычанием бросился на рыбака, нанося удары с разных сторон. Гальбред, как мог, отбивался от них, хотя делать это было очень трудно. Впрочем, для него теперь ничто не имело значения, ведь он уже ранил хевдинга, а значит, в какой-то мере отомстил ему за Эльфреда.

Если бы Гальбреду удалось одолеть Рагнара в полной мере, это, наверняка, принесло бы значительную пользу в борьбе с врагами-грабителями. Но, к сожалению, у рыбака не было практически никаких шансов против викинга, который умел с одинаковым мастерством сражаться обеими руками.

Постепенно силы Гальбреда начали таять, и за короткое время он получил несколько резаных ран от меча разозлившегося хевдинга. Викинг непрерывно наступал на рыбака, периодически оставляя на его одежде и теле кровавые следы. Гальбреду приходилось отходить назад до тех пор, пока спина не упёрлась в деревянную изгородь купеческого двора. Теперь отступать было некуда, и он понял, что смерть его рядом…

Собрав остаток мужества, Гальбред оттолкнулся от частокола и в очередной раз отразил оружие главного викинга. Затем попытался рубануть мечом по его шее, но это было напрасно. Как и следовало ожидать, Рагнар успел пригнуться, после чего на отмашь ударил мечом по груди рыбака.

Гальбред мгновенно ощутил как острое лезвие врага рассекло одежду, плоть и рёбра, а по животу потекла горячая кровь. Ужасная боль обожгла верхнюю часть тела, но из горла вырвался только стон.

– Отец! – внезапно откуда-то раздался взволнованный крик Эльфреда.

В первый момент рыбак подумал, что ему почудился этот голос или он донёсся из другого мира, но хевдинг тоже удивлённо замотал головой в поисках кричавшего мальчишки.

Воспользовавшись замешательством викинга, Гальбред неожиданно выбросил вперёд руку с мечом и его острие легко вошло под рёбра главного врага. Дёрнувшись от резкой боли, рыжебородый викинг ошарашено уставился на побеждённого рыбака, и спустя мгновение рухнул ему под ноги.

Гальбред добился своей цели и полностью отомстил Рагнару за сына. Или просто убил чужака, желавшего ограбить эту землю.

Истекая кровью и тяжело хрипя, он вдруг почувствовал непреодолимую слабость во всём теле. Затем выронил из рук ставший неподъёмным меч и упал на землю возле мёртвого хевдинга. Лежа на прогретой Солнцем земле, Рыбак смотрел мутным взором на бегущего к нему Эльфреда. Это действительно был его сын, и он был жив…