Сменяя маски

Я вздохнула. Решение пришло мгновенно. Я подпишу все необходимые документы. Только прежде во что бы то ни стало докопаюсь до истины.

Я возвела глаза к потолку, заметив, что на меня выжидательно смотрела Юля и улыбалась. Сейчас, как никогда, мне хотелось ударить ее по силиконовым губкам.

Она протянула мне билет.

– Ложа? – удивленно прочитала я.

– Ну, Крис не скупится на подарки своим любовницам, – усмехнулась Юля.

Видимо, она очень вовремя заметила недоброжелательные искорки в моих глазах, поэтому очень быстро ретировалась.

А я так надеялась оттаскать ее за волосы. Заодно бы и выпустила пар.

****

Я была невероятно взволнована, отдавая вещи в гардероб. Помимо вороха мыслей в голове, меня наверняка ожидало еще несколько сюрпризов. Что же готовил мне этот жгучий брюнет? Не сильно разбираясь в театральных порядках, я подозревала, что больше никого, кроме нас, в ложе не будет. Или я на это надеялась?

Сначала дело. А потом все остальное. Зная повадки Кристофера, во «всем остальном» можно было не сомневаться.

Встряхнув головой, я отогнала лишние мысли.

Пройдя мимо неработающих эскалаторов, я стала подниматься наверх по немного непонятно расположенным ступенькам. Если мне не изменяла память, вход в нужную ложу находился на этаже амфитеатра. Или все-таки балкона?

Так второй или третий этаж?

Второй пролет встретил меня прекрасным панорамным видом на стеклянные окна во всю высоту помещения. Вообще, великолепие залов меня всегда восхищало. Эти начищенные до блеска кафельные плитки, такие же блестящие поручни, аккуратные ступеньки, изящные двери… С точки зрения обывателя, это красиво. Вот если бы еще в них не чувствовалось совдеповщины: неработающих эскалаторов и того, что я не могла объяснить самой себе. Может, я помнила еще те старые концертные залы, а может быть, просто наслышана об изнанке таких заведений от подруги, которая работала в театре. Или от друга – столяра, который делал сюда двери. Такого рода заведения все одинаковы. Если они государственные.

Все же Дворец Республики был красивой оберткой, прикрывающей множество изъянов. Это, словно, наливное яблочко с червячком внутри. Не видным до тех пор, пока не надкусишь. Слава богу, я пришла сюда не надкусывать.

Поплутав по закоулкам и несколько раз пробежавшись по этажам, я наконец-то нашла необходимое место.

Кристофер встретил меня у входа в гостевую ложу. Он медленно окинул взглядом мой выходной костюм: легкую черную кофту-поло с необходимой глубины вырезом, посеребренную мелкими стразами, черные брюки, чье украшение сливалось в единую картину с верхом, сапожки на небольшом каблуке. Ненадолго остановил взгляд на обнаженной шее, на которой красовался кулон в виде серебряного цветка на серебряной цепочке, а потом чуть ниже, видимо, оценивая глубину декольте. Сомнений не было, Крис уже раздел меня взглядом. И коварный огонек в своих зеленых глазах он прятать не собирался.

Я не осталась в долгу, обратив внимание на его внешний вид. Заманчиво расстегнутая верхняя пуговица черной атласной рубашки, за которой скрывались соблазны крепкого загорелого тела, черные брюки без стрелок, хорошо начищенные туфли. Вся одежда была прекрасно сшита, наверняка под заказ, и стоила немалых денежных средств. Он выглядел дорого и «вкусно».

Крис открыл двери и, как истинный джентльмен, поцеловал мне руку и пропустил вперед.

«Начинается», – подумала я.

В ложе было еще несколько человек. Девушки, которой Крис помогал выйти из «мерседеса», не было. Мне почему-то стало спокойнее.

Кристофер сделал приглашающий жест, указывая мне на мое место. Оно было третьим от стенки. Его место, как я предполагала, было самым крайним. Так и есть, мужчина сел рядом, сразу отсекая для меня возможность к отступлению, поскольку с другой стороны расположилась тучного вида женщина.

– Я рад приветствовать вас на выступлении Венского Штраус-оркестра под названием «Король вальса», – заявил Крис таким тоном, словно он представляет моему вниманию самого Папу Римского. – Давно не виделись, Тин, – легкая искренняя улыбка коснулась губ Кристофера, преобразив его лицо.

– Спасибо. Я тоже рада тебя видеть. А где твоя новая подружка? – улыбнулась я.

– Ты ревнуешь? – ослепительно улыбнулся мужчина, демонстрируя два ряда белоснежных зубов.

Я вздохнула.

В следующее мгновение лампы на потолке стали гаснуть.

– Да мы почти опоздали, – произнес Крис.

На сцене появился дирижер со смычком вместо дирижерской палочки в одной руке и со скрипкой – в другой. Он поприветствовал нас на ломаном русском языке с жутким акцентом. На это приветствие зал отреагировал бурными овациями.

Кристофер наклонился ко мне и прошептал.

– Это Питер Гут. Он, поддерживая традиции семьи Штраусов, сам будет играть на скрипке и дирижировать смычком.

– А ты лично с ним знаком, что ли? – прищурилась я.

– Все может быть, – лукаво улыбнувшись, таинственно ответил мужчина.

Питер Гут рассказывал, как он рад нас видеть в этом зале. Его довольно длинное повествование слегка коснулось биографии замечательнейшей семьи Штраусов. Во время монолога на сцене появились музыканты и сели на свои места. Потом дирижер объявил первое произведение, и в большом зале зазвучала тихая музыка. Она разлилась по сцене нежным звучанием, превращаясь в быструю польку.

– Крис, – прошептала я ему на ухо. – Как называется эта мелодия? Честно сказать, я плохо понимаю то, что говорит дирижер.

– Полька «Трик-трак» – ответил он и протянул мне программку.

Значит, я все услышала правильно.

– И, кстати говоря, Натали мне не подружка.

Вероятно, он имеет в виду девушку, которая приехала с ним. У него была манера переделывать все имена на европейский манер. Именно поэтому Максима мы зовем Максом, а меня все называют Тин.

– Как? – удивилась я, поднимая глаза от программки, которую тщетно пыталась рассмотреть. – Она ездит на твоем «мерседесе», и ты… – я запнулась.

– Ну? Что ты хотела сказать? – спросил он, кладя свою руку на кресло за моей головой, наклоняясь ближе ко мне.

Мне тоже пришлось приблизиться почти вплотную к Кристоферу, потому что соседи недовольно шикнули на нас.

– Ты прекрасно знаешь, о чем я.

– Не сплю ли я с ней? – усмехнулся Крис. – С каких пор тебя это волнует?

Я смутилась, благо некоторая темнота не позволила ему это разглядеть.

К разговору о его подружке мы больше не возвращались, как и не начинали других разговоров, благоразумно решив, что все-таки стоит послушать концерт.

Музыка звучала то в ритме вальса, то в ритме польки, то превращалась в мелодию, способную перевернуть весь внутренний мир, и ни разу не оставила меня равнодушной. Несколько веселых ситуаций разбавили серьезность концерта. Сначала мне это не понравилось. В конце концов, думала я, мы все сюда пришли наслаждаться музыкой, а не смеяться, словно это вечер юмора. Но потом я перестала раздражаться и начала по-настоящему отдыхать. На сцену несколько раз выходили парень с девушкой, которые сливались в одно целое с мелодией, плыли в ее ритме, растворяясь в многообразии нот. Затем появилась женщина в великолепном платье, с сильным оперным голосом и запела с таким воодушевлением, что я словила себя на том, что по моей щеке катится слеза. Но вот она вышла на сцену в костюме крестьянки, изображая пьяную, и хохотала так, что тряслись стены! Зал был в восторге от ее перевоплощения! В руках у дамы была бутылка с пивом. Она вешалась на дирижера, потом спустилась в зал, заигрывая с первыми рядами. По дороге она растеряла свою обувь и, совершенно босая, залезла на сцену, минуя ступеньки.

Мы долго ей аплодировали.

Затем снова заговорил Питер Гут и ознакомил нас с продолжением программы.

Я с упоением слушала произведения.

Довольно скоро начался антракт. Так бывает со временем: когда ты чем-то наслаждаешься, действительно наслаждаешься – время летит незаметно. И так бывало, когда мы проводили время с Кристофером в беседах.

Крис принес два кофе, и мы разговаривали о концерте, делясь впечатлениями и обсуждая танцоров, музыкантов и акустические особенности зала.

Во втором действии нас поджидало еще несколько смешных ситуаций. Например, меня рассмешило, что осветитель направил прожектор на подсобного рабочего, который вышел на сцену только за тем, чтобы забрать микрофонную стойку. Нелепая ситуация длилась несколько секунд. Рабочий сцены замер, понимая, что к нему прикованы все взгляды пришедшей на концерт публики.

Самым последним произведением был известнейший «На прекрасном голубом Дунае». Публика так аплодировала, узнав первые аккорды, что вступление пришлось повторить дважды.

Таких нежнейших звуков я не слышала в своей жизни, наверное, с детства. Музыка звучала, она вливалась в меня, бросая и поднимая. Она звучала во мне. Она не могла существовать без меня так же, как и я не могла существовать без нее.

Когда произведение кончилось, зал не давал возможности уйти оркестру. Аплодисменты не стихали. Все аплодировали стоя. Мы не могли отпустить музыкантов, потому что стали частью этого большого, грандиозного звучания. Оно перевернуло в нас все. Оно разбудило самые запрятанные чувства. Мы не хотели смиряться с тем, что концерт закончился.

И оркестр сыграл. Они исполнили фрагмент из оперетты «Летучая мышь». В это действо втянули всех. Мы топали ногами и хлопали в ладоши, следуя ритму, как дети, поддаваясь указаниям Питера Гута. Это все происходило с таким щемящим восторгом, что нам сыграли на бис еще два произведения. Потом на сцену вышли дети из зала. У одного мальчонки был день рождения, и ему выпала честь дирижировать оркестром. Он исправно водил смычком четыре четверти. Сам дирижер собрал толпу из самых маленьких, и они веселой вереницей, пританцовывая, прошли по рядам.

Но все заканчивается. Как бы мне ни хотелось продолжения, концерт был завершен. Казалось, что я без устали могу слушать снова и снова эти волшебные звуки. Мне не хотелось, чтобы это чудо заканчивалось. Поэтому мы с Кристофером аплодировали до тех пор, пока не заболели ладоши. К тому времени в ложе никого не осталось.

– Мы же никуда не торопимся, – оглянувшись, заметил Крис.

Я слегка замялась. Озорной огонек в его глазах предупреждал меня, что нужно вести себя осторожнее.

– Нужно идти по делам? – спросила я.

– Как ты можешь сейчас думать о деле, Тин? – удивился мужчина. – После такого прекрасного концерта.

– Заметь, – усмехнулась я. – Это не моя прихоть.

– Да, – Крис задумчиво склонил голову. – А может, пойдем в Byblos не для того, чтобы сверять бумаги, а просто посидим, выпьем, покурим кальян, как в старые добрые времена. Продолжим расслабляться. Зачем спешить? Тем более представляешь, какая сейчас толкотня у гардероба?

Я тщательно избегала его взгляда.

– Значит, тем более нам пора, если ты хочешь выехать со стоянки в ближайшее время, – я обошла мужчину и направилась к выходу.

– Мне кажется или ты боишься оставаться со мной наедине? – аккуратно привлекая меня к себе за руку, спросил Крис.

Я хотела что-то сказать, но он меня опередил.

– Что это? – он был очень близко от моего лица. – Ты плачешь?

Музыка иногда на меня так влияла. Особенно сегодня. Эти мелодичные звучания, эти дети, эти чудеса, которые способны снова погрузить тебя в мир детства. Тем более, в свет я не выходила очень давно. Ни к чему скрывать, что я погрязла в работе очень глубоко за последние… несколько лет.

– Нет, это… – попыталась возразить я, но так и не нашлась, что сказать.

Мужчина достал платок и стал аккуратно вытирать мои слезы.

– Крис… – я отшатнулась.

– Ты такая напряженная, – его голос звучал мягко и успокаивающе. – Отвыкла от мужчины? Как давно у тебя был… – он усмехнулся, зная мою нелюбовь к прямым обозначениям пикантно-сексуальных вещей. – Были отношения?

– У меня сейчас довольно прочные отношения.

– Ага, я вижу, – не поверил он. – Шарахаешься от меня, как от прокаженного.

– Стоит заметить, Крис, что я знаю тебя немного лучше, чем твои временные подружки. И мне стоит от тебя шарахаться.

Крис засмеялся. Мягко, от души.

– Неужели я так сильно кусаюсь? – улыбнулся он.

Его улыбка была волшебной, завораживающей. Мне всегда было сложно контролировать свои эмоции, когда он так искренне улыбался. И он знал это. И всегда этим пользовался.

Я тоже не смогла сдержать улыбки.

– Пойдем уже. Нам следует завершить сделку, – попросила я.

– Раз ты так хочешь, – пожал плечами Крис.

Огонек в его глазах свидетельствовал о том, что ему сейчас вовсе не до сделок.

****

На лестнице мы застряли в людской пробке. Она медленно ползла по ступеням, нехотя двигаясь в сторону гардероба.

– Мне так не понравились эти танцоры, – говорила одна женщина другой прямо перед нами.

– Почему? – спросила ее собеседница.

– Отвратительная хореография. Кто ставил эти танцы? Они не чувствуют ритм, а двигаются… Пффф.

Я деликатно улыбнулась. Есть люди, которым лишь бы критиковать, вместо того чтобы наслаждаться. Хотя, если ты разбираешься, сложно не видеть недочеты.

Добравшись до гардероба, мы долго не могли забрать нашу одежду. Когда же наконец мы оделись и вышли на холодный вечерний воздух, мороз тут же принял нас в свои колючие объятия. Глянув на еще одну пробку на выезде с парковки, Крис предложил пешком дойти до ресторана, который был всего в половине квартала от места, где мы находились. Я была не против.

Лавируя между машинами, мы быстро добрались до теплого помещения.

Зайдя внутрь, мы направились в зал для некурящих, проигнорировав кальян-зал, и расположились за столиком. Большое помещение было довольно уютным, но стулья на чугунных ножках с такой силой скрипели по кафелю, что звук резал по ушам, и мне вообще не стоило шевелиться, чтобы не создавать лишнего шума. В таком спокойном месте хотелось соблюдать тишину, особенно учитывая, что музыка еще звучала в моей памяти.

– Не желаешь ли шампанского или вина? – спросил Крис, когда мы сели за столик.

Я прекрасно помнила, что нам предстоит обсудить сделку, и мне не хотелось бы затуманивать мозги алкоголем. Но, несмотря на предстоящее важное дело, я все-таки согласилась на вино, пообещав себе, что не буду напиваться. Хотя очень сильно хотелось, поскольку Макс позаботился о моем нынешнем состоянии. Такого рода противоречия одолевали меня несколько минут, а воспоминания о прекрасном концерте быстро стирались, в преддверии предстоящих переговоров.

Крис заказал белого вина, а я достала бумаги из портфеля, который передала мне Юля.

– Может быть, ты голодна? – участливо спросил мужчина таким тоном, что мне показалось, будто он имеет в виду совсем не котлеты.

– Нет, спасибо.

Мы еще долго не могли разговаривать о делах. Вспоминая концерт, мы обменивались впечатлениями, попутно Кристофер сыпал в мой адрес очень завуалированными комплиментами. Только через некоторое время, за полчаса до закрытия, наш разговор наконец коснулся сделки.

Спустя еще некоторое время, сверив документы и устав выяснять отношения, мы благополучно зациклились. От выпитого алкоголя стало жарко. Крис расстегнул еще одну пуговицу на своей рубашке и уже выглядел несколько устало, а я периодически ходила в дамскую комнату умыться. Голова, тем не менее, еще пыталась соображать. Я вменяла Кристоферу в вину то, что он купил компанию, пользуясь ее неблагополучным состоянием. Я была обижена, и мне хотелось кому-нибудь потрепать нервы. С Максом это не получилось, поэтому я решила попить кровь у Кристофера. При этом я прекрасно понимала, что именно Крис – последняя надежда нашей фирмы.

– Пойми ты, – увещевал Кристофер. – Компанию мог купить кто угодно. Просто я слежу за рынком. Мне подвернулся удобный случай, и я им воспользовался. Ты же ничего не потеряла.

– Я потеряла свои восемь процентов акций. Ты выкинул меня из совета директоров.

– Так вот в чем дело? – усмехнулся Крис.

– Именно в этом. Это несправедливо. Я вложила в «Максикрис» всю себя, – упрямо повторяла я свои доводы. – Название носит часть моего имени. И вот теперь я никто.

– Почему же? Ты завтра получишь новую должность в моей компании с возможностью свободного посещения…

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я, Крис.

– Ну, все не так плохо. Зато теперь название фирмы будет расшифровываться не как «Максим-Кристина», а как «максимальный Кристофер».

– Твоя склонность к максимализму заставляет меня думать, что у тебя кризис среднего возраста, – устало усмехнулась я. – Рановато что-то. И все-таки, Крис, почему ты?

Мужчина пристально на меня посмотрел.

– Я тебе уже сказал.

– А я тебе не верю.

– Какая ты дотошная, Тин. Как можно так относиться к делам?

– Насколько я понимаю, только французы, а у тебя именно такие корни, могут настолько поверхностно относиться к бизнесу, что заключают важнейшие финансовые сделки в промежутках между разговорами о погоде.

Кристофер восторженно кивнул, оценивая комплимент.

– В этом нет ничего плохого, – сказал он. – Просто умелое сочетание приятного с полезным.

Я деланно улыбнулась. Он продолжал.

– Слушай, давай подпишем эти бумаги. А если ты намерена сидеть и сверять эти цифры до утра, то я предлагаю переместиться в более уютную обстановку. Или нас просто выгонит эта милая, но уставшая дама, – он кивнул в сторону девушки, которая уже долгое время поглядывала на часы и на нас.

– Например, к тебе домой, – съязвила я.

– Заметь, ты сама это предложила, – Крис вскинул бровь, а мне пришлось сдержать эмоции.

Всегда нравилось, когда он так делает. Это был жест и ценителя, и скептика, и циника, и утонченного аристократа одновременно.

– Размечтался, – скептически заявила я. – Продолжим здесь. У нас еще есть пара минут. Максим манипулирует мной, как марионеткой. И это проблема. А ты все об одном и том же. Перестань думать о сексе хоть на минуту.

– Могу и на две, если ты так просишь, – улыбнулся Крис. – А ты заметила, что я не затрагиваю неприятную тебе тему уже, – он театрально взглянул на часы, – около часа? Или двух? Не важно?

– Ладно, подписываем, – сказала я. – Надоело!

– Кристофер! – прокричал кто-то совсем над ухом.

Я поморщилась.

– Марк! – встал со стула Крис и протянул руку человеку, который остановился около меня. – Позволь я вас познакомлю. Марк, эта великолепная шатенка – Кристин… Кристин, этот олух – мой бывший компаньон Марк.

– Какой контраст! – заметила я и выдала свою дежурную улыбку. – Очень приятно!

– И мне тоже очень приятно, – Марк наклонился и поцеловал мне тыльную сторону ладони.

«Господи, одни джентльмены-иностранцы», – подумала я и поставила свою последнюю подпись.

– Я вижу, вы заняты. Думаю, я помешал, – немного замялся мужчина.

– Нет. Нисколько, – успокоила я нового знакомого и заинтересованно посмотрела на него. – А вы почему решили посетить наш маленький городок? По делу или проездом?

– Проездом по делу, – почтительно склонился мужчина и сел за наш стол, следуя пригласительному жесту Кристофера и игнорируя раздраженный взгляд официантки.

– Марк занимается экологически-ювелирным туризмом, – пояснил Крис.

– Это как? – не поняла я.

– Кристофер преувеличивает, – усмехнулся мужчина. – Если уж совсем просто – археолог-оценщик.

– Как интересно, – оживилась я. – И что вы исследуете сейчас? У нас? Насколько мне известно, в нашей стране мало чего ценного.

– Ошибаетесь. Вот вы, например.

Какой дешевый прием!

– Аккуратнее, Тин, – послышался голос Кристофера. – Он так завлекает девушек.

– Учту, спасибо, – кивнула я, усмехаясь. – Ну и как бизнес? – я снова обратилась к Марку. – Наверняка это довольно прибыльное дело.

– Не то слово, – рассмеялся Марк.

– Ладно. Не буду вам мешать, – я сложила подписанные бумаги в папку, протянула ее Кристоферу и встала.

– Кристина, ты нам не помешаешь, – сказал Крис.

– И все-таки я не хочу вас отвлекать, – улыбнулась я и отошла за барную стойку, потому что по меньшей мере начала чувствовать себя неловко.

Я думала о том, почему Макс решил продать компанию. Почему он не взялся поднимать «Максикрис» сам? Пусть он не был великим экономистом и грамотным финансистом, но попробовать-то стоило. Тем более, я знала Максима очень давно и с уверенностью могла сказать, что его единственная страсть – это его работа. Он нигде так не горел, он ни во что так не вкладывал душу. А сегодня он продал нашу компанию. И кому?

Мысли текли вяло. Выпитое вино мешало сосредоточиться. Я знала, что оно всегда было коварным, как и любой алкоголь, в принципе.

Может сегодня стоит, наконец, расслабиться? Я несколько лет пахала на поле большого бизнеса без передышки и отпусков, держа себя в ежовых рукавицах. Могу я хоть один вечер побыть охмелевшей?

«Правда, компания опасная сегодня», – обернулась я, бросив беглый взгляд на Кристофера.

Я размышляла и делала вид, что рассматриваю барную стойку.

Мысли постепенно перетекли на «опасный объект». Он непременно еще раз подойдет ко мне. Упустить такую возможность мог либо последний трус, либо круглый дурак. Крис не был ни тем ни другим.

Да и хотя бы просто потому, что я сейчас с ним, все же.

Пытаясь вчитаться в чайную карту, стоявшую на барной стойке передо мной, я не сразу заметила, как знакомый аромат дорогой туалетной воды приятно защекотал мой нос.

– Тебя подвезти? – осведомился Крис.

– Ты собираешься сесть за руль? – удивилась я.

– Я не настолько пьян, – надулся Крис. – Нет, я, конечно, могу вызвать нам такси, если ты боишься сесть со мной в мою машину.

Я пристально посмотрела на Криса.

– Нам? Ты подвезешь меня домой? – невинно спросила я.

Он развел руками.

– Не совсем. Ты же хочешь знать, в чем смысл сделки? Как мне показалось, объяснениями Макса ты не удовлетворилась. Да и кальян мы так и не покурили.

Я усмехнулась.

– А ты уверен, что это не очередная уловка, чтобы просто затащить меня в постель?

– Я уверен. Но если ты хочешь этого, то я не против.

Я подняла бровь.

– Мне домой пора.

– Эта субботняя ночь еще не закончилась. И что-то мне подсказывает, что она принесет еще немало сюрпризов. Мы можем поехать ко мне и… – он на мгновение задумался, чему-то усмехнувшись одним уголком губ, – я покажу тебе то, что завтра перейдет во владение Макса.

Он выдержал паузу, пока я смотрела на него.

– Ты же хочешь знать, на что променял Макс свою любимую контору?

– Я знала, что ты что-то знаешь!

Он хмыкнул.

– Поехали?

Интерес победил опасность быть соблазненной, и я на свой страх и риск села в его черный Mercedes CLK 230.