Kitobni o'qish: «Злая зима», sahifa 3

– Вряд ли, – признала Эльза, наблюдая за его действиями. – Но за серьезное преступление тебя бы упекли за решетку, а потом выпустили с красной меткой в ухе. Так что предположу, что провинность была мелкой. Ты не там припарковался? Нецензурно выражался в людном месте? Украл печенье в магазине? Судя по тому, сколько ты ешь, тебе вряд ли хватает денег на еду.

– Пей свой сок, – добродушно предложил Брун. – Я угощаю. Заодно помолчишь хоть немного.

– Я угадала? – Эльза взяла солонку и несколько раз тряханула ее над стаканом.

– М‑мм, – Брун покачал головой. – Я обернулся.

– Днем? В общественном месте?

– Угу. Спонтанный оборот. Ничего интересного, – уклончиво ответил Брун. – О, вот и Клиф! Привет, зверюга!

На стул рядом с Эльзой плюхнулся мужчина. Лицо, пятнистое, как яйцо перепелки, было таким смятым и кривым, будто его вылепил из пластилина трехлетний ребенок. Глаза, прячущиеся в складках подпухших век, явно косили.

– Брун, все еще не в спячке. Ты знаешь, что на тебя в «Козлином копыте» делают ставки? Десять к одному, что ты все‑таки уснешь.

– Есть новости?

– Немного, но, я смотрю, у тебя тоже есть что рассказать. – Клиф повернулся к девушке. Один его глаз смотрел на нее, а другой в фальшокно с маяком, и Эльза немного растерялась. Широкий нос дернулся, ноздри раздулись. – Ты опять связался с человечкой? Вы ведь не оборотень, прекрасная леди. Что же вас привлекло в таком старом ворчуне, как мой мохнатый друг?

– Я очень милый, – ответил Брун, делая себе еще один бутерброд.

– Я не…

– Не леди? Что ж, ночка явно была горячей, судя по аппетиту Бруна. Но вашей репутации ничего не грозит. – Он поджал губы и сделал движение рукой, будто застегнул рот на молнию.

– Ничего у нас не было, – с достоинством произнесла Эльза. – А Брун, похоже, всегда столько жрет.

– Эльза, – Брун ткнул в ее сторону откушенной булкой, – это Клиф. Он та еще гиена, так что не обращай на него внимания.

Клиф притворно вздохнул.

– Да, прекрасная Эльза, не обращай на меня внимания, я привык к роли тени, – сообщил он трагическим тоном. – Привык к тому, что остаюсь невидимым, пока и лавры, и женщины падают к медвежьим лапам.

– А ты что, популярен? – удивилась Эльза, глядя на Бруна, сосредоточенно жующего бутерброд, и незаметно отодвигаясь подальше от гиены и маслянистых глаз, смотрящих в разные стороны.

– Брун у нас почти знаменитость. Особенно после того, как едва не сожрал охотника, – ответил вместо него Клиф.

– Стоп, так вот что произошло! – воскликнула Эльза. – А ты говорил – ничего интересного.

– Ничего интересного? – возмутился Клиф. – Он обернулся медведем посреди бела дня и разнес половину полицейского участка! Охотнику повезло – офицер успел затолкать его в камеру и закрыть на ключ. Так это животное чуть не перегрызло стальные прутья! Следы от клыков Бруна до сих пор показывают любопытным. Если б не ходатайство шефа и безукоризненный послужной список, наш медведь бы не отделался отставкой и желтой биркой.

Эльза с любопытством посмотрела на Бруна, уткнувшегося в тарелку с кашей.

– Так дама свободна? – уточнил Клиф.

Брун откинулся на спинку дивана, с сожалением посмотрел на опустевшую тарелку и взял кусок пирога, сочащегося вишневым джемом.

– Нет, – отрезала Эльза. – Мы с Бруном теперь живем вместе.

– Она меня будит, – пояснил Брун, наливая из стеклянного чайника полную кружку кофе.

– Ты взял ее вместо того хлыща с аллергией, – понял Клиф. – Я бы тоже не отказался, чтоб меня будила такая крошка. Хотя с такой я бы и не уснул. – Он медленно облизнул кривые клыки и подмигнул Эльзе косящим глазом. Круглая зеленая бирка, похоже, была единственной правильной деталью в его внешности.

– Давай к делу, – сказал Брун, прожевав пирог. – Что интересного?

– Хм, дай подумать. – Гиена задрал подбородок с редкой бороденкой, поскреб шею. – Этой ночью подрались два клана волков – Ррыта и Ауруна, пришлось применять водяные пушки. Со шпиля церкви второго пришествия, что на Каштановом бульваре, снимали рысь. Детенышу всего десять. Забрался наверх, а вниз никак. Ох, задала ему мать по заднице, визг стоял на весь кошачий квартал. Ничего, заживет. На южном шоссе произошла авария. Один из участников – упырь. На него фура по встречке выехала, так этот мертвяк вышел из горящей машины, смятой, как консервная банка, отряхнул свой пижонский пиджачок и ушел.

– Клиф, разве это интересно? – возмутился Брун. – Волки дерутся каждую ночь, это не новость. А вампиры практически неуязвимы.

– В кланах серых разброд и шатание, – глубокомысленно заявил Клиф. – После того, как умер Эддруг, они никак не могут определиться с единым вожаком. Так и перегрызут друг друга. А в происшествии с вампиром меня удивило не то, что упырь остался невредим, а скорее то, что он вообще попал в аварию, с их‑то реакцией!

– Что‑нибудь еще? – без особой надежды спросил Брун.

– Пропал еще один медиум, – сообщил Клиф. – Я узнал это через свои каналы в центре, преступление не для БОРа. Человечка, тридцать шесть лет, Майя Соболевская. Постоянно с полицией не сотрудничала, но привлекалась к розыску пропавших людей, показала неплохие результаты.

– Четвертый медиум за последние два месяца, – задумался Брун. – Кто‑то что‑то ищет.

– По охотникам ничего нового, – чуть виновато добавил Клиф. – Кроме одной мелочи.

– Давай, не томи, – разом помрачнел Брун.

– В интернете выплыл сайт с объявлением, что сезон охоты открывается через три дня. В первый день зимы. Сайт на бесплатном хостинге, отследить хозяина не удалось. Его прикрыли боровцы.

Брун нахмурился и, залпом выпив кофе, налил еще чашку из кофейника.

– А для меня у тебя что‑нибудь есть? – в голосе гиены прозвучали жалостливые нотки.

– Сегодня встречался с клиенткой. Но пока что‑то непонятное. Вроде как ее обокрали, но непонятно, украли что‑нибудь или так заходили, посмотреть.

– Люблю запутанные истории. – Клиф снова облизнулся, повернулся к Эльзе. – Я репортер. Мастер пера и клавиатуры, высекаю искры из человеческих сердец, охочусь за сенсацией.

– Сплетни, грязные подробности и домыслы на пустом месте, – пояснил Брун.

Клиф, нисколько не обидевшись, скабрезно ухмыльнулся.

– Иногда самые невероятные домыслы оказываются истиной, – глубокомысленно произнес он. – Эльза, твое лицо кажется мне знакомым.

– Мы точно не встречались. – Она схватила стакан и пригубила густой соленый сок.

– Ладно, Клиф, к большому моему сожалению, у нас с Эльзой есть планы. – Брун выгреб из кармана несколько купюр, положил на столик. – Закажи вишневый пирог, очень вкусно.

– Пока, верзила. Эльза, – Клиф схватил ее руку прежде, чем она успела среагировать, и припал к ней долгим влажным поцелуем, – было приятно познакомиться.

Эльза кивнула, сдернула шубу с вешалки и поспешила за Бруном, тайком вытирая руку о джинсы. Она задержалась у зеркала, поправила волосы, застегнула шубку и, выходя из кафе, столкнулась с мужчиной.

– Простите. – Она шагнула в сторону, но мужчина вдруг схватил ее за локоть. Пальцы сжались на руке до боли. Эльза вскинула на него взгляд, вздрогнула. Темные, как вишни, глаза, алая бирка в ухе, широкий сплюснутый нос. Стеганая куртка распахнута, под ней – голое тело, вязь татуировки стекает по крепкой груди под пояс штанов.

Эльза дернула рукой, пытаясь высвободиться, но оборотень перехватил еще сильнее, пальцы второй руки скользнули по меху.

– Натуральный, – хрипло сказал он. – Ах ты, маленькая живодерка. А если б тебя так.

Он вдруг схватил Эльзу за волосы, потянул так сильно, что ее голова запрокинулась. Огромная капля облезлого кетчупа с вывески зависла прямо над ней. Эльза взмахнула свободной рукой, не глядя, наотмашь влепила пощечину. Оборотень отлетел от удара, впечатался в стену, бордовые лепестки высохшей краски обсыпали его как невесту на свадьбе. Он недоверчиво потрогал щеку, на которой алел отпечаток ладони, утробно зарычал, шагнул к Эльзе.

– Она со мной. – Брун вырос перед ней как скала. – Остынь, Аурун.

Оборотень принюхался, сплюнул.

– Ты не умеешь выбирать женщин, Брун.

– Есть такое, – согласился тот и подтолкнул Эльзу к машине. – Садись.

Эльза подбежала к «Тахо», вскарабкалась на сиденье, ее руки дрожали, и она раз за разом не попадала замком ремня в паз.

– Дай я. – Брун перехватил ремень безопасности, защелкнул.

Когда они отъезжали, оборотень все еще стоял перед кафе, наблюдая за машиной. Мелкое снежное крошево падало на смуглую обнаженную грудь, от которой поднималась легкая дымка пара.

– Вот позер, – неодобрительно заметил Брун. – А ты умеешь заводить друзей! Аурун – лидер одного из кланов волков. А ты его по морде. Сильна, конечно, не ожидал… Вот что с тобой делать? – Он сокрушенно покачал головой. – Эй, ты чего, плачешь?

Он повернулся к Эльзе. Ты шмыгнула носом, быстро вытерла щеки и отвернулась.

– Ты в порядке?

– Лучше всех, – мрачно ответила Эльза. – Просто испугалась. А где ты был, когда этот качок выдирал мне волосы?

– Он сделал тебе больно? – Брун быстро глянул на нее.

– Нет, только, кажется, рукав порвался, – она просунула пальцы в прореху. – Ты, выходит, знаешь этого придурка?

– Немного.

– Вы теперь вроде как в ссоре из‑за меня?

– Я арестовывал его раз пять, так что мы никогда не были друзьями, – усмехнулся Брун. – Рассказывай, куда ехать. Я‑то могу отвезти тебя в магазин, где сам обычно одеваюсь, но вряд ли ты его одобришь.

– Поезжай прямо до Звездного бульвара, знаешь, где это? – Эльза выпрямилась на сиденье, воодушевленно высматривая дорогу. – Слушай, а все оборотни так агрессивно относятся к мехам и вообще защите животных? Какой‑то оголтелый гринпис! Этот волк мне чуть скальп не снял! А ты едва не сожрал охотника…

Брун искоса на нее глянул, помрачнел.

– В конце концов, ты ведь хищник, ты ешь мясо, ветчину, бекон, а его, знаешь ли, не из воздуха берут, – рассуждала вслух Эльза. – Откуда такая нетерпимость?

– Мы зовем их охотниками. – Пальцы Бруна, сжимающие руль, побелели. – Они и сами себя так называют. Но то, что они творят, – не охота. Ты знаешь, что во время спячки оборотни принимают звериный облик?

Эльза неуверенно кивнула.

– Не только медведи спят зимой. Барсуки, еноты… Шкуры оборотней отличаются от обычных звериных – величиной, подшерстком, мягкостью кожи, – продолжил Брун. – Они высоко ценятся некоторыми уродами.

Эльза смотрела прямо перед собой, и без того бледная, она побелела как мел.

– Это ведь убийство, – прошептала она.

– Да. Мы зовем охотниками серийных убийц оборотней. Они убивают их спящими, а потом сдирают шкуры на трофей. Или продают коллекционерам.

– Брун…

Быстрая слеза скатилась по ее щеке.

– В прошлую зиму погиб мой отец.

– Это сделал тот охотник, из‑за которого ты обернулся?

– Нет, – из груди Бруна вдруг вырвалось тихое рычание, верхняя губа вздернулась, показывая крепкие белые зубы, черную десну. – Но я найду того самого.

Глава 3

Перед торговым центром Эльза остановилась, взглянула в нерешительности на сияющие витрины.

– Мне немного страшно, – призналась она.

– Отлично, давай не пойдем. – Брун развернулся назад к машине, но Эльза цепко ухватила его за руку.

– Даже не надейся, – сказала она.

Прохладная ладонь Эльзы спряталась в горячей лапе, как замерзшая птичка. Охранники покосились на желтую бирку в его ухе, но останавливать не стали. В сопровождении человека потенциально опасным оборотням позволялось посещать общественные места. Однако Брун заметил, что один из охранников – самый здоровый – двинулся за ними следом. Брун про себя усмехнулся. Знали бы они, что куда большую опасность представляет хрупкая девчонка, что идет с ним рядом и пялится на витрины с восторгом ребенка, впервые попавшего в цирк.

– Сюда, – Эльза ринулась в павильон, – ты только погляди, какие оттенки зеленого! Новая коллекция!

– Цвета моей тоски, – вздохнул Брун, но Эльза как паровоз уже потащила его к вешалкам.

– А давай и тебе что‑нибудь подберем. Знаешь, если тебя приодеть и побрить, ты будешь выглядеть не таким пугающим.

– Что‑то я не заметил, чтобы ты меня боялась.

– Мне бояться уже поздно, – философски заметила Эльза. – Самое плохое уже случилось.

– Вам помочь? – продавщица материализовалась за Эльзой, но Брун оттер ее плечом.

– Лобзик? – спросил он.

– Пока вроде нет, – ответила Эльза. – Спасибо, мы сами. – Она улыбнулась растерявшейся продавщице и вытащила вешалку с бирюзовым балахоном.

– Мне кажется, это великовато, – заметил Брун. – Ты в нем утонешь.

– Это для тебя. – Эльза приложила к нему вешалку, оценивающе прищурилась, пышный волан расплескался у него на груди морской волной.

– Великолепный выбор, – пискнула из‑за прилавка продавщица. – Хит сезона.

Брун взял вешалку из рук Эльзы и повесил назад на стойку.

– Давай бери какую‑нибудь куртку – и пошли.

– Ох, Брун Ррун Торн, ты не умеешь наслаждаться процессом, – нараспев произнесла Эльза, перебирая шейные платки, сложенные в большом коробе.

Брун внимательно посмотрел на девушку, но, кажется, она сказала это без подтекста.

– Как раз таки умею, – ответил он.

– Вот этот хорошенький, правда? – Она перевесила через руку скрученный в жгут платок. – Такой интересный оттенок, пыльно‑малиновый.

– На дождевого червя похож, – кивнул Брун.

Эльза бросила на него убийственный взгляд и вернула платок на место. Она потянулась было к пальто с меховым воротником, но отдернула руку.

– Пойдем еще погуляем, присмотримся. – Она взяла его под локоть, повела из павильона. – Мне нужны домашние туфли, хотя, ты знаешь, по твоим коврам удобно и босиком…

Она замерла, будто наткнувшись на стену. Брун проследил за ее взглядом и увидел парня с девушкой, на вид – ровесников Эльзы. Парень – высокий и стройный, с волнистыми светлыми волосами, уложенными как у кинозвезды, – тоже не отрывал от них глаз. Прохладные пальцы Эльзы сжали руку Бруна.

– Эльза. – Парень шагнул вперед, но, похоже, передумал подходить ближе. – Ты все еще…

– Это возмутительно! – воскликнула его спутница, фигуристая блондинка в лисьей шубе до пят, расстегнутой будто нарочно, чтобы продемонстрировать и глубокий квадратный вырез, и стройные ноги в ботфортах. – Куда смотрит охрана?

Охранник, следящий за Бруном от самого входа, подошел ближе, буркнул что‑то в рацию.

– Она – новообращенный вампир! – блондинка указала пальцем на Эльзу. – Молодым вампирам нельзя в общественные места, они не умеют себя контролировать.

– Уймись, Вероника, я не вампир пока что, – сказала Эльза, перевела взгляд на парня. – Я смотрю, ты быстро нашел мне замену.

Тот собирался ответить, но Вероника его перебила:

– А что, он должен был уйти в монастырь? – Она теснее прижалась к парню, по‑хозяйски поправила на его шее полосатый шарф. – Он рассказал, как ты чуть не загрызла его во время секса. Есть предел и для страсти, знаешь ли.

Рука Эльзы так сжалась, что Брун зашипел от боли.

– Пойдем отсюда, – он потащил Эльзу к выходу.

– А твоей зверюшке нравится, когда ты кусаешься, да, Эльза? – выкрикнула Вероника вслед.

Брун помог девушке забраться в машину, закрыл за ней дверцу, сел за руль. Эльзу колотило, она укуталась в шубу, спрятала лицо в ладонях.

– Эй, – Брун отвел прядь волос от ее лица, – ну все, успокойся.

Эльза глянула на него темными как ночь глазами, и он отдернул руку.

– Что там у тебя произошло с тем белобрысым? – спросил он.

– Это мой бывший парень.

– Да я уж понял.

– Вероника была моей подругой.

– Это та самая, что предлагала тебе свою кровь?

Эльза кивнула.

– Аппетитная, – оценил Брун.

Эльза посмотрела на него с негодованием, и он с облегчением заметил, что ее глаза возвращаются к привычному чайному оттенку.

– Если кусать, то ее, а не того выпендрежника с шарфом. У него букли, как у Айседоры, только цвета другого.

Пока Эльза возмущенно хватала воздух ртом, он добавил:

– Так что, ты поэтому не стала заниматься со мной сексом? Боишься потерять контроль и укусить?

– Нет! – выпалила Эльза. – Не только, – добавила чуть тише.

– Потому что мы можем решить этот вопрос.

– В смысле? – не поняла Эльза. – Меня можно сделать опять человеком?

– Нет, конечно, – ответил Брун, выруливая с парковки. – Но я мог бы тебя зафиксировать. Или, допустим, сзади…

Эльза стукнула его сумочкой, и Брун, втянув голову в плечи, рассмеялся.

* * *

Магазин, в который он привез Эльзу, находился в Зверином кольце, на самой окраине. Лес, укрытый белой шубой, протягивал хвойные лапы к городу, но подходить ближе не решался.

Брун потянул на себя дверь, выкрашенную бирюзовой краской, придержал перед Эльзой.

– Может, все не так уж плохо, – сказал он. – Смотри, двери в тренде.

Эльза только вздохнула, обреченно поднялась по ступенькам. В тесном помещении стояли продолговатые стойки с одеждой, развешанной так туго, что палец не просунешь. На стеллажах виднелись развалы свитеров.

– Добрый день, я могу вам чем‑нибудь помочь? – Продавец сложил руки на животе, уставился на них темными глазами навыкате. Эльза незаметно принюхалась, оценивая свои ощущения. Мелкий чернявый мужичок с залысинами пах, как хомячок, который жил у нее в детстве: мокрыми опилками и кукурузой. Кусать его не хотелось.

Но клыки в последнее время чесались так, что хоть волком вой.

– Да, девушке нужна куртка, – сказал Брун. – А мне – выйти. Эльза, я могу оставить тебя здесь на полчаса? Люди сюда не заходят.

– Вы от кого‑то прячетесь? Если хотите, я могу закрыть магазин. Все равно сейчас мертвое время. – Он кивнул Бруну на примерочную в углу. – Выход там.

– Да, я помню, – ответил Брун. – Эльза, ты как?

– В порядке. А ты куда?

– Мне надо немного размяться, – объяснил Брун. – Выпустить зверя. За чертой города это позволяется в любое время.

– Ладно, я подожду тебя здесь.

Он внимательно посмотрел на нее, кивнул и скрылся за шторкой.

– Вот это, полагаю, подойдет, – продавец показал ей вешалку с длинным бордовым пальто, которое наверняка носила еще его бабушка, и Эльза взяла его не глядя. Она рассеянно улыбнулась продавцу, прижала пальто к груди.

– Может, предложите что‑нибудь покороче? – попросила она и, когда мужчина отвернулся к стойкам с одеждой, быстро подошла к окну.

Брун шел к лесу, ступая босыми ногами по снегу. Эльза стыдливо потупила взгляд, но через мгновение посмотрела на оборотня снова. Он взмахнул руками несколько раз, наклонил голову к одному плечу, ко второму, разминая шею. На спине взбугрились мышцы, плечи раздались еще шире. Эльза прикусила ноготь, не сводя глаз с Бруна, боясь даже моргнуть. Смуглая крупная фигура на белом фоне темнела, постепенно сутулилась, тяжелела. Вскоре он опустился на четыре лапы, позвоночник выгнулся дугой, вытянулся… К елкам трусил медведь, мотая крупной мохнатой башкой, оставляя глубокие следы в нетронутом снегу. Яркая желтая бирка в ухе сверкнула солнечным зайчиком.

– Будете мерить?

Эльза вздрогнула от вопроса, повернулась, щеки вспыхнули от смущения.

– Да‑да, конечно. – Она взяла у продавца куртку и пошла в примерочную.

Брун вернулся через полчаса, зашуршал за шторкой одеждой. Эльза подобралась, повернулась к нему как ни в чем не бывало.

– Выбрала что‑нибудь? – спросил он, выходя из примерочной.

Эльза встала с банкетки, отставив недопитый стакан с водой на прилавок, покрутилась перед ним в простеньком синем пальто, посмотрела вопросительно. Темные волосы разметались вокруг лица, карие глаза лукаво сверкнули.

– Тебе идет, – признал он и повернулся к продавцу. – Сколько?

– Эльза уже рассчиталась, – радостно ответил тот, сияя глазами‑бусинами.

– Да ты небось ободрал ее как липку! – возмутился Брун.

– Вовсе нет, – степенно возразил продавец. – Мы поменялись: я согласился взять ее старую порванную шубу взамен этого великолепного пальто из настоящей шерсти.

– Ты из этой шубы сто воротников нашьешь, – хмыкнул Брун, – и помпонов на шапки. И продашь в сто раз дороже. Ладно, спасибо. Пойдем?

Продавец открыл перед ними двери, чуть ли не кланяясь на прощанье. Стылый воздух ворвался в магазин, и Эльза поежилась, подняла воротник пальто.

– Мерзнешь? – спросил Брун.

– Этот холод изнутри, – ответила Эльза. – Что в шубе, что без нее – без разницы.

– Я знаю отличный способ согреться! – заявил Брун, садясь в машину.

Эльза хмуро глянула на него исподлобья, пристегнула ремень.

– И это не то, что ты подумала.

– Да ладно.

– Хотя твой вариант мне тоже нравится.

– Нет уж, говори, что за способ?

– Давай подеремся!

– Ты в своем уме? – возмутилась Эльза.

– Ты сегодня отшвырнула Ауруна как котенка, – напомнил Брун. – Я хочу выяснить, насколько ты сильная. Может статься так, что я не смогу тебя удержать, сколько бы лобзиков ты не сказала.

Эльза задумалась, отвернулась к окну, за которым проплывали приземистые дома Звериного кольца.

– Меня никогда не били, – призналась она.

– Оно и видно, – пробурчал Брун в сторону.

– Ты ведь знаешь, что у меня обострился слух после укуса? – поинтересовалась Эльза. – Я прекрасно слышу твой бубнеж. Возможно, в твоем предложении и есть смысл, но… это ведь больно!

– Не бойся, я буду с тобой нежен, – Брун ухмыльнулся, глянув на нее.

– Мы все еще про драку? – уточнила она.

– Какую драку?

– Слушай, после того, как ты побегал голышом по снегу, ты прям сам не свой!

– Ты подсматривала! – с притворным возмущением воскликнул Брун.

– Мне было любопытно, – призналась Эльза, улыбаясь. – Это впечатляет.

– Что именно?

– Всё. Как это происходит. Тебе больно?

– Жизнь вообще болезненная штука, Эльза, – сказал Брун, поворачивая в переулок. – Тебе ли не знать? Но ты права, я всегда немного на взводе после оборота. Выброс гормонов. Эндорфины, дофамины, адреналин – целый коктейль.

Он притормозил возле пустыря.

– Давай, врежешь мне пару раз! – Брун вышел из машины, поманил Эльзу рукой. – Тебе надо выплеснуть эмоции. Снять стресс.

Эльза открыла дверцу машины, ступила на снег. Сумочка съехала с плеча, и она аккуратно ее поправила.

– Ну подходи. – Брун пружинисто подпрыгивал на месте, как боксер, подняв кулаки к лицу. – Покажи, как дерутся крутые девчонки из Центрального округа.

– Девушки не дерутся, – ответила Эльза. Она все же сняла сумку с плеча, положила ее на сиденье машины и подошла к Бруну на расстояние шага. – Мы знаем более цивилизованные способы решения проблем.

– Да брось. – Брун опустил руки, посмотрел на нее с наигранным разочарованием. И Эльза стремительно взмахнула рукой. – Я ждал подвоха, – довольно оскалился Брун, легко отклоняясь от пощечины. – Как называется эта техника? Смотрите, какой у меня классный маникюр?

– Что мне делать?

– Сожми руку в кулак, – Брун обошел ее, стал позади, – да боже мой, большой палец не прячь, он должен быть снаружи, – он поправил ее пальцы, чуть приобняв, показал, где держать руки. – Ничего, что у тебя такие маленькие кулаки, удар злее будет. Согни ноги в коленях, не так сильно, расслабься.

Он шагнул вперед, стал перед Эльзой.

– Давай, только не по лицу, нам еще к Айседоре ехать. Бей в корпус.

Эльза выдохнула и стукнула Бруна в живот. Кулак отпружинил, как от резиновой груши.

– И все? – удивился он.

– Послушай, я не хочу. – Эльза опустила руки, посмотрела на него снизу вверх. – Зачем это?

– Как зачем? – Брун легонько толкнул ее в плечо, раззадоривая. – Ты на меня работаешь, помнишь? А если ночью ко мне заявится Аурун – отомстить спящему медведю, который в свое время пересажал почти весь его клан, а заодно и девчонке, которая так позорно его приложила?

– Я тебя разбужу, – неуверенно ответила Эльза.

– А если не получится? Подними руки повыше, локти не растопыривай.

Она ударила снова.

– Очень плохо, – сказал Брун. – Я почти не почувствовал. Представь на моем месте ту сочную цыпочку, что увела твоего дохляка.

Эльза помрачнела, ударила снова.

– Получше, но все равно слабо, – оценил Брун. – Давай, представь, что я тот самый упырь.

Губы Эльзы дрогнули, глаза превратились в щелки, она ударила, другой рукой, и еще, Брун шагнул назад. Снежный наст провалился под его весом, он взмахнул рукой, удерживая равновесие, и Эльза отлетела от случайного удара, опрокинулась на спину.

– Ты в порядке? – Он кинулся к ней. – Я случайно!

Она села, прижала руку к рассеченной губе, недоуменно посмотрела на кровь на своих пальцах. Глаза стремительно потемнели так, что не стало видно зрачка, губа вздернулась, клыки выдвинулись вперед.

– Только не глотай кровь! – воскликнул Брун. Он схватил ее, перевернул, как куклу, поставив на четвереньки, сгреб волосы в жменю. – Слышишь? Не глотай! Выплевывай!

Кровь капала, впитываясь в белый наст. Брун набрал снег свободной рукой, прижал к ее губе. Эльза хрипло дышала, ее руки задрожали, едва не подкосились. Брун выбросил пропитанный кровью снежок, зачерпнул еще горсть. – Дыши спокойнее! – Брун глубоко вдохнул, выдохнул. – Вместе со мной.

Эльза сипло втягивала воздух, выдыхала.

– Ты как? Я правда не нарочно.

– Брун… – ее голос сорвался. – А вдруг я уже обратилась? – прошептала Эльза. – Как понять?

Брун положил руку ей на грудь, и она возмущенно оттолкнула его.

– Чего ты меня лапаешь?!

– Я проверял, бьется ли сердце, – пояснил Брун.

– И как? – Она села на снег, пригладила растрепавшиеся волосы, досадливо поморщившись, потрогала рассеченную губу. Кровь уже не текла.

– Бьется, – ответил Брун. – И в целом там… все хорошо.

Эльза возмущенно фыркнула, встала, отряхнула снег с пальто и села в машину, хлопнув дверцей так, что с дерева сорвалась стайка перепуганных воробьев. Брун вздохнул и тоже пошел в машину.

– Вот было бы тупо, если бы я обратилась, глотнув собственной крови, – мрачно сказала Эльза.

– Больно? – Брун взял ее за подбородок, но Эльза оттолкнула его руку.

– Не трогай меня!

– Хочешь, лизну?

Эльза ошарашенно на него посмотрела.

– Быстрее заживет, – пояснил он.

– Знаешь что! – возмущенно воскликнула она.

– Что?

Она запнулась, подбирая слова.

– Ты плохо справляешься со своими обязанностями! – выпалила она наконец. – Мы договорились – я тебя бужу, а ты не даешь мне сорваться. И что в итоге? Ты, можно сказать, в первый же день собственноручно вливаешь кровь мне в глотку!

– Ты меня уволишь? – Он завел машину, тронулся с места.

Эльза отвернулась к окну. Горло немилосердно жгло, соленый запах крови кружил голову. Она потрогала припухшую губу изнутри языком, и клыки тотчас отозвались, вытягиваясь.

– Купи мне томатного сока, – попросила она. – И соль.

Брун посмотрел на нее.

– Прости, – сказал он, – я правда не хотел.

– Я знаю, – ответила она спокойно. – Ничего страшного.

* * *

Из‑за угла вышел Аурун. Он не спеша подошел к месту драки, обошел истоптанную площадку по кругу, присел у алого пятна на снегу. Куртка распахнулась, обнажая татуированную грудь, и он, поежившись, застегнул ее на молнию. Оборотень поскреб ногтем снег, пропитанный кровью, поднес к лицу. Широкие ноздри затрепетали. Аурун задумчиво растер снег между пальцами и посмотрел вслед уехавшей машине.

* * *

– По‑видимому, покойный дирижер Дробовицкий на самом деле умел махать руками, – заметил Брун, разглядывая двухэтажный дом из красного кирпича за высоким чугунным забором.

Эльза залпом допила сок из литровой коробки, промокнула губы платком и спрятала его в сумочку.

– Как ты?

– Лучше, – ответила Эльза.

– Уверена, что не вонзишь клыки в ее морщинистую шею, как только мы переступим порог дома?

Эльза угрюмо на него посмотрела.

– Со мной ведь идешь ты – гарантия безопасности старушки Айседоры. Кстати, ты не обсудил с ней гонорар.

– Даже не знаю, сколько с нее брать, – неохотно признался Брун. – Дело такое непонятное. Я мало работал с информацией. Обычно я занимаюсь охраной, выбиванием долгов…

– Работаешь тупой физической силой, – подытожила Эльза. – А стандартная такса за день у тебя есть? Или за час?

– Я же не проститутка, – возмутился Брун.

– Ладно, предоставь это мне.

Эльза вышла из машины, уверенно нажала на звонок у ворот, выбросила в урну пустую пачку из‐под сока.

– Частные расследования, Брун и Эльза, – громко сказала она в домофон. – По личному приглашению Айседоры Дробовицкой.

– Брун и Эльза? – пробормотал он, пропуская ее в открывшиеся ворота. – Не помню, чтобы предлагал тебе долю в своем бизнесе.

Эльза улыбнулась, но тут же, поморщившись, прикоснулась ко все еще саднящей губе. Бок о бок они прошли по расчищенной от снега дорожке и поднялись на крыльцо, где дворецкий уже гостеприимно придерживал открытую дверь.

– Добро пожаловать, – глухо сказал он.

Ореховые глаза цепко просканировали их с ног до головы, задержавшись на желтой метке Бруна и разбитой губе Эльзы. Дворецкий чуть сутулился, будто стесняясь высокого роста, густые седые волосы напоминали шерсть, а бирка в ухе зеленела как трава.

Хозяйка дома ждала их в холле, одетая в элегантный брючный костюм мятного цвета. С лиловыми волосами, взбитыми в облачко вокруг головы, она походила на хрупкий цветок.

– Вы пунктуальны, – одобрила она. – Идите за мной. Оскар, позаботься о верхней одежде.

Угрюмый оборотень‑дворецкий взял в охапку куртку Бруна и пальто девушки, скрылся в гардеробной. Айседора пошла вперед, цокая каблуками туфелек по полу, выложенному мозаичной плиткой, иногда оборачиваясь, чтобы убедиться, что они не отстают.

Хранилище разместилось в подвале дома: десять ступеней вниз, узкая дубовая дверь с кодовым замком. Вытянутое прямоугольное помещение открылось перед ними как пенал. Окон нет, в вентиляционные отверстия не пролезет и хорек. Мягкий свет заструился от противоположной стены, рассыпая диковинные тени.

– Здесь все, – Айседора обвела комнату широким жестом.

Слева на стене висели картины: весенний пейзаж, букет полевых цветов, портрет девочки с болонкой на руках. На длинном столе высились статуэтки, вазы и предметы, о назначении которых Брун мог только догадываться. Эльза прошлась вдоль длинного стеллажа, остановилась у открытой шкатулки, полной разноцветных бусин.

– И что из этого вампирское? – спросил Брун. Он стоял на пороге, чувствуя себя как слон в посудной лавке.

– Понятия не имею, – пожала плечами Айседора. – Я не люблю вампиров, мой муж знал об этом и вряд ли бы стал тащить в дом что‑то, связанное с кровопийцами.

– А кольцо? – спросила Эльза.

– Это подарок давней поклонницы, – Айседора скривилась, как будто съела лимон. – Отвратительный вкус был у женщины. А вот, кстати, камень фей, который выдал мне непрошеного визитера.

Камень, осколок небесной синевы, стоял на тонкой ножке из белого металла. Эльза подошла к нему, настороженно всматриваясь в синюю глубину. Камень молчал.

– В хранилище можно попасть через эти двери, и все, – подытожил Брун. – Код знаете только вы?

– Верно.

– Я заметил, что цифры на вашем замке нажимаются с определенным звуком. Любой оборотень может подобрать код, если хоть раз слышал, как вы его набираете. К примеру, дворецкий.

– Оскар работает у нас уже лет двадцать, – отмахнулась Айседора. – Оборотень‑волк. Я полностью ему доверяю. Оскар по‑собачьи предан нашей семье. Меня волнует, что в хранилище был вампир, а не оборотень. К тому же волки не переносят кровососов. Это что‑то врожденное, заложенное в генах, вы и сами знаете.