Kitobni o'qish: «Кассирша и рука дающая», sahifa 4
– Девушка, повнимательней, пожалуйста, – сказала одна из покупательниц. – Вы не пробили мне пакет, а я просила!
От ее голоса Мона немного пришла в себя, но все ещё с ужасом продолжала ждать вечера. И напрасно она думала, что в этот раз не возьмёт деньги, напрасно. Потому что деньги, которые достаются даром, это наркотик, от которого просто так не откажешься. Вот и Мона ничего не могла с собой поделать: глаза боялись, а руки делали. Руки брали.
4.
– Я ухожу от тебя, – огорошил ее с утра Бэн, собирающий вещи.
– Что? – с ужасом переспросила она.
– Что слышала, – быстро произнес он, даже не посмотрев в ее сторону.
– Почему? – спросила она.
Он кинул в ее сторону пронзительно-острый взгляд.
– Сама знаешь, – отчётливо произнес он самый страшный ответ для всего женского пола, потому что если начать думать над ним, то возникает тысяча идеи, которые растаскивают твой мозг в разные стороны.
– Я что, плохо готовлю? – уточнила она.
Бэн ещё раз посмотрел на нее и, не говоря ни слова, затянул на чемодане молнию.
– До свиданья, – сказал он. – Точнее – прощай!
– Не прошу, – с обидой брякнула она вслед, и ещё долго сидела не шолохнувшись, потому что события ее жизни стали принимать самый неожиданный оборот. Неожиданно-острый.
"Неужели это всё только потому, что я взяла эти чёртовы деньги? – задавалась вопросом она. – Эти чёртовы деньги… – повторила она мысленно, и это черная рука, которая высовывались из-под кассы, стала казаться ей рукой из преисподней".
А самое главное: она не понимала, что ей теперь делать. Но от денег отказываться не собиралась. Ведь лучше быть несчастной с деньгами, чем быть несчастной без них. "Страдание страданием, а деньги деньгами, – справедливо заключила она, чувствуя в этом крепкое рациональное зерно, дающее надежду все остальное".
5.
Весь последующий день ничего не происходило. Каждый день стал похож на предыдущий день. Жизнь как будто бы остановилось. Мона ходила на работу, невидимая рука протягивала из-под кассы деньги. Живи, как говорится, и радуйся в меру возможностей, но было не радостно. Даже новые шмотки не работали. Но Мона все равно дорожила своей работой, по понятным причинам, работала она хорошо. Но тут случилось непредвиденное. Ее вызвали в кабинет к начальству, как говорили раньше "на ковер".
