Kitobni o'qish: «Как бы протест Манекена», sahifa 2
Он полез левой рукой в правый карман своего широко пиджака, извлёк оттуда айфон, нажал на нужную кнопку, но послышались короткие гудки. Потом доброжелательный и приветливый женский голос сообщил, что связи с абонентом нет. Президент пояснил, что по его распоряжению никто из дворца не сможет по сотовой связи никуда позвонить, да и сюда тоже никакие сигналы не поступят. А специальной, правительственной связью может воспользоваться только президент, тем более, сейчас, во время нарастающего хаоса.
После таких разъяснений Дамиан Мур сник. Он лишился возможности управлять государством под руководством теневого, но единственного правительства. Явно то, что на Манекена нашло помутнение.
– Но в любом случае, господин президент именно сейчас вы должны выйти на балкон, – предупредил Брукса его помощник, – и произнести речь, содержательную и оптимистическую. Нельзя терять времени.
– Я в курсе, что эта речь написана несколько лет тому назад, – поделился своими опасениями Брукс. – Там могут быть определённые… нестыковки.
– Всё в тексте нормально, – заверил президента Мур. – Я постоянно её перечитываю.
– Ты очень хочешь, мелкий пакостник, чтобы я сразу получил пулю в лоб? – поинтересовался у него Брукс. – Ты и твои хозяева только об этом мечтают.
– Ты не совсем прав, Вуди, – оптимистично заметила Аманда Кокс. – Может быть, в тебя никто и не будет стрелять или промахнётся.
– Тем более, Вуди, всё под контролем, – заверила президента Грета Холл. – Охрана дворца очень надёжна.
– В это стране не было, нет ничего надёжного, – возразил ей Брукс. – Всякая жирующая дрянь возомнила, что она бессмертна и, в случае чего, укроется от бед и опасностей в своих бункерах.
– Пусть вы президент, – Мур заёрзал в кресле, – но говорите непозволительные слова.
– Под твоим руководством, мелкий хлыщ, – выражение лица президента сделалось суровым, – вы состряпали для меня такую речь, с которой можно отправляться сразу же в гроб. Там пустые слова. Жалкая софистика и бред, ничего конкретного. У нас ведь не все люди такие тупые, как ты Мур.
– А что мы ещё можем сказать народу? – на какую-то секунду помощник президента Дамиан стал откровенным. – Никто и ничего из нашего окружения менять не собирается. Пусть готовятся к худшему.
– Вот по этой причине бред, с которым мне пришлось бы выступать перед людьми, – сказал Вуди Брукс, – я отправил в мусорную корзину. Ему место только там.
– Ты что, неуязвимый, что ли, Манекен? – взорвался Мур и тут же успокоился. – Прошу прощения, господин президент.
– Нет, общипанный, облезлый гоблин с выпученными глазами, – ответил ему президент, – я так не думаю. Но и ты ведь – не железный дровосек, как и все твои хозяева, кстати, и мои тоже.
Тут же Вуди Брукс сообщил, что не просто так отсутствовал в своём главном кабинете. Выбрал место, где чуть-чуть тише, и за пару часов написал короткую, но дельную речь. Уверен, что народ прислушается к тому, что он скажет. Всё уже перепечатано в нескольких экземплярах.
Это сообщение взволновало помощника президента и обескуражило. Что там понаписал Манекен с затемнённым разумом?
– Я обязан прочитать вашу речь, господин президент, – твёрдо заявил Мур. – А потом дать или не дать своё разрешение… Ну, вы меня поняли, уважаемый господин Вуди Брукс.
– Оказывается, в СРАМе не существует никакой свободы слова даже для первого лица государства, – возмутился президент. – Да плюс к этому ещё и навязчивая цензура со стороны какого-то облезлого, лупоглазого… балбеса.
– Вы можете сказать то, – Дамиан Мур проявлял настойчивость, – что нам совсем не хочется слышать.
– Кому это… «нам»? – запротестовал президент. – Я сообщу людям то, что пожелаю и посчитаю главным и необходимым.
– Но, Вуди, – очень широко улыбнулась Аманда Кокс, – ты же понимаешь, что мы должны, просто обязаны дать тебе добрый совет.
– Времени не так много, – заметила Грета Холл, – но оно ещё есть. Поэтому…
– Поэтому мы имеем полное право ознакомиться с тем, что вы сочинили, уважаемый Вуди Брукс, – проявил несгибаемый характер Мур, – в обязательном порядке.
– Ну, если вы желаете ознакомиться с текстом моей речи, господа, то пожалуйста, – сказал президент. – У меня с собой пять экземпляров этого короткого, но ёмкого и, в принципе, исторического выступления. Ни слова я в нём менять не намерен. Президент здесь я, а не какой-нибудь шароглазый… пень.
Он раскрыл папку и вручил каждому из присутствующих по экземпляру.
Толпа за окнами не утихала. По-прежнему слышались истошные крики и стрельба. Ясно, что за порядком следила многочисленная президентская служба безопасности. Отважные и славные парни пока держали надёжную оборону дворца, не давали возможность развиться опасному и непредсказуемому вооружённому конфликту.
Очень внимательно читали текст небольшой речи президента господа Мур, Кокс и Холл. С каждой минутой выражение их лиц менялось на глазах. Они испытывали не просто чувство недоумения, но и активного ужаса. У Мура дыбом поднялись его редкие волосинки на голове. Он стал чётко напоминать обшарпанного дикобраза с выпученными глазами. А дамы протяжно вздыхали и даже стонали.
Наконец-то, они завершили знакомство с речью президента и принялись хмуро его разглядывать, словно это уродливый марсианин, которого даже не с чем сравнить.
– У тебя, что, Манекен, в башне заклинило? – прямо и грубо спросил у президента Мур. – Ты что понаписал?
– Полегче на поворотах, гнусный уродец! – предупредил своего помощника Брукс. – Будешь тут критику наводить, да ещё в таком тоне, то прямо сейчас пойдёшь на комбикорм свиньям.
– Не обижайся, Вуди, – сказала Кокс. – Просто Дамиану показалось, что ты не совсем прав. Да и думаю, что твоя речь очень смахивает на манифест отъявленного утописта.
– Да, написанное тобой, Вуди, – поддержала её Холл, – похожа на дикую фантастику. В общем, тут есть, о чём поговорить.
– Я предлагаю моему народу программу и путь прогрессивных и конструктивных преобразований СРАМа. – Если желаете, то можно немного и поспорить. Мне без разницы. Я президент, и это моё представление о справедливости, свободе и демократии. Надеюсь, что за пару часов нашей беседы восставшие не успеют превратить мой дворец в кучу мусора.
Начали с того, что подвергли критике утверждение Вуди Брукса о том, что граждане СРАМа не являются особой нацией, самой главной в мире. Президент утверждал, что они – такие же люди, как всё остальные, правда, несчастные, обманутые, зомбированные пропагандой жестокой власти и продажными средствами массой информации страны, которые и понятия не имеют, что такое свобода слова.
– Людям вбили в головы, что они этакие властители мира, – заметил Брукс, – и они с гордостью даже в туалет по большой и малой нужде ходят с звёздно-полосатым флагом. Идиотизм и чушь! Здесь не патриотизмом пахнет, а дешёвым оболваниванием масс. Абсолютная диктатура самозваной элиты, воров и разбойников.
– Они должны считать себя особенными и счастливыми, – возразил Дамиан Мур. – Каждый человек обязан гордиться тем, что он гражданин СРАМа.
– Конечно, очень легко управлять стадом голодных баранов, – заметил президент, – каждый из которых считает себя благородным оленем. Я не намерен оскорблять граждан СРАМа. Просто протестую против того, чтобы они погибали и физически, и морально в полном дерьме.
Ради того, чтобы олигархи и чиновники СРАМа становились ещё более богатыми и успешными, постоянно развязывается и организуется элитой «особой» нации множество локальных войн. Это абсолютно не нужно подавляющему большинству срамовцев. Они ведь народ, живые люди, а не пешки в бесконечной игре толстосумов и барыг.
В стране с каждым часом становится всё больше людей, которые живут на тротуарах городов и сёл. Миллионы граждан СРАМа лишены абсолютно всего, но при этом считают себя властелинами земного мира, считают, что их государство с помощью ракет, бомб и снарядов несут свободу и демократию в те страны, которые оно пытается поработить или уничтожить. Элита СРАМа наводит на чужих территориях свои порядки, не обращая внимания на то, что их страна погрязла в массе проблем, которые никто не собирается решать.
